В ночь с 6-го на 7-е число ветер дул крепкий, порывами, а особенно поутру. Тонкие светлые облака неслись с невероятной скоростью по ветру и были гораздо ниже обыкновенного их стояния в атмосфере здешнего климата. Ночью мы несли только одни марсели{73}, к полудню ветер сделался тише, и мы опять поставили все паруса. Сегодня поутру видели мы под ветром у нас португальское двухмачтовое судно, шедшее нам навстречу; а после полудня прошел мимо нас необыкновенно большой кит: я никогда не видывал кита такой чрезвычайной величины.
В полночь с 7-го на 8-е число мы достали дно на глубине 75 сажен; грунт – черный жидкий ил. Тогда мы находились от северной оконечности острова Св. Екатерины{74} на NO в 60 милях.
Остров Св. Екатерины
Из книги Дж. Ансона «Путешествие вокруг света»
По восхождении солнца ветер совсем утих, и сделалось облачно и пасмурно. Кругом нас летали и на воде сидели множество разного рода птиц, которые никогда далеко от берегов не летают. С полудня ветер стал дуть умеренный от S, и в 2 часа открылся нам бразильский берег SW. В 7-м часу мы были к нему довольно близко и могли рассмотреть положение оного и различить остров Св. Екатерины и лежащие при входе в гавань оного два небольших острова – Алваредо и Галеру.
Противный и притом весьма тихий ветер препятствовал нам сегодня войти в гавань, а на другой день (9-го числа) все утро был штиль. Мы тогда видели около себя со всех сторон множество китов, плавающих на поверхности тихой воды.
Скоро после полудня мы вошли в гавань и в половине восьмого вечера стали на якорь в полутора милях к SO от крепости Санта-Крус{75}.
Идучи на рейд, мы сделали обыкновенный сигнал для призыва лоцмана и подняли свой флаг и вымпел, однако ж к нам никто не приехал. Португальское военное судно (гардкот{76}) тогда шло из гавани нам навстречу; на нем был поднят флаг, а на крепостях нет. Причиной сего, я думаю, было то, что португальцы боялись нашего салюта, который мы обязаны были сделать по трактату, и им надобно было отвечать на него; а у них, весьма вероятно, или совсем не было пороху, или если и было, то так мало, что они не хотели расстаться даром с такой для них драгоценностью. Мне случилось на английском фрегате быть в Фаяле, одном из Азорских островов, принадлежащих Португалии. Капитан наш послал на берег офицера снестись с комендантом, будет ли крепость отвечать равным числом выстрелов на наш салют. Добренький комендант был очень откровенен и прямо признался посланному офицеру, что в крепости почти совсем нет пороху, и потому просил капитана, нельзя ли обойтись без салюта. Этот случай заставил меня такой же причине приписать невнимание португальцев, когда мы шли на рейд, что впоследствии оказалось совершенно справедливым.
Хотя лоцман к нам не приехал, однако ж мы пришли в самую середину гавани без малейшего затруднения с помощью плана сей гавани, сделанного капитаном Крузенштерном, который я от него получил в числе некоторых других карт, выгравированных для его вояжа. План этот так верно сделан и все на берегах высокости и приметные места с такой точностью означены на оном, что мы тотчас, почти при первом взгляде, различили все предметы, по коим надлежало править.
К сей части бразильского берега идущие с океана суда могут приходить на вид весьма удобно и безопасно, как бы велика разность в долготе у них ни была: в 60 или 75 милях от берега можно достать дно на глубине менее 100 сажен. Потом глубина сия уменьшается постепенно, так что нет никакой опасности править прямо к берегу и идти под всеми парусами ночью или в туман. Надобно только время от времени приводить в дрейф и бросать лот; а глубина всегда покажет расстояние от берега, к которому самые большие корабли могут безопасно подходить на расстояние полумили.
В переходе из Англии до острова Св. Екатерины у нас никогда не было больных более двух человек, да и те имели самые обыкновенные легкие припадки, не зависящие нимало ни от морских вояжей, ни от перемены климата, и которые более трех дней не продолжались. Шлюп не потерпел никаких повреждений в корпусе, а в вооружении только одна форстеньга{77} дала трещину в несносные жары, когда солнце было близко зенита. Действие его лучей могло бы большой вред причинить нашей палубе, наружной обшивке и баргоуту{78}, которые все сосновые, если бы мы не покрывали их парусами и брезентами всегда, когда солнце сияло.
Глава четвертая Пребывание в гавани острова Св. Екатерины в Бразилии и описание оной
Января 9-го, в 8-м часу вечера, стали мы на якорь в гавани Св. Екатерины; тогда было уже темно. Но пока мы входили в гавань, невозможно было нас не приметить с трех крепостей, при устье оной находящихся, и с одного гард-кота, стоявшего на якоре под самым берегом. Однако ж невнимание гарнизона и жителей было так велико, что казалось – или на всех берегах сей пространной гавани нет ни одного жителя, или они все разбежались по лесам. Как бы португальцы ленивы и беспечны ни были, я не мог себе вообразить, чтобы прибытие в их соседство военного судна (что здесь весьма редко случается) не возбудило в них любопытства, по крайней мере, выйти на берег и взглянуть на него, и более потому, что мы были под флагом, им малоизвестным.
Пустота в такой обширной гавани, где, кроме вышеупомянутого гард-кота, ни одного судна, ни одной лодки не было, глубокая тишина по берегам оной, высокие окружающие гавань горы, покрытые непроходимым дремучим лесом, и слабый исчезающий вечерний свет представили нам сей прекрасный порт в таком диком, нелюдимом состоянии, что прежде не видавшие колоний, принадлежащих Португалии, с трудом поверили бы, чтобы места сии когда-нибудь были обитаемы европейцами. По берегам рассеяно несколько хижин, но они казались нам необитаемыми, или их жители были погружены в глубокий сон. Только лишь на валу одной из крепостей мы видели трех или четырех человек в епанчах{79}; кто они были – монахи, нищие или солдаты, – мы не знаем.[6]
Положа якорь, я хотел выстрелить из пушки в знак, чтобы жители в селеньях, не на самом берегу лежащих, могли узнать о прибытии к ним чужестранцев и на другой день привезти нам каких-нибудь свежих съестных припасов, в коих мы имели большую нужду. Но прежде нежели сей сигнал был сделан, приехал к нам от начальника одной из крепостей унтер-офицер по обыкновению узнать, кто мы, откуда и куда идем и зачем пришли.
Остров Св. Екатерины. Город Ностра Сеньора дель Дестерро
Из атласа к путешествию вокруг света И. Крузенштерна
Он не знал никакого языка, кроме португальского, а у нас никто по-португальски говорить не умел. Однако ж выбранные из лексикона слова удовлетворили вполне всем его вопросам. То же средство сообщения мыслей при помощи телодвижений помогло нам и его выразуметь: он нам сказал, что на другой день поутру сигналом с крепости дано будет знать в город Nostra Senora del Desterro{80} (губернаторское пребывание) о нашем прибытии, и по получении оттуда ответа мы сами можем ехать в город и закупать все, что нам надобно.
Мы от него узнали, что он здесь находился во время посещения сей гавани кораблями «Надежда» и «Нева»; помнит капитанов Крузенштерна и Лисянского и показал нам место, где они стояли на якоре.
Расстались мы, будучи совершенно довольны один другим, и более потому, что хорошо друг друга поняли; а за всю такую выгоду мы обязаны лексикону.
На другой день (10 января) поутру мы переменили место, подошли ближе к берегу. Приехавший из крепости адъютант уведомил меня, что повеление губернаторское последовало позволить нам приступить к исправлению наших надобностей на берегу, также ехать в город и закупать нужные нам провизии и вещи. В 10-м часу я ездил с адъютантом к коменданту здешних крепостей. По приказанию коменданта адъютант его показал место, где мы можем поставить палатки для обсерватории, и недалеко от оного ручей пресной воды.
После полудня мы успели свезти на берег пустые водяные бочки, поставить палатки для караула и для астрономических инструментов, которые со шлюпа перевезли на берег.
Сегодня, кроме привезенных на лодке к борту арбузов, мы ничего свежего для команды на берегу купить не могли, невзирая на все наши старания сыскать что-нибудь.
Ночью на 11-е число по горам и прямо над нами был сильный гром и молния с проливным дождем, в продолжение коего нашел жестокий шквал и продолжался около четверти часа; потом опять стало тихо, а к рассвету и гроза прошла. В 9-м часу поутру поехал я на своей шлюпке в город. Комендант послал со мною унтер-офицера показать мне дорогу и пристань. Расстояние от места, где шлюп стоял, до города было от 9 до 10 миль.
По прибытии к губернатору он меня тотчас принял. Как он сам, так и адъютанты его или не знали, или не хотели говорить ни по-французски, ни по-английски (первое, однако ж, вероятнее) и потому призвали одного молодого португальца, изрядно знающего английский язык, быть переводчиком между нами.
По прибытии к губернатору он меня тотчас принял. Как он сам, так и адъютанты его или не знали, или не хотели говорить ни по-французски, ни по-английски (первое, однако ж, вероятнее) и потому призвали одного молодого португальца, изрядно знающего английский язык, быть переводчиком между нами.
После ответов на обыкновенные вопросы, относящиеся к нашей экспедиции и к европейским политическим новостям, я стал просить позволения купить в городе нужных для нас провизий и вещей. Губернатор тотчас, призвав одного из богатейших здешних купцов, приказал ему при мне пособить нам сыскать все те вещи, в которых мы имели нужду.
Рекомендательное письмо, данное мне португальским министром в Лондоне к графу Дез-Аркос, рио-жанейрскому вицерою{81}, для доставления к нему я вручил губернатору. По просьбе моей он также обещался верно препроводить в Рио-Жанейро мои депеши для отправления в Лиссабон, откуда посредством нашего министра или консула они могут быть отосланы в Петербург.
В обхождении, в разговорах и в поступках со мною губернатор показывал отменную учтивость и приветливость, кои были верными знаками хорошего его воспитания. Он приглашал меня к обеденному своему столу, но беспокойство, чтобы не потерять ни одной минуты в приготовлении шлюпа к походу, заставило меня извиниться, что обстоятельства препятствуют мне воспользоваться предлагаемой честью. Губернатор человек молодой, между 25 и 30 годами, мал ростом и нестатен собой, но в лице имеет много приятного.
Любопытство заставило меня пройти по всем главным улицам. Полчаса совершенно довольно, чтобы видеть весь город; по-видимому, в нем от 400 до 500 домов; все каменные, выбелены, двух – и одноэтажные, с большими окнами без стекол; примечательного, заслуживающего внимания путешественника в нем нет ничего.
Условясь о приготовлении нужных для нас вещей и сделав по сему делу все распоряжения, чтобы оные как можно скорее были отсюда отправлены, я оставил город и возвратился на шлюп в 9-м часу вечера. С большим удовольствием увидел я, что работы наши как на берегу, так и на шлюпе отправлялись очень поспешно. Одно лишь неудобство, какое мы встретили в доставлении команде свежей пищи, было для меня чрезвычайно неприятно. Рогатого скота по берегам довольно, и он недорог; но жители не били скотины и не продавали мяса по частям; надобно было купить живого быка, которого довольно было бы на суточную порцию для всей команды трехдечного корабля. Но для нас одной ноги его было много, а жар среди лета, под 28-м градусом широты, натурально делал невозможным сохранить мясо даже в продолжение только 24 часов, и потому нужно было нарочно им заказывать пригонять телят и свиней, которые хотя, сравнивая цены по весу, и дороже приходились говяжьего мяса, но для нас было выгоднее несравненно покупать их, нежели быков, которых самую большую часть мы принуждены бы были бросать. Сегодня мы могли только выдать команде по ¼ фунта свиного мяса и по стольку же свежей рыбы, купленной у жителей.
В покупке свежей провизии нам много помогали два поселившихся здесь иностранца: один из них немец, а другой ирландец. Каждый из них рассказал нам историю своей жизни и о нынешнем своем состоянии. Но рассказы таких людей обыкновенно бывают не что иное, как вымышленные басни, наполненные странными приключениями; предмет их – склонить пришельцев в свою пользу. Все такие бродяги, оставившие свое отечество, чтобы сыскать пропитание обманом, хитростью или нанявшись в службу чужой земли, обыкновенно рассказывают чудные, так сказать, свои похождения, которые могли бы обратить внимание и привлечь сожаление слушателей к их состоянию. Что они ни говорили, я с моей стороны ни одному слову не поверил. По знанию их португальского языка, они нам были полезны, за услуги их я им исправно платил и притом старался не допускать их обмануть себя, не показывая, впрочем, ни малейшего сомнения или недоверенности к их честности.
Несмотря на чрезвычайные жары, мы работали от рассвета до сумерек.
Самое трудное дело из всех, какие только нам повстречались, было вытащить из лесу дерево, срубленное нами на стеньгу, и притащить его к берегу. 15-го числа наш плотничий десятник выбрал, срубил и очистил дерево. Годных деревьев для нашей стеньги близко берега не было; а то, которое мы нашли, находилось на горах в густом лесу, от берега в расстоянии не менее 3 верст. Через все сие расстояние его надлежало тащить сквозь лес и кустарники, по негладкой, гористой земле. Часто нужно было срубать деревья или высокие пни, чтобы очистить место для поворота дерева, иногда спускать и поднимать его в крутых оврагах и перетаскивать через каменья в лощинах. Ночью сего сделать невозможно, и потому мы принуждены были днем его тащить.
16-го числа целый день был употреблен для сей работы, которую чрезвычайный жар и зной делали несносной. Люди, употребленные к оной, должны были находиться в густом лесу, где царствовала совершенная тишина, ни малейшего дуновения ветра нельзя было чувствовать; а солнце, будучи почти над самой головой, проницало своими лучами по всему лесу; не было места, где бы можно было укрыться от действия оных. Жар был более несносен, нежели в банях. Но наши люди работали с начала до конца сего трудного дела, можно сказать, не отдыхая и во все время с веселым духом, без всякой приметной усталости.
18 января мы перевезли с берега астрономические инструменты, палатку и все свои вещи и были в настоящей готовности идти в море.
Продолжение повествования о нашем плавании по выходе из Бразилии я отношу к следующей главе, а здесь помешу сделанные нами замечания о гавани острова Св. Екатерины.[7]
Местное положение, гидрография и укрепление гаваниОстров Св. Екатерины лежит между 27°19′ и 27°50′ южной широты; самая же большая ширина его около 6 миль. Два мыса, выдавшиеся от сего острова и материка Бразилии прямо по направлению О и W, сближаются на расстоянии один к другому около четверти мили. Сей канал составляет южный вход в гавань, годный только для малых судов. Самая северная оконечность острова находится от материкового берега в расстоянии 6¼ мили по параллели.
От сей черты, можно сказать, начинается вход в гавань. Северный ее предел заключается между крепостью Св. Антония, находящейся на острове Св. Екатерины, и другой крепостью, называемой Санта-Крус, построенной на небольшом островке, отделенном от материкового берега каналом, в ширину не более 150 сажен. Расстояние между сими двумя крепостями 3 ¾ мили. Оные составляют всю оборону северного входа в гавань, главного и обыкновенного для всех судов.
Длина гавани от северного входа до южного 9 ¾ мили, и самая большая ее ширина около 6 ½ мили; но не все пространство оной способно для принятия больших судов.
Сей порт есть один из самых безопаснейших в целом свете; он способен вместить величайший военный или торговый флот. По всему пространству оного дно состоит из ила; нет никаких подводных каменьев или скрытых мелей, и глубина к берегам уменьшается постепенно. Гавань закрыта от всех ветров, кроме NO, но из сей четверти горизонта крепких ветров здесь никогда не бывает. В зимние же месяцы южного полушария южные ветры нередко дуют с большой жестокостью, но продолжаются недолго и опасны быть не могут, потому что гавань от S совершенно закрыта и глубина в ней мала, следовательно, и большого волнения ветер в ней развести не в состоянии.
Рек в гавань никаких не впадает, а с гор текут многие ручьи, как на материке, так и на острове. В некоторых из них вода отменно прозрачна и приятна для вкуса.
Город Nostra Senora del Desterro лежит на самом берегу южной стороны выдавшегося мыса от острова Св. Екатерины, на оконечности коего стоит крепость С.-Жуан; расстояние между городом и крепостью около полумили. Небольшой залив, перед городом находящийся, слишком мелководен для больших судов; но на рейде против него при нас стояли на якоре два или три португальских судна, производящие прибрежный торг. Впрочем, это только летом бывает, а зимой тут опасно стоять судам, потому что рейд совсем открыт южным ветрам.
Кроме города, на берегах гавани есть два других селения: одно лежит на материковом берегу, а другое на берегу острова. Впрочем, по всем берегам рассеяны маленькие домики в некотором расстоянии один от другого; внутри же земли, по словам жителей, нет вблизи никаких селений. Горы и обширные непроходимые леса, наполненные ядовитыми змеями и хищными животными, препятствуют иметь сообщение с внутренними местами, и для того жители строятся при берегах морских заливов или при устьях и на берегах судоходных рек и всякое сообщение между селениями, близко или далеко, производится водой. Даже соседи, на берегах сей гавани живущие, может быть, не далее полуверсты, ездят друг к другу в своих кану (так называются маленькие лодки, из одного дерева выдолбленные). Такого рода езду они почитают не столь затруднительной, как идти сквозь лес или кустарник, где едва ли и тропинка есть; даже почты отправляются морем.