Даннет отрицательно покачал головой.
— В таком случае, — мрачно сказал Харлоу, — их найдут на дне какого–нибудь ущелья или каньона. Если вообще найдут… Помните Жака и Гарри в гараже “Коронадо”? — Даннет кивнул. — Джекобсон сказал, что они якобы соскучились по своим и уехали домой. Они также уехали домой, как близнецы. В гараже было два механика, сегодня же только один. Второй не пришел. У меня нет доказательств, но я их добуду. Второй механик не пришел по той причине, что я на рассвете уложил его в больницу.
Даннет слушал с невозмутимым видом. Мэри смотрела на Харлоу, не сводя с него полных ужаса глаз. Джонни продолжал:
— Прости, Мэри, но Джекобсон — убийца. Опытный и страшный. Ради своих интересов он пойдет на все. Я знаю, он стал причиной гибели моего брата на первых гонках Гран—При нынешнего сезона. Вот тогда Алексис и уговорил меня поработать вместе с ним.
Мэри недоверчиво посмотрела сперва на одного, потом — на другого.
— Ты работаешь с Алексисом, как… с журналистом?
Словно не слыша, Харлоу продолжал:
— Джекобсон пытался убить меня еще во время гонок во Франции. Есть доказательства. Он виноват в гибели Джету. Он пытался перехватить меня прошлой ночью на шоссе, выдавая засаду за полицейскую проверку. Од же причастен и к убийству человека сегодня в Марселе!
— Кого именно? — спросил Даннет.
— Луиджи Легкую Руку. В больнице ему дали таблетки от боли. И боль у него прошла. Навсегда. Цианистый калий. А ведь, Луиджи знал только один человек — Джекобсон. Поспешил убрать дружка, пока тот не начал давать показания. Я тоже в какой–то степени виноват. Но в тот момент у меня не было выбора.
— Не верю! — сказала Мэри, вконец сломленная. — Не верю! Просто кошмар какой–то!
— Можешь верить, можешь не верить, но от Джекобсона держись за милю. Он прочтет все по твоему лицу, как по книге, и сразу займется тобой. Помни и другое: твоя искалеченная нога — тоже дело рук этого бандита.
Продолжая говорить, Харлоу тщательно обследовал свои карманы.
— Обчистили, — сказал деловито, — Все, до последнего. Бумажник, паспорт, права, деньги, ключи от машины. Хорошо, что есть запасные. Отмычки забрали тоже. — Он быстро прикинул в уме. — Значит, теперь мне нужны веревка, крюк, возможно, кусок брезента из нашего транспортировщика. И потом…
Мэри в страхе перебила его:
— Нет, нет! Не сегодня! Ты не можешь опять сесть за руль! Тебе надо в больницу!
Харлоу бесстрастно взглянул на нее.
— И потом, конечно, они забрали пистолет. Мне нужен другой, Алексис. И немного денег.
С этими словами он подхватился, бесшумно приблизился к двери и рывком распахнул ее.
Рори, который явно подслушивал, почти влетел в номер.
Гонщик проделал ту же процедуру, что и в первый раз. Рори взвыл, когда Джонни тряхнул его и поставил на ноги.
— Посмотри–ка на мое дивное лицо, Рори!
Тот поднял глаза, содрогнулся и побледнел.
— И в этом виноват ты! — сказал Харлоу, отвешивая парню затрещину. Это был сильный удар, и Рори наверняка отлетел бы в сторону, если бы гонщик не держал его цепко за волосы. Второй удар наотмашь, потом еще и еще.
Мэри вскрикнула:
— Джонни! Джонни, ты с ума сошел! — Хотела броситься на Харлоу, но Даннет быстрым движением остановил ее за руку.
— Я буду продолжать до тех пор, милый Рори, — сказал гонщик, — пока ты не почувствуешь на себе, что значит выглядеть, как сейчас я.
И он продолжал. Рори не сопротивлялся. Его голова беспомощно болталась из стороны в сторону. Наконец, решив, что воспитательный процесс достаточен, Харлоу остановился.
— Мне нужны сведения! Мне нужна правда! Сию же минуту! Ты подслушал мой разговор сегодня днем с мистером Даннетом. Так?
Рори ответил дрожащим шепотом:
— Нет, нет! Клянусь, я не подслушивал. Клянусь!
И в тот же момент завизжал от боли, так как курс воспитания возобновился.
— Меня избили люди, которые знали, что я еду в Марсель, чтобы получить очень ценные фотографии. Банда во что бы то ни стало хотела ими завладеть. Я собирался оставить “феррари” на заброшенной ферме возле аэродрома. Кроме меня, об этом знал только один человек — мистер Даннет. Может быть, он им все выложил?
— Может быть… — По щекам Рори текли слезы. — Не знаю… Да, да, наверное, он…
Харлоу заговорил медленно, чеканя слова и сопровождая каждое звонкой оплеухой:
— Мистер Даннет — вовсе не журналист! И мистер Даннет никогда бы не сделал этого. Он никогда не был бухгалтером. Мистер Даннет — старший офицер специального отдела Скотланд—Ярда и член Интерпола, у него есть доказательства, что ты помогаешь преступникам и покрываешь их. У него вполне достаточно фактов, чтобы отправить тебя на несколько лет в исправительную колонию. — Он отпустил волосы Рори. — Кому ты рассказывал?
— Траккиа…
Харлоу швырнул Рори в кресло, где тот и остался — сгорбившись и закрыв руками пылающее лицо. Джонни взглянул на Даннета.
— Где сейчас Траккиа?
— Поехал в Марсель. Так, во всяком случае, он сказал. С Нойбауэром.
— Ах, и этот тут был? Да, да, конечно. А Джекобсон?
— Уехал куда–то на своей машине. Якобы искать близнецов.
— Ага, и прихватил заодно лопату. Пойду за ключами и выведу “феррари”. Встретимся через пятнадцать минут возле транспортировщика. Не забудьте пистолет и деньги.
Повернулся и вышел. Рори выбрался наконец из кресла и не очень твердыми шагами побрел следом. Даннет обнял Мэри за плечи, достал носовой платок и стал вытирать ее мокрое от слез лицо. Мэри посмотрела на него, в глазах ее читалось глубокое удивление.
— Вы действительно из Скотланд Ярда?
— Ну, в общем, да. В некотором роде. Я офицер…
— В таком случае, остановите его, мистер Даннет! Прошу вас! Верните его!
— Неужели вы до сих пор не знаете, каков он, ваш Джонни?
Мэри в ответ лишь огорченно кивнула. Потом спросила:
— Он хочет догнать Траккиа, да?
— И Траккиа, и многих других. Но главный, кого он преследует, это Джекобсон. Если Джонни говорит, что Джекобсон виноват в гибели семи человек, значит, так оно и есть, А кроме того, у него с Джекобсоном личные счеты. По двум причинам…
— В связи с гибелью младшего брата?
Даннет утвердительно кивнул.
— А вторая причина?
Даннет задумчиво посмотрел на девушку и сказал:
— А вы взгляните на свою левую ногу, Мэри.
Глава 10
На объездной дороге к югу от Авиньона черный “ситроен” пропустил вперед красный “феррари”. Когда Харлоу пронесся мимо, сидевший за рулем Джекобсон задумчиво поскреб подбородок, потом развернулся и дал газ обратно в сторону Авиньона. У первой же телефонной будки он остановился.
В Авиньоне Макелпайн с Даннетом доедали обед в опустевшей столовой. Оба проводили взглядом покидавшую зал Мэри.
Макелпайн вздохнул:
— Что–то моя дочь приуныла…
— Ваша дочь влюблена.
— Боюсь, так оно и есть, Алексис… А куда пропал этот шельмец Рори?
— Ну, если не вникать в подробности… Харлоу снова поймал его на подслушивании под дверью.
— Ну и ну! Опять?
— Опять. И последовала неприятная сцена. Так что, я думаю, Рори просто боится встречи с Джонни. А тот наверняка уже в постели. Ведь прошлой ночью ему вряд ли удалось поспать.
— Вы напомнили о постели… Очень заманчивая перспектива. Почему–то я сегодня ужасно устал. Надеюсь, вы извините меня, Алексис?
Босс уже собирался встать, и тут же вновь сел — в столовую входил Джекобсон и направился прямо к ним. Вид у него был такой, будто он изнемог от усталости.
Макелпайн спросил:
— Как дела?
— Никак. Я объездил весь район и окрестности радиусом в пять миль. Никаких следов… Правда, из полиции мне сообщили, что в Боссэ видели двух человек с соответствующими приметами. Вряд ли найдется вторая такая пара, как эти ужасные близнецы. Перекушу что–нибудь и двину в Боссэ. Только сначала надо найти машину, моя барахлит.
Шеф протянул Джекобсону ключи.
— Возьмите мой “эстон”.
— Вот спасибо, мистер Макелпайн. А как насчет страховых бумаг?
— Они в ящике для перчаток. Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились помочь.
— Это же и мои мальчики, мистер Макелпайн.
Даннет с бесстрастным видам смотрел куда–то в пространство.
Спидометр “феррари” показывал 180. Харлоу будто забыл, что на французских дорогах скорость строго ограничена, хотя время от времени все же поглядывал в зеркальце — скорее по привычке, ибо во всей Франции не нашлось бы, наверно, ни одной полицейской машины, способной догнать его. Трудно было поверить, что прошло всего сорок минут после отъезда из Авиньона, — впереди уж маячил щит с надписью “Марсель”. Еще через километр “феррари” затормозил перед красным сигналом светофора.
Израненное лицо Харлоу было так залеплено пластырем, что не определить, какие чувства оно выражало. Но глаза смотрели так же уверенно и внимательно, как всегда; такой же спокойной была и поза. И тем не менее, оказалось, что невозмутимость чемпиона может быть нарушена.
— Мистер Харлоу! — донеслось как бы издалека.
Джонни обернулся и увидел Рори, голова которого, точно из кокона, высунулась из лежавшего сзади рулона брезента.
Гонщик спросил, отчетливо произнося каждое слово:
— Какого дьявола тебе здесь надо?
Рори сразу ощетинился:
— Я думал, вам может понадобиться помощь… Так, на всякий случай…
Харлоу удержался от резкого ответа, что далось ему нелегко.
— Я бы оказал тебе пару теплых слов, да это ни к чему.
Из внутреннего кармана он выудил несколько купюр — из взятых у Даннета.
— Вот триста франков. Из первого же отеля позвони утром в Авиньон и скажи, чтобы прислали машину.
— Нет, спасибо, мистер Харлоу. Я ужасно ошибался насчет вас. Наверное, я просто дурак. Я не прошу извинить меня. Никакие “простите” в мире этого не исправят. Лучший способ просить прощения — это помочь. Ну пожалуйста, мистер Харлоу!
— Послушай, малыш, сегодня вечером я встречаюсь с людьми, которые, не моргнув глазом, могут убить кого угодно. А я отвечаю за тебя перед твоим отцом.
Свет переключился на зеленый, “феррари” рванулся с места.
— Кстати, об отце, — сказал Рори. — Что с ним, с моим отцом?
— Его шантажируют.
— Папу?
— Да, но не потому, что он что–либо натворил. Когда–нибудь я все тебе расскажу.
— И вы заставите этих людей прекратить шантаж?
— Надеюсь, что да.
— А Джекобсон? Это он покалечил Мэри? Я был просто идиотом, думал, что тут ваша вина! С ним вы тоже разделаетесь?
— Да.
— Сейчас вы уже не сказали “надеюсь”. Только “да”.
— Это точно.
Рори кашлянул и робко спросил:
— Мистер Харлоу, вы не собираетесь жениться на Мэри?
— Похоже, что стены брачной тюрьмы смыкаются вокруг меня.
— Я ведь тоже ее люблю. Иначе, конечно, но так же сильно. Если вы преследуете мерзавца, который искалечил Мэри, — я с вами!
— Ладно, хватит трескотни, — рассеянно сказал Джонни. Некоторое время он вел машину молча, потом вздохнул, как бы сожалея о том, что уступает. — О’кей! Но только, если пообещаешь не попадаться им на глаза и соблюдать осторожность.
— Есть — не попадаться на глаза и соблюдать осторожность!
Харлоу бросил взгляд в зеркальце. Рори на заднем сиденье удовлетворенно улыбался. Джонни покачал головой, не то сокрушенно, не то с какой–то безнадежностью. Вполне возможно, он испытывал и то, и другое.
Десять минут спустя он остановил машину ярдах в трехстах от угла улицы Жорж Санд, уложил все необходимое в парусиновую сумку, вскинул ее на плечо и, сопровождаемый Рори, уверенность которого заметно сникала, зашагал в сторону виллы “Эрмитаж”. В безоблачном звездном небе висела полная луна. Видимость была ничуть не хуже, чем в пасмурный день, тени лишь глубже и гуще. В одном из таких мест они и спрятались, Харлоу и Рори, прижавшись к окружавшей виллу высокой стене.
Джонни проверил содержимое сумки.
— Итак, веревка, крюк, брезент, шпагат, кусачки с изоляцией, долото, пакет первой помощи…
— Зачем это все, мистер Харлоу?
— Первые три вещи, чтобы перелезть через стену. Шпагат — чтобы связывать. Кусачки — перерезать сигнализацию. Долото — что–нибудь вскрывать. Пакет первой помощи — на всякий случай… Рори, будь добр, перестань лязгать зубами. Тебя слышно за версту.
— Н-ничего не м-могу поделать, м-мистер Харлоу.
— И запомни! Ты остаешься здесь! Меньше всего нам нужна полиция, но если через тридцать минут не вернусь, беги в телефонную будку и вызывай…
Харлоу закрепил крюк на конце веревки. Яркий свет пуны был как нельзя кстати. При первом же броске крюк зацепился за ветку дерева по ту сторону стены. Джонни натянул веревку — крюк нашел свое место. Перебросив через плечо парусиновую сумку и кусок брезента, вскарабкался по веревке, набросил брезент поверх битого стекла, подтянулся, оседлал гребень и внимательно осмотрел дерево. До земли было около четырех футов.
— Помни, что я тебе сказал, — прошептал он Рори.
Скинул парусиновую сумку вниз, ухватился за ветку, перебрался к стволу и по нему быстро соскользнул вниз.
Далее пришлось продираться сквозь заросли кустарника. Из–за неплотно занавешенных штор в окнах первого этажа струился свет. Массивная дубовая дверь была заперта — кажется, на засов. Пытаться проникнуть в дом через парадный вход значило, как пить дать, все провалить.
Держась по возможности в тени, Джонни прокрался к боковой двери. Тоже напрасно. Первый этаж был совершенно неприступен — на окнах решетки, черный ход на замке. Не без иронии Харлоу подумал, что единственная пособница — отмычка — сейчас там, внутри дома.
Обследовал дом с другой стороны. Первый этаж отпадал, оставался второй. Внимание его привлекло одно из окон: оно было приоткрыто. Правда, чуть–чуть, на каких–нибудь пару дюймов, но все–таки…
Харлоу огляделся. Ярдах в двадцати темнели сарайчик для садового инвентаря и теплица. Джонни решительно бросился туда.
Оставаясь на улице, Рори ходил взад–вперед, то и дело поглядывая на свисавшую со стены веревку. Одолевала робость. Внезапно, словно приняв решение, паренек вцепился в веревку и полез вверх.
Когда Рори спрыгнул на землю по ту сторону ограды, Харлоу по приставленной лестнице почти добрался до цели. Включил фонарик, обследовал примеченное окно с обеих сторон. Вдоль рам тянулись провода. Харлоу пошарил в сумке, достал кусачки и, перекусив провода, поднял фрамугу. Мгновение, и он был внутри.
Пары минут хватило, чтобы убедиться: на втором этаже никого. Держа в левой руке парусиновую сумку и включенный фонарик, а в правой — пистолет с глушителем, Джонни опустился в прихожую.
Из–под ближайшей двери пробивался узкий пучок яркого света. Доносились голоса. Один из них принадлежал женщине. Харлоу это помещение будто не интересовало. Он обошел весь первый этаж, убедился, что в остальных комнатах никого нет. В кухне фонарик высветил ряд ступенек. Они вели вниз. Осторожно сойдя по ним, Джонни проник в пустой бетонированный подвал, в котором было четыре двери. Три вполне обычные, как везде. Зато четвертая выделялась: с двумя мощными засовами, из скважины замка торчал тяжелый ключ. Таким ключом запирали, должно быть, темницу в каком–нибудь средневековом замке.
Харлоу отодвинул засовы, повернул ключ, вошел и. нащупав выключатель, зажег свет.
О да, это была не темница. Здесь размещалась хорошо оборудованная лаборатория, назначение которой оставалось для Джонни неясным. Он подошел к стоявшим в ряд алюминиевым емкостям, приподнял у ближайшей крышку, понюхал содержимое — белый порошок. Сморщившись от отвращения, опустил крышку.
Обернулся, заметил на стене телефонный аппарат. Судя по диску — внешняя связь. На какое–то время Джонни замешкался в нерешительности, затем пожал плечами и вышел, оставив дверь открытой, свет включенным.
Пока он рыскал внизу и поднимался по лестнице, Рори замер на корточках в чаще кустарника. Из своего убежища он видел фасад виллы и боковую стену. Чувство опасности постепенно переросло в настоящий страх. Надо сказать, было от чего — из–за угла дома неожиданно вышел коренастый, крепко сбитый человек, наверное, сторож, и при виде лестницы замер как вкопанный. Он тотчас же ринулся к дому. Словно по волшебству, в руках у него появились большой ключ и громадный нож.
В прихожей перед дверью комнаты, где горел свет, Харлоу прислушался к раздававшимся голосам. Потом проверил глушитель и, подавшись вперед, ударом ноги распахнул дверь с такой силой, что она чуть не слетела с петель.
В комнате оказалось пять человек. Трое удивительно похожих друг на друга — возможно, братьев: рослых, хорошо одетых, явно преуспевающих в жизни, черноволосых и довольно смуглых. Четвертой была красивая молодая блондинка. А пятым — пятый Вилли Нойбауэр.
Словно загипнотизированные, уставились они на Харлоу, израненное лицо которого и пистолет с глушителем являли собою, конечно, весьма однозначное зрелище.
— Руки вверх! — велел Джонни.
Все пятеро повиновались.
— Повыше, повыше!
Они вскинули их, сколько могли.
— Черт возьми, что все это значит, Харлоу? — Нойбауэр попытался заговорить резким и требовательным тоном, однако голос его срывался. — Я приезжаю к друзьям…
— Это вы расскажете судье! — оборвал его Джонни. — Судьи народ терпеливый, не то, что я. Сейчас же вам лучше заткнуться! — В предостережении звучал металл.
— Берегитесь!
Этот почти истерический крик, вдруг раздавшийся за спиной Харлоу, явно исходил от Рори.