Мартин Борман Герде Борман
9.02.1945
Моя дорогая.
Сегодня я опять так устал, что не смогу долго писать. Вкратце: вчера вечером совещание с Бекером о принятии мер по увеличению отправки лошадей на Север; затем разговор с Кальтенбруннером, после которого Геслер и я до двух часов просидели с Фегелейном. Потом пошли к Эфи, где в три часа к нам присоединились фюрер и Шпеер. Засиделись до шести. Потом я прочел твое письмо, которое теперь возвращаю тебе.
В 10.20 проснулся и с трудом слез с кровати; должен был организовать отъезд Е. Б. и остальных.
Сейчас 13.15, и мы опять спустились в бомбоубежище. Эти постоянные атаки превратились в невыносимое бремя – день за днем, без исключения, несут гибель и опустошение! Вчера вечером была очередь Померании.
Посылаю письмо фрау фон Т[ренфельс]; она полагает, что ее младший сын погиб на фронте.
Береги себя, любимая.
Всецело твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
Суббота
10.02.1945
Любимая моя.
Я только сейчас посмотрел на часы и обнаружил, что уже двадцать пять минут первого, – значит, не суббота, а воскресенье! Если бы ты не обратила мое внимание на этот факт, я бы и не знал, что наступило воскресенье.
Сегодня я завтракал с дядей Генрихом, Бургдорфом и Фегелейном, а вечером обедал опять же с дядей Г., Зеппом Д[итрихом], Фегелейном и Бергером[113].
В перерывах между нашими дискуссиями Генрих провел совещание с фюрером, а в 16 часов присутствовал на совещании по ситуации; в это время я встречался с Ламмерсом. Вот так пролетело время.
Теперь пора в кровать, чтобы отдохнуть и завтра с новыми силами приступить к работе. Как жалко, что я не могу принять ванну и хотя бы одну ночь провести в чистой постели в теплой, чистой комнате!
Только представь, я сильно кашляю, а ведь даже не помню, когда последний раз кашлял, – и этого никогда не происходит, если ты со мной! О, дорогая мамочка, как приятно мы провели время с 9 по 26 января! И как я благодарен тебе за это! С этими воспоминаниями и мыслями о тебе я начинаю воскресный день!
Твой М.
* * *Герда Борман Мартину Борману
Оберзалъцберг
12.02.1945
...Я очень сочувствую фрау фон Тренфельс. Смелость этой женщины достойна подражания. Папочка, груз, свалившийся на плечи наших людей, ужасен. Будем надеяться, что позже сможем сделать для них что-то по-настоящему хорошее в награду за все их нынешние страдания, чтобы они всегда помнили, ради чего им пришлось страдать...
...Сегодня опять светит солнце. Ночью был сильный ураган, и я даже не могла заснуть. Это как в «Валькириях» – на смену зимним вьюгам приходит месяц счастья. Был бы сейчас май, счастливый месяц, люди не страдали бы от холода, и многие проблемы решались бы сами собой. Я не могу думать ни о чем, кроме событий на Востоке и Западе. Ты думаешь, Посену удастся удержаться? [Нет.]... [Наши солдаты в Будапеште, бывшее подразделение Фегелейна, храбро сражаются в попытке сомкнуть ряды. Только немногие, порядка двухсот, смогли прорваться. От остальных почти 12 тысяч человек не осталось и следа.]
* * *Мартин Борман Герде Борман
17.02.1945
13.40
Моя мамочка-девочка.
Лист бумаги ждет от меня продолжения... Но сегодня у меня опять так много работы, что нет времени на письмо. Встречи со мной дожидается Аксман[114], кто-то из Норвегии, Рудер и другие.
Всегда твой М.
Мартин Борман Герде Борман
18.02.1945
Любимая.
Позволь быстро черкнуть несколько строк, пока меня не накрыла волной неизбежных совещаний.
1. Гребер вернулся из Веймара, пробыв там три с половиной дня; ему потребовалось двадцать три часа, чтобы добраться в В[еймар]. На дорогах творится что-то невообразимое!
2. Посылаю пришедшее сегодня письмо от М.
3. Во время сегодняшней атаки на Линц от прямого попадания, среди прочего, рухнул мост Нибелунгов.
4. Фюрер сказал мне, что Е. Б. хочет как можно скорее вернуться сюда. Но ей объяснили, что она должна оставаться в М[юнхене].
5. Бреслау окружен; там несколько из моих наиболее энергичных людей. Надеюсь, что смогу вернуть их сюда. В Будапеште все кончено. Прорваться смогли только около семисот человек, из почти что десяти тысяч.
6. Генерал Венк, один из действительно деятельных наших генералов, попал в автомобильную аварию и на много недель вышел из строя. Это случилось вчера вечером, когда он ехал от Гиммлера на доклад к фюреру.
Генерал Ксиландер[115], начальник штаба Шернера в Силезии, вылетел на самолете в штаб, но на место не прибыл! Его «гроб», вероятно, был сбит и взорвался!
На Западе в автомобильной катастрофе на автостраде погиб Мокель. Гаулейтер Шпренгель сообщил, что это случилось сегодня утром. Это только отдельные случаи из вереницы свалившихся на нас несчастий!
7. Ничего не случилось, но я должен уйти из этой комнаты в рейхсканцелярии; я больше не могу выдерживать постоянный шум с улицы! От рева летящих по улице машин дрожат стекла, и их скрежет сводит меня с ума!
8. Если получится, то я уеду сегодня в Штолпе[116].
Только что посмотрел в окно и увидел, что погода отличная, а мне необходимо глотнуть свежего воздуха. Я в полном порядке, но перенервничал и перетрудился. Фюрер только что сказал, что я могу прогуляться, но совершенно искренне попросил быть очень осторожным! Я пообещал выполнить его наказ.
С любовью.
Твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
18.02.1945
Любимая.
Кто-то по радио поет:
Ты навеки со мной...
Ты удивительная, красивая женщина – моя жизнь!
Я грежу наяву о тебе, любимая... и хочу спокойно написать тебе письмо. Я сижу в штабе в Цоссене[117], построенном полковником Штреве в 1938 г. Эти бетонные здания, двухэтажные с подвальным этажом, прекрасное место для работы. Одно из них предназначено для меня.
Я просто уже не мог находиться в своем кабинете на Вильгельмштрассе; рев и звуки выхлопов несущихся по улице машин и грузовиков вконец истрепали мне нервы. Здесь я опять обрел хорошую форму и чувствую себя отлично. Мне бы хотелось, чтобы фюрер тоже приехал сюда.
Поскольку положение остается прежним, я, конечно, должен каждый день ездить на Вильгельмштрассе на совещания и на доклад к фюреру. Согласно данным воздушной разведки, русские двигаются по всем дорогам, идущим с востока на запад, наступая на Берлин. Я могу только надеяться, что все их замыслы провалятся. Временами я чувствую отчаяние, поскольку немецкий солдат теряет решимость – но все-таки он прочно стоит, должен стоять, поскольку это жизненно необходимо!
Дня не проходит без того, чтобы хотя бы один превосходный солдат не попал в автомобильную аварию. Я постоянно предупреждаю дядю Г., чтобы он не ездил слишком быстро. Я никогда не езжу с такой скоростью, как он.
Хочется увидеть хотя бы лучик надежды, но вокруг нас кромешная тьма. Разбомбленные коммуникации и промышленные предприятия не добавляют приятных красок общей картине! Атаки возрастают, и враг не страдает от потерь, поскольку имеет возможность все время пополнять свои ряды.
Мне не хочется огорчать тебя подробным перечислением всех наших несчастий – есть и оптимистичные моменты! Я мог бы, к примеру, рассказать тебе о подвигах наших подводных лодок! Но в данный момент не могу этого сделать!
А сейчас, любимая, мне пора заканчивать. Рано утром приедет Фегелейн, и мы вместе поедем в Шаун.
Всегда люби своего
М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
Берлин– Цоссен
19.02.1945
Любимая.
1. Утром приехал Фегелейн, чтобы отправиться вместе со мной в Шаун.
2. Завтра приезжает Мюллер. Я приказал Раттенхуберу[118] предоставить в мое распоряжение двух офицеров из отдела криминальной полиции, и Мюллер должен будет заняться их обучением.
Я размещу их на верхнем этаже дома в Штолпе. Таким образом, на севере у нас будет собственная полиция. Надеюсь, Раттенхубер пришлет толковых людей. Заставь Гельмута рассказать тебе о ситуации на севере – похоже, дела там идут неважно. Гельмут, когда виделся со мной, говорил исключительно намеками, и я завтра отправляю туда Мюллера с приказом вернуться с четкой, неприкрашенной картиной происходящего.
Что за жизнь, любимая! Но, несмотря ни на что, мы должны, сжав зубы, продолжать работу.
Всецело твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
19.02.1945
Моя любимая жена.
Ты только что рассказала мне о Ксиландере и Цорне. Я понятия не имел, что К. женился на одной из дочерей Клаузевица. Но ты абсолютно права, в данный момент смерть собирает богатый урожай – на фронте и дома.
Что за жизнь, любимая! Но, несмотря ни на что, мы должны, сжав зубы, продолжать работу.
Всецело твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
19.02.1945
Моя любимая жена.
Ты только что рассказала мне о Ксиландере и Цорне. Я понятия не имел, что К. женился на одной из дочерей Клаузевица. Но ты абсолютно права, в данный момент смерть собирает богатый урожай – на фронте и дома.
Поскольку в любой момент меня могут убить, я очень рад, какой самостоятельной ты стала в роли опекуна нашей семьи.
Если я погибну, не позволяй обмануть себя, защищайся со всей свойственной тебе решимостью. Я часто подчеркивал, что у меня нет предчувствия смерти; наоборот, я испытываю страстное желание жить, вместе с тобой и нашими детьми. Я бы хотел идти по жизни без всякого плана, вместе с тобой, как можно дольше. В тишине! В радости! О, разве это не прекрасно?!
Но никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Любая попытка покушения на жизнь фюрера направлена и на меня, и я не сомневаюсь, что мы еще испытаем на себе несколько подобных попыток. Или могут сбить в воздухе, или – ну, в наше время много возможностей – как говорит Фегелейн, даже слишком много! Однако возвращаюсь к основной теме – к тебе. Я очень рад, понимая, что дети находятся в твоих надежных руках, а значит, ты сможешь и без меня смело и уверенно продолжать жить дальше. Ничто не сможет сломить тебя!
Но будем надеяться, что все еще изменится и будет так, как мы этого хотим, и что мы проживем много лет в добром здравии, вместе выполняя свой долг.
Твой М.
* * *Герда Борман Мартину Борману
Оберзальцберг
19.02.1945
Мой дорогой муж.
Сегодня пришла почта из Берлина через Мюнхен и с ней целая пачка чудесных писем от тебя. Некоторые из них, что и говорить, очень грустные, и новости, содержащиеся в них, отнюдь не радостные. Я надеюсь, что все-таки больше наших солдат смогли пробиться из Будапешта до нашей линии фронта. [Всего 800.] Раз только немногим удалось выжить, через какой же ад им пришлось пройти! [Правильно. Это сражение, к сожалению, только лишний раз подтвердило правоту фюрера. Любая армия, которая не в состоянии удержаться на оборонительных позициях, не сможет прорваться к нашим границам.]
Сегодня до меня дошло известие о смерти Мокеля. Ужасно, что вы теряете так много бесценных жизней не только на войне, но и в несчастных случаях. Фюрер, вероятно, доволен, что ты в Ц[оссене], а не в Штолпе. [Да, но на самом деле я хотел поехать в Штолпе, чтобы по-настоящему отдохнуть и какое-то время спокойно поработать.] С Ц. можно быстро связаться; Штолпе не подходит в критические моменты, потому что там можно оказаться отрезанным от важных новостей. Нет энергии – не работает телетайп; постоянные проблемы с телефонной связью. После войны одна из важнейших задач, которую вы, по моему мнению, должны решить, связана с прокладкой телефонных и телетайпных линий с севером под землей; в противном случае фюрер никогда не сможет надолго задерживаться там. Но все это кажется таким далеким; сейчас лучше сконцентрироваться на насущных проблемах. [Да, пока не закончится война.] Я так рада, что ты в Ц. Мне было неприятно думать, что ты в Штолпе, и я не могу позаботиться о тебе и не могу уехать отсюда в любое время.
Сегодня утром малыши Герда и Хартмут решили, что заболели! С ними абсолютно ничего не случилось, но они отказались вставать. Когда сестра Агнес сказала, что лучшее лечение для маленьких детей строгая диета, они мгновенно вскочили! [Грандиозно! Я и сам проделывал подобные вещи!] Должна сказать, что дети доставляют нам огромную радость и сильно отвлекают, поэтому я не так поглощена войной, как ты. Но мы все с огромным интересом ежедневно слушаем официальные сообщения. Как на самом деле обстоят дела? Похоже, военно-морской флот на подъеме. [Да.] Сегодня вечером Дениц говорил очень уверенно. С другой стороны, усиливается превосходство противника в воздухе. [Да.] С этим ничего нельзя сделать? Что с Бреслау, по-прежнему окружен? [Да.] Посен сможет удержаться? [В настоящий момент – да.] Была замечательная радиопередача о церемонии в Мариенбурге; такие события придают мужества. У японцев тоже наступили тяжелые времена. Действительно, все повсюду приблизились к кризису, который было невозможно предвидеть. Но пока фюрер здоров и сохраняет уверенность, все, конечно, будет хорошо. Погибнут только те, кому не хватило мужества. Мне бы очень хотелось понять, о чем думает враг и что еще случится. [Ты совершенно права. Самое серьезное для нас – воздушные атаки и систематическое разрушение поездов, мостов, предприятий и т. д. и т. п.]...
* * *Мартин Борман Герде Борман
20.02.1945
Любимая.
Ты не можешь представить, каким счастливым делают меня наши ежедневные разговоры по телефону. А сейчас это особенно важно в связи с нашими огромными проблемами; даже стойкий Пума временами впадает в отчаяние!
Наступление дяди Генриха не увенчалось успехом[119], и теперь дивизии, которые он оставил в резерве, будут перекинуты на другие секторы фронта.
А это означает, что по ходу дела идет импровизация. Тем временем, согласно ежедневным данным воздушной разведки, продолжает прибывать русское подкрепление, образуя мощный клин, готовый к наступлению; затем они перейдут в наступление, а нападающий, как известно, всегда имеет больше преимуществ.
21.02.1945, через минуту после полночи.
Теперь британцы, в чьих интересах мы, косвенным образом, сражаемся, предприняли атаку на Рур в районе Клеве – и заодно обстреляли коммуникационные линии, заводы и жилые дома. Но не надо думать, что все трудности остались позади, впереди самые тяжелые, решающие месяцы!
Критическое положение сложилось и с продовольствием. Придется есть плоды дикорастущих деревьев и кустарников, чтобы заглушить голод. Так что начинайте собирать сколько сможете!
На сегодня все; я так устал, что еле держусь на ногах!
Но я опять не смог добраться до постели! Мои секретари попросили выпить с ними, и я не смог отказаться. Они отмечали свои дни рождения; у фройлейн Клее 20 февраля, у фройлейн Лехнер 21-го и у фройлейн Унтерхользнер 22 февраля. Я подарил им по экземпляру «Maple Leaf» и около часа рассказывал о капповском путче, о трудностях, которые мы испытали в послевоенный период, с 1918-го по 1933 г. Эти юные создания, родившиеся в 1925-1926 гг., понятия не имеют о том, что происходило в те годы.
Сегодня я имел наглость выдать сержанту Банке авансом тысячу марок – снял с твоего счета! Надеюсь, что теперь мы немного быстрее получим фотографии! Позже мы, конечно, вычтем из них стоимость тех фотографий, которые возьмут Шенк, Йозеф и другие; эти расходы, естественно, оплатит администрация Оберзальцберга.
Как легко я мог упустить тебя! Когда мы впервые встретились, я тут же забыл о свободе, и какое счастье, что ты полюбила такого старого ворчуна, как я! Моя дорогая девочка, я буду баловать тебя, как только появится время. Ты любимая, прекрасная, понимающая, мудрая женщина!
Всегда всецело твой М.
* * *Мартин Борман Герде Борман
21.02.1945
Моя дорогая девочка.
Еще несколько дополнений.
1. Можешь отдать посланные мной календари. Отдай их герру Шроку, если хочешь, и попроси, чтобы он их раздал.
2. Приложенные книги прислали мне в качестве подарка издатели.
3. Сержант Йешке оставил меня; он попросил разрешения отправиться в свой полк – «Grossdeutschland», чтобы принять участие в обороне своей родины, Лаузиц.
4. Дядя Генрих очень высокого мнения о генерале фон Ксиландере. Он сказал нам об этом вчера вечером. Полковник Цорн был убит в Эльзасе, когда командующим там был дядя Г.
5. Царящий на железных дорогах хаос все возрастает! Сейчас 18 часов, а до сих пор неизвестно, когда прибудет поезд из Мюнхена! На станции даже не знают, где сейчас поезд!
Это особенно серьезно в данный момент; транспортная система Шпеера доставляет оружие, боеприпасы, оборудование и т. п. в разные концы страны, и сейчас она должна, как никогда, быстро и четко доставлять грузы в нужное место и в нужное время. В той же мере это относится к топливу и другому сырью. На дорогах заторы и простои. Шпеер получил неограниченные полномочия в транспортной сфере. Надеюсь, это даст нужные результаты.
6. Один из помощников рейхсмаршала, майор, временно откомандированный в Оберзальцберг, спросил у фройлейн Зильберхорн, не мог бы он получить пять килограммов меда, а когда он закончится, не мог бы получить еще, поскольку ему надо обеспечить продовольствием тридцать человек. А) Но у рейхсмаршала больше источников продовольствия, чем у нас! Б) Если штаб фюрера приедет в Оберзальцберг, нам самим понадобится продовольствие. В) В любом случае я бы лучше отдал мед детям в Бухенхохе, детям из наших семей в Оберзальцберге и детям работников моей партийной канцелярии! К тому же я хотел отправить мед в Пуллах. Если ты согласна со мной, то не могла бы передать приложенную к письму записку герру Шенку?