— Он немного злится, потому что болтает здесь с копами вместо того, чтобы мыться в душе с Роуан.
— Господи, Доби, — воскликнул Галл, но расхохотался. — Ну, да. И раз уж вы передо мной в долгу, то не могли бы намекнуть, кого мы там нашли.
— Эта информация… — Дичикко перехватила взгляд Куинека и раздраженно выдохнула. — Пока мы ждали подтверждения, обнаружили машину преподобного Латтерли, припаркованную в служебном проезде рядом с турцентром. Его жена не знает, где он, но утром не нашла его ни дома, ни в церкви.
— Кто-то пристрелил священника? — изумился Доби. — Обалдеть.
— Священника Брейкменов, — уточнил Галл. — Который трахался с Долли. Я слышал, Лео Брейкмена выпустили под залог.
— Пусть только сукин сын попробует сюда заявиться.
Дичикко покосилась на Доби, но в основном не спускала глаз с Галла.
— Мы поговорим с мистером Брейкменом сегодня вечером после похорон его дочери.
— Лео под наблюдением. Я приставил к нему пару ребят, — добавил Куинек. — У нас есть список зарегистрированного на него оружия, и мы снова заглянем в его ружейный сейф.
— Было бы глупо убивать из своего ружья, тем более зарегистрированного, и тем более мужчину, который трахался с его дочерью и исповедовал его жену.
— Мы должны проверить все версии. Мы тоже умеем размышлять, мистер Карри, — сказала Дичикко. — Но нам приходится работать с фактами, свидетельствами, уликами. Смерть двух человек — наше приоритетное расследование, однако лесные пожары также очень важны. Я, как и вы, работаю на Лесную службу США. Поверьте, я отношусь к этому очень серьезно.
Дичикко поднялась.
— Спасибо, что уделили нам время. — Она чуть улыбнулась Галлу. — Примите мои сожаления по поводу душа.
— Ну, агент Дичикко, — сказал Куинек, когда они отошли подальше, — ваша шуточка согрела мне душу.
— Ненадолго. Похороны обычно остужают.
Беглый пожар
Глава 21
Роуан намеренно тянула время. Она долго и тщательно мылась, не спеша выбирала шорты и майку, как будто это имело какое-то значение. Она даже потратила несколько минут на макияж и с удовлетворением отметила, что безделье превратило ее из пожарного в обычную девушку. И наконец, решив, что промаялась достаточно, пошла искать Галла.
Она вышла из комнаты как раз в тот момент, когда Мэтт вышел из своей.
— Ух ты. — Роуан с наигранным вожделением оглядела его стройную фигуру в темном костюме. — А я-то думала, что хорошо выгляжу.
— Это правда.
— У тебя жаркое свидание? Свадьба, похо… — Она осеклась, мысленно влепив себе оплеуху. — О боже, Мэтт, я совсем забыла. Ты едешь на похороны Долли.
— Я подумал, что должен, раз уж мы вернулись с пожара.
— Ты едешь один? Я бы поехала с тобой, но боюсь, я последний человек, кого Брейкмены хотели бы видеть сегодня.
— Ничего. Я только… Я чувствую, что должен, ну, вместо Джима, понимаешь? Я не хочу, но… ребенок. — Мэтт поерошил волосы и снова пригладил пятерней шевелюру. — Если бы я остался на пожаре, то не пришлось бы ехать.
— Возьми кого-нибудь. Дженис вернулась с нами. Или, может быть, Картежник захочет. Или…
— ММ едет. — Мэтт сунул руки в карманы, тут же выдернул их, забарабанил пальцами по бедру болезненным напоминанием о Джиме — у того тоже была такая привычка. — И Марг с Линн.
— Тогда нормально. — Ро подошла к нему, поправила галстук, хотя узел был завязан идеально. — Ты поступаешь правильно. Если захочешь потом поговорить или просто тебе понадобится компания, ты знаешь, где меня найти.
— Спасибо. — Он накрыл ее ладонь своей и не отпускал, пока их взгляды не встретились. — Спасибо, Роуан. Она здорово тебе насолила.
— Это неважно, Мэтт, правда, неважно.
Он сжал ее руку.
— Ну, я пошел.
Роуан посмотрела ему вслед и сменила курс. В комнате отдыха на диване возлежал Картежник с бутылкой «Гаторада» и смотрел по телевизору сериал для домохозяек.
— Девчонка сказала парню, что забеременела, а на самом деле ничего подобного. Он влюблен в ее сестру, а трахнулся с ней, с той, которая не беременная, когда она зашла к нему сказать, что ее сестра ему изменяет, хотя та не изменяла, и еще она подсыпала что-то ему в стакан.
Картежник хлебнул из горлышка безалкогольный напиток.
— Чертовы бабы.
— Эй, поаккуратнее.
— Дерьмо оно и есть дерьмо, — мрачно заявил Карт. — Меня подлатали, велели лежать. Вот и лежу бревном. Еще денек посимулирую и снова стану красавчиком.
Ро присела рядом, осмотрела повязку на его щеке.
— Ну, не знаю. Дырища на физиономии интриговала и отвлекала. У тебя слишком близкопосаженные глазки.
— У меня глаза ангела. И ястреба. Ангельского ястреба.
— Мэтт едет на похороны Долли.
— Да, я знаю. Он взял галстук у Янгтри.
— Хорошо бы еще кто-нибудь с ним поехал. Либби пока в лесу, но Дженис здесь.
— Успокойся, Роуан. Ты не можешь уладить все на свете.
Она промолчала, и Карт недовольно цыкнул.
— Послушай, базу представляет ММ, а Марг и Линн едут, потому что они с ней работали. Мэтт, ну, он вроде как родственник ребенка Джима. Мы с ММ поговорили. Долли столько дел тут наворотила, что чем меньше народу от нас будет, тем лучше. Лучше для мамы Долли.
— Может быть, — согласилась Роуан, хмуро глядя на Карта. Она хорошо знала его, умела читать по его лицу — с дырой и без дыры — и большим бархатным глазам. — Что с тобой?
— Ничего. Ты мешаешь мне смотреть сериал. Орчид свое получит, когда Пейтон узнает, что она держит его за простофилю. — Он сердито покосился на Роуан. — Иди помучай кого-нибудь другого.
Ро вскочила.
— Как скажешь.
— Чертовы бабы, — повторил Картежник с такой горечью, что Ро снова опустилась на диван. — Без них гораздо лучше.
Она решила не напоминать ему, что тоже женщина.
— Все или какая-то одна?
— Ты знаешь ту, с которой я связался зимой.
Поскольку он рассказывал о ней сотню раз и показывал фотографии, Роуан знала.
— Конечно. Вики.
— Она должна была приехать через пару недель с детьми. Я собирался взять выходные, чтобы побыть с ними. Дети мечтали увидеть базу.
Все в прошедшем времени, подумала Роуан.
— Что случилось?
— В том-то и дело. Я не знаю. Она передумала, вот и все. Сказала, что ей не нравится эта идея, мол, у нее своя жизнь, у меня — своя. Она меня бросила, вот. И даже не сказала, почему, просто, что должна думать о детях, что ей нужны честные прочные отношения и всякая подобная чушь.
Он смотрел на Роуан сердито и озадаченно.
— Я никогда не лгал ей, вот в чем дело. Я рассказал ей, как живу, и она сказала, что ничего страшного. Даже сказала, что гордится мной и тем, что я делаю. А теперь, дескать, с нее хватит, вот так просто. Она злилась и… плакала. Что я такого сделал, разрази меня гром?
— Может быть… когда речь идет о таких, как мы, теория очень далека от реальности. Не каждый справится.
— Выходит, я должен бросить свою работу? Заняться чем-то другим? Стать кем-то другим? Это неправильно.
— Да, неправильно.
— Я хотел сделать ей предложение.
— Да уж… Не совпали так не совпали…
— Теперь она даже разговаривать со мной не хочет. Я оставляю ей сообщения, она не отвечает. Не разрешает мне разговаривать с детьми. Я с ума схожу по этим детям!
— Напиши ей письмо.
— Что… сделать?
— Никто в наше время не пишет писем. Напиши ей письмо. Расскажи о своих чувствах, обо всем.
— Да не умею я писать письма!
— Ничего. Если ты так помешался на ней, что хочешь жениться, мог бы написать чертово письмо.
— Я не знаю. Может быть. Такая непруха…
— Чертовы бабы.
— Уж я-то знаю. Написать письмо… — пробормотал он, мрачно глядя в бутылку. — Может быть. Поговорим о чем-нибудь другом. Если я буду говорить о ней, то снова попытаюсь до нее дозвониться. Это унизительно.
— Может, о чикагских «Кабз»?
Карт фыркнул.
— Бейсболом меня от сердечной раны не отвлечешь, особенно если вспомнить, что «Щенята» в этом году еще дерьмовее баб. У нас тут своего дерьма хватает. Убийство, поджигатели. Я слышал, нашли еще одно тело. И лучше бы копам поймать ублюдка, пока он не сжег половину Западной Монтаны. Конечно, нам нужны деньги, но не такой же ценой.
— Он прихватил и хороший ломоть Айдахо. Страшно, — призналась Ро, поскольку они были одни. — Когда мы летим туда, мы знаем, что огонь хочет убить нас и что природе, в общем-то, наплевать, как все обернется. Мы к этому привыкли. Но страшно, когда кто-то убивает людей и поджигает лес, и ему все равно, если сгорит кто-то из нас. И когда в следующий раз взвоет сирена, кто знает, из-за него это или он уже где-то далеко. Страшно.
Она оглянулась, увидела Галла.
— Что сказали копы?
— Пока неофициально, но очень вероятно, что мы нашли останки преподобного Латтерли.
— Священника? — взвился Картежник.
— Возможно. — Галл плюхнулся в кресло. — В лесу нашли его машину, а самого найти не могут. Так что или это его останки, или он сбежал. Полицейские хотят поговорить с Брейкменом после похорон.
— Они думают, что Лео убил его и сжег? — спросил Картежник. — Но… ведь тогда… получается, что этот Лео — и Долли убил… ее собственный отец? Да бросьте.
— Я не знаю, что они думают.
— А ты что думаешь? — спросила Роуан.
— Я пока работаю над этим. Во всяком случае, кто-то сильно разозлен и любит огонь. Мне надо отмыться.
Роуан пошла за ним в его комнату.
— Почему ты сказал «любит огонь»? Пользоваться огнем вовсе не значит любить его.
— Раз ты одета — и, между прочим, классно выглядишь, — ты не потрешь мне спинку?
— Нет. Почему ты сказал «любит огонь»?
Галл стянул рубаху.
— После Долли я расширил свой кругозор в области поджогов.
— Да, я помню.
— Я люблю учиться. — Он стянул ботинки. — Поджигатели бывают разные. Некоторые поджигают ради прибыли, чтобы получить страховку, или их кто-то нанимает за деньги. Не наш случай.
— Можно поджечь, чтобы скрыть другое преступление. Я тоже кое-что знаю, — напомнила Ро, глядя, как он стягивает штаны. — Убийство — точно другое преступление.
— Вероятно, так было с Долли. — Галл нагишом прошел в ванную комнату, включил душ. — Несчастный случай или убийство, паника, прикрытие. С Долли у него не получилось, так зачем же повторять ошибки?
Галл встал под душ и застонал от удовольствия.
— Приветствую тебя, бог воды!
— Может быть, это подражатель? Кто-то хотел убить Латтерли. Мотив был у Брейкмена и у жены Латтерли, если она узнала о нем и Долли. Кто-то из прихожан мог узнать и разозлиться, почувствовать себя преданным. Долли связана с Латтерли, вот и скопировали ее убийство.
— Возможно.
Роуан отдернула занавеску душа.
— Это самое разумное.
— Блонди, давай туда или сюда. — Он смерил ее взглядом. — По мне, так лучше сюда.
Она задернула занавеску.
— Еще есть третья категория — зачарованные огнем, пироманьяки. Поджигают, любуются и уже не могут остановиться. И никакой связи с убийствами.
— А наш ублюдок? Как видно, любит и убивать, и поджигать.
— Плохо, если он поджигает, чтобы скрыть убийство. Очень плохо. Но если верно последнее, то еще хуже.
— И хуже некуда… Если я правильно понял, копы думают так же.
Роуан оперлась руками о раковину, уставилась на свое отражение в зеркале.
— Я не хочу, чтобы это был кто-то из тех, кого я знаю.
— Ты знаешь не всех, Ро.
Верно. Какое счастье, что она знает только немногих, связанных с Долли и Латтерли… А вдруг это один из тех немногих?
— Похороны Долли. Интересно, где это будет? Не в церкви же, куда ходит миссис Брейкмен, даже если не брать в расчет последних событий…
— Марг сказала, что служба пройдет в похоронном бюро. Вряд ли будет много народу.
— Господи. — Роуан закрыла глаза. — Я ненавидела ее, но это ужасно.
Галл выключил воду, отдернул занавеску, потянулся за полотенцем.
— Знаешь, что тебе нужно?
— Что? Погоди, попробую догадаться.
— Ты помешалась на сексе. Тебе нужно прокатиться с ветерком и поесть мороженого.
— Неужели?
— Да, точно. Мы в третьей бригаде, так что успеем смотаться в город и найти симпатичное кафе-мороженое.
— Я даже знаю одно.
— Отлично. И ты хорошо выглядишь. Я должен угостить свою девушку мороженым.
— Прекрати, Галл.
— Угу. — Он обмотал полотенцем бедра, схватил ее и поцеловал.
— Теперь я вся мокрая!
— Секс, секс, секс. Ладно, если тебе так хочется.
Роуан рассмеялась и оттолкнула его.
— Ничего подобного. Я хочу мороженого. — И раз уж он все равно ее намочил, обхватила его лицо ладонями и поцеловала. — Сначала. Одевайся, красавчик, а я загляну в диспетчерскую. Надо убедиться, что у нас есть несколько свободных часов.
В похоронном бюро были выставлены фотографии улыбающейся Долли Брейкмен. С рождения до смерти. По обе стороны от фотографий розовые розы, оттененные гипсофилами. На полированный закрытый гроб наброшено розовое девичье покрывало и белые хризантемы.
Элла помогла Айрин выбрать цветы и от себя добавила розовые и белые лилии. Кто-то принес еще пару букетов, но даже такое скромное количество цветов наполняло крохотное помещение удушающими ароматами.
Айрин, бледная и заплаканная, во всем черном, сидела на темно-вишневом диване рядом со своей старшей сестрой. Элла едва знала эту женщину, приехавшую из Биллингза вместе с мужем. Муж сестры, чопорный и мрачный, сидел рядом с Лео напротив них на диванчике для двоих.
Из динамиков лилась тихая церковная музыка. Все молчали.
Элла подумала, что за всю свою жизнь никогда не видела столь печального прощания с так рано и насильственно оборвавшейся жизнью.
— Айрин. — Элла сжала вялую руку подруги.
— Красивые цветы.
— Да.
— Элла, я очень тебе благодарна.
— Не надо меня благодарить. — Сестра Айрин кивнула Элле, встала и отошла к мужу. — Чудесные фотографии. Ты сделала хороший выбор.
— Долли всегда любила фотографироваться, — прошептала Айрин, когда Элла села рядом с ней. — Даже ребенком она всегда смотрела прямо в камеру. Я не могу. Я не знаю, как смогу похоронить мою девочку.
Элла ничего не сказала на это — а что тут скажешь? — просто обняла Айрин.
— Фотографии. Куча фотографий. Это все, что у меня осталось. Вон та, где Долли с ребенком, последняя. Скоро Кэрри, моя младшая сестра, принесет девочку. Я знаю, что Шайло ничего не поймет и не запомнит, но я думаю, она должна быть здесь.
— Конечно… И знай, что ты всегда можешь позвонить мне. В любое время. Что бы тебе ни понадобилось.
— Не представляю, что делать с ее вещами, с ее одеждой.
— Я помогу тебе разобраться, когда ты будешь готова. А вот преподобный Мис.
Айрин вцепилась в руку Эллы.
— Я его не знаю. Спасибо, что ты пригласила его провести службу, но…
— Он хороший человек, Айрин. Он будет добр к Долли.
— Лео не хотел никаких священников. Но после того, как… — Ее глаза снова набухли слезами. — Я не могу думать об этом сейчас. Я сойду с ума, если буду думать об этом сейчас.
— И не думай. Помни хорошенькую девушку, какая она на фотографии. Я подведу к тебе преподобного Миса. Тебе станет легче от его слов. Я обещаю.
Хотя Элла нечасто ходила в церковь, кроткий и добрый Мис ей нравился, а Айрин сейчас очень нужна доброта.
— Благодарю вас, Роберт.
— Не надо благодарностей. Тяжелый день, — сказал священник, глядя на гроб. — Такой день может пошатнуть веру матери. Надеюсь, я смогу ей помочь.
Элла подвела его к Айрин и увидела в дверях трех женщин из школьного персонала. Слава богу, хоть кто-то пришел. Оставив Айрин с Мисом, она подошла к женщинам принять соболезнования, поскольку старшая сестра Айрин явно не желала выполнять эту обязанность.
Когда появилась Кэрри с Шайло на руках, с мужем и своими двумя детьми, Элла отошла к ним.
— Кэрри, я могу подержать малышку. Думаю, вы нужны Айрин.
Сбившись в группки, родственники и знакомые тихо разговаривали, Элла баюкала пухленькую глазастую сироту…
Вдруг Лео вскочил на ноги и заорал в гневе:
— Вам здесь не место. Вы не имели права сюда являться!
Шайло захныкала. Успокаивая ее, Элла оглянулась. В дверях стояла маленькая группа с базы.
— После всего, что вы сделали? После того как издевались над моей девочкой? Убирайтесь. Убирайтесь в ад!
— Лео. Прекрати. Прекрати. — Айрин закрыла лицо ладонями и разрыдалась.
Не обращая внимания на Лео, Марг решительно подошла к Айрин, присела рядом, и несчастная мать уткнулась в ее плечо.
— Мистер Брейкмен. — Вперед выступил румяный светловолосый юноша. Его челюсти были сжаты так же крепко, как кулаки Лео. — Этот ребенок — моя кровь так же, как и ваша, и Долли была ее матерью. Год назад я похоронил брата. Мы оба что-то потеряли. Шайло — то, что у нас осталось. Мы пришли отдать дань уважения матери Шайло.
Лицо Лео побагровело еще больше. Элла испугалась, что сейчас случится что-то очень страшное: кровавая драка, свалка… но тут вошел лейтенант Куинек с незнакомой женщиной, и в глазах Лео мелькнул страх.
— Держись от меня подальше, — предупредил он парня.
Мэтт, поняла Элла. Мэтт Брейнер.
— Это твой дядя, — шепнула Элла малышке. — Твой дядя Мэтт. Все хорошо.
Лео отвернулся и, забившись в самый дальний угол, скрестил руки на груди.
Элла подошла к Мэтту: