Поэле Ваэохо Гоген и Теанкеноэ Алингело (по прозвищу Танк) переглянулись.
- Дядя Ематуа считает, что женщины намного умнее мужчин, - шепнул Танк.
- Еще скажи, что это не так, - весело отреагировал Тетиэво.
- В большинстве случаев, но не всегда, - сообщил свое мнение Гоген.
- Ты еще маленький, у тебя статистика не набралась… Так, что скажешь, Селина?
- Я не уверена, - ответила очень худощавая француженка средних лет. – А, раз я не уверена, то я не считаю, что следует менять продуманный график.
- Коллеги, вы меня не вполне убедили, - со вздохом произнес доктор Кантоле.
- Послушайте, друзья! – вмешался Клод Филибер, - мы тут собрались на вечеринку по случаю дня святого Сильвестра и Нового года. Отложим совещание на рабочий день.
- Корпоративная вечеринка, - тихо сказал Винк, - есть продолжение трудового дня, но другими, более изощренными средствами.
- Лучший способ прекратить деловые разговоры, - заметил Аптус, - это налить всем по стакану бужоле, и быстро хлопнуть.
- Интересная идея, - согласился Дюги, и взял в руки пластиковую канистру, - что мне нравится в самоанском бужоле, так это его наличие круглый год. Во Франции бывало обидно, что бужоле есть, фактически, только в конце ноября.
Филибер взял в руку наполненный стакан, встал и произнес:
- Позвольте сказать несколько слов. Спич, или тост, как получится. По традиции в конце года подводятся итоги. Я попробую сделать это, хотя главные события нашего проекта «Каравелла» еще впереди. Когда я оглядываюсь назад, в самое начало проекта, в апрель месяц, то вижу, что мы с вами выполнили огромную работу в фантастически короткие сроки. Год назад я бы не поверил, что это вообще возможно. Тогда, год назад я не мог представить, что в условиях, когда на планете все так сложно и неспокойно, мы сможем собрать коллектив из таких людей. Я имею в виду и великолепную четверку – Виктора Марго, Комо и Текс, которые сейчас приближается к Марсу, и тех, кто собрался за этим столом, и конечно, те группы, которые сейчас в других точках планеты. Команду дока Фрэдди Макграта в Канаде, дока Энди Роквелла в Новой Зеландии, эксперта Райвена Андерса в Антарктике на Маунт-Сипл, дока Джерри Винсмарта в Ист-Кирибати, дока Иватомо Таданари на Хоккайдо, и дока Анри-Жака Марне у нас во Франции. И я хочу поднять этот… Гм… Пусть будет кубок. Этот кубок за взаимопонимание!
- Классно! – констатировала Роки Митиата.
Зазвенели кубки (в смысле, стаканы и кружки). Самоанское бужоле полилось рекой (в частности, на стол, поскольку Дюги наполнил посуду до краев), в общем стало весело. Некоторое время публика галдела, отпивая по нескольку глотков, заедая закусками и перебрасывая друг другу тарелки. Потом, Тетиэво помахал рукой поясняя, что просит предоставить ему слово. Дюги вторично наполнил условные кубки.
- Я тут старший за столом, - произнес 62-летний утафоа, - Позади столько, что все не вспомнишь… Хэх… Кое-что лучше и не вспоминать. И, раз у нас на носу Новый год, хочется чуть-чуть заглянуть в будущее. Знаете, мне бы очень хотелось увидеть через некоторое время… пусть не в наступающем году, пусть через год… первого ребенка, родившегося на другой планете. Вот за это великое дело я хочу выпить! Iri!
…
К моменту появления Лианеллы Лескамп, было сказано еще несколько тостов, и даже сделана попытка (более-менее удачная) спеть французскую новогоднюю песенку:
Vive le vent, vive le vent, vive le vent d’hiver
Qui s’en va sifflant, soufflant, dans les grands sapins verts…
(Слава ветру, слава ветру, слава зимнему ветру,
Который свистит и дует в больших зеленых елях).
Зима, правда, была условная (плюс 25 Цельсия). Роль елки в таверне, сделанной во французском деревенском стиле, играла араукария в огромной бадье с грунтом. Что касается такого «классического» атрибута, как снег – он был еще впереди.
Лианелла на несколько секунд оказалась в центре внимания, затем подверглась не слишком длинной воспитательной беседе с мамой, а затем получила возможность отскочить в «условно-молодежный» угол к Гогену, Танку, Юлису и Винку.
- Ну, что, японская принцесса? - Юлис подмигнул ей, - Получила по ушам?
- Тьфу на тебя, - буркнула она, хватая из блюда с салатом кусок курицы.
- Надулась, - констатировал он повернувшись к напарнику, - Скажи, Винк, если она продолжит дуться, то мы не расскажем ей страшную тайну.
- Не расскажем, - грозно согласился Винк, отхлебывая бужоле.
- Нагнали тумана на ровный берег, - охарактеризовал их поведение Танк.
- Не мешай нам выпендриваться, - сказал Юлис.
- А какой масти тайна? – спросил Гоген.
- Ты еще не знаешь, что было прошлой ночью? – поразился Винк.
- Откуда? Прикинь, у меня теперь две vahine и пятеро tama, из них четырем неполная декада от роду. Я прыгаю, как авиа-лягушка с Тепе-Элаусестере сюда, и обратно.
- Да, это я не сообразил…
- Тайну сюда! - встряла Лианелла, - А то я лопну от любопытства, и вас заест совесть.
- В общем, - прошептал Юлис, - пошли мы вчера вечером в «Летучего Гренландца».
- Вчетвером, - уточнил Винк, - в смысле, с девчонками. Либби и Соли, ты их знаешь.
- Ну. И дальше?
- Дальше, хлопнули по стакану пальмового пива. Поплясали. Посмотрели по TV твои подвиги в Папуа. Круто! Твой принц реальный бэтмен.
- Поэте Тотакиа очень профессионально пилотирует, - заметил Гоген.
- А «Mowe», - заметил Танк, - Это переделанный «Aeriane Swift», Бельгия, 2002 год.
- Нет, - возразил Гоген, - это переделанный «Mitchell U-2 Superwing», США, 1977-й.
- Может, так. Но, по-любому, это слегка переделанный старый любительский wingfly.
- Пфф! – Гоген фыркнул, - Ну, тогда Space-Shuttle - это слегка переделанный самолет братьев Райт 1903-го. Новый движок, заклепки, модная краска, всякий тюнинг…
- Обещали тайну! – перебила Люси.
Винк понизил голос до шепота и произнес:
- В общем, мы взяли еще какой-то болтушки, вроде коктейля, и вдруг смотрим: около стойки бара две чертовски знакомые фигуры.
- Кто? – также шепотом спросила она.
- Во-первых, твоя мама.
- Ну…
- …А во-вторых, доктор Дюги. Чтоб мне провалиться, если вру.
- Про банджо расскажи, - встрял Юлис.
- Банджо было потом, - напомнил Винк, - а сначала они просто немножко выпили и поплясали salsa.
- Немножко? Как же! Они хлопнули по полстакана рома, не меньше.
- Нет, Юлис, они выпили совсем немножко!
- Да? А почему они такое вытворяли?
- Потому, блин, что это любовь, ты понял? – Винк для убедительности пихнул своего напарника плечом и продолжил, - Значит, там на стене висело банджо, и доктор Дюги арендовал это банджо за один фунтик. Ну, в «Летучем Гренландце» такое правило…
- Знаю, - перебила Лианелла, - И что дальше?
- Он классно шпарит на банджо, вот что дальше. Ты не знала? Вот, и мы не знали. Для начала он выдал что-то такое вроде баллады. И еще одной баллады. А народ оценил, и ребята притащили ему funnel. Такой усилитель для морского сигнала, ватт на сто.
- Круто!
- Еще круче, - поправил Юлис, - Усилитель, это ладно, но когда твоя мама арендовала половину стойки бара… Там стойка основательная, отпиленный кусок фюзеляжа…
- Знаю. Так, зачем мама это арендовала?
- Чтобы плясать, зачем же еще? Слушай, она что, когда-то занималась гимнастикой?
- Да, - Лианелла кивнула, - У нее даже медаль универсиады. Но это было до меня.
- Вот! - Винк хлопнул ладонью по столу, - Я сразу сказал: Доминика профи. Любитель технически не может так вертеться на руках. Шлепнется, и все.
- Мама плясала на стойке бара? – недоверчиво уточнила Лианелла.
- Еще как! – подтвердил Юлис, - Ты можешь посмотреть в i-net. Там дельтапланерные туристы не зевали. Сняли это на свои карманные гаджеты для истории астронавтики.
Теанкеноэ Алингело толкнул Лианелле свой palmtop.
- Глянь. Экран, как бы, маленький, но для общего впечатление.
- Мерси, Танк… - она ткнула значок «play» и пару минут молча созерцала, а потом резюмировала, - …Блин! И после этого мама запрещает мне летать на глайдере!
- Мир полон мелких несправедливостей, - трагическим тоном ответил Винк.
- Сейчас тебе расскажут про несправедливость, - пообещал ему Юлис, - Вот, святой Сильвестр идет. Сейчас опять пристанет к доку Тетиэво про Папскую академию.
Винк глянул на вошедшего в таверну Пьера Арше, доктора физхимии и астрофизики (неофициально известного, как падре Пьер), и покачал головой.
- Не будет он приставать с этим под Новый год.
- Будет, как видишь, - проворчал Юлис, глядя, как падре Пьер (одетый, разумеется, в обычный европейский тропический костюм без «римско-католической символики») целенаправленно движется к той точке стола, где устроился 62-летний утафоа.
- Что за история? – поинтересовалась Лианелла.
- Предложение Папы Климента XV, - пояснил Винк, - построить на Таити маленький филиал Папской академии наук. За счет Ватикана, конечно. И падре Пьер пытается агитировать за это дока Тетиэво, потому что тот верховный судья.
- Предложение Папы Климента XV, - пояснил Винк, - построить на Таити маленький филиал Папской академии наук. За счет Ватикана, конечно. И падре Пьер пытается агитировать за это дока Тетиэво, потому что тот верховный судья.
- Что? – удивленно переспросила она, - Какой еще верховный судья?
- А ты не знала? – он сделал большие глаза, - Хотя, понятно. У тебя принц, и это…
- …Блин! Винк! Я сейчас ткну тебя вилкой куда-нибудь.
- Все-все, я молчу. Гоген, скажи сердитой мадмуазель, что я не вру.
Поэле Ваэохо Гоген утвердительно кивнул
- Дядя Ематуа один из верховных судей по рейтингу на год. По ходу, ты в курсе: у нас ежегодно выбирается шесть судей: три по жребию, три по рейтингу.
- Да, я знаю. Но я не думала, что док Тетиэво участвовал в выборах.
- Просто у нас такие выборы, - пояснил Гоген, - foa 18 декабря отправили на сервер сообщения с именами канаков, которым они больше всего доверяют, и все. А в конце декабря была полу-научная тусовка на Гваделупе, и там Папа Римский передал доку Кватро Чинклу, математику с Киритимати, предложения про филиал академии.
- И что теперь? – спросила она.
- Теперь это читает Верховный суд, и в первой декаде января будет вердикт. Типа, или разрешить с какими-то ограничениями, или послать на… В смысле, не разрешить.
- Второй ответ правильный, - сказала Лианелла, выдергивая из салата помидорчик.
- Почему? - удивился Танк.
- Потому, - ответила она, - посмотри, что из-за этих поповских штучек творится во Франции и окрестностях. Вам здесь такое надо?
- Такое, нам, конечно, не надо, - ответил канак, - Но, можно разрешить гетто, как в буферной Папуа-Малайской зоне для гастарбайтеров-мусульман.
- Хэй, бро! – возмутился Гоген, - Ты сам-то понял, что залепил? Гетто на Таити, в ста милях от Раиатеа, где maraeroa te Mauna-Oro arikiroa te Aku-Hiva y proa te tupuna-foa?
- Хэх. Joder… - Танк почесал в затылке, - Да, это я какую-то херню сказал…
- Чего-чего? – переспросил Юлис.
Лианелла похлопала французского программиста по плечу.
- Меньше играй в «Doom-shooter», и больше интересуйся культурой.
- Кто бы меня учил жизни, только не некоторые принцессы...
- Ладно, - перебила она, - Объясняю, слушай. Таити недалеко от Раиатеа, а на Раиатеа древний marae, храм, построенный великим королем Мауна Оро, который привел foa - канаков из страны предков, на первом каноэ-проа, и объединил Гавайику, Океанию. И поэтому, рядом с Раиатеа нельзя делать такой дерьмовой штуки, как гетто.
- Нельзя, - спросил Винк, - потому что духи предков обидятся?
- Нельзя, потому что это позор, - ответила Лианелла, - Потому что в paruu-i-hoe, законе Мауна-Оро, сказано: Гавайика – страна свободных людей в свободном море.
Юлис глотнул чего-то из рюмки, шумно выдохнул и покачал головой.
- Обалдеть, какие здесь мифы! Черт! Я боюсь, падре Пьер сейчас что-нибудь ляпнет и нарушит какое-нибудь табу. Его депортируют на хрен, а кто будет мне объяснять, как переделать глючный софтвер для поляризационного газоанализатора?
- Там не глючиный софтвер, - возразил Винк, - а китайский. В принципе-то работает…
- Да, так и скажи доку Марне: «зачем переделывать? В принципе-то работает».
- Черт… - уныло произнес Винк, - Так, конечно, не скажешь.
- Спокойно, товарищ, - Юлис хлопнул его по плечу, - Глянь: до главного умника уже дошло, что падре Пьер рискует получить в зубы билет в Париж на ближайший рейс.
Клод Филибер, с некоторой с заметной поспешностью, поднялся, держа в руке кубок (точнее, стакан), наполненный самоанским бужоле.
- Друзья! Коллеги! Я прошу вас отвлечься от деловых разговоров! У нас праздник, и я должен вам сказать, что у меня родился тост. Или даже спич. Я подумал о том, как это здорово, что мы, такие разные по этническому происхождению, по религии, и даже по культуре, можем не только работать вместе, но и вместе собираться на праздники. Мы остаемся при этом каждый самим собой. Меганезийцы – меганезийцами, французы – французами. Мне кажется, у нас настоящее мультикультурное сообщество, а не тот суррогат, который в начале века пытались построить в Европе горячие головы. Мне кажется, что гораздо правильнее, когда люди дружат, не забывая свои корни.
- Да! – воскликнул Пьер Арше, - Я очень рад, дорогой коллега, что наши мысли тут сходятся. Мы дружим, но у каждого из нас сохраняются свои корни, своя культура, и, разумеется, своя религия. Я знаю Меганезию, как страну, где с огромным уважением относятся к личному религиозному выбору человека. Выбору, связанному, конечно, с выбором его предков. Я только что говорил коллеге Тетиэво, что мы, французы, очень ценим ту дружескую атмосферу, которая создана вокруг нашей маленькой общины…
Гоген и Танк переглянулись, синхронно пожав плечами, Юлис прошептал:
- Вот, осел! Его оттаскивают за хвост, а он упорно ползет к аэродрому.
- Надо его тянуть вместе, - заметил Винк, - Ну, как великую репку из русской сказки.
- Так, вы не болтайте, а тяните! – прошипела Лианелла.
Тем временем, падре Пьер продолжал.
- …Но, чтобы сохранять самоидентичность, общине необходимы некоторые символы. Видимые символы. Если говорить о французской общине, которая, я надеюсь, будет увеличиваться, как и меганезийская община на французских тропических островах в Индийском океане и Карибском море… Так вот, есть символические постройки…
- Слушайте! - встрял Юлис, вскакивая с рюмкой в руке, - Нам нужна Эйфелева башня. Вообще, самый лучший символ французского прогресса. Высота триста метров!
- На Таити это будет смотреться, - поддержал Гоген.
- И конструкция простая, - заметил Танк, - типовые ажурные элементы.
- Мне нравится эта идея, - сообщила Рокки Митиата, - А сколько нужно металла?
- 7300 тонн стали, - ответила Лианелла, - В сети есть полный исходный проект, и есть проект 2001 года: такая же стальная башни, но без лишних штучек. Она втрое легче.
- Вот как? Это совсем немного. Квинт, как ты думаешь, «Flametron» за это возьмется?
- Ну… - Аптус задумался, - Если взять втрое облегченный проект и заменить сталь на антикоррозионный магниевый сплав… Делим вес на три, и умножаем на соотношение плотностей магний/сталь. Выходит 550 тонн. Знаешь, это окажется совсем недорого.
- Отлично! – Рокки потерла руки, - Я прикину место и договорюсь кое с кем.
Филибер поставил стакан на стол, повернулся к Арше и громко похлопал в ладоши.
- Браво, коллега Пьер! Блестящая идея. Вы удивительно точно направили ход мысли в сторону, я бы сказал, объединяющих символов Франции и Французской Полинезии. Я надеюсь, наши друзья – меганезийцы не обидятся…
- Пф, - фыркнул Тетиэво, - Название двести лет, как вошло в обычай. Никаких обид.
- Я… - неуверенно произнес падре Пьер, - имел в виду не совсем это. Конечно, будет прекрасно, если на Таити появится привычная для парижан Эйфелева башня, но мне кажется, что необходим элемент не только технического, а и культурного значения...
- Точно! - воскликнула Лианелла, - Я придумала! Можно, я расскажу про культуру?
- О! Наша молодежь! – Филибер снова похлопал в ладоши, - Конечно, рассказывай!
- Рассказываю! Вчера мы встречали Новый год с запада от Линии перемены дат, на Упаикиро. Это красивый подводный атолл, и на нем платформы… Короче, когда мы прикидывали на счет ужина, хозяева платформ вспомнили про фуа-гра.
- Wow! – воскликнул Винк, - А я смотрел репортаж про твой полет в Папуа и не мог сообразить: зачем тебе печенка гигантской папуасской утки!
- Вот затем. Хозяева этих платформ мне сказали: «Лианелла, ты франко-креолка, ты, конечно, знаешь секрет фуа-гра». Правда, я не очень помнила, и позвонила маме.
- …И, - заметила Доминика, - морочила мне голову, что ты тут рядом, на Тематанги.
- Ну, извини, мама. Я немного шифровалась, чтобы ты не нервничала. А рецепт мне обязательно был нужен. Ведь, если франко-креолка не умеет готовить фуа-гра…
- Франко-креолка? – переспросил Филибер.
- Да, док Клод. Там все знали, что я франко-креолка из Каравелла-пуэбло. И выбор шампанского тоже был на мне. В Папуа на маркете можно выбрать реально хорошее французское шампанское. На маркете виноделы дают попробовать.
- …Надеюсь, - снова вмешалась Доминика, - ты там не очень много дегустировала?
- Что ты, мама. Я пробовала только то, которое в фирменных литровых бутылках из зеленого пластика. Заведомо-паленый moon-shine я даже не нюхала. Честное слово!
Пьер Арше недоуменно развел руками.
- Лианелла, почему ты называешь себя франко-креолкой?
- Так правильнее, док Пьер. Я живу тут в kanaka-fenua уже полгода, я не какая-нибудь заезжая юро, которая ни фига не понимает, и хлопает ушами, как слон в планетарии. Вообще, я куда-то сползла, а начала говорить про культуру. Знаете, фуа-гра всем тут понравилось, и я думаю: просто Эйфелева башня это не зачетно. Надо сделать, как в Париже: ресторан «Жюль Верн» на первом ярусе, на высоте 90 метров. И там можно продвигать нашу франко-креольскую кухню. Культура начинается с вкусной еды, это очевидно. Вот, вы приезжаете в любую страну, и сразу что: кафе, или бистро, или…