И в довершение всего, так называемый правительственный квартал лишен света, воды и энергии!
Перед рейхсканцелярией стоит цистерна с водой, наш единственный водный источник! Но хуже всего, как сообщил мне Мюллер, дело обстоит с туалетами. Эти свиньи, командос, постоянно пользуются туалетами, и ни одному из них не приходит в голову взять ковшик и слить за собой.
Этим вечером мне, очевидно, предоставят комнату в бомбоубежище, где я буду работать и спать. Теперь я должен пойти и немного подстегнуть своих товарищей, чтобы они побыстрее восстановили телефонную связь и т. д. и т. п.
Твой М.
<
Еще секундочку! Вот что мне хотелось бы еще сказать. Я пришел к выводу, что должен обращаться с тобой мягче и с большей любовью, чем прежде. До настоящего времени я не уделял тебе должного внимания! Иногда я просто по-свински вел себя по отношению к тебе! Ты имеешь право на всю любовь, которую мы, отец и дети, можем дать тебе.
Твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
4.02.1945
Любимая.
К настоящему моменту, сейчас 16.00, в партийной канцелярии только две комнаты приведены в рабочее состояние, то есть в них есть окна и двери. Работа практически остановилась, мюнхенский поезд пока не прибыл, а это означает, что я не получал почту! Полчаса назад включили свет, и это огромное счастье. Час назад в моей комнате вставили новое окно, и теперь она больше напоминает ту комнату, которую ты хорошо знаешь, но отопление по-прежнему не работает, поэтому я сижу в пальто с меховой подкладкой.
Мне сообщили, что сегодня вечером мне выделят спальню в бомбоубежище.
Но как это все незначительно по сравнению с бедственным положением на Востоке! Горят деревни; жителей, не успевших спрятаться в лесах, расстреливают или иным способом доводят до смерти, женщин, прежде чем убить, насилуют.
Не удается стабилизировать положение на фронте. Мы, правда, бросили кое-какие резервы, но у русских огромное превосходство в танках, пушках и тяжелом оружии всех видов, и против них бессильно даже самое отчаянное и решительное сопротивление фольксштурма!
Русские уже создали плацдармы на Одере южнее Вризена и рядом с Кюстрином! Можешь представить, сколько проблем приходится решать фюреру, и их становится все больше с тех пор, как на Западном фронте нас отбросили на позиции, которые мы удерживали в начале декабря, а англичане и американцы уже готовят новое наступление! Похоже, что самая тяжелая фаза еще впереди.
Я бы не писал тебе об этом, если бы не знал, что имею в твоем лице очень смелого и понимающего товарища, настоящего национал-социалиста. Ведь я могу писать тебе обо всем абсолютно откровенно и сообщать, каким отчаянным в действительности является наше положение, поскольку я знаю, что ты, как и я, никогда не утратишь веру в окончательную победу.
Именно по этой причине в эти трудные дни я осознал, какое сокровище я нашел в тебе! Теперь я понимаю, насколько неадекватно оценивал тебе в прошлом.
До сих пор я не понимал, как важно иметь такого стойкого национал-социалиста, как моя жена, такого спутника жизни, мою возлюбленную и мать моих детей, и при этом я не был по-настоящему признателен счастливой судьбе, подарившей мне тебя и детей. Теперь я понимаю, как должен благодарить свою счастливую судьбу. В эти дни, полные тревог и волнений, я ощущаю это с особой силой. Ты, моя любимая, самая красивая, ты действительно сокровище моей жизни!
Твой М.
* * *Герда Борман Мартину Борману
Оберзальцберг
4.2.1945
...Вчера и сегодня мне звонила фрау Троост[107]; она может говорить часами, и любой ответ дает ей новую тему для разговора!
Фрау Троост считает, что большой зал в Бергхофе должен быть перекрашен, потому что без картин будет выглядеть ужасно. Она знает, сказала фрау Троост, что фюрер отдал распоряжение ничего не делать. Но стены будут выглядеть ужасно, если их не покрасить, а это совсем не сложно, с работой можно справиться за несколько дней, и фюрер, скорее всего, этого даже не заметит. Конечно, лучше сделать это прямо сейчас, пока маляры еще здесь... [Нет. Из-за гостей, родителей Браун.] Она уже говорила об этом с Гельмутом, сказала фрау Троост, но ничего не вышло. Сегодня у меня не замолкая звонит телефон. Звонила фрау Шауб, чтобы узнать, все ли у тебя в порядке; она узнала от фрау Винтер[108], что рейхсканцелярия была объята пламенем. [Чушь!]
Потом позвонила фрау Винтер. Энгель, сказала она, ждет звонка, а его все нет, поэтому она попыталась дозвониться до рейхсканцелярии, но на телефонной станции ответили, что это невозможно, поскольку рейхсканцелярия горит! Я объяснила ей, что ты ночевал в канцелярии и, конечно, не стал бы этого делать, если бы канцелярия горела. Я рассказала, что все окна выбиты, не было света, воды, но в остальном все хорошо. Похоже, это успокоило ее. Фрау Шауб рассказала, что Шпеер, по разговорам, здесь [Вчера вечером на дне рождения Е. Б. он сказал, что должен быть в Оберзальцберге] и привез с собой мать Лени Рифеншталь[109].
Вероятно, ей сказала об этом Лени, но я ничего не слышала. В эти дни в воздухе витает множество слухов, но все они кажутся безосновательными. Говорили, к примеру, что в Зальцбурге эпидемия «инфекционного заболевания»; я поинтересовалась и выяснила, что это корь, хотя и в несколько более тяжелой форме, чем обычно, часто сопровождающаяся пневмонией. Но у нас здесь тоже болеют корью, и ничего страшного не происходит. Люди взволнованы и оттого склонны к преувеличениям...
* * *Мартин Борман Герде Борман
5.02.1945
Любимая моя.
Я был счастлив, когда утром ты сказала, что вчера с Гельмутом, а сегодня утром с Гретель долго обсуждала все свои требования.
Ты делаешь меня таким счастливым, моя любимая, храбрая девочка! С тобой, я знаю, наши дети в полной безопасности – а это так необходимо в эти дни, больше чем когда-либо!
В данный момент трудно предсказать, как будут развиваться события, особенно в связи с тем, что англо-американские силы готовят на Западе новое наступление на широком фронте. Мы отступили и теперь занимаем позицию, которую удерживали в начале декабря. Наш самый большой актив на Западе – Зепп Дитрих и его армия – должен быть переброшен на Восточный фронт.
Надо быть большим оптимистом, чтобы считать, что у нас есть шанс! Я просто не могу поверить, что судьба, которая вела нас и нашего фюрера, отказалась от нас и допустит, чтобы мы навсегда исчезли. Победа большевизма и американизма означала бы не только истребление нашей расы, но и разрушение созданной нами культуры и цивилизации. На смену мейстерзингерам придет торжествующий джаз, а фон Хайльброн уступит почетное место порнографическим пародиям.
Не было никакой нужды писать об этом тебе, моей умной и любимой, поскольку ты знаешь это не хуже меня. Я не знаю ни одной женщины красивее тебя; ни одной женщины, чье достоинство и прирожденная доброта сделали бы ее именно такой, о которой я мечтал; ни одна женщина не могла бы иметь более прелестных и здоровых детей; и, главное, никакая женщина не подошла бы мне лучше, чем ты, разделяя мою позицию национал-социалиста и мои взгляды на жизнь. Только сейчас, в эти трудные времена, у меня не вызывает это никаких сомнений, и поэтому, любимая, я люблю тебя больше прежнего.
Всецело твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
5.02.1945
Любимая моя.
Минуту назад, в 14.30, ты сообщила мне, что в 10.35 у вас была объявлена тревога и с тех пор вы находитесь в бомбоубежище!
Бредов только что рассказал мне со всеми подробностями об этом налете. Зальцбург [бомбили] пять раз; Регенсбург – ковровая бомбежка; Штраубинг, Розенхайм, Траунштайн, Амринг, Хаммерау, Гродинг, Вилах – четыре раза; Линц один раз!
Остался ли хоть один маленький уголок, нетронутый войной? Я очень опасаюсь, что скоро ковровой бомбежке подвергнутся Берхстесгаден и Оберзальцберг. Поэтому не могу не повторить: снеси все, что можно, в подвалы! Все, что останется снаружи, будет уничтожено в тот же день, поэтому лучше, по возможности, убрать все под землю.
Телефонная связь становится все хуже и хуже. Я больше часа дозванивался до Оберзальцберга, а Шауб уже несколько дней вообще не может дозвониться в Китцбух!!!
17.10
В полдень заработал водопровод; на данный момент аварийная силовая установка обеспечивает свет в рейхсканцелярии, но отопление не работает. Мы сидим за столами в верхней одежде. В партийной канцелярии работают при свечах.
Но, как я уже говорил вчера, это ничто по сравнению со страданиями беженцев, ночующих под открытым небом или бредущих по дорогам, – в такую погоду!
Любимая, ты знаешь, что я никогда не работал ради своих личных интересов, но в данных обстоятельствах я не могу описать тебе, как я буду рад и спокоен, если смогу благополучно провести вас, мои дорогие, через все ужасы этой войны!
Любимая, ты знаешь, что я никогда не работал ради своих личных интересов, но в данных обстоятельствах я не могу описать тебе, как я буду рад и спокоен, если смогу благополучно провести вас, мои дорогие, через все ужасы этой войны!
Вдохновительница моей жизни, пожалуйста, продолжай любить
своего М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
6.02.1945
Моя любимая девочка.
Краткий отчет. Вчера вечером я был приглашен на вечеринку по случаю дня рождения Е. Б. Приглашены были также Фегелейн, Вольдемар Ф. и Брандты. Мы пришли в половине одиннадцатого и застали фюрера с дамами.
Вольдемар Ф. был довольно скован и вызвал всеобщее веселье. Темп его речи напоминал звук при замедленной съемке, и он пытался изложить свою жизненную философию. Е. была в хорошем настроении, но переживала, что у нее нет подходящего партнера для танцев. К тому же она критиковала разных людей с несвойственной для нее резкостью.
В конце этой недели дамы, я надеюсь, будут отправлены в Мюнхен с транспортом, перевозящим овощи. Поскольку положение на Востоке, то есть на Одере, стабилизировалось, ничто не должно помешать этой поездке.
Сильный холод действует отрезвляюще, а сейчас я должен быть готов мгновенно отреагировать на ситуацию! Так я и поступил. Около половины первого фюрер ушел с Е., а вскоре разошлись и мы. Я отправился в свой кабинет и оставался в нем до трех часов, разбирая полученную почту. Я не успел лечь, как нас оповестили: «Стремительно приближается большое количество вражеских самолетов»... Треффер тут же подхватил мои чемоданы, большинство из них хранятся в убежище, и до четырех тридцати пяти мы оставались в убежище. Фюрер имел со мной длительную беседу, так что было очень хорошо, что я к тому времени был абсолютно трезв.
Сосиски – подарок от Фегелейна – необходимо сразу же съесть! Надеюсь, что ты получила все отправленное с «овощным конвоем» в целости и сохранности. Как мне нравится баловать тебя, моя дорогая спутница! Но война не позволяет делать этого в полной мере.
Сегодня утром мы опять ненадолго спускались в убежище; основной удар пришелся на Чемниц и Магдебург. Мы здесь не живем, а кое-как перебиваемся. На улицах жуткая грязь, и мы, естественно, несем ее в дом. Мы сидим в холодных комнатах. С другой стороны, я более чем доволен, что у меня есть пальто на меховой подкладке.
Все столы покрыты свечным воском, осколками стекла и, конечно, пылью; пылью покрыта вся мебель, одежда и все остальное. Партийная канцелярия по-прежнему напоминает дикую местность; всюду суетятся уборщики, но работающие пилами и молотками плотники все время добавляют пыли и грязи, а непрерывный поток входящих и выходящих людей приносит грязь с улицы. Кстати, у тебя есть ванная в убежище? Она крайне необходима.
На сегодня все, любимая. Призывают работа и долг.
Твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
7.02.1945
15.05
Моя дорогая спутница.
Каждый раз, когда наступает перерыв в работе, мои мысли возвращаются к тебе и детям.
Сегодня много воздушных налетов – сильная бомбардировка Вены и т. д. и т. п., и вы, должно быть, долго просидели в убежище.
Сегодня здесь был Зепп Дитрих, армия которого переброшена на Восток. Я передал ему твои наилучшие пожелания, и он попросил передать тебе привет от него.
Милый старина Зепп очень беспокоится о своей семье, которая живет рядом с Одером, очень близко от нынешней линии фронта. Он собирается перевезти семью в район Верхнего Дуная. Командующий группой армий может попытаться сделать это. Подумай только, как, должно быть, волнуются простые люди, солдаты и рабочие! На протяжении месяцев они не имеют никаких известий от своих семей, и неопределенность в отношении судьбы родных, невест, предприятия или фермы дополнительным бременем ложится на плечи наших людей! Насколько счастливее мы, моя дорогая жена, что можем каждый день получать известия друг от друга. Я люблю тебе больше прежнего.
Твой М.
* * *Герда Борман Мартину Борману
Оберзальцберг
7.02.1945
...По радио исполняют гимн «Und wenn die Welt voll Teufel war». Лютер, сам того не подозревая, написал настоящую нацистскую песню! Мир действительно «полон дьяволами» и, вероятно, останется таким, с той лишь разницей, что для дьяволов не всегда все будет идти гладко, как в данный момент. «Они могут овладеть нашей плотью, собственностью, наградами, детьми и женами, но государство (das Reich) останется нашим». Это так соотносится с нашим временем. Без абсолютной веры в наш рейх, который Господь даровал нам, мы не сможем создать его для наших детей и детей наших детей. Но рейх одержит победу, даже если мы не останемся в живых. Фюрер высказал идею о рейхе, которая распространилась по всему миру. Невероятные жертвы нашего народа, жертвы, на которые он идет только потому, что проникнут и захвачен этой идеей, являются доказательством ее силы и показывают всему миру, насколько справедлива и необходима наша борьба.
Однажды появится рейх нашей мечты. Интересно, сможем ли увидеть его мы или наши дети? [Я очень надеюсь, что сможем!] Ты знаешь, в какой-то степени это напоминает мне «Сумерки богов» в Эдде[110].
Великаны и карлики; волк Фенрир и змея Митгард; и все силы зла, объединившиеся против богов; большинство уже пало в бою, и чудовища штурмуют мост, к ним присоединились валькирии, цитадель богов рухнула, и кажется, что все потеряно, но неожиданно возникает новая цитадель, еще более прекрасная, чем прежняя, и Бальдр[111] оживает.
Папочка, я всегда удивляюсь, как подходит нашим предкам из мифов, особенно из Эдды, наше время. Словно знак, мрачное отображение настоящего. Интересно, мы обращаем особое внимание на это, потому что именно сейчас остро ощущаем кровные узы, которые объединяют нас с людьми, написавшими эти поэтические произведения?
Мы не впервые вступили в смертельный бой с силами зла, и наши чувства и способности должны придать нам уверенность в окончательной победе.
Любимый, я вся твоя, и мы будем жить, чтобы продолжать борьбу, даже если только один из наших детей переживет этот мировой пожар.
Твоя мамочка.
* * *Мартин Борман Герде Борман
8.02.1945
2.05
Моя девочка.
Приход Вольфа[112], Коха и Генриха Гиммлера] оторвал меня от письма. Дядя Г., которому я передал твое послание, посылает тебе наилучшие пожелания.
С нами обедал Фегелейн, а затем мы говорили о делах до прихода Эфи. Она посидела с нами часа полтора, а после ее ухода Гиммлер пошел к Кальтенбруннеру, а я ушел ознакомиться с почтой, поступившей из Мюнхена.
Я только что закончил работу. По тону письма ты уже поняла, что я очень устал, и думаю, что мне лучше отправиться спать. Надеюсь, что завтра меня посетит вдохновение и я напишу хорошее письмо.
Всегда твой М.
* * *Герда Борман Мартину Борману
Оберзалъцберг
8.02.1945
Мой дорогой папочка.
Уже поздно, и в это время я обычно нахожусь в кровати. Но у меня куча писем, на которые нужно ответить, и, поскольку ручка легко летит по бумаге, я решил воспользоваться моментом и написать как можно больше писем. Мне хотелось бы быть такой, как ты, и писать в день сотню писем! [Я пишу очень мало – диктовать намного легче!] Но если я напишу даже десять писем, то думаю, что меня можно считать трудолюбивой. [И ты совершенно права.] Время, которое я провожу за письменным столом, кажется мне потраченным впустую, но время от времени я должна садиться за стол и писать, иначе у меня скопится гора оставшихся без ответа писем; в любом случае письма иногда помогают поддержать и сплотить людей. Поэтому сегодня я села за стол и опять написала своему Кронци, чтобы внушить ему, как важно продолжать учебу. Я объяснила ему, что победа на поле боя не будет иметь особого значения, если мы не будем занимать лидирующее положение в области науки и техники – нельзя всю жизнь почивать на лаврах, и он не должен упустить свою возможность. [Благодаря радарам, радиолокационной аппаратуре, разработанным учеными, британцы парализовали действия наших подводных лодок, и, к сожалению, подобные вещи происходят и в других областях.] Я также объяснила ему, что сейчас погибло много студентов, а те, кто еще с нами, должны удвоить усилия, чтобы заполнить образовавшиеся бреши. [Погибли не только студенты, но и многие наши молодые преподаватели.] Я надеюсь, он понял, к чему я веду. [Эта война, прежде всего, война научно-технических достижений.] Ты опять в бомбоубежище; что так упорно британцы сегодня дважды или даже трижды бомбили в Померании? [Гидравлические установки.] Наши коммуникации? Мешая нашей борьбе с большевиками, эти глупцы помогают рыть собственные могилы. [Совершенно верно!] У русских есть собственные военно-воздушные силы, так почему британцы хотят помочь им? Я была в ярости, когда прочла в газете, что в январе было сбито 1389 бомбардировщиков, в то время как ежедневно нас атакуют четыре-пять тысяч вражеских самолетов. Теперь все наши надежды связаны с подводными лодками.