Стрелочник, чуть не плача, говорит:
– Откуда же два вора? Ведь одни следы с подковкой мои. Что же, значит, я сам у себя козу украл? Что вы наводите тень на плетень? Нет, я, кажется, зря вас пригласил.
Тут во дворе собирается громадная толпа. Все с интересом смотрят, что будет дальше.
Дядя Володя говорит:
– В таком случае я допускаю, что вор был один со своим маленьким помощником. Причём этот маленький помощник обут в дырявые сандалии на босу ногу и сам он лет шести или семи.
Только он так сказал, вдруг в толпе детский плач раздаётся.
И вдруг все видят, что это плачет маленький подросток Минька, племянник своего дяди, этого стрелочника, живущий тут же.
Все на него смотрят и видят, что он обут в дырявые сандалии.
Его спрашивают:
– Что ты, Минька, плачешь?
Минька говорит:
– Я встал утром и зашёл в сарай. Я козе дал капустный листочек. Я козу только два раза погладил и пошёл по своим делам ловить в пруде рыбок. Но замок я не трогал. И дверь была раскрыта.
Тут все удивились. И дядя Володя тоже очень удивился.
Стрелочник говорит:
– Как же он, шельмец, мог гладить утром мою козу, если она уже была украдена. Вот так номер!
Дядя Володя, потерев свой лоб рукой, говорит:
– Это очень загадочная кража. Или нам с вами вор попался какой-то ненормальный. Ночью он замок сломал, а днём козу украл.
Жена стрелочника говорит:
– Может быть, он ждал, чтобы Минька её покормил. После чего он, наверное, её увёл.
Дядя Володя говорит:
– Одно из трёх: либо мальчику приснился сон насчёт козы, как он кормил её капустой, – бывают такие сны в детском возрасте, – либо вор свихнулся во время кражи, либо тут хозяева ненормальные.
Я говорю:
– Есть ещё четвёртое предположение: вор сломал замок и украл что-нибудь другое. А утром коза решила прогуляться и, выйдя на улицу, заблудилась.
Стрелочник говорит:
– Нет, коза не могла сама уйти. У меня весь двор обнесён высоким забором, и всё было заперто. И калитка у меня на пружине сама захлопывается. А что касается сарая, то, кроме козы, там ничего не было. Там у меня лежал мешок муки, на которую я променял козу. И эту козу я закрыл в сарае. Это была породистая коза, и мне её чересчур жалко!
Сказав это, стрелочник от волнения ударил палкой по дверям сарая. И дядя Володя, подумавши, что началась стрельба, моментально упал в обморок.
Я велел принести воды, мы попрыскали водой дядю Володю, потом дали ему понюхать толчёного перцу, и он снова приступил к исполнению своих обязанностей.
Он сказал:
– Теперь мне всё совершенно ясно. Вор, взломав замок и найдя там вместо ценностей козу, расстроился и не захотел её взять, испугавшись, что она заблеет и разбудит хозяина. Но потом, вернувшись домой, вор стал жалеть, зачем он не украл козу. И тогда он взял верёвку или мешок, чтоб замотать козе морду, и снова под утро явился сюда за козой. А мальчик Минька в аккурат перед этим заскочил в сарай и покормил её.
Тут все зааплодировали следователю. А Минька ещё больше заплакал.
Какая-то тётка сказала:
– Совершенно верно. Я рано утром проходила по улице и видела, что какой-то мужчина нёс в руках большой мешок и там в мешке у него что-то хрюкало.
Дядя Володя говорит стрелочнику:
– Вы вспомните хорошенько, – может быть, это у вас была свинья, а не коза. Вот, может быть, она и хрюкала, когда её вор в мешке нёс. Может быть, вчера, во время обмена, вам подсунули поросёнка вместо козы. И вы, не разглядевши как следует быть, заперли его в сарай.
Стрелочник, чуть не плача, говорит:
– Нет, я чувствую, что я вас зря пригласил. У меня была в сарае коза, а то, что несли в мешке, это не у меня украдено.
Дядя Володя говорит:
– Я там не знаю, у кого украдено. Но я устанавливаю факт, что вор украл поросёнка и унёс его в мешке… Пусть мальчик Минька скажет, что за животное было в сарае. Отвечай, Минька, какое животное было в сарае, какого оно цвета и сколько ног? За дачу ложных показаний ответишь по закону.
Минька, отчаянно заревев, говорит:
– Оно было белого цвета. И оно имело три ноги.
Услышавши это, следователь чуть было опять в обморок не упал.
Он сказал:
– Без сомнения, это был белый поросёнок, от которого вор отрезал одну ногу для производства ветчины.
Стрелочник, охнув, сел на корточки и закричал:
– Ой, тошнёхонько! Что они со мной делают! Я теперь вижу, что я зря пригласил сюда этих агентов. У меня была коза, а они мне навязывают поросёнка без одной ноги.
Дядя Володя говорит Миньке:
– Отвечай своему дяде, что было в сарае – коза или поросёнок… Блеяло оно или хрюкало?
Стрелочник добавляет:
– А если ты у меня соврёшь, то я тебе, шельмецу, голову оторву.
Минька сквозь слёзы говорит:
– Не знаю, что там было. Я рыбок пошёл ловить. И до вашей дурацкой козы и не дотрагивался. Только я дал ей капустки покушать и сразу ушёл.
Дядя Володя говорит:
– Ясно, это был поросёнок.
Только он так сказал, как вдруг откуда-то сверху раздается:
«Бя-а-а».
Вся толпа ахнула, когда услышала эти звуки. Стрелочник, закачавшись на своих ногах, закричал:
– Братцы, где-то здесь моя коза! Это её голос сверху раздаётся.
Тут все в одно мгновение посмотрели наверх. И все вдруг увидали, что коза стоит около трубы на крыше. И хотя дом был низенький, но всё-таки было странно, что коза стоит на крыше.
Стрелочник закричал:
– Братцы! Вон моя коза! Да кто же это её, братцы, загнал на такую вышину?
Дядя Володя говорит:
– Действительно, это коза, а не поросёнок. Чёрт меня дёрнул сюда приехать. Я тут последние мозги теряю.
Стрелочник говорит:
– Братцы, может быть, это мне всё снится, что моя коза на крыше стоит?
Жена стрелочника говорит:
– Поди проспись, если тебе это снится. А наша коза действительно стоит на крыше и на тебя, дурака, сверху вниз смотрит.
Дядя Володя говорит стрелочнику:
– Может быть, ты вчера, поменяв козу, от радости выпил, и заместо сарая подкинул её на крышу, и теперь сам удивляешься, что она там. Иначе нельзя понять, почему твоя коза на крыше очутилась.
Стрелочник говорит:
– Знаете, я скорее вас на крышу подкину, чем буду свою породистую козу уродовать. А там за домом у меня привезены доски для строительства. И я их прислонил к дому, чтоб они на земле не валялись. Но доски лежат довольно круто. И это удивительно, если коза по ним на крышу зашла.
Вдруг из толпы выходит вперёд человек.
Он говорит:
– Я доктор медицины. Я, – говорит, – могу это подтвердить. Многие козы живут и пасутся на горах и ходят по самым крутым и отвесным скалам. Есть персидские козероги и есть швейцарские породистые козы, которые не только бегают по крутым скалам, но и прыгают до трёх метров в длину. И может быть, ваша коза имеет среди своих родителей такую породу. Тогда ничуть не удивляйтесь, что она забралась по доскам на эту крышу. Тем более на крыше у этого хозяина растёт не только трава, но даже мелкие кустики и бузина.
Стрелочник Фролов с гордостью говорит:
– Когда я менял свою муку на эту козу, мне так и сказали: это породистая коза. Но я им не поверил. А теперь верю, и я так счастлив, что свои чувства я даже передать вам не могу. Я гляжу на свою стоящую на крыше горную козу, и у меня от радости слёзы капают.
Дядя Володя говорит:
– Теперь мне эта история совершенно ясна. Вор сломал замок, чтобы украсть какую-нибудь ценную вещь. Но, найдя в сарае только козу, плюнул и ушёл красть в другое место. И вот его следы… Впрочем, нет, это мой след. А его, наверно, вот эти… Минька, вставши поутру, зашёл в раскрытый сарай и покормил козу капустой. Вот и Минькины следы. Коза, желая прогуляться, вышла из сарая и, обойдя двор, увидела на крыше зелень. И, будучи горной козой, без труда забралась на крышу по этим доскам. Вот и её маленькие, как точки, следы… Хозяин, проснувшись, увидел раскрытый сарай и сломанный замок. Прибежал к нам и сообщил о краже. И вот его следы… Теперь каждому ясно, что тут произошло… Доставайте вашу козу с крыши, и мы со спокойной совестью поедем в Ленинград раскрывать ещё более сложные кражи. Наша задача выполнена тут с превышением.
И, сказавши это, он снял свою кепочку, чтоб со всеми попрощаться.
И коза со своей крыши снова произнесла:
«Бя-а-а».
Вдруг стрелочник закричал:
– Братцы следователи! Моя породистая коза забралась на крышу. Но хотел бы я знать, как я её теперь оттуда достану. Тем более, крыша довольно крутая, и если я полезу наверх, то или коза у меня упадёт, или я сам к чёрту вниз свалюсь… Товарищи следователи, я вам дам хорошую премию: стакан молока и два фунта хлеба, если вы мне доставите козу без повреждения.
Вдруг один из толпы выходит вперёд и говорит:
– Хотя я инвалид и хромаю, но за эту премию я могу вашу козу вниз доставить. Только мне нужна верёвка, чтобы я мог привязать себя к трубе, поскольку я из-за вашей дурацкой козы не очень-то интересуюсь вниз падать.
Тут ему дали верёвку, и он, приставив лестницу к крыше, полез под аплодисменты всех собравшихся.
Он привязал верёвку к трубе и другим концом обвязал себя. И в таком виде стал тянуться к козе, которая доверчиво поджидала, что будет.
Но когда он слишком потянулся, то старенькая труба покачнулась и рухнула.
Нет, привязанный не упал, он успел удержаться, но рассыпавшиеся кирпичи рухнули во двор, и один из них слегка зашиб дядю Володю, который тут же без лишних слов и восклицаний грохнулся в обморок.
Полезший на крышу успел схватить козу. И он вместе с ней, как по горке, съехал по доскам вниз, к радости всех собравшихся.
Хозяин ему сказал:
– Что ты снял козу – это хорошо, но то, что ты мне, хромая собака, трубу испортил, – вот за это я тебе премии не дам.
Инвалид говорит:
– Тогда я твою козу обратно сейчас наверх закину.
Стрелочник говорит:
– Ну ладно, дам. Только не трогай мою козу грязными руками.
И тут он нежно поцеловал свою козу и торжественно увёл в сарай.
Ушибленный дядя Володя хотел уехать, но стрелочник не отпустил его. Он сказал:
– В благодарность за вашу чёткую работу я хочу вас, товарищи агенты, угостить козьим молоком и свежим хлебом.
Мы сели на лавочку и стали ждать угощенья.
Дядя Володя подозвал к себе Миньку, сказал ему строго:
– Что же ты, дурной мальчишка, запутал органы следствия? Зачем же ты сказал, что у животного было три ноги?
Минька, потупившись, говорит:
– А я только до трёх считать умею.
Тут все собравшиеся весело засмеялись и не хотели уходить, хотя стрелочник открыл ворота и кричал, чтоб все посторонние моментально ушли, а то, чего доброго, коза ещё раз пропадёт.
Потом стрелочник, выгнав посторонних, взял горшок и побежал в сарай подоить козу.
Вдруг он оттуда возвращается бледный и говорит:
– Знаете, у козы нету молока. Её кто-то выдоил. Вот так номер!
Дядя Володя говорит:
– Я так и думал. Картина преступления мне совершенно ясна. Вор, не найдя в сарае ничего ценного, подоил козу и, подкрепив этим свои силы, ушёл.
Вдруг приходит жена стрелочника с горшком в руках. Она говорит:
– Нет, это я козу подоила, когда муж выгонял со двора людей.
Тут все рассмеялись и начали кушать хлеб и пить молоко.
Потом мы попрощались с любезным хозяином и пошли к поезду.
Но только мы вышли из калитки, как раздался крик хозяина. Он нам кричал:
– В сарае у меня были рваные валенки, и теперь их нету.
Дядя Володя ему ответил:
– Картина кражи мне ясна. Вор не хотел путаться с козой, а вместо этого украл, что было в сарае.
После этого мы ещё раз попрощались и уехали.
А через полгода, когда наступила зима, это дело окончательно выяснилось.
Проходя в Лигове по улице, стрелочник увидел на одном гражданине свои валенки, которые он узнал по зелёному клейму.
Он задержал этого гражданина. И тот в милиции сознался, что это он осенью сломал замок, надеясь украсть из сарая мешок муки, о котором он слышал от одного гражданина. Но он не знал, что мешок муки стрелочник уже обменял на козу. Через это и произошла неувязка. И вор, не найдя муки, схватил валенки и с ними удрал.
Вора на полгода посадили в тюрьму. И дядя Володя, узнав об этом, сказал:
– Картина кражи теперь окончательно выясняется. Вор хотел украсть муку, но украл валенки. И теперь за это он попал в тюрьму.
Пока вор сидел в тюрьме, породистая коза принесла своему хозяину двух чудных козлят. И стрелочник Фролов был очень этим доволен.
Между прочим, эта коза очень долго у него жила и всех удивляла своими прыжками и тем, что могла ходить по самым отвесным доскам. Но на крышу она почему-то больше никогда не лазила. Наверно, у неё от этой крыши остались всё-таки неважные воспоминания.
А Минька теперь вырос. Он сейчас студент Горного института – Михаил Степанович Фролов.
Между прочим, случайно узнав, что я пишу рассказ об этом происшествии, он недавно пришёл ко мне и просил всем читателям кланяться. И велел сказать, что он теперь не только до трёх считать умеет, но до триллиона и даже больше.
Пламенный привет читателям от меня, от Миньки и от дяди Володи.
Лёля и Минька
Золотые слова
Когда я был маленький, я очень любил ужинать со взрослыми. И моя сестрёнка Лёля тоже любила такие ужины не меньше, чем я.
Во-первых, на стол ставилась разнообразная еда. И эта сторона дела нас с Лёлей в особенности прельщала.
Во-вторых, взрослые всякий раз рассказывали интересные факты из своей жизни. И это нас с Лёлей забавляло.
Конечно, первые разы мы вели себя за столом тихо. Но потом осмелели. Лёля стала вмешиваться в разговоры. Тараторила без конца. И я тоже иной раз вставлял свои замечания.
Наши замечания смешили гостей. И мама с папой сначала были даже довольны, что гости видят такой наш ум и такое наше развитие.
Но потом вот что произошло на одном ужине.
Папин начальник начал рассказывать какую-то невероятную историю о том, как он спас пожарного. Этот пожарный будто бы угорел на пожаре. И папин начальник вытащил его из огня.
Возможно, что был такой факт, но только нам с Лёлей этот рассказ не понравился.
И Лёля сидела как на иголках. Она вдобавок вспомнила одну историю вроде этой, но только ещё более интересную. И ей поскорее хотелось рассказать эту историю, чтоб её не забыть.
Но папин начальник, как назло, рассказывал крайне медленно. И Лёля не могла более терпеть.
Махнув рукой в его сторону, она сказала:
– Это что! Вот у нас во дворе одна девочка…
Лёля не закончила свою мысль, потому что мама на неё шикнула. И папа на неё строго посмотрел.
Папин начальник покраснел от гнева. Ему неприятно стало, что про его рассказ Лёля сказала: «Это что!»
Обратившись к нашим родителям, он сказал:
– Я не понимаю, зачем вы сажаете детей со взрослыми. Они меня перебивают. И вот я теперь потерял нить моего рассказа. На чём я остановился?
Лёля, желая загладить происшествие, сказала:
– Вы остановились на том, как угоревший пожарный сказал вам «мерси». Но только странно, что он вообще что-нибудь мог сказать, раз он был угоревший и лежал без сознания… Вот у нас одна девочка во дворе…
Лёля снова не закончила свои воспоминания, потому что получила от мамы шлепок.
Гости заулыбались. И папин начальник ещё более покраснел от гнева.
Видя, что дело плохо, я решил поправить положение. Я сказал Лёле:
– Ничего странного нету в том, что сказал папин начальник. Смотря какие угоревшие, Лёля. Другие угоревшие пожарные хотя и лежат в обмороке, но всё-таки они говорить могут. Они бредят. И говорят, сами не зная что. Вот он и сказал – «мерси». А сам, может, хотел сказать – «караул».
Гости засмеялись. А папин начальник, затрясшись от гнева, сказал моим родителям:
– Вы плохо воспитываете ваших детей. Они мне буквально пикнуть не дают – всё время перебивают глупыми замечаниями.
Бабушка, которая сидела в конце стола у самовара, сердито сказала, поглядывая на Лёлю:
– Глядите, вместо того чтобы раскаяться в своём поведении, эта особа снова принялась за еду. Глядите, она даже аппетита не потеряла – кушает за двоих…
– На сердитых воду возят.
Бабушка не расслышала этих слов. Но папин начальник, который сидел рядом с Лёлей, принял эти слова на свой счёт.
Он прямо ахнул от удивления, когда это услышал.
Обратившись к нашим родителям, он так сказал:
– Всякий раз, когда я собираюсь к вам в гости и вспоминаю про ваших детей, мне прямо неохота к вам идти.
Папа сказал:
– Ввиду того, что дети действительно вели себя крайне развязно и тем самым они не оправдали наших надежд, я запрещаю им с этого дня ужинать со взрослыми. Пусть они допьют свой чай и уходят в свою комнату.
Доев сардинки, мы с Лёлей удалились под весёлый смех и шутки гостей.
И с тех пор два месяца не садились вместе со взрослыми.
А спустя два месяца мы с Лёлей стали упрашивать нашего отца, чтобы он нам снова разрешил ужинать со взрослыми. И наш отец, который был в тот день в прекрасном настроении, сказал:
– Хорошо, я вам это разрешу, но только я категорически запрещаю вам что-либо говорить за столом. Одно ваше слово, сказанное вслух, – и более вы за стол не сядете.
И вот, в один прекрасный день мы снова за столом, ужинаем со взрослыми.
На этот раз мы сидим тихо и молчаливо. Мы знаем папин характер. Мы знаем, что, если мы скажем хоть полслова, наш отец никогда более не разрешит нам сесть со взрослыми.
Но от этого запрещения говорить мы с Лёлей пока не очень страдаем. Мы с Лёлей едим за четверых и между собой пересмеиваемся. Мы считаем, что взрослые даже прогадали, не позволив нам говорить. Наши рты, свободные от разговоров, целиком заняты едой.
Мы с Лёлей съели всё, что возможно, и перешли на сладкое.
Съев сладкое и выпив чай, мы с Лёлей решили пройтись по второму кругу – мы решили повторить еду с самого начала, тем более что наша мать, увидав, что на столе почти что чисто, принесла новую еду.