И неважно, что овощи и мясо в супе были тщательно протерты и измельчены, а кашка еще не удостоилась знакомства с маслом, зато тонких сухариков было целых три, и к супу прилагался бокал густого смородинового киселя, украшенного крохотной лужицей сливок.
Веся немедленно устремилась помыть руки после знакомства с негодяем и в умывальне тоже обнаружила следы уборки. Кроме того, появились мисочки с мылом и душистой солью и стопка свежих больших полотен для вытирания. А заглянув попутно в шкаф, Веся увидела аккуратно разложенные стопки новехоньких сорочек, нижних юбок, панталон и лифов.
И это сразу испортило княжне настроение, стало быть, выпускать отсюда её никто не собирается. Однако не смогло уменьшить аппетит, и вскоре она сидела за столом, уговаривая саму себя не торопиться и не глотать еду как оголодавший зверёныш, запертый в клетке жадного торговца дикими животными.
Глава девятая
В дверь постучали, когда Веся, выскоблив последние капли киселя, с последним сухариком в руке устроилась у очага, намереваясь перед сном немного поразмыслить о том, как жить и действовать дальше.
— Можно? — спросил знакомый голос верховного чародея, и куница горько усмехнулась. Вот они и пришли, ответы на вопросы, какие она намеревалась задать самой себе.
— Можно, — нехотя буркнула княжна.
Все равно ведь войдет, раз заявился, а поскольку их интересы совпадают, разговор на этот раз пойдет по её правилам.
Однако Феодорис явился не один, с ним был сухощавый невысокий мужчина средних лет, окруженный красноватым сиянием.
— Я Саргенс, — сказал он и поставил на стол кувшин, — это отвар с медом.
— А чем его заедать? — нахально поинтересовалась куница лишь для того, чтобы проверить, на какой разговор они настроены, уговаривать собираются или брать за горло?
— Могу попросить принести сухариков, — как-то виновато вздохнул Феодорис, тяжело развернулся и направился к двери, и Весе неожиданно стало его жаль, немолодой чародей выглядел усталым и расстроенным.
Хоть останавливай и объясняй, что пошутила.
Она даже разозлилась на себя за такое неуместное сострадание, но Саргенс успел раньше, чем Веся запуталась в своих желаниях и угрызениях совести.
— Не ходи, я пошлю вызов Ястине, — остановил чародей верховного магистра и достал из кармана нечто маленькое и круглое, похожее издали на вишенку.
— Ну, чего тебе? — недовольно осведомился женским голосом этот шарик, едва Саргенс на него нажал.
— Сухариков Колючке принеси, — коротко скомандовал чародей и сунул странную вещицу в карман.
Хорошо они живут, подавила завистливый вздох Весеника, даже слуг колдовством вызывают. И тут же себя укорила, не о том она думает! Ей теперь даже доказательств искать не нужно, что служанка подставная, слуги такими сердитыми голосами не отвечают. И значит, никто здесь Весе не доверяет и к простым людям даже близко подпускать не намерен, и это делает намного сложнее поиск способа побега. Но как говорит поговорка, если у тебя не хватает сил, займи у времени. И она так и сделает… терпения у куницы хватает.
— Весеника, — хмуро посмотрев на княжну, задумчиво грызущую сухарик, произнес Феодорис, — мы хотим задать тебе несколько вопросов.
— Сейчас моя очередь, — немедленно отрезала куница.
— Хорошо, задавай, — переглянувшись, помрачнели чародеи.
— Вот сухари, — распахнув дверь, в комнату решительно вошла та, кого Саргенс назвал Ястиной, и поставила на стол поднос. Кроме сухариков на нем были тарелки с сыром и отварным птичьим мясом, вазочки с паштетом и икрой и серебряный котелок с наваром. — И все остальное, чтобы не будили еще раз.
Чародейка сердито вздёрнула подбородок и ринулась к двери, но Веся уже успела рассмотреть и мягкое свободное домашнее платье розового цвета, запахнутое на манер плаща и завязанное пояском на спине, и домашние туфли с богатой вышивкой, из тех, которые рисковые торговцы привозили только из городов, расположенных за степями далеко на востоке.
Но сейчас думать о том, как чародеи достают такие редкие и дорогие пожитки, кунице было некогда, ей разрешили задать вопрос, и она желала немедля узнать все волнующие её вещи.
— Где мои драгоценности и обручальный браслет?
Похоже, именно этого вопроса чародеи и ждали, сначала напряглись, затем усмехнулись с одинаковой мрачной досадой и наконец переглянулись, словно договариваясь, кому отвечать.
— Все это мы отправили Дикому Ястребу, — негромко и уверенно сообщил Саргенс таким тоном, каким объявляют о том, что ваша любимая лошадь пала.
И хотя Веся ожидала именно такого ответа, откровенность и спокойствие, с каким чародеи сообщили, что уже распорядились её судьбой, вонзились в душу острым шипом. Привычно сжав зубы, девушка сосчитала про себя до десяти и перевела дух, стараясь не замечать полыхнувшего над хозяевами зеленого зарева.
— А мои зелья? — поспешила задать следующий вопрос куница, постепенно начиная подозревать, какие именно чувства вызывают в свечении чародеев зелёный цвет.
— Весеника… — с легкой укоризной произнес Феодорис, — ты хотела сейчас задать совсем другой вопрос.
— Я хочу задать еще не меньше десятка вопросов, — немедленно ощетинилась Колючка, — и все они одинаково важны.
— Неужели вопрос о зельях для тебя важнее вопроса, почему мы так поступили с браслетом Береста? — расслышав прозвучавшую во вздохе верховного чародея печаль, Веся едко усмехнулась, как ловко он пытается отобрать у нее право задавать вопросы.
— Я спросила про зелья, — неуступчиво уставилась на него княжна, — а почему вы так поступили — мне не важно. Потому как это ваши решения и замыслы, а не мои.
— Хорошо, — остановив Феодориса взглядом, покладисто согласился Саргенс, — про зелья я объясню. Они у наших алхимиков, и как только они закончат проверку, вернут самые необходимые… и безопасные. Какой следующий вопрос?
— Что означает зелёный цвет в вашем сиянии? — просто из вредности спросила куница, огорчённая потерей некоторых ценных зелий, какие вполне могут быть ядами, если дать пациенту слишком большую дозу.
Ведь именно их и собираются забрать из её походного кошеля алхимики.
— И давно ты видишь ауры? — качнулся к княжне верховный чародей, но Саргенс, заметивший, как куница упрямо поджала губы, поспешил ответить на её вопрос с предельной откровенностью:
— Волнение. И все сопутствующие ему чувства, кроме тех, которые относят к добрым или радостным.
— И страх?
— Да, — коротко ответил чародей, и черты его лица застыли суровой маской судьи.
— А что такое аура? — решив не обращать никакого внимания на гримасы хозяев, продолжала допрос Весеника.
— Это то самое свечение, которое, как оказывается, ты видишь. Интересно, как давно? — снова не выдержал Феодорис.
«Странно, а почему он ведет себя так несдержанно и куда торопится?» — невольно заинтересовалась Весеника. Днем, когда верховный чародей приходил сюда в первый раз, он казался невозмутимым и безразличным к течению времени. Однако вслух это спрашивать пока не пожелала, твёрдо решив для начала выяснить намерения хозяев насчет своей собственной судьбы.
— Вот с того часа и вижу, как проснулась тут, — честно ответила главе Цитадели княжна, пристально рассматривая помрачневшие лица чародеев.
— А почему не спросила об этом раньше? — огорчённо выдавил из себя Феодорис, и Весе показалось, будто она слышит зубовный скрежет.
— Так ведь со мной никто не разговаривал и вообще не интересовался, — небрежно дёрнула плечиком куница и, рассмотрев, какой яркой зеленью полыхнула от её слов аура у обоих чародеев, почувствовала себя отомщенной за все переживания последних дней.
Но никак не могла ожидать услышать слова, прозвучавшие в ответ на этот упрек.
— Прости… но мы даже не предполагали такого быстрого повышения… — Верховный магистр выглядел расстроенным, а в его ауре плескалась такая буйная зелень, что Веся не могла не поверить в искренность этих чувств. И тем не менее, пока не готова была принять эти оправдания и хоть в чем-то пойти на сделку с хозяевами.
— Еще один вопрос, — сделав вид, будто не замечает тревожного ожидания во взглядах чародеев, сухо осведомилась княжна, — вы уже придумали мне наказание или работу?
— Чего?! — недоверчиво осведомился Феодорис и разочарованно вздохнул: — Неужели ты еще сама ничего не поняла?
— Я тебе говорил, что влюбленные девицы не способны решать такие задачки, — мрачно фыркнул в ответ Саргенс и огорчённо уставился на Весю, — а казалась такой сообразительной!
Пока к вам не попала, дурочкой никто не называл, хотелось огрызнуться кунице, но ее разум, привыкший решать загадки Кастины, уже зацепился за намек, пытаясь разгадать, подколка это или подсказка?
Пока к вам не попала, дурочкой никто не называл, хотелось огрызнуться кунице, но ее разум, привыкший решать загадки Кастины, уже зацепился за намек, пытаясь разгадать, подколка это или подсказка?
И если подсказка, то о чем? Чего такого она могла пропустить или понять неправильно?
— Подсказать? — осторожно поинтересовался с интересом наблюдавший за Колючкой Феодорис.
— Подскажи, — устало вздохнул младший чародей, — а то еще час просидим тут, а завтра трудный день. Хотелось бы выспаться. У нее от голода сейчас все мысли вон о том паштете, а не о законах Этросии.
Подсказка, сразу поняла Веся, услышав о законах Этросии, и снова задумалась. Ну да, нарушила она один из главных законов… никого не убивать и не наказывать с помощью запрещенных заклинаний. Особенно без суда, по личному желанию. И даже не один раз нарушила, но ведь не со зла?
А в последний раз вообще спасла не только себя и Береста, но и кучу селян…
Дойдя в мыслях до этого момента, Веся похолодела и почувствовала, что больше уже не желает ни паштета, ни сухариков. А хочет засунуть голову под подушку, как в детстве, и горько зарыдать от несправедливости и обиды. И прав Саргенс, говоря, что она несообразительная… это еще мягко сказано! Дурочка… истинная дурочка и есть.
— Веся… — сокрушенно вздохнул Феодорис, — вот у меня зелье… успокаивающее. Выпей, а? Ты же пока только половину поняла… а как успокоишься и поймешь все, самой смешно будет.
— Не верю я… — горько прошептала девушка, — а зелья не надо. Не пью я такое, его в нужную минуту может под рукой не оказаться.
Закрыла на миг глаза, мысленно захватила каплю силы и велела ей выровнять собственное дыхание, унять взволнованно сжимающееся сердце, заставить его биться размеренно и бесстрастно, погладила себя по плечам невидимой теплой волной, сгоняя напряжение и глубоко вздохнув, распахнула густые ресницы.
— Замечательно, — слегка озадаченно пробормотал Саргенс, внимательно рассматривая спокойное лицо девушки, — твоя наставница великий мастер!
— Как ее накажут за то, что столько лет скрывала мои поступки? — Против воли голос Веси сорвался, но призванная на помощь сила помогла не заплакать и даже не показать своего горя.
— Никак, — беззаботно пожал плечами Саргенс. — А ты давай, думай быстрее… спать и правда хочется.
Веся уже успела построить в уме картину, к которой так ловко подтолкнул её этот человек, и знала, едва она очутится в постели и погасит лампу, беспокойный мозг сам проверит все пути и непременно отыщет тот выход, на который ей сейчас намекнули.
И если раньше у неё просто не было необходимости посмотреть на свой второй дар и его последствия со стороны, то теперь она появилась… и не отпустит, пока куница не разложит все по полочкам. По совершенно новым полочкам, как оказалось.
— Отец вам написал?
— А ты как думаешь? — дружелюбно улыбнулся Феодорис. — Еще два дня назад получили письмо. Скоро и сам приедет.
— Это хорошо… — отстранённо буркнула Веся, хотя ничего хорошего в этом не видела. Но хотя бы можно будет сказать отцу огромное спасибо за то, что столько лет нес эту ношу и смотрел ей в глаза, отлично зная, однажды настанет день и юной княжне придётся понять правду.
Никто из одаренных не вправе нарушить закон о проклятых заклятьях и как прежде жить между неодаренными людьми. И в первые разы ей просто повезло, что не оказалось рядом чародеев. Или свидетелей. А когда и оказались, то среди них был Тадор, считавший своим делом защищать её, как свой праздничный пирожок.
Но восемь дней назад у моста через Хорог свидетелей было много больше, и никто из них не собирался хранить тайну своего спасения. Наоборот, торопились похвастаться перед другими. И значит, сейчас о её поступке знает вся Этросия, и не только простые жители или воины, но и князья, и те, кто прячет в себе темный дар с намерением создавать заклинания ради выгоды, как творила их та девушка из Росети. И их родичи, посвященные в тайну, и куча прочего люда.
Вот потому совет старших кланов никогда не согласится признать Весю невиновной и оставить безнаказанной, если отец обратится к ним с прошением. Просто нельзя пощадить одного, чтобы тут же не возмутились и не потребовали помилования другие. Как невозможно предугадать, кто из одаренных темным даром, вынашивающих грязные планы против честных людей, вскоре попытается оправдать свои неприглядные поступки примером княжны из рода Куницы.
И выходит, правильно чародеи сделали, забрав её, пока Берест был еще слаб, иначе пришлось бы применять к нему силу.
Непонятно только, как они ухитрились так быстро узнать о происходящем и добраться до Хорога?! Впрочем, про это она ведь может и спросить.
— А как это вы оказались возле моста так вовремя? — подняла на следивших за нею чародеев серьезный взгляд куница.
— Зря ты назвал её несообразительной, — укоризненно сообщил другу верховный магистр, — вот и отвечай сам.
— Загодя выехали, — сухо признался Саргенс, отводя взгляд, — послание получили… с твоим именем и описанием того случая, когда ты спасла свой отряд. И место было указано… где тебя искать.
— Тадор? — тотчас сообразила девушка и расстроенно прикусила губу.
Это оказалось больно и обидно, узнать, что он всё-таки решился пойти против её воли и сделать ей больно, лишь бы не допустить её свадьбы с ястребом… даже не догадываясь, что отобрал у неё не всю жизнь, а всего пару дней. У чародеев осведомителей хватает, долго погулять на свободе ей бы не удалось.
— Веся… — осторожно сообщил Феодорис, — у тебя сейчас в ауре гуляют зелёные волны.
— Представляю, — тяжело вздохнула княжна, — он ведь лучшим другом был… напарником и учителем, мало кому я так доверяла. Три лета рядом бились… своим телом меня прикрывал.
— А представь, что он почувствовал, когда узнал про твой отъезд к ястребам, — не поднимая глаз от кружки, произнес Саргенс. — Тадор тоже считал тебя другом. И даже намного более того — любимой девушкой, которая немного повзрослеет и поймет, как он её любит.
— Я представляла, — горько усмехнулась Веся, — и даже простила его. Но он никак не хотел смириться… и это тоже можно объяснить, Тад — воин и не привык сдаваться. Но вот понять его последний поступок я не смогу никогда, он же знал, что меня заберут сюда?! На что надеялся? Или просто хотел наказать?
— В отличие от тебя, он сумел хорошо продумать свои действия, — непонятно почему усмехнулся Саргенс, — и его послание было вовсе не доносом на Колючку, а признанием своей вины в сокрытии применения ею запретных заклинаний.
— Вот как, — тотчас сообразила Веся, — значит, он надеялся, будто вы заберете его сюда?! Милостивые духи! Но вы же этого не сделаете? У него ведь нет дара?
— Есть у него дар, Веся. — Феодорис оглянулся на часы и тяжело вздохнул. — Но тебе пора отдыхать.
— Я все равно не усну… а если вы устали, могу добавить бодрости. Так какой же у него дар?
— Небольшой и довольно распространенный, защита. Точнее щит силы, появляющийся в самые опасные моменты. Его очень легко скрыть, и многие так и делают. Но ты можешь припомнить, как везло Тадору в боях. Меч, направленный прямо в грудь, вдруг скользил в сторону, оставляя лишь легкую рану, стрелы попадали в пряжки куртки или пояс, ну можно долго перечислять. И он действительно надеется сюда попасть. Только не понимает той вещи, о какой ты уже не могла не догадаться.
— Я же несообразительная, — обиженно буркнула Веся, лихорадочно перебирая в уме причины, в поисках той, по какой она захочет добровольно остаться в крепости. Но так и не сочла ни единой достаточно веской.
А когда поняла, что запуталась, и, посмотрев на чародеев в надежде на еще одну подсказку, обнаружила их изучающе-насмешливые взгляды, не нашла ничего лучше, чем предложить:
— Лучше пока еще один вопрос задам.
— Не догадалась, — огорчённо вздохнул Феодорис, устало откидываясь на спинку кресла.
И тогда княжна вдруг сделала то, чего еще час назад даже в страшном сне не могла предположить. Встала с кресла и смело направилась к нему. Зашла за спинку кресла, положила руки на плечи верховного чародея и разочарованно буркнула:
— А вот теперь у тебя аура цветет как болотная ряска. Неужели вы не могли догадаться, что я никогда не причиню вреда человеку, если только это не самый последний способ спасти чью-то жизнь?
— А Берест? — тотчас задал вопрос Саргенс, и по тому, как заинтересованно блеснули его глаза, Весеника поняла, именно этот вопрос мучит чародеев не меньше, чем мучил самого ястреба.
— Про него скажу только в обмен на ответ, — осторожно посылая толику силы телу пациента и заставляя ее снять тяжесть в напряженной спине и уставших ногах. — Как он там?!