Ночь поцелуев - Элоиза Джеймс 25 стр.


Он повернулся и склонился, чтобы стащить правый сапог, потом левый, и снова выпрямился. Кейт подняла веер почти до глаз.

— Что теперь, бриджи или… чулки? — спросил Гейбриел. Чувственный изгиб губ вселял пьянящее ощущение власти.

— Ну раз спрашиваешь, то, пожалуй, чулки.

Принц снова наклонился. Вид мускулистой ноги заставил сердце забиться быстрее.

Гейбриел выпрямился и замер, широко расставив ноги и уверенно положив руки на бедра. В глазах светилась примитивная, первозданная радость.

— Ну и наконец бриджи.

Кейт подняла брови, как будто не предполагала увидеть ничего особенного, а уж тем более необыкновенного. Разумеется, она знала, чего следует ожидать, хотя бы благодаря смущенному, но от этого не менее увлеченному изучению гравюр в книге Аретино. И все же наблюдать, как Гейбриел быстро расстегивает бриджи под прикрытием рубашки, оказалось значительно интереснее. Вот он помедлил и, посмотрев в глаза, осведомился с вежливостью средневекового рыцаря:

— Прикажете продолжать, леди?

— Да, — мужественно ответила Кейт и выдержала вызывающий взгляд. — Не останавливайтесь, сэр.

Но он стоял неподвижно и смотрел, все так же прожигая ее насквозь пылающим взглядом.

— Признаться откровенно, я предпочел бы, чтобы это сделала ты.

Кейт едва не выронила веер.

— Опустилась бы на колени, — безжалостно продолжал принц, — и позволила бриджам упасть на пол, чтобы ничто не мешало прикасаться, ласкать, познавать, пробовать… делать все, что захочется.

Кейт с трудом сглотнула.

В эту минуту воображение представило вовсе не фривольные иллюстрации, а ее саму: встать на колени, расстегнуть бриджи — точно так же, как сделал это он. Склониться и…

Рубашка заметно топорщилась спереди. Кейт нахмурилась, пытаясь вспомнить мельчайшие подробности рисунков. Да, вот в чем дело: изображенные на них приватные части были маленькими.

— Кажется, что-то привлекает ваше внимание, миледи?

Замечание вывело Кейт из ступора.

— Продолжайте. — Она снова подняла веер.

Белая рубашка взлетела, на миг прикрыла лицо и упала на кровать.

Рот Кейт сам собой раскрылся, но произошло это под прикрытием веера, так что непосредственной реакции зрительницы Гейбриел не заметил. Дело в том, что его орган оказался в три раза больше, чем у тех мужчин, которых изображал Аретино.

— Но вы несколько крупнее, чем можно было бы ожидать, судя по картинкам, — прошептала Кейт.

— Итальянцы, — пожал плечами Гейбриел, продолжая стоять во всей природной красе и откровенно наслаждаясь произведенным впечатлением. — Вы, похоже, еще не видели статуи во Флоренции. Некоторые из них оснащены совсем по-детски.

— Что ж, — выдохнула Кейт и заставила себя поднять глаза, но только для того, чтобы увидеть широкие плечи, мускулистую грудь, подтянутый живот с узкой темной дорожкой волос.

— Ну а теперь пришла пора одеться, — беззаботно сообщил принц и как ни в чем не бывало отвернулся. — Камердинер заботливо приготовил вечерний костюм. Я упомянул, что у нас сегодня танцы?

Кейт прикусила губу: теперь взгляду открылась мощная спина, заметно сужающаяся к талии. Даже ягодицы выглядели мускулистыми и крепкими — совсем непохожими на круглый мягкий зад Элджи.

— Да, — едва слышно отозвалась она.

Он протянул руку к комоду.

— Как правило, я не стесняю себя бельем, — пояснил Гейбриел, как будто между прочим. — Но если приходится надевать шелковые бриджи, лучше подстраховаться. Особенно в том случае, когда существует хотя бы малейшая вероятность, что оружие вырвется из ножен.

Кейт снова кивнула, как заводная кукла, а Гейбриел тем временем быстро надел тонкое нижнее белье и чулки с золотыми стрелками.

— Очень красиво, — искренне восхитилась Кейт и откашлялась.

Принц надел крахмальную рубашку — еще более элегантную, чем та, которую только что снял, — с великолепным кружевным жабо.

— Вынужден просить об одолжении, миледи, — произнес он светским тоном.

— Да?

— Здесь тоже есть манжеты.

Дрожащими пальцами Кейт застегнула пуговицы на рукавах: они оказались дороже и красивее тех, которые только что пришлось расстегивать. Вожделение затопило ее безжалостной волной — чувство, не самое подходящее для молодой леди.

— Готово. — Голос прозвучал хрипло.

Гейбриел подошел к зеркалу и за пару мгновений завязал шейный платок. Руки действовали стремительно, легко и уверенно, как у фокусника: Кейт с трудом смогла уследить за молниеносными движениями.

— Как называется этот узел? — поинтересовалась она.

— Гордиев узел, — ответил принц. — Хорош тем, что не слишком сложен, не очень громоздок и позволяет дышать.

— Элджи рассказал по дороге, что иногда портит четыре-пять галстуков подряд, — старательно поддержала беседу Кейт.

Принц усмехнулся:

— И в итоге выглядит как гусь с длинной шеей.

Далее последовал жилет — цвета морской волны, с черной вышивкой. Завершился туалет камзолом из того же материала — столь же узким, сколь и великолепным.

Настал черед обуви.

— Думаю, надо было бы надеть туфли, но на каменных плитах в них очень холодно, — заметил Гейбриел и остановил выбор на башмаках с золотыми пряжками.

Он снова подошел к зеркалу, зачесал назад густые волосы и накрепко стянул черной бархатной лентой.

— Пудра? — спросил сам себя и повернулся к гостье. — Обязательно пудриться? В конце концов, это мой собственный замок.

— Но почти все джентльмены будут в париках, это точно, — осмелилась высказать суждение Кейт. Обнаженный первозданный мужчина на ее глазах превратился в блестящего принца. — Ваша… княжна Татьяна удивится, увидев суженого без парика.

— Ненавижу парики… и на себе, и на вас. Пойду так. Где шпага? — Он оглянулся, взял со стола инкрустированные ножны и прикрепил к ремню, под камзол. — Перчатки. — Они тоже лежали наготове.

Наконец, при полном параде, его высочество подошел к гостье и любезно поклонился.

— Миледи. Сожалею, но должен вас покинуть.

Кейт глубоко вздохнула. Стоявший перед ней светский кавалер воплощал собой всю мыслимую элегантность, все возможное великолепие. Она встала из кресла и протянула руку.

Гейбриел сжал ее ладонь и поднес к губам. Прикосновение языка показалось обжигающим. Пальцы задрожали, а в ответ последовала улыбка, от которой упала бы в обморок даже святая.

— Вернусь при первой же возможности. — Он стремительно направился к двери, и полы камзола крыльями взметнулись за спиной.

Кейт стояла неподвижно и смотрела ему вслед словно заколдованная. Принц собрался выйти, но в последний момент остановился.

— О, совсем забыл. Чтобы гостья не скучала в одиночестве. — Он шагнул в сторону, взял со стола небольшую книжку в бархатном переплете и бросил через всю комнату.

Не задумываясь мисс Долтри подняла руки и с легкостью поймала книгу.

— Вот она, моя Кейт! — восхищенно воскликнул Гейбриел. — Известно ли тебе, сколько женщин в подобной ситуации лишь испуганно вскрикнут и позволят шедевру упасть на пол?

Дверь бесшумно закрылась.

Кейт постояла еще мгновение, а потом взглянула на изящный томик. Погладила бархатную обложку, медленно открыла и посмотрела на титульный лист.

Аретино. «Школа Венеры».


Глава 31

Спустившись на один пролет, Гейбриел остановился и попытался успокоиться.

Да, мисс Долтри вовсе не относилась к числу женщин, которые робко прячутся под одеялом в ожидании неизбежного. Рядом с ней можно было провести жизнь в постоянных открытиях — не ведая усталости и скуки, не теряя чувства влюбленности, восхищения и вожделения.

Он прислонился лбом к холодной каменной стене. Сердце настойчиво барабанило в груди, призывая вернуться, распахнуть дверь, заключить Кейт в объятия… Но она ему не принадлежала. И не могла принадлежать. Холодная правда медленно просачивалась в кровь подобно адскому ледяному дождю, описанному великим Данте в «Божественной комедии».

Он не имел права сделать Кейт своей из-за этого замка, который требовал денег, денег и еще раз денег. И именно по этой причине сейчас приходилось через силу тащиться вниз, в парадный зал, навстречу осыпанной золотыми рублями княжне Татьяне.

А спустя пару минут он будет вынужден приклеить улыбку и источать любезности во время обеда, а потом танцевать — два раза. И завтра вместе с ней открывать бал.

Свадьба должна состояться в течение месяца… если все будет хорошо. Разумеется, все будет хорошо. Как же иначе?

Но в его распоряжении еще оставалась ночь. Последняя ночь.

Придется высидеть за обедом в течение двух блюд, а потом можно будет что-нибудь придумать и вернуться в башню, к Кейт. На губах появилась улыбка. Да, у него есть планы.

Бервик увидел, что брат спускается по лестнице, и закрыл дверь гостиной.

— Где, черт возьми, тебя носит? Княжна приехала уже час назад. Ты должен был ее встречать! — набросился он на него с упреками. — Ее дядюшка был крайне недоволен.

— Извини, — пробормотал Гейбриел.

— Князь Дмитрий выглядит очень сдержанным, и все-таки воспринял твое отсутствие как публичное оскорбление. Что ты себе позволяешь?

— Постараюсь вымолить прощение.

Бервик с подозрением прищурился.

— И что же, даже не хочешь спросить, как выглядит невеста?

Гейбриел на мгновение задумался и покачал головой.

Дворецкий что-то пробормотал себе под нос, а потом оповестил:

— Князь Дмитрий и его племянница прекрасно говорят по-английски. Компанию вам составит княгиня Софонисба. Княгиня Мария Тереза решила остаться у себя.

— Черт возьми, неужели и правда тетушка Софонисба? — Гейбриел не смог скрыть отчаяния.

— Она так накрасила глаза, что вряд ли сможет разглядеть, что лежит в тарелке, — успокоил Бервик. — А сейчас накачивается бренди. — Он перешел на шепот: — Что ты сделал с Кейт?

— Ничего особенного. Сидит в моей комнате и читает. Всего лишь читает.

— В жизни не мог представить, что ты на такое способен. — В голосе Вика послышалась ярость. — Не будь ты моим братом, я бы не остался в твоем доме ни дня.

— Я не делаю ничего предосудительного, — процедил Гейбриел сквозь стиснутые зубы. — Ради Бога, неужели ты думаешь, что я способен лишить Кейт невинности? За кого ты меня принимаешь?

— Не кричи. По этой лестнице может пройти кто угодно, — оборвал Бервик. — Если это не так, что же мисс Долтри делает в твоей комнате?

Гейбриел принялся натягивать перчатку.

— Я же сказал, читает. И больше ничего.

Бервик едва не взорвался от гнева:

— Прекрати!

— Так случилось, — тихо заговорил Гейбриел. — Я наконец-то встретил ту, о которой мечтал всю жизнь. Да, встретил. А сейчас иду знакомиться с будущей женой.

Бервик застыл в изумлении.

— Нет.

— Такова жизнь, брат, — продолжал принц, натягивая вторую перчатку. — Она не всегда справедлива. Ты должен узнать первым. Если тебя интересуют подробности, могу рассказать. Кейт понимает, почему я должен жениться на Татьяне. Семь последних лет, после смерти отца, она провела в бесконечной работе на мачеху — насколько мне удалось понять, всего лишь потому, что не смогла бросить слуг и арендаторов на произвол судьбы.

— Так женись на ней. Перевези сюда слуг, пусть живут у нас.

— Нам бы как-нибудь льва прокормить. — Принц поправил шпагу. — Не обращайся со мной как с влюбленной девицей. Единственный выход — жениться на мешке с деньгами. Именно это я и собираюсь сделать.

— Не спеши, — предупредил Бервик. — Справимся своими силами.

— Но как обеспечить всех? Кто будет оплачивать бренди для Софонисбы, мясо для льва, свечи, уголь на зиму?

— Фермы арендаторов, — уверенно ответил Бервик.

Гейбриел покачал головой.

— Я провел над бухгалтерией немало ночей. Да, со временем фермы действительно будут приносить доход. Но прежде необходимо привести их в порядок. Крыши протекают, колокольня в деревне обрушилась еще в прошлом году. Насколько мне известно, дети недоедают. К тому же, если я разорву помолвку, придется заплатить неустойку. А где взять деньги?

Они едва успели войти в гостиную, как двери снова распахнулись и дворецкий торжественно объявил:

— Ее светлость княжна Татьяна. Его светлость князь Дмитрий.

Гейбриел расправил плечи и повернулся навстречу судьбе.

Татьяна остановилась у входа. На ней было очаровательное платье из кремового шелка, расшитое нежными цветами. Большие влажные глаза смотрели внимательно и в то же время приветливо, розовые губки выглядели безупречными лепестками. Вся она напоминала сладкий десерт из клубники и сливок: гладкая молочно-белая кожа, темные блестящие локоны.

Гейбриел шагнул навстречу и поклонился: гостья присела в грациозном реверансе. Принц поцеловал фарфоровые пальчики и в ответ получил немного застенчивую, но дружелюбную улыбку.

Если бы в это мгновение разверзлись небеса и гулкий голос оповестил, что это и есть его невеста, принц нисколько бы не удивился.

Да, Татьяна была хороша собой. Несмотря на очевидную скромность, декольте красноречиво доказывало ее женскую состоятельность: здесь «сердечные друзья» не требовались, к тому же русская княжна обладала всеми необходимыми качествами: привлекательностью, покорностью и богатством.

В глубине души Гейбриел надеялся, что возненавидит невесту, однако ничего подобного не произошло. С первого взгляда было понятно, что она очень мила и никогда не станет кричать на супруга как мегера. Характер не тот.

Князь Дмитрий широко улыбался и мерно раскачивался на каблуках.

— Мне уже доводилось бывать в этом замке, — заговорил он с заметным акцентом. — Я гостил здесь совсем молодым, когда хозяином замка был лорд Фицкларенс. Поэтому я и сказал брату, что замок стоит того, чтобы ехать в Англию.

Чертов замок, подумал Гейбриел, однако с улыбкой поклонился.

— Я надеялся увидеть вас днем. — Дмитрий взглянул на него неожиданно остро.

— Прошу прощения, — извинился Гейбриел, — не знал о вашем прибытии.

— Эта девочка — любимица отца, — торжественно объявил Дмитрий.

Татьяна что-то тихо произнесла и покраснела от смущения.

Гейбриел снова поклонился и ободряюще улыбнулся.

— Должен же я объяснить, что к чему, цыпленок. Наши владения раскинулись на Кубани, ваше высочество. Полагаю, вы ничего не слышали об этом чудесном крае.

— Не слышал, — согласился принц и уважительно склонил голову.

За плечом гостя Вик знаком показал, что пора двигаться в столовую.

— Отец вовсе не принуждает Татьяну выходить замуж, — заметил князь Дмитрий. — Если вы ей понравитесь, она останется. Нет — значит, уедем точно так же, как приехали, и приданое увезем обратно. Без лишних разговоров о расторгнутой помолвке. — Дмитрий улыбнулся.

К счастью, в этот момент Бервик тронул Гейбриела за плечо; тот повернулся к Татьяне и предложил руку.

— Ваше сиятельство, позвольте проводить вас к столу.

Гостья снова улыбнулась, и стало заметно, что смущение вовсе не лишило ее воли. Со временем молодая особа превратится в уверенную и, несомненно, разговорчивую леди. Одним словом, в безупречную принцессу.

Князь Дмитрий выступал во второй паре об руку с тетушкой, княгиней Софонисбой. А дальше следовала бесконечная вереница дам и кавалеров в драгоценностях, шелках и бархате. Дамы напоминали аппетитные произведения кулинарного искусства. Кавалеры производили впечатление старательно начищенных и до блеска отполированных подсвечников.

А та единственная дама, с которой хотелось сидеть за столом и разговаривать обо всем на свете, ждала наверху.

Вскоре князь Дмитрий предоставил хозяину замка возможность побеседовать с племянницей, а сам вступил в дискуссию с леди Дагобер относительно того, следует ли португальскому двору оставаться в Рио-де-Жанейро или лучше вернуться на родину.

Впрочем, тетушка Софонисба была слишком стара, чтобы считаться с правилами этикета, а потому забросала Татьяну вопросами через стол.

По всеобщему мнению, княгине ничего не стоило испортить настроение кому угодно. Огастас откровенно ее ненавидел и запихнул на корабль с тем же удовлетворением, с каким погрузил на палубу клетку со львом.

— Говорят, вы младшая из четырех детей? — прокричала Софонисба, когда убрали первое блюдо, и засунула палец под парик, чтобы почесать голову. — А нас было восемь. Сумасшедший дом.

Татьяна улыбнулась и пробормотала какую-то дежурную любезность. Она, несомненно, отличалась добрым нравом, и даже незамысловатые манеры тетушки не могли лишить ее привычной вежливости.

— А вы милашка, — заключила Софонисба. Она схватила куриную ногу и принялась размахивать ею так, словно никогда не слышала о вилке. — Что ты так смотришь? — приструнила она Гейбриела. — Если можно королеве Маргарите, значит, можно и мне.

Татьяна не удержалась от смеха.

— «La Regina Margherita mangia il polio con le dita», — произнесла княгиня. — Можешь перевести, девочка?

— Я не очень сильна в итальянском, но, кажется, это означает «королева Маргарита ест курицу руками».

— Умница, — похвалила Софонисба. — А на каких еще языках ты говоришь?

— Она обучалась в Швейцарии, — вступил в беседу князь Дмитрий. — Татьяна все схватывала налету. По-моему, пять языков сдались перед ней без сопротивления. Правда, пышечка?

— Дядя! — смущенно воскликнула Татьяна.

— Наверное, больше не стоит называть ее пышечкой, — покачал головой Дмитрий и улыбнулся так широко, что Гейбриел невольно ознакомился с состоянием его зубов. — Хотя в детстве девчушка была пухленькой и необыкновенно милой. Мы в России любим полных женщин — они еще лучше, чем рубли.

Назад Дальше