— Пресвятая Дева, — выдохнул за его плечом Коронадо.
В двадцати эстадо от пирамиды на искусственном возвышении, выложенном треснувшими от времени гранитными плитами, восседал огромный ягуар. Он был абсолютно неподвижен и походил на статую, вырезанную из эбенового дерева. Черная шкура зверя матово поблескивала на солнце.
Кортесу доводилось видеть больших ягуаров, в том числе и знаменитого на весь аль-Ануак белоснежного Кошкоша, содержавшегося в императорском зверинце в Тескоко. Но все они значительно уступали сидевшему на холме черному гиганту. Его круглая, с острыми ушами голова была повернута к яме, в которой трудились слуги принцессы.
— Да эта тварь разорвет человека, как кот мышку, — прошептал потрясенный Коронадо. Кортес выпрямился во весь рост и зычно крикнул:
— Аркебузиры! Стреляйте в зверя!
С самого утра он распорядился поставить у южной стены пирамиды трех стрелков. Теперь они споро разворачивали массивные стволы в сторону неподвижно сидевшего на пригорке ягуара. Возня людей с какими-то блестящими железками, казалось, совершенно не интересовала его, но стоило первому аркебузиру поднести горящий фитиль к запальному отверстию, огромный зверь внезапно прыгнул в сторону. Это произошло так быстро, что стрелок не успел остановить свою руку. Грохнул выстрел, на вершине холма взметнулось облако пыли и каменной крошки — тяжелые пули разнесли гранитную плиту, на которой только что сидел ягуар.
— Не стрелять! — срывающимся голосом крикнул Тубал, выскакивая из траншеи. От былой невозмутимости секретаря не осталось и следа. — Не убивайте его, идиоты! Сеньор Кортес, велите вашим людям остановиться!
Эрнандо вскинул руку, приказывая аркебузирам прекратить стрельбу. Не то чтобы он вдруг решил послушаться Тубала — просто стрелять было больше не в кого. Ягуар исчез — мгновенно и бесследно. Только колыхались у подножия пригорка густые заросли тамариска.
Кортес знаками подозвал секретаря к себе. Чалла подошел, поминутно оглядываясь назад, словно ожидая увидеть там ягуара.
— Не пора ли объясниться? — без обиняков спросил Эрнандо. — Что это за зверь и почему ты не хотел, чтобы в него стреляли?
— Это не зверь, — ответил Тубал. Он тяжело дышал, раскраснелся и вообще выглядел необычно возбужденным. — Пусть внешность не обманывает вас, кабальеро. Это был оборотень.
— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Кортес. — Почему бы не допустить, что мы видели обычного, хотя и очень крупного ягуара? И все-таки — почему ты не хотел, чтобы мои люди его убили?
Минуту секретарь молчал, изучая землю у себя под ногами.
— Если это тот, кто нам нужен, сеньор… убивать его было бы неразумно…
— Опять загадки, — поморщился Эрнандо. — Почему нельзя сказать сразу, без этих тайн? Если ты знал, что он может появиться, отчего не предупредил? И зачем тебе понадобился ягуар-оборотень?
— Скорее, это мы ему нужны… но вы все узнаете сами. Скоро. Во всяком случае, я рад, что его не убили…
— Мне казалось, это ты громче всех кричал, чтобы я поставил охрану вокруг раскопок, — заметил Кортес. — А теперь это тебе почему-то не нравится.
Он бросил быстрый взгляд в направлении ямы. Стальной квадрат распался — теперь наемники стояли вытянутым клином, по бокам которого гарцевали двое прискакавших на выстрелы всадников.
— Пожалуйста, сеньор Кортес, не заставляйте меня оправдываться! Охрана нужна для того, чтобы противостоять меднокожим, если они вдруг захотят помешать нам. Но этот зверь еще никому не причинил вреда. Он просто пришел и посмотрел…
— Что ты о нем знаешь? — рявкнул Эрнандо, хватая Тубала за отвороты кафтана и резко дергая вверх и на себя. — И почему защищаешь?
— Советую отвечать быстро и правдиво, — холодно добавил Коронадо. — А не то я вызову тебя на поединок за оскорбление чести бандейры. Вы слышали, командир, он назвал наших солдат "идиотами"?
Тубал побледнел. Дуэль с таким беспощадным убийцей, каким слыл капитан Коронадо, означала верную смерть.
— Я не вправе говорить об этом, — в его голосе прорезались умоляющие нотки. — Только Ее Высочество может позволить мне…
— Считай, что она тебе разрешила, — усмехнулся Кортес. — Уверен, принцессе будет жаль лишиться такого преданного помощника…
Клинок Коронадо выскользнул из ножен и уперся в носок сапога Тубала. Тот вздрогнул и попытался отшатнуться, но Эрнандо держал его крепко.
— Хорошо, сеньоры, — капитулировал чалла. — Этот оборотень… колдун… он пришел за скрижалями… теми, что вы, сеньор Кортес, видели нынче ночью… это великое сокровище, принадлежавшее могущественным магам древности. Теперь оно не имеет силы, потому что разделено, однако колдуны аль-Ануака готовы на все, чтобы снова собрать скрижали воедино.
— Допустим, ты не лжешь. Но откуда тебе известно о том, кто он?
— Мы знали давно, еще в Теночтитлане… оборотень ходил вокруг дворца Ахайякатля, следил, вынюхивал… поэтому у охранников были пантеры — они чуют оборотней. А потом он следовал за нами, всю дорогу… вы же помните, как нервничали лошади по ночам… а вчера…
— Так это его работа? — хмыкнул Кортес, вспомнив раздирающий душу вой над ночными джунглями. — Зачем же ты морочил мне голову рассказами о "больших зверях"?
Секретарь, в ногу которого по-прежнему упиралось острие меча Коронадо, нашел в себе силы усмехнуться.
— Вы полагаете, что этого ягуара нельзя назвать "большим зверем", сеньор?
— Я полагаю, что ты постоянно лжешь и недоговариваешь, Тубал. Предположим, ты знал об оборотне с самого начала. Почему же не предупредил меня? Или ты считаешь, что человеку, нанятому для того, чтобы охранять принцессу, незачем забивать себе голову такими мелочами?
— Отпустите меня, сеньоры, — понизив голос, йопросил Тубал. — Если принцесса увидит, как вы со мной обращаетесь, вам не избежать ее гнева.
— Не стоит угрожать кастильцам, — прорычал Коронадо, еще сильнее надавив на клинок. — Особенно, если ты сам — поменявший веру сукин сын.
— Мой друг прав, — Кортес сделал шаг назад и скептически оглядел помятого секретаря. — Мы, кастильцы, слишком горды и неуживчивы — разговаривая с нами на языке угроз можно ненароком и своего языка лишиться. Поэтому мы отпустим тебя только при одном условии — ты честно ответишь на последний вопрос. Согласен? Тубал мрачно кивнул.
— Что понадобилось Ее Высочеству от этого оборотня?
— Не знаю, — быстро ответил чалла. Коронадо с мстительной ухмылкой проткнул его сапог острием клинка, и бледное лицо секретаря исказилось от боли. — Я действительно не знаю! Она хотела… — он запнулся и закусил губу.
— Прекрати, Педро, — велел Кортес; Коронадо недовольно хмыкнул, но повиновался. — Итак, чего же хотела наша принцесса?
— Может быть, проще спросить об этом меня? — голос Ясмин был холоднее льда. Она ухитрилась так бесшумно подъехать к сейбе на своей белой кобылке, что Коронадо даже выругался от неожиданности. — И кто дал вам право, сеньор Кортес, калечить моих людей? Или вы опять заботитесь о моей безопасности?
Эрнандо не успел ответить. Один из всадников, охранявших траншею, галопом подлетел к подножию холма и откинул забрало шлема. Кортес узнал молодого Понсе де Леона.
— Командир, рабочие открыли дверь в подземелье! — выкрикнул он. — Какие будут приказания?
— Там, где дело касается подземелья, приказы отдает Ее Высочество, Диего, — Кортес учтиво поклонился Ясмин. — Но охрана пусть смотрит в оба: возможно, к нам пожалуют гости…
— Пусть никто не пытается проникнуть в сокровищницу до меня, — распорядилась принцесса. — Я хочу спуститься туда первой.
Понсе де Леон коротко отсалютовал мечом и ускакал, вздымая облака белой пыли.
— Он приходил, Ваше Высочество, — секретарь тщетно пытался привести в порядок свое платье. — В облике гигантской черной кошки. Солдаты стреляли в него, но он убежал.
— Я слышала выстрелы, — кивнула Ясмин. — Ты рассказал им?.. Презрения в ее голосе хватило бы на то, чтобы затопить Лубаантун до вершины самой высокой из его пирамид. Тубал опустил голову.
— Болтливый пес! Ладно, теперь уже ничего не поделаешь. Сеньор Кортес, нынче ночью вы сказали, что не собираетесь спускаться в подземелье, так как это не входит в ваш контракт. А что, если я захочу сойти туда сама? Вы все равно откажетесь сопровождать меня?
Эрнандо. хмуро посмотрел на нее. Сегодня на принцессе была кастильская одежда — короткая зеленая куртка, бархатные штаны для верховой езды, — делавшая ее похожей на молоденькую амазонку, выехавшую на охоту. Не сочетался с этим образом только полупрозрачный платок-никаб, скрывавший лицо Ясмин. Впрочем, даже с платком она выглядела прелестно.
— В этом случае, Ваше Высочество, долг велит мне запретить вам подобное безрассудство. Вы не должны подвергать себя такой опасности — на это есть слуги или, если уж вам так хочется сохранить все в тайне, ваш секретарь…
— В этом случае, Ваше Высочество, долг велит мне запретить вам подобное безрассудство. Вы не должны подвергать себя такой опасности — на это есть слуги или, если уж вам так хочется сохранить все в тайне, ваш секретарь…
— Которого вы только что чуть было не проткнули насквозь, — насмешливо перебила его Ясмин. — Вам не кажется, что для командира наемников вы слишком много себе позволяете?
— Ваше Высочество, — неожиданно осипшим голосом проговорил Коронадо, — если вы прикажете, я сочту за честь сопровождать вас даже в преисподнюю.
"Этого еще не хватало, — раздосадованно подумал Кортес. — Стоит только этой красотке подмигнуть, и лучшие мои командиры превращаются в безмозглых ослов! К тому же надо смотреть на вещи трезво — я не могу запретить ей лезть в эту дыру. А если ее будет сопровождать Коронадо, то потом не избежать разговоров о том, что у меня просто не хватило духу последовать за ней".
— Хорошо, — бесцветным голосом сказал он, — мы спустимся туда вместе. Тубал, распорядись, чтобы к яме принесли кувшин родниковой воды.
Глаза Ясмин влажно блеснули в прорези никаба.
— Я рада, что вы согласились, амир. А зачем вода?
— Вы смочите ею свой платок. Так делают рудокопы, чтобы защититься от ядовитого воздуха подземелий.
Принцесса дернула поводья белой кобылки, и та размеренным шагом двинулась к яме. Кортес бросил выразительный взгляд на Коронадо и последовал за ней.
Яма уходила на добрых десять локтей вглубь. Рабочие разобрали завал, и теперь окаймленная белым известняком дверь выглядела настоящими воротами в ад. По знаку Кортеса молодой невольник-нубиец осторожно приблизился к отверстию и зажег факел — пламя затрепетало, потом вытянулось в сторону проема.
— Я пойду первым, — сообщил Эрнандо принцессе. Он обмотал лицо влажной тряпкой и завязал ее концы узлом на затылке. — Прошу вас беспрекословно и быстро выполнять все мои… распоряжения. Возможно, от этого будет зависеть ваша жизнь.
Ясмин фыркнула, но возражать не стала. Кортес отобрал у нубийца факел и спрыгнул в яму. Принцесса предпочла спуститься по деревянной приставной лестнице.
В подземелье пахло сыростью и плесенью. Этот запах был настолько силен, что проникал даже сквозь мокрую ткань. Каменные ступени, уходившие в темноту, казались предательски скользкими, так что время от времени приходилось хвататься за отвратительно влажные стены. Несколько раз Кортес ударялся затылком о низко нависавший шершавый свод и тихо поминал дьявола, жалея, что не надел шлем. Ясмин, шедшая позади, тоже шептала себе под нос что-то по-арабски — по-видимому, ругалась. Когда позади осталось сорок две ступеньки, желтый свет факела выхватил из тьмы чье-то искаженное в ужасной гримасе лицо с налившимися кровью глазами.
— Что там? — в голосе принцессы прозвучали тревожные нотки. — Почему вы остановились, амир?
Кортес перевел дыхание. В первое мгновение ему показалось, что чудовище живое и сейчас бросится на него, но потом он сообразил, что перед ним всего лишь вырезанное в камне изображение.
— Здесь плита, — негромко сообщил он, не оборачиваясь к принцессе. — Вероятно, та самая, о которой говорится в вашем пергаменте…
Он поводил факелом вверх-вниз, осматривая барельеф. Существо, изображенное на плите, имело вытянутую, немного напоминающую крокодилью голову, огромную пасть с двумя рядами острых, загнутых кверху зубов и высокий гребень, тянущийся по всему хребту до кончика длинного хвоста. Кровавые глаза, как заметил Эрнандо, были инкрустацией — возможно, из драгоценных камней. Плита, некогда перекрывавшая ход вниз, была теперь повернута под небольшим углом к лестнице, так что при желании протиснуться между ней и стеной не составляло большого труда. Кортес попробовал сдвинуть ее плечом, чтобы расширить проход, и едва не потерял равновесие — массивная каменная глыба подалась неожиданно легко.
— Вам лучше пока остаться здесь, — предупредил он Ясмин, не особенно надеясь на успех. — Я проверю, нет ли внизу ловушек.
К его удивлению, принцесса не стала спорить. Видимо, давящая атмосфера подземелья благотворно повлияла на ее благоразумие.
Сразу же за плитой с барельефом на ступеньках лестницы лежал скелет без черепа. В ребрах у него торчал кремневый наконечник копья. Кортес осторожно обогнул его, стараясь не задеть ненароком ногой. Сделал шаг, другой, посветил факелом, разгоняя подземную тьму, и остановился.
Скелетов в подземелье было много. Так много, что сразу стало ясно — сокровища обнаружили задолго до их появления в Лубаантуне. Обнаружили, но не смогли поделить. Некоторые скелеты, как и первый, лежали на ступенях: костлявые пальцы крепко сжимали крошащийся от времени камень. Другие были свалены у подножия лестницы, подобно какой-то чудовищной вязанке хвороста. Бесформенные груды костей громоздились вдоль стен открывшейся внизу широкой пещеры. Больше, насколько мог разглядеть Эрнандо, в пещере не было ничего.
— Спускайтесь, Ваше Высочество, — негромко позвал он. — Здесь, кажется, безопасно…
Под ногами хрустели кости. Желтый череп откатился к самому краю лестницы и, упав на пол пещеры, рассыпался в прах.
— Смерть, — дрогнувшим голосом проговорила Ясмин. — Это царство смерти.
— Гробница, скорее всего, — кивнул Кортес. — На юге меднокожие любят хоронить своих правителей вместе с прислугой и телохранителями. Те, что сидят вдоль стен, наверняка были убиты, чтобы сопровождать своего господина на том свете.
— А эти, на лестнице?
— Если верить вашему документу, торговец Карим сражался здесь с воинами народа аль-киц. Похоже, тут было жарковато… Смотрите, Ваше Высочество, вот обломок стального клинка. Это мавританская сабля.
— Амир, когда мы одни… вы можете не называть меня "Ваше Высочество".
Кортес обернулся и удивленно посмотрел на нее. Лицо принцессы по-прежнему скрывал платок, но тонкий смолистый факел дрожал в ее руке, и кастилец понял, что она по-настоящему напугана.
— Как же мне тогда называть вас, Ваше Высочество? — он ободряюще дотронулся до рукава ее зеленой курточки. Тонкие пальцы девушки крепко обхватили его запястье.
— Просто Ясмин… У меня ведь красивое имя, не правда ли?
— Разумеется, Ваше Вы… — Кортес запнулся и рассмеялся. — Разумеется, Ясмин. У вас очень красивое имя, почти такое же красивое, как и вы сами.
Пальцы принцессы коснулись его лица.
— Спасибо, амир. Даже если вы говорите это просто из вежливости, мне приятно слышать такие слова из ваших уст.
Повисло неловкое молчание. Кортес внезапно почувствовал себя очень глупо — он находился наедине с дьявольски привлекательной и явно неравнодушной к нему девушкой и никак не мог понять, что ему следует делать. Притвориться, что он не понимает намеков? Тогда принцесса до конца своих дней будет думать о нем, как о круглом дураке, а сам он будет жалеть об упущенной возможности. Ответить на ее призыв? Уж больно неподходящее место для любовных утех — сырость, отвратительный запах, груды костей по углам…
— Ясмин, — хрипло проговорил Эрнандо, — вы мне… вы мне действительно очень нравитесь. Я хотел бы извиниться за грубость, которую проявил вчера… поверьте…
— Я прощаю вас, — прошептала принцесса, доверчиво прижимаясь к кастильцу. — Мне страшно, мне очень страшно здесь, мой храбрый рыцарь… Здесь кругом мертвецы… ужасные маски на стенах… это место, где похоронено зло…
— Что вы сказали? — потрясенно переспросил Кортес. — Место, где похоронено зло?
Ясмин пожала худенькими плечами.
— Так говорит Тубал. На самом деле он очень-очень умный, прочел сотни книг… дядя шутит, что он родился в библиотеке…
"Тисок говорил то же самое, — подумал Эрнандо. — Какое зло они все имели в виду? Я вижу здесь только гору скелетов и кучу битых черепков".
Они обошли пещеру по кругу. Принцесса крепко держалась за запястье кастильца, но факел в ее руке больше не дрожал. В одном месте они обнаружили неглубокую яму и отвал рыжеватой окаменевшей за долгие годы глины. Яма была пуста, только на дне ее блеснул в свете факела крохотный листочек золотой фольги.
— Боюсь, мы ничего не найдем здесь, — Кортес на всякий случай ткнул в яму мечом, но никаких присыпанных землей сундуков не обнаружил. — Все давно разграблено.
— Вы правы, амир. Пора подниматься на поверхность. Мне не нравится это место. Здесь слишком душно… и этот запах…
Она не успела договорить. Откуда-то с потолка пещеры, из темноты скользнул по толстой нити отвратительный мохнатый паук размером с канарейку. Он упал за воротник курточки принцессы, но одна из его длинных лап зацепилась за узел никаба, и паук забился, стремясь освободиться. В то же мгновение Кортес схватил принцессу за воротник и изо всех сил сжал кулак. Между пальцами у него отвратительно хрустнуло, и он почувствовал острую боль в ладони. Ясмин взвизгнула, вырываясь. Бархатная куртка треснула по шву, кусок воротника остался в руке у Эрнандо. Он медленно разжал кулак — раздавленное насекомое тяжело упало на утрамбованный глиняный пол пещеры.