Но вот сеанс кончился — и сидевшие обмякли, расслабились. После такой молитвы стрелять они будут скверно, подумал Уве-Йорген. Хотя они и так не старались попасть, а шальная пуля может прилететь всегда…
Он услышал позади шорох и резко обернулся, не выпуская оружия.
— Все спокойно? — спросил Георгий.
— Ага! — сказал Рыцарь. — Где Питек?
— Я тут.
— Какие новости?
— Шувалов говорил с Хранителями. Его куда-то увезли. Сказал, что с ними не договориться. Надо действовать иначе.
Услышав это, Уве-Йорген почувствовал себя совсем хорошо.
— Он не договорился, но мы еще можем — по-своему, — усмехнулся он. — Как армия, а не как культурная миссия. Так, ребята? А сейчас рассредоточьтесь. Быстренько выройте ячейки. Как у меня. Осталось еще семь минут мира. Кстати, Питек: вы там, у себя, не поклонялись солнцу?
— Нет, — сказал Питек. — А зачем?
— Ну, кому-то ведь надо поклоняться…
— Не знаю, — сказал Питек, выбрасывая песок. — Обходились без этого.
— И правильно делали, — одобрил Уве-Йорген. — Ну, вон идет их парень, чтобы торжественно объявить о возобновлении военных действий. Дадим ему спокойно уйти назад.
И в самом деле, машущий руками парламентер приближался.
— Где катер? — спросил Рыцарь.
— В двухстах метрах, в кустарнике, — ответил Георгий. — Их пули не долетят.
— Прекрасно.
— Перемирие кончается! — объявил парламентер шагов с десяти. — Хотите сдаться?
— Завтра в это время, — усмехнувшись, ответил Уве-Йорген.
— Так долго ждать мы не станем, — серьезно ответил тот.
— Тогда иди. Не то мы начнем!
Парламентер торопливо ушел. Сейчас начнется, подумал Рыцарь. Мы будем стрелять прицельно. Ну, а если и они, понеся потери, задумают ответить тем же? Мало нас, мало… Нет, это не совсем умно — лежать здесь, обмениваясь выстрелами, решил он вдруг.
— Укроемся в корабль! Ну-ка в люк — Питек, Георгий!
Соратники не заставили себя упрашивать. Они быстро отползли к траншее, по ней добрались до люка и оказались в тамбуре. Рыцарь вскочил последним, повис на маховике люка, и тяжелая пластина медленно затворилась.
— Вот теперь пусть попробуют, — сказал он.
— Ну и долго мы тут намерены сидеть? — поинтересовался Питек.
— Да, — . сказал Георгий, — Это не похоже на открытый бой.
— Мне не верится, — сказал Уве-Йорген, — что из этой махины может быть только один выход. Если поискать, мы наверняка найдем грузовой люк или что-то подобное. Носовую часть мы с капитаном уже исследовали, теперь идемте в корму.
Они двинулись. Приходилось то идти, то ползти, временами — карабкаться: листы внутренней обшивки свисали с переборок, валялись какие-то громоздкие детали — наверное, части устройства, которые следовало смонтировать на новом месте и которые почему-то так и не пригодились. Ударяясь в выступы и углы, Рыцарь вполголоса чертыхался, остальные двое молчали. Иногда они останавливались, чтобы передохнуть, и их учащенное дыхание с шелестом отражалось от переборок.
Каждую палубу и отсек, каждый закоулок Рыцарь неспешно обшаривал лучом фонарика. Выхода здесь не было. Потом переборки ушли в сторону, стали реже. Под ногами глухо застучали ничем не прикрытые металлические плиты. Это были уже трюмы. Надо было смотреть повнимательнее: если выход был, то только здесь, и если удастся отворить люк, то сквозь слой земли они уж как-нибудь пробились бы. Рыцарь еще замедлил шаг, остальные — тоже. Справа и слева, сверху и снизу теперь тянулись конструкции из тонких труб — для крепления грузов. Приходилось пробираться сквозь них, как через железный кустарник. Потом открылось место посвободнее. Рыцарь вытянул руку с фонарем, и все увидели черное пятно люка.
Люк был открыт, но земли не было, и вокруг было чисто и сухо, как если бы ход вел не в землю, а в какое-то другое помещение, как и корабль, изолированное от внешней среды. Уве-Йорген приблизился, не колеблясь, вошел в люк, в пустоту, кивнул спутникам, и они послушно последовали за ним. Он переступил порог — и каблуки сухо ударили по пластику; Рыцарь не успел еще удивиться, как все вокруг ярко осветилось, и он зажмурился и от света, и от неожиданности.
Труба метров двух в поперечнике, судя по звуку — металлическая, облицованная пластиком, монолитная, уходила прочь; уже в десятке метров продолжение ее терялось во мгле, светло было только там, где стояли вошедшие. Нормальная экономичная система, необычного в ней было не больше, чем в вареной картошке, но видеть ее здесь было по меньшей мере странно.
Уве-Йорген скомандовал, и они зашагали; свет сопровождал их, словно люди сами излучали его и освещали гладкие стены. Когда прошли метров двадцать, вспыхнул красный знак; они узнали его, он всегда означал одно и то же: излучение. Тут же стоял счетчик, он щелкал редко, как маятник старинных стоячих часов; значит, опасности не было. Пошли дальше; знаки и гейгеры попадались теперь через каждые несколько метров. Наконец туннель кончился; Уве-Йорген отворил замыкавшую его дверь — овальную в круглой торцовой стене, — и они оказались в зале ядерной электростанции.
— Стоять здесь! — скомандовал Уве-Йорген своей армии, а сам пошел в обход по залу.
Он был не очень велик; силовой отсек мертвого корабля, вынесенный конструкторами, как и полагалось, подальше от жилых помещений: корабль был, видимо, куда больше, чем люди предположили вначале. Не на это ли наткнулся сверху Иеромонах? Здесь стояла термоядерная установка и преобразователь прямого действия; шины от него шли к щиту, от которого отходили кабели — один к криогену, охлаждавшему резервуар с тритием, другой нырял в стену. Установка была надежная, автоматическая; Рыцарь поискал управляющий ею компьютер, но не нашел; видимо, команды на пульт шли из столицы, из той самой комнаты, которую видел на экране Питек. Однако в случае нужды можно было остановить станцию и отсюда: аварийная система была налицо. Вот, наверное, ради чего сюда послали ополченцев: ради станции, а не старой космической жестянки, служившей теперь всего лишь тамбуром.
Уве-Йорген стоял, задумчиво разглядывая установку, затем невольно вздрогнул из-за громкого щелчка: вспыхнули какие-то индикаторы, гудение установки стало чуть громче. Рыцарь повел взглядом по аппаратам, пытаясь понять, какой из них сработал. Вот он: регулятор мощности. Что-то подключилось, и расход энергии скачком увеличился. Какие-то события происходили под двойным дном бесхитростной вроде бы планеты с ее идиллическим населением… Рыцарь пожал плечами: разберемся, если понадобится. А пока надо выяснить… надо выяснить… Он снова пустился в обход отсека. Теперь он, пригибаясь, чуть ли не обнюхивал переборки. Питек подошел, несколько секунд следил за действиями Рыцаря.
— Что ты ищешь, Уве-Йорген?
— Думаю, здесь должен быть еще один выход.
— Конечно, он тут есть.
— Почему ты решил?
— Я не решил, — сказал Питек невозмутимо. — Я его вижу. Ты глядишь вниз. Смотри наверх, потому что он там.
Рыцарь поднял глаза. Нет, без Питека он, пожалуй, не заметил бы люка, если бы даже и разглядывал потолок так же внимательно, как переборки, — настолько тщательно была пригнана крышка.
— Ну-ка, подсади меня!
— Пожалуйста, — согласился Питек и подставил спину.
Едва заметная кнопка была рядом. Уве-Йорген нажал; крышка поползла вертикально вниз, не откидываясь на петлях, а опускаясь — как стало видно — на трех блестящих стержнях. Рыцарь поспешно соскочил со спины Питека; крышка едва не задела его. Круглая пластина остановилась в полуметре над полом. Рыцарь смотрел в открывшееся отверстие. Наверху было светло. Он уверенно встал на пластину, и она без команды начала подниматься.
— Ждать меня! — успел крикнуть он, прежде чем крышка, мягко щелкнув, не отделила его от товарищей.
Здесь тоже начинался ход, только поуже первого. Уве-Йорген попытался представить, в каком направлении он сейчас двинется. Так и не придя к выводу, пошел вперед. Так же вспыхивали впереди и гасли за спиной невидимые лампы. Было тихо. Щелкали гейгеры — чем дальше от станции, тем реже. Этот туннель, в отличие от первого, шел не прямо, временами плавно сворачивал, порой уходил в глубину. Потом впереди послышалось низкое гуденье, не такое, как в силовом отсеке. Конец туннеля. Дверь. Открыть. Войти.
Он вошел. Посреди небольшого, круглого в плане помещения стояла установка. Не силовая; для чего она предназначалась, Уве-Йорген не мог понять — что-то, отдаленно напоминавшее огромных размеров приемно-передающую радиостанцию из тех, что на Земле предназначались для связи с другими планетами Системы; им показали одну такую во время стажировки. Хранители Уровня поддерживают связь с инопланетянами?.. Уве-Йорген пожал плечами: чушь. Важнее сейчас то, что установка работает, индикаторы на стенах помещения мигают в сложном ритме, словно разыгрывая световую симфонию, написанную для сотен, для тысяч инструментов… Сотни и тысячи пришли в голову Рыцарю не случайно: именно тысячи тонких проводов выходили из последнего блока установки и, свившись в толстенный жгут, скрывались в потолке. Уве-Йорген вытер пот со лба, покачал головой; в следующий миг щелкнуло — индикаторы погасли, гудение смолкло — установка выключилась, непонятная, но, видимо, зачем-то нужная этому человечеству. Рыцарь взглянул на часы. Пожал плечами. Вышел, затворил за собой дверь. По туннелю шел быстро. Встал, не задумываясь, на пластину люка, и она послушно опустилась, возвращая пилота к его соратникам. Они ждали его, кажется, в тех же позах, в каких он их оставил.
Ну что же, кое-что становится понятным. Станция — энергетический центр правителей этой планеты, — и еще какая-то установка неизвестного назначения, действующая, видимо, периодически. Да ее назначение и не важно: раз она действует и так надежно упрятана — значит, важна, очень важна для тех же правителей. Прекрасно!
Уве-Йорген ощутил, как горло этой маленькой цивилизации пульсирует под его пальцами. Теперь можно было диктовать условия.
Он не подумал в тот миг, сохранился ли еще смысл диктовать условия. Это было неважно. Главным являлось то, что возможность диктовать условия была найдена. Уве-Йорген испытал глубокое удовлетворение. И почувствовал, что устал. Другой на его месте сказал бы даже, что — очень устал.
Он повернулся к соратникам и улыбнулся.
— Хочу спать, — сказал он. — А вы? Нам еще предстоит поработать на славу. Надо набраться сил. (Они кивнули.) — Он посмотрел на гладкий, чистый пол. — Честное слово, я готов уснуть прямо тут.
Он сел на пол, потом растянулся, положил автомат рядом, закинул руки за голову.
— Ложитесь, — сказал он. — Укрытие — лучше не придумать.
— Они могут добраться сюда, — предостерег Георгий.
— Тем хуже для них, — ответил Уве-Йорген.
И они уснули под ровное гудение станции, в маленькой камере которой бушевал солнечный жар.
* * *Они проспали около часа, потом осаждавшие подорвали наружный люк корабля. Глухой, сильный звук и легкое сотрясение пола заставили Уве-Йоргена открыть глаза. Это мог быть только взрыв. Он покосился на своих. Они тоже подняли головы, но, видя, что он спокоен, сразу же заснули снова.
Он лежал неподвижно. В зале станции было по-прежнему светло. Георгий дышал рядом, положив голову на руки, лежа лицом вниз. Питек, свернувшись, лежал в сторонке. Станция успокоительно жужжала. Уве-Йорген поднес к глазам руку с часами. Шесть. Значит, взорвали все-таки. Дураки. Вот уж поистине — усердие не по разуму.
Он осторожно поднялся, подошел к овальной двери, приотворил ее, прислушался. Если затаить дыхание, можно было уловить отдаленный скрежет металла.
Значит, расчищают ход после взрыва.
Уве-Йорген вернулся в зал и разбудил своих. Они мгновенно вскочили, осмотрели автоматы и пересчитали запасные магазины.
Хотелось есть, но было нечего.
На всякий случай Рыцарь еще раз обошел станцию. Нет, другого выхода не было. Только через овальную дверь, а оттуда — через жилые отсеки корабля.
Тогда он кивнул остальным, чтобы сидели и ждали, и сам сел у двери, положив автомат на колени, и принялся ждать.
Приглушенный расстоянием лязг не утихал. Преследователи доберутся сюда через полчаса примерно. Войдут в туннель, прямой туннель. В нем вспыхнет свет. И они будут, как на ладони…
— Что мы предпримем, Рыцарь?
— Отобьем у них охоту соваться сюда.
— Будем стрелять?
Уве-Йорген пожал плечами:
— На переговоры у нас больше не остается времени.
В глубине корабля гремело, как в железной бочке. Значит, вошли.
* * *Слышно было, как вломившиеся в корабль люди понемногу приближались к трюмам, к грузовому люку, откуда начинался туннель.
Пробирались они медленно. Наверное, шли с факелами: свечи вряд ли могли тут помочь.
Ничего, в туннеле будет светло и без них.
Уве-Йорген прикинул. Туннель узок. Куда ни стреляй — хоть в потолок, — не прямо, так рикошетом какая-нибудь да зацепит.
Так что игра действительно пойдет по другим правилам.
Значит, надо, пока еще есть время, обезопасить все, что можно. Позицию занять в туннеле, подальше от входа в станцию. Прикрыться, правда, нечем. Гиблое дело. Но в зале станции обороняться нельзя.
Рыцарь не знал, что может и чего не может случиться, если пули противника станут попадать, скажем, в резервуар с тритием. Он не был физиком. Он был летчиком, и у него в крови сидело ощущение того, что если пуля попадет в топливный бак, твое дело плохо. А если будет поражена установка, тоже хорошего мало: Рыцарю нужно было, чтобы она работала. Угроза беды всегда действует сильнее, чем сама беда, и в предстоящем разговоре с Хранителями он хотел применить именно угрозу.
Все было бы лучше, если бы удалось погасить свет в коридоре, послать по лампам парочку очередей. Тогда он стал бы невидимым, а бить по вспышкам противник вряд ли научен. Но светильников не было видно, и неясно было, куда стрелять.
Значит, придется подставлять себя под пули. Солдатское Дело…
Он подозвал своих:
— Сюда, ребята. И постарайтесь попадать в них прежде, чем они в вас. Потому что пули у них такие, что дырки эти будет не залатать — да и нечем.
— Думаешь, они станут стрелять в нас?
Уве-Йорген усмехнулся:
— Здесь трудно будет выстрелить мимо.
Он подошел к двери в станцию, затворил ее, вернулся в туннель и улегся на пол, изготавливаясь к стрельбе. Запасные магазины положил справа, чтобы были под рукой. Покосился на своих:
— Георгий, продвинься на пять шагов вперед. Так, Питек, держись правее, насколько можешь. Хорошо.
Теперь все было в порядке.
В том конце туннеля заметно посветлело. Люди приближались ко входу в него, и звуки их шагов доносились все явственнее.
* * *«Вот бестолковые бедняги, — думал Уве-Йорген. — Ну куда они лезут и почему не понимают, что это — наша игра, а не их!»
Он держал на мушке первого, что приближался с факелом в руке, с ненужным более факелом. Можно было и не целиться — все равно тут не промахнешься, — но Уве-Йорген целился из уважения к своей профессии, требовавшей, чтобы все делалось по правилам, не кое-как, небрежно, а тщательно.
Ну что, хватит ему гулять, пожалуй, а?
Уве-Йорген нажал спуск, и гильзы звонко запрыгали справа от него, автомат привычно повело влево, и крики боли и ужаса наполнили узкую трубу туннеля.
На пол секунды позже ударили еще два автомата.
* * *Уве-Йорген сменил третий магазин, когда ответный огонь смолк.
Противник бежал. Коридор гудел от топота ног.
Рыцарь встал и пошел. Он шел в атаку. Преследовал противника.
Он шел, пока не наткнулся на первое тело. Нагнулся, дотронулся до него и почувствовал, что пальцы повлажнели.
Он остановился. Постоял. Повернул назад. Пришел к своим.
— Теперь можно идти. Здесь свое дело мы сделали.
Его соратники поднялись с пола. Георгий закинул автомат за спину. Питек держал свой в руке.
— Куда теперь, Рыцарь?
— В гости к Хранителям.
— Ты не боишься засады снаружи? — спросил Питек.
Георгий ответил за Уве-Йоргена:
— Когда бегут так, как они, останавливаются только к вечеру.
Они, поколебавшись, ступили на упругое, еще теплое. Идти было трудно. Местами тела лежали друг на друге. Здесь трудно было промахнуться. Наверное, рикошеты тоже достигали цели. Сколько их тут? Десятка два? Больше?
Мир вам, люди планеты. Братья, как сказал бы Иеромонах Никодим. Мы прилетели спасти вас. И спасаем. Извините, если что не так…
Они выбрались из корабля. Засады не было. Уве-Йорген все же приказал идти по одному, с автоматами наизготовку. Так добрались до катера. Противник, видимо, даже не наткнулся на машину. А может, и заметили, но решили сперва одержать победу, а зачем уже заняться трофеями.
Спокойно, без суеты трое уселись в катер. Закусили тем, что лежало в холодильнике. Потом Рыцарь проговорил:
— Ну, начнем второе действие.
И включил стартер.
* * *— Это и есть столица? Приличный городок. Молодец, штурман. Ну-ка, пристегнитесь как следует!
— Что ты хочешь сделать?
— Доложить о нашем прибытии.
Обернувшись, он проверил взглядом, хорошо ли выполнено его приказание, выключил автопилот и положил руки на пульт.
— Занавес, — произнес он, усмехнувшись.
Набирая скорость, катер круто пошел на снижение.
Стартово-посадочные моторы ревели.
— Держитесь крепче! — посоветовал пилот.
Он круто положил машину в вираж. Короткие крылья дрожали. Спутникам Рыцаря показалось, что плоскости вот-вот отлетят. Но, видимо, пилот хорошо чувствовал, каким запасом прочности обладала машина. Они неслись над городом, катя перед собой волну грохота. Крыши проносились в нескольких метрах под ними. От мелькания могла закружиться голова. Спутники Рыцаря невольно зажмурились: даже Питеку сделалось не по себе. Уве-Йорген смотрел вперед. Он усмехнулся, перебросил пальцы, машина рванулась верх.
— Штурман! Где центр?
Георгий открыл глаза.
— Чуть правее. Площадь, два больших строения…
— Иду на посадку!
Он уравновесил машину над самым фунтом. Грохот заполнял площадь. Люди в панике бежали.
Уве-Йорген выключил мотор.
— За мной!
Они выбрались наружу.
— Теперь — как я учил!