– А наши отношения… Ты понимаешь, о чем я… Ты не мог приблизиться ко мне целых три года из-за Беатрисс?!
– Чушь! Я такой от природы, понимаешь? Не мог, и все. С ума по тебе сходил… не знаю, как это объяснить.
– Марк!
– Но это правда. И у меня тогда никого, как могла бы тебе наплести Берта, не было. Я всегда любил только тебя.
– Расскажи мне все. Как случилось, что вы вместе с Беатрисс вызволяли меня из тюрьмы.
– Все началось с того дня, когда тебя взяли под стражу… Мне позвонила Беатрисс и сказала, что хочет поговорить со мной. Я знал, о чем она будет говорить. И я тоже знал, что скажу ей. Мы с ней встретились в центре, она села ко мне в машину и разрыдалась. Еще даже не услышав от нее ни слова, я уже знал, чего она хочет от меня. Ей нужен был защитник.
– Разве она собиралась признаться в убийстве мужа и хотела нанять тебя в качестве адвоката?
– Нет, она никогда бы не призналась в том, что совершила, официальным органам. Но я-то знал, кто убил Захара. Она рыдала, причем натурально, я понимал, что ей страшно, что она боится, что ты заговоришь и что ее алиби ничего не стоит… И тогда я ей сказал, что все знаю. И сам только того и жду, когда ты начнешь защищаться сама, когда расскажешь следователю о ее просьбе помочь ей отвезти труп мужа в лес… Но ты молчала, Белла, и я сходил с ума, не в силах тебе помочь… Ты твердила, что не убивала Захара, но у тебя не было алиби, и ты делала все, чтобы только выгородить Берту. Почему? Я спрашивал тебя об этом тогда. Спрашиваю и сейчас. Что связывало вас так крепко, что ты даже на суде смолчала и ничего не рассказала о ней?!
– Ждала, наверное, когда она сама во всем признается…
– ?
– Да нет, конечно, я знала, что она не способна на такое. Но верила, что в прокуратуре работают не дураки и что рано или поздно разберутся, что это не я убила…
– А ты знала, что твоя подруга на допросе сказала, что вы с Захаром были любовниками?
Я оцепенела и какое-то время смотрела на Марка невидящим взглядом, представляя себе запуганную до смерти Беатрисс, дающую показания следователю.
– Марк, неужели это правда?
– Конечно. Получалось, что у тебя, Изабелла, был мотив. Вы с Захаром были связаны любовными отношениями, что якобы ты ждала, что он разведется с Бертой, а когда у тебя кончилось терпение, ты приехала к ним домой и потребовала, чтобы он рассказал обо всем жене…
– Кто рассказал тебе об этом?
– Следователь, кто же еще? Понимаешь, ее версия настолько гладко легла на некоторые факты, что ни у кого уже не оставалось сомнения в том, что ты действительно была в связи с Захаром…
– Какие еще факты?
– В доме Пожаровых было полно твоих фотографий, каких-то вещей…
– Но Беатрисс сама просила меня, чтобы я дала ей что-то поносить. Это иногда случается между подругами, это не преступление.
– Но в тот момент это было истолковано несколько иначе…
– И как же?.. Что я подкидывала им свои платья или юбки, чтобы спровоцировать в семье скандал, чтобы Захар поскорее развязался с Беатрисс? Разве это не дикость?
– Имеются в виду не носильные вещи, а какие-то мелочи вроде пудреницы, кольца, часов…
– Откуда следователю знать, мои это часы или нет?
– А Берта на что? Она сама показала ему твои вещи и сказала, что находила их в спальне, что знала, что вы с ее мужем любовники, но ничего не могла с этим поделать… Скажи, тебе ведь показывали их?
– Да, что-то такое было. Знаешь, я тогда была как во сне. Меня допрашивали часами, задавали массу наиглупейших вопросов, и я, помнится, сама рассказывала, что давала Беатрисс и свою пудреницу, и часики… Тем самым я хотела доказать, что она является моей лучшей подругой, для которой мне ничего не жалко, что я была вхожа в их дом и одинаково любила и Беатрисс, и Захара и что у меня не имелось причин убивать его и делать вдовой Беатрисс…
– А что было на суде, помнишь?
– Смутно. Мне казалось, что вокруг меня стягивается невидимый и очень тугой обруч, что он мешает мне дышать, что люди, которых адвокат Беатрисс пригласил в качестве свидетелей, вместо того, чтобы подтвердить мою дружбу с этой семьей, наоборот, давали показания против меня, они будто видели, как я приезжала однажды зимой к ним домой, а Беатрисс там не было… Что я провела ночь с ним в квартире. Помнится, я еще объясняла, что мы с ним только разговаривали, что он жаловался мне, что Беатрисс много времени проводит у Рожковых, что он очень хочет иметь детей, но у них с Беатрисс что-то не получается… Мы пили вино и говорили почти до утра, а потом я уехала.
– Ты была не в себе, я это понимал. Неужели ты действительно до последнего ждала, что вот сейчас Берта поднимется прямо в зале суда, не в силах смотреть, как тебя пинают, и признается в том, что сама, в порыве ревности, убила своего мужа?
– Да, где-то глубоко внутри себя я ждала именно этого. И тогда бы я сделала все возможное, чтобы спасти ее, даже придумала бы самую невероятную историю о том, каким негодяем был Захар, только чтобы оправдать ее… Захара-то уже все равно было не вернуть…
– Ты действительно такая наивная дурочка?
– Да, Марк, действительно…
Несмотря на жар, пышущий из камина, и теплый свитер мне все равно было холодно. Марк предложил мне устроиться прямо на шкуре, поближе к огню, сел сам и позвал меня. Я уютно уселась, он меня обнял. Закрыв глаза, я думала о том, что теперь эта история уже в прошлом и весь этот кошмар позади… Я только не понимала, зачем он вообще в такой день вспомнил Беатрисс. Я-то думала, что он признается в связи с ней… Неужели ему так важно было узнать, почему я так сильно любила свою подругу? Я задала ему этот вопрос.
– Ты не видела себя со стороны, Белла. Я даже начал подозревать тебя в интимных отношениях с твоей подругой. Ты вела себя как ее возлюбленная, а не как подруга.
– Глупо, Марк. Ты никогда так не думал.
Он на какое-то время замолчал, вспоминая, видимо, события того нелегкого для него времени.
– Говорю же, я до последнего думала, что меня оправдают хотя бы по той причине, что я никого не убивала! – воскликнула я, начиная терять терпение. – И вообще, у нас сегодня что – свадьба или похороны? И почему ты, зная, что Беатрисс нам уже не помешает, не перенес день свадьбы и не пригласил гостей?
– Ты хорошо помнишь ту ночь, когда Беатрисс… Берта приехала к тебе снова и сказала, что убила Захара?..
– Ты имеешь в виду ее сумасшедшую ночную вылазку?
– Да. Когда ты опять поехала вместе с ней…
– Конечно. Ну и что?
– Вспомни, чтобы было перед этим? Как прошел вечер?
– О, Марк, такое забыть трудно. Мы ужинали в ресторане, пили чудесное вино…
– А потом?
– А что случилось потом? Ничего. Ты очень осторожно вел машину… Мы приехали домой, ты отправился ставить авто в гараж, я поднялась, помылась, надела пижаму…
– А потом? – Марк нежно коснулся губами моего уха. Я сидела к нему спиной, в кольце его рук, и он то и дело касался губами моего затылка, дышал, согревая мою спину.
– А потом я уснула, не дождавшись тебя… Что ты хочешь сказать, Марк?..
Я резко повернулась и посмотрела на него.
– Именно то, что ты и подумала. – Он встал и налил себе водки. Выпил. – Я не ставил машину в гараж. Я поехал к ней…
Глава 27
Он снова вернулся ко мне, но сел теперь напротив меня – глаза в глаза.
– Она назначила мне встречу еще днем. Сказала, что это очень важно, что будет ждать меня после полуночи. Что ее муж в Голландии. Если я откажусь, она расскажет тебе о нашем с ней – несуществующем, поверь! – романе и сделает все, чтобы мы не поженились. Ты помнишь, в каком состоянии ты была в то время? Какие кошмары тебя мучили по ночам, как ты плакала? Я не мог допустить, чтобы она так поступила с тобой.
– Значит, ты повез меня в ресторан, чтобы там напоить, чтобы я лучше спала?
– Ну, в общем, да…
– И что было дальше?
– Я поехал к ней и понял, что она просто-напросто назначила мне любовное свидание. Она была в роскошном дезабилье, в квартире горели свечи и все такое… Звучала музыка…
– Ты переспал с ней? – воскликнула я в сердцах, понимая, что отказаться от Беатрисс в такой обстановке, да еще когда она полуодета, наверное, невозможно.
– Белла, возьми себя в руки! Я заставил ее одеться, задул свечи, включил свет, и мы начали говорить. Помнится, я даже кричал на нее, что так нельзя, что то чувство, которое она испытывает ко мне, никакая не любовь, что ей просто хочется иметь в своей коллекции мужчину, принадлежащего тебе, Белла. Что это все очевидно и что то, как она ведет себя по отношению к подруге, которая спасла ее от тюрьмы, – вообще низость, преступление! Ты бы видела ее… Она хохотала мне в лицо и говорила такие страшные вещи…
– Какие?
– Это был шантаж чистой воды. Она сказала, что скажет тебе, что беременна от меня и что я обещал на ней жениться. Вот такое говорила. А потом сказала, что устроит так, что ты сама, собственными глазами, увидишь, как она выразилась, факт измены… Короче, несла полную чушь.
– Она была пьяна?
– Да нет, в том-то и дело, что нет.
– И что потом?
– Я сказал ей, что она не посмеет оговорить меня, не станет причинять тебе боль. И тогда она вдруг стала плакать, говорить, что очень любит тебя, что не знает, как ей вообще жить дальше, ведь она же постоянно будет испытывать перед тобой чувство вины. И что я якобы люблю тебя именно за твою жертвенность, что ты святая… Вот такая перемена настроения. Потом стала просить у меня прощения, извинилась, что назначила встречу на такое позднее время, поцеловала меня на прощанье в лоб, и мы с ней расстались. Она позвонила тебе первая?
– Да, позвонила и сказала, что случилось что-то очень серьезное, чтобы я взяла такси и срочно приехала к ней. Пойми, Марк, до этого у меня было столько кошмарных снов, что и этот ее звонок я восприняла как очередной… Она сказала, что натворила что-то ужасное… И в это время проснулся ты! Ты помнишь это?
– Смутно. Я тоже стал привыкать к тому, что тебя что-то мучает во сне, кажется, я попытался тебя успокоить…
– Я тебе сказала, что позвонила Беатрисс. Но ты не поверил и сказал, чтобы я ложилась спать. И я, чтобы проверить, действительно ли этот звонок мне приснился или нет, и вместе с тем чтобы не мешать тебе спать, решила перейти в другую комнату и дождаться еще одного звонка. Я подумала, что если звонок был реальный, то она перезвонит.
Я поднялась, взяла со стола тарелку с салатом и немного поела. Марк, не отрываясь, следил за каждым моим движением. Он ждал продолжения рассказа.
– Не знаю, сколько прошло времени, возможно, я немного поспала, но проснулась и услышала, как меня зовут: «Белка! Белка!» Так звать меня могла только она, Беатрисс. Марк, она уже приехала и стояла под нашими дверями. И самое фантастическое в этой истории было то, что на ней была шуба! Это в июле-то! Я подумала, что точно схожу с ума.
Я слышала, как он вздохнул.
– Я не стала будить тебя, я все еще продолжала думать, что мне все это снится… Короче, я открыла ей, она прямо упала на меня, как и в прошлый раз, понимаешь? У нее была истерика, она сказала, что зарезала Захара. Все повторялось! И ей снова удалось уговорить меня поехать с ней. Хотя я ей сказала, что не допущу, чтобы она подставила меня, как тогда… Она сказала, что это свинство так о ней думать. Больше тебе скажу, когда мы с ней выбежали из подъезда, я не была уверена, что на дворе лето. Деревья были темные, зловещие… Вот так-то, Марк. Да, собственно, я тебе все это уже рассказывала. Зачем, зачем тебе все это? Хочешь сказать, что теперь, когда мы с тобой муж и жена, я не должна от тебя ничего скрывать, что в следующий раз, если такое со мной случится, я должна буду разбудить тебя?.. Так?
– Так… – произнес он чуть слышно. – И что дальше?
– Если отрежешь мне кусок торта, то расскажу…
Я уже давно присмотрела стоящий возле окна на столике большой розовый торт.
– Ну же, Марк! Не ленись, тебе дать тарелку?
Марк поднялся и какой-то тяжелой походкой подошел с ножом к столику. Отрезал мне клин и положил в тарелку.
– Какой красивый… И соку налей… Значит, так, – продолжала я с набитым ртом, в то время как Марк снова расположился на шкуре, вытянулся на ней, подперев кулаком голову. – Мы остановили машину и поехали. А дальше ты уже знаешь. Потом я вернулась…
– …а меня дома уже не было, Белла.
Ложка с кремом остановилась на полпути ко рту.
– Как это? Где же ты был?
– Я проснулся, судя по хронологии событий, сразу же после того, как вы с ней уехали, где-то без четверти четыре. Вы разбудили меня своими голосами. И, когда я проснулся и понял, что тебя дома нет и что Беатрисс увезла тебя к себе, я тоже взял машину и поехал за вами… Ну не мог я допустить, чтобы эта ненормальная разбила тебе сердце, чтобы наговорила на меня и в красках, подробно описала тебе наш с ней несуществующий роман. У тебя и так были проблемы с нервами…
– Марк, нет… – прошептала я. – Нет…
– Да, Белла. Я приехал и убил ее. Не хотел, но она была не в себе, размахивала пистолетом и грозилась убить тебя… Кричала, что она лучше тебя, что нельзя любить женщину из-за того лишь, что у нее рыжие волосы, что ты здесь ни при чем, что это природа наградила тебя, Белла, такими волосами, что теперь их нет, их состригли в тюрьме и что надо было тебе оставаться там. Она направила пистолет на меня, сказала, что убить человека из пистолета куда проще, чем зарезать. И что этот пистолет она купила недавно, что с ним она чувствует себя увереннее… А потом попросила меня сделать ей ребенка. Под дулом пистолета. И вдруг вспомнила, что она уже беременна, от Бориса, и расплакалась, сказала, что хотела ребенка или от Захара, или от меня… Понимаешь, совершенно неуравновешенная, психически нездоровая женщина. Думаю, она была такой с детства и ты потому и опекала ее, словно чувствовала, что она нуждается в чьей-то помощи, защите… Ты сама, Белла, испортила ее своим добрым отношением. Но такие люди не могут быть до конца благодарны. Она одной рукой бьет, другой гладит… Кстати, она показала мне синяки на своем лице и сказала мне, что это ты ударила ее… Это правда?
– А ты поверил?
– Я был бы рад, если бы это оказалось правдой, это свидетельствовало бы о том, что ты идешь на поправку.
– Тогда считай, что я уже вполне здорова, – ответила я, оглушенная его рассказом.
– Вот так вот, моя дорогая Изабелла. А ты говоришь – где гости? Какие гости, когда мой арест – лишь дело времени…
– Марк, ты убил Беатрисс?
Я не могла поверить в это.
– Да, я убил, испугался сам, понятное дело, вытер пистолет ее пеньюаром…
Помнится, такую историю я уже кому-то рассказывала. Вот потеха! И даже пистолет протер ее пеньюаром! Как и я в своей выдуманной истории, рассказанной в порыве отчаяния Борису!
– …и вложил ей в руку. Как в кино. И ушел. Спокойно, даже не оглядываясь, понимая, что меня непременно кто-нибудь да увидел… Я не знал, что ты снова понеслась к ней. Зачем?
– Я беспокоилась о Беатрисс, подумала, что она не в себе, что она нуждается в моей помощи…
– Приехала? – усмехнулся Марк. – Помогла?
– Ты дверь не закрыл…
– До двери ли мне было!
– Я вошла, увидела ее, испугалась. Выбежала и позвонила тебе…
– А я в это время только ехал на такси домой. Твой звонок заставил меня развернуться… Поэтому-то я так быстро и приехал…
– Подожди, Марк, все было не так. Я не сама решила поехать туда. Я же приехала к ней не случайно, она, Беатрисс, вызвала меня…
– Как это вызвала?
– Она же оставила на полу у нас дома письмо, оставила сознательно, бросила, должно быть, перед тем, как мы с ней выбежали из квартиры, Марк, теперь я это поняла… Она могла предположить, что я не поеду с ней или вернусь с полпути, и оставила это письмо, точно зная, что уж после того, как я его прочту, я точно поеду к ней, спасать… Думаю, она собиралась устроить великое разбирательство, а то и расправиться со мной… Расплатиться за все сполна…
– Письмо? – удивился Марк. – И что в нем?
– Это теперь я понимаю, что она тщательно подготовилась к этому спектаклю, расписала все мизансцены. Письмо написано чуть раньше, чем она решилась позвонить мне и разыграть нас…
– Белла, что за письмо?
– Не торопи меня, Марк…
Я знала, что когда-нибудь это письмо мне понадобится, не была уверена, что это коснется лично меня, да и вообще относилась к нему несерьезно…
Голубая коробка без бриллиантов, которые до сих пор сверкали на моей груди и в ушах, показалась мне невесомой. Я достала ее из сумки, уронив на шкуру помаду, носовой платок, флакончик с духами, раскрыла и, потянув за белую скользкую ткань, приподняла дно. Вытащила два конверта. Главное, подумала я, не перепутать их. Тот, что поплотнее, с фотографиями Беатрисс и Захара, – протянула Марку. Смотрела, как он разворачивает листы, как рассматривает снимки.
«Белка, это посмертное письмо. Все в моей жизни рухнуло после смерти Захара. Не знаю, кому понадобилось его убивать, главное, что его нет. Мое новое замужество – случайность. Я вышла замуж от отчаяния. Не знала, что творила. Мой муж хороший человек, но страшно ревнует меня к Захару, к его памяти и знает, что у него мало шансов… Все после смерти Захара потеряло смысл, я чувствую себя одинокой и никому не нужной. Прости, что ухожу за несколько дней до твоей свадьбы, но нет сил больше ждать. После моих похорон у тебя останется еще два дня на то, чтобы прийти в себя. Прошу тебя, не откладывай торжество, я всегда хотела, чтобы ты вышла замуж за Марка. Он хороший человек и очень любит тебя. Вы – отличная пара. Не поминайте меня лихом – ваша Беатрисс».
…Марк два раза перечитал письмо, потом перевел взгляд на меня, спокойно укладывающую бриллианты в коробку.
– Что ты думаешь об этом, Белла?
– Что вот это, – я погладила бриллианты ладонью и закрыла голубую коробку, – Беатрисс подарила мне. А то письмо, что ты держишь в руках, – ее свадебный подарок тебе, Марк.