Гектор оттолкнул от себя труп врага – но прежде, чем тот упал, вырвал из его руки громадный железный меч, взмахнул им и огляделся, ища новых противников. И понял, что сражаться больше не с кем – битва была окончена.
– Все здесь?! – хрипло крикнул он. – Троянцы, отзовитесь!
– Я здесь, – сказал Троил, прижимая руку к ране в левом боку и подавляя дурноту и желание лечь прямо на пропитанную кровью землю.
– Я тоже здесь, – отозвался Ахилл.
– Ты ранен? – повернулся к нему Гектор.
– Не знаю. Задет раза два... Нестор убит, кажется...
– Деифоб где?
– Здесь! – хрипло ответил молодой богатырь, приподнимаясь с камня, на который он опустился, едва понял, что драться уже не с кем. – Это дико, но меня, кажется, даже не ранили.
– Антенор? Ты?
– Я здесь! – знаменитый воин стоял чуть в стороне, снимая через голову изрубленный на куски нагрудник. – Меня раза три хорошо кольнули, но раны неопасны. Куда хуже, что старая рана, кажется, вскрылась. И самое интересное, что меня даже не мутит и не качает, а крови вытекло ведро, наверное...
– Антилох? – позвал Гектор.
– Я жив, царь! – юноша, раненный в плечо и в бок, шатаясь, бродил среди мертвых, отыскивая своего отца и не видя его – пыль и кровь сделали всех убитых похожими...
– Пентесилея?
– Я жива, – последовал ответ. – Сильно ранена Крита. Я перевяжу ее и подойду.
– Авлона? Авлона?! Да ответишь ты или нет?! – голос царя сорвался на хрип, у него страшно кружилась голова.
– Я же стою около тебя, – ответила девочка. – Посмотри вниз – вот я. Я цела, царь. Мне только копьем задело ногу, но даже не больно...
– Я рад, что ты жива. Возьми коня Криты и скачи к хижине Агелая. Сообщи нашей матери и старому пастуху, что битва закончена. Царице Гекубе передай, что ее сыновья все живы. Поспеши. Кто еще не отзывался? Терсит?
Никто не ответил.
– Неужели убили? – Ахилл тоже оглядывался, не видя спартанца и понимая, что нужно искать его среди мертвых. – Терсит!
Опять не было ответа...
– Значит, мы, одиннадцать человек, одолели все войско Пейритоя! – прошептал Гектор, бледнея и с силой сжимая локоть подошедшего к нему Ахилла. – Мы это сделали.
– Эвоэ! – загремело в это время с берега.
И троянские воины, потрясая окровавленными мечами и копьями, заспешили к царю и его отряду. Впереди всех шел, выделяясь своей огромной фигурой, Эней.
– Убил бы его прямо сейчас, вслед за Пейритоем! – сквозь зубы выдавил Гектор. – Но, кажется, он мне уже не по силам...
– Перестань, брат! – Ахилл видел, что царь готов упасть без памяти и незаметно, под плащом, обхватил рукой его спину. – Эней мог и не знать о подмене дани.
– Знал, вот увидишь... Не держи меня, уже прошло!
И в это время с воды донесся пронзительный крик:
– Помогите! Помогите!
– Это же Елена! – воскликнул Ахилл. – Елена, и... О, боги! Терсит!
Спартанка стояла по грудь в воде, поддерживая на поверхности голову и плечи бесчувственного воина.
– Помогите! – кричала она – Мне его не вытащить!
Опомнившись, Ахилл кинулся к ней, взвалил на плечо Терсита и вместе с ним и с Еленой выбрался на берег.
– Я видела с корабля, как он стал преследовать разбойников и как один из них ударил его по голове мечом! – захлебываясь не водой, а слезами, говорила женщина. – Он упал и скрылся под водой... Он умер, Ахилл, да?
– Вроде бы нет... – Ахилл положил неподвижное тело на землю и осмотрел спартанца. – Удар пришелся плашмя. Рана на руке и еще одна на груди, но скользящая, просто глубокий надрез... Он захлебнулся, но не совсем. Сейчас я его...
С этими словами он ухватил воина за ноги и, подняв вниз головой, сильно встряхнул несколько раз. Изо рта спартанца ручьем потекла вода, он застонал, задергался и, когда его снова положили на спину, открыл глаза.
– Я умер? – спросил он. – И сейчас уже отправлюсь в царство теней?
– Это, как тебе больше нравится, – спокойно ответил Ахилл, отворачиваясь, чтобы вернуться к братьям и к другим воинам. – Но я бы на твоем месте СЕЙЧАС предпочел остаться здесь.
И он через плечо еще раз бросил взгляд на Елену – насквозь мокрую, растрепанную, со счастливой улыбкой и с покрасневшими от слез глазами, упавшую на колени возле простертого на земле Терсита.
Глава 6
Эней приказал своим воинам вытаскивать корабль из воды, а сам подошел к Гектору, немного смущенный этой встречей, не зная, протянуть ли руку внезапно воскресшему из мертвых троюродному брату, или раскрыть ему объятия. Однако Гектор, посмотрев на него странным, лишь скользнувшим по лицу героя взглядом, произнес:
– Не сейчас, Эней. С тобой не сейчас. Сначала с этими.
И он широким шагом, будто уже не чувствуя слабости, направился к группе разбойников, все так же стоявших вплотную друг к другу с выставленными вперед щитами. Когда троянский царь приблизился, все они сразу побросали щиты и, будто по приказу, попадали на колени, подчиняясь слепому, животному страху смерти. Гектор был сейчас, действительно, страшен. В измятом, окровавленном нагруднике, без шлема, со взвившимися от ветра волосами, окружавшими его голову, как грозовое облако – он казался не человеком, но мрачным подземным духом, вышедшим на землю, чтобы покарать преступников. Широкая полоса крови, стекающей по лбу, правой щеке, подбородку и густо капающей на шею, еще усиливала это ощущение.
Он остановился, не доходя десятка шагов до склонившихся перед ним пленников.
– Что мне делать с вами?
Его голос звучал хрипло и глухо, но в нем были прежняя сила и мощь.
– Пощади нас, великий Гектор! – закричал молодой разбойник, решившись подняться и сделать два шага навстречу троянскому царю. – Пощади нас! Мы не знали, что троянцы еще живут здесь, не знали, что у Трои есть царь...
– И что нельзя красть чужое золото? И убивать ради этого уцелевших троянцев? – Гектор стиснул кулаки, подавляя желание размахнуться и ударить. – Вы, как шакалы, притрусили на легкую добычу! И вы просите пощады?!
– Пощади, великий царь, пощади! – раздались голоса среди пленников. – Никто из нас никогда больше не покажется на этих берегах, не приблизится к твоим владениям!
– Сжалься, великий Гектор! – снова взмолился молодой разбойник. – Все знают, как ты милостив и великодушен!
– Я? – Гектор зло рассмеялся. – Это после того, как убили моего отца и братьев? Увезли в плен моих жену и сына, мою сестру, а другая сестра убила себя, чтобы не стать рабыней?! Здесь, возле пепелища моего прекрасного города, я должен быть милостивым? А не много ли вы хотите, ночные воры?
– Пощады! – продолжал умолять юноша. – Мы же повиновались Пейритою, а он был ненасытен и никому не простил бы сомнений... Царь Гектор! Нас осталось чуть больше тридцати человек... Пейритой и Фаракит мертвы. Это же они бросили тебе вызов... Пощади нас!
Опустив голову, Гектор какое-то время молчал.
– Да будет так! – наконец, произнес он, не поднимая глаз. – Я не пощадил бы вас, если бы сам не знал, что значит быть побежденным... Вон отсюда! Спускайте на воду свой дырявый корабль и чините его на ходу, либо приставайте к берегу за пределами бухты. Чтоб я не видел вас здесь! Тела ваших убитых мы предадим огню, хотя они и не заслужили этого. Ну! Делайте, как я велел!
Среди пленных послышались радостные вопли, и царь, вскинув на них яростный взгляд, прорычал:
– Ни слова больше! Вон!
Отвернувшись, он снова направился к своим воинам.
– Нестор умер, – тихо сказал Ахилл, подойдя к брату и не пытаясь спрятать от него лице, мокрое от слез. – Он еще успел что-то мне сказать, а что, я не понял: у него только губы двигались... Крита едва ли выживет... Пентесилея сказала, что девочку ранили дважды, она уже плохо держалась в седле, но все равно дралась. И, в самом конце боя, ее проткнули копьем! Рана в живот, хуже, чем была у Деифоба – кишки порваны наконечником, а я не умею их ушивать. И Пентесилея не умеет.
– Идем, – Гектор ласково взял брата за руку. – Мне нужно поговорить с Энеем, но я боюсь, что убью его. Сможешь меня остановить?
– Нет, – покачал головой Ахилл.
– Ты не сможешь?! Почему? – голос Гектора дрогнул.
– Потому что ты – мой царь, и я тебе повинуюсь, – спокойно ответил герой. – И если ты станешь кого-то убивать, значит, на то твоя воля!
– Да я сейчас сомневаюсь и в своей воле, и во всем на свете! – крикнул Приамид-старший. – Я не знаю, как быть с человеком, который двенадцать лет бок о бок со мной защищал Трою!..
– Это ты про меня, что ли? – Эней в это время сам подошел к ним и стоял в двух шагах. – Да что я такого сделал, что ты смотришь на меня зверем, Гектор?
Лучше бы он этого не спрашивал... Его туповато-безмятежный взгляд и искренне недоумевающий голос доконали молодого царя.
– Что ты сделал?! – Гектор обернулся с таким лицом, что отшатнулся не только Эней, но и Ахилл. – Ты спрашиваешь, Пифоново отродье[51], что ты сделал?! Или ты совсем потерял разум, или притворяешься слишком гнусно! Ты что, не знал, какое золото увезли ваши с отцом корабли?! Или ты не знаешь, из-за чего ахейцы разрушили Трою?!
– Ты не сможешь?! Почему? – голос Гектора дрогнул.
– Потому что ты – мой царь, и я тебе повинуюсь, – спокойно ответил герой. – И если ты станешь кого-то убивать, значит, на то твоя воля!
– Да я сейчас сомневаюсь и в своей воле, и во всем на свете! – крикнул Приамид-старший. – Я не знаю, как быть с человеком, который двенадцать лет бок о бок со мной защищал Трою!..
– Это ты про меня, что ли? – Эней в это время сам подошел к ним и стоял в двух шагах. – Да что я такого сделал, что ты смотришь на меня зверем, Гектор?
Лучше бы он этого не спрашивал... Его туповато-безмятежный взгляд и искренне недоумевающий голос доконали молодого царя.
– Что ты сделал?! – Гектор обернулся с таким лицом, что отшатнулся не только Эней, но и Ахилл. – Ты спрашиваешь, Пифоново отродье[51], что ты сделал?! Или ты совсем потерял разум, или притворяешься слишком гнусно! Ты что, не знал, какое золото увезли ваши с отцом корабли?! Или ты не знаешь, из-за чего ахейцы разрушили Трою?!
– Но... – голос Энея внезапно охрип. – Но не из-за того же, что мой отец подменил часть дани? Они же не могли этого обнаружить?.. Они...
– Они это обнаружили, тупейший сын подлейшего негодяя! Агаменону нужен был предлог – и лучшего предлога не мог придумать никто! Анхис решил спасти свое золото даже ценой гибели Трои... это ты не умеешь думать, а он все понимал и просчитывал! Иначе почему ваши корабли уже заранее были нагружены и стояли за пределами бухты? Ты можешь это объяснить?! Почему?!
– Я... Я думал, из предосторожности...
– Из какой предосторожности?! Значит, и ты догадывался, что ахейцы все-таки могут напасть? Да?!
Бледный до желтизны, герой пятился от взбешенного царя, видя, что тот может его убить – рука Гектора все плотнее сжимала рукоять меча, но Эней даже не решался в ответ взяться за свое оружие.
– Отец говорил... говорил, что такое возможно... – прохрипел он.
– Что?! Так ты знал?! И сберег себя, и своих воинов, и свое богатство... Ты облачен во все свои доспехи – значит, успел их надеть, тебя не застали врасплох! И ты спрашиваешь, что ты сделал?! На тебе кровь всех погибших троянцев! Будь ты проклят, предатель!
И, внезапно опустив свой новый меч, Гектор со всего размаха ударил кулаком в искаженное ужасом лицо троюродного брата. Эней покатился на землю, будто полотняный тюк.
Его столпившиеся вокруг воины, ошеломленные и потрясенные, кинулись к своему предводителю. В руках у некоторых из них были копья и мечи – они не успели их сложить или вложить в ножны, ведь только что был бой. Но, увидав их оружие, Гектор тоже поднял меч.
– Ну, трусы, вперед! – взревел он. – Нападайте на своего царя! Ко мне! Я изрублю вас на кусочки!
Воины отпрянули.
– Стой, брат, стой! – Ахилл понял, что теперь ему пора вмешаться. – Уж они-то точно ничего не знали, их не в чем винить. А с мечами они потому, что бой только сейчас закончился. На тебя никто не думал нападать.
– Мы же не безумцы, великий Гектор! – воскликнул один из воинов. – И мы вправду ничего не знали...
– Если Анхис предал Приама, мы сами отправимся сейчас к его кораблям и разделаемся с ним! – крикнул другой троянец, подошедший раньше других и слышавший предыдущий разговор. – То-то странными нам показались эти бочки...
Помрачение, на миг овладевшее Гектором, прошло. Он тяжело перевел дыхание и вложил меч в ножны.
– Никто никуда не отправится, – сказал он. – Я не буду мстить старику, тем более, что это уже ничего не исправит. Простите меня, троянцы! Я зря заподозрил всех вас... Оставайтесь здесь: нужно сложить погребальные костры. А ты, Эней, что теперь скажешь?
Герой медленно поднялся с земли. Его лицо было сплошной кровавой маской – кулак Гектора сломал ему переносицу и разбил левый глаз, который сразу вспух и затек багровой подушкой. Шатаясь, Эней шагнул к царю, и Ахилл весь напрягся. Но сын Анхиса стоял, опустив руки и голову, кровь стекала с его щеки и заливала кованую медь доспеха.
– Я только теперь понял! – страшным, изменившимся голосом произнес он. – Клянусь Аполлоном, я сначала не догадывался. Когда отец сказал мне, все уже было кончено... Мы уже бежали из Трои. Теперь я понимаю, отчего он велел мне быть в доспехах и выставить на ночь караулы у нашего дворца. Но я думал, это во всем городе... Гектор, ты проклял меня... Что же, пусть будет так!
Он резко отвернулся, но по движению его руки братья поняли, что он достает меч.
– Скорее, Ахилл! – крикнул Гектор, сознавая, что сам не успеет...
Ахилл перехватил руку Энея в последнее мгновение, когда лезвие меча уже касалось груди героя. Тот рванулся, но ничего поделать не смог.
– Пусти! – заорал Эней. – Это – мое дело! Не знаю, каким образом ты вообще живой и почему ты еще здесь, но уж это тебя не касается!
– Его все касается, Эней! – сказал Гектор, подходя и опуская руку на плечо богатыря. – Это – мой родной брат, такой же сын Приама и Гекубы, как Троил и Деифоб, как я. Это его, а не Париса я когда-то спас от гибели в пропасти. И ему, как и мне, не хочется, чтобы троянцы, которых осталось так мало, убивали себя от пустой обиды.
– Это не от обиды! – слизывая с губ кровь, произнес Эней. – Но ты же... ты...
– Я пережил столько потерь, Эней, что можно понять этот порыв гнева, – голос царя стал мягче, он, наконец, посмотрел в глаза троюродному брату. – Я не хочу твоей смерти, хотя мне будет очень трудно тебя простить. Если понял свою вину, постарайся сейчас помочь мне. Вложи меч в ножны.
– А как я это сделаю, если мой новый родственник все еще держит меня за руку? – глухо спросил Эней. – Если продержит так еще немного, рука отвалится вместе с мечом!
– Сюда, сюда! – раздались в это время крики со стороны скал.
Кричал Троил. Как только закончилась битва, мальчик подошел к раненой Крите и, как умел, помогал Пентесилее ее перевязывать. Девочка была в полубеспамятстве, и юноша звал ее по имени, нежно гладил ее руку, будто пытался пробудить к жизни. Он видел и понимал, что Крита, наверное, умирает, и не хотел этого видеть и понимать! Первое глубокое чувство, за эти дни соединившее его с юной амазонкой, теперь причиняло ему жестокую боль – Троил, вместе со всеми переживший гибель Трои и смерть отца и родных, не мог принять этой смерти!
Когда Гектор и Ахилл подошли к скалам, они увидели, что раненая лежит на разостланном плаще, над нею все так же склоняется, поддерживая ей голову, ее царица, а рядом стоит на коленях какой-то человек, одетый в черное, и уверенными движениями делает то, на что ни Ахилл, ни Пентесилея не смогли решиться – безо всякого трепета, спокойно ушивает выпавшие из ужасной раны, порванные копьем кишки. Возле него, на чистом платке, стоит плошка с каким-то травяным настоем.
Приамиды замерли на месте. Они не верили своим глазам. Между тем, незнакомец закончил шить кишки и несколькими быстрыми движениями зашил рану, все время промакивая ее кистью, которую вынимал из плошки. Поверх шва он, с помощью Пентесилеи, так же быстро и ловко наложил повязку и бережно опустил девочку на землю. Во время всей операции она лишь два раза слабо застонала.
– Редкая стойкость, даже для взрослого воина! – воскликнул врач. – Впрочем, вероятно, еще действует то состояние, которое мы называем шоком[52]. Приветствую тебя, царь Гектор! И всех вас! Рад поздравить с новой победой!
Он поднял голову, вытирая окровавленные руки о край платка.
– Кей!!! – вскрикнул Гектор. – О нет! Это уже слишком невероятно!
Действительно, волшебное появление придворного врача именно сейчас, когда он один мог помочь в безвыходном положении, казалось поистине невозможным.
– Откуда ты взялся?! – царь никак не мог прийти в себя. – И как раз сейчас?
– Ну, не как раз. – Кей улыбался, и его седая борода как будто тоже улыбалась. – Я, положим, дерусь почти с самого начала и успел уложить не меньше десятка этих пейритоевых паршивцев. У-ух, сколько работы они мне задали шестнадцать лет назад! Но в пылу битвы никто меня не заметил. Славно, что я зашел в свою изувеченную аптеку и принес сюда кое-что из лекарств. Узелок ждал меня среди скал, пока я крошил головы разбойникам, а теперь вот и пригодился. Этой девочке сейчас нужно лежать неподвижно, я бы даже советовал ее пока никуда не везти. Сделано все, чтобы предотвратить воспаление, но рана очень опасна. Надежда есть, однако дать слово я не могу. Укройте ее и подложите что-нибудь под голову.
– Кей, наш добрый и славный Кей! – Гектор обнял перса и прижал к себе, смеясь от радости. – Как же ты выжил? И откуда пришел?
– Прямо из Трои.
– ???
– Да не смотрите вы на меня так! – продолжал улыбаться лекарь. – Я в ту ночь тоже был захвачен врасплох, но дрался, пока это было возможно. Потом, отступая, укрылся в одном из подвалов дворца. Пожар разрушил эту часть здания, и подвал оказался весь завален, выйти из него я уже не смог. В полной темноте, на ощупь я определил, какая из стен внешняя, и с помощью моего меча стал рыть подкоп. Подвал, на мое счастье, был не совсем пуст, в нем нашелся мешок чечевицы. А вообще это – винный погреб, и в нем хранились бочки с вином. Вот такое мне досталось богатство. Только воды не было. Пришлось пить вино!