Твой А. Ч.
Чеховой М. П., 23 января 1899*
2598. М. П. ЧЕХОВОЙ
23 января 1899 г. Ялта.
Милая Маша, посылаю тебе за февраль 200 рублей. Нового в Ялте ничего нет, идут дожди, как у нас осенью. Если тебе неудобно получать деньги на почте, то напиши, я буду присылать как-нибудь иначе.
Получил письмо от Лики из Парижа*. Не пишет о себе ничего; вернется в Москву в апреле. Приехал в Ялту Лавров. Если будешь проходить мимо Земельного банка, то зайди и спроси, получили ли 141 р. 7 к., которые я выслал из Ялты, и почему не присылают мне квитанции. Если же не случится проходить мимо, то не заходи, время терпит. Оба журнала ин<остранной> литературы, «Историч<еский> вестник», «Ниву», «Неделю» я получаю здесь.
Больше писать не о чем.
В письме к мамаше* я писал о пианино. Если хочешь, присмотри и приторгуйся. Как только совсем кончу с Марксом, тотчас же тебя извещу. Жду сообщения об окончательном подписании договора в среду 27, а теперь суббота, 23 янв.
Отчего «Чайку» ставят только раз в неделю?* Ведь этак до поста она не пройдет и 15 раз. Подаренная мне азалия шибко цветет.
Поклон мамаше и всем. Получил от Сони письмо*, буду писать ей. Как поживает Алексей Долженко?* Где он? Получил от Грузинского письмо*.
Напиши: присылать ли тебе моды и выкройки из «Нивы», или только сохранять их, или бросать?
Лазареву А. С., 24 января 1899*
2599. А. С. ЛАЗАРЕВУ (ГРУЗИНСКОМУ)
24 января 1899 г. Ялта.
24 янв.
Дорогой Александр Семенович, передайте Владимиру Дмитриевичу, что я не могу распорядиться ни одним моим рассказом*, так как в настоящее время ведутся с Марксом переговоры насчет продажи права собственности, и очень возможно, что, когда Вы будете читать это письмо, дело будет уже кончено. Если же переговоры не приведут ни к чему, то я извещу Вас, и Вы можете взять любой рассказ, только с условием, что пришлете корректуру.
Кстати насчет рассказов и мелочей, напечатанных в «Будильнике». Нельзя ли найти такого человечка, который взялся бы переписать всё*, кроме романа «Ненужная победа»*, и прислать мне? За сей неприятный труд я охотно бы заплатил переписчику, а Владимиру Дмитриевичу сказал бы огромное спасибо за позволение воспользоваться для переписки принадлежащим ему «Будильником». Мои псевдонимы: Чехонте и Брат моего брата*.
Видите, не успел взяться за перо, как уже и поручение. Но что делать? В моем положении, когда я заброшен за 1500 верст от центра, трудно обойтись без поручений, очень трудно. Вот и другое поручение: если Вы хорошо знакомы с В. В. Калужским (Лужским), то, пожалуйста, повидайтесь с ним и попросите, чтобы он подал мысль всем участвующим в «Чайке» сняться в костюмах и гриме*, всем на одной фотографии, и прислать мне на память и, кроме того, еще прислать фотографии каждого отдельно — без грима. Я был бы очень благодарен.
Вы не написали, как Вы поживаете, что у Вас нового. Надеюсь, что Вы здоровы и что всё у Вас благополучно. Что касается меня, то я жив, здоровье мое довольно сносно, живется в общем скучновато, неинтересно. Какое бы ни было здесь солнце, а всё же в Москве лучше — по крайней мере, для нашего брата. Я купил себе здесь небольшой участок земли за 4 тыс<ячи> (1 тысяча наличными, 3 — закладная без процентов) и буду строить себе логовище для будущих зимовок; устрою себе кабинет для писанья, постараюсь приспособиться и почувствовать себя, как дома.
Позвольте уповать, что Вы мне еще напишете, не откладывая в долгий ящик. Здесь без писем совсем скучно.
Передайте мой поклон Вашей жене и Николаю Михайловичу*. Сердечно благодарю Вас за Ваше милое письмо, крепко жму руку и желаю всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
О том, что я пишу Вам в начале сего письма, то есть о Марксе, не говорите никому из газетчиков. Это пока секрет.
Чеховой М. П., 24 января 1899*
2600. М. П. ЧЕХОВОЙ
24 января 1899 г. Ялта.
Милая Маша, повидайся с З. В. Чесноковой* и узнай у нее, не пожелает ли она занять место заведующей частной общиной сестер милосердия гр. Бобринской (очень хорошей женщины)? Жалованья 30–35 р. в месяц, полное содержание, 2 месяца каникул. Обязанности: смотреть за сестрами, дисциплинировать, обучать. Если З<инаида> В<асильевна> согласна, то телеграфируй (Ялта, Чехову. Чеснокова согласна); ей ответят телеграммой тоже. Община находится в Богородицком уезде Тульской губ., в самом Богородицке. Главное — 2 месяца в году свободные. Варв<ара> Конст<антиновна> говорит, что это очень хорошее место.
Будь здорова.
24 янв.
Твой Antoine.
Всех сестер — двенадцать.
На обороте:
Москва. Марии Павловне Чеховой.
Уг. Мл. Дмитровки и Успенского пер., д. Владимирова, кв. 10.
Иорданову П. Ф., 25 января 1899*
2601. П. Ф. ИОРДАНОВУ
25 января 1899 г. Ялта.
25 янв.
Многоуважаемый Павел Федорович, присланные Вами фотографии* в самом деле хороши, особенно Полицейская улица и площадь. А Полицейская ул<ица> с ее черными тенями напоминает даже не то Мексику, не то Яву; и во всяком случае, если бы не собор вдали, то никто бы не сказал, что это русский город.
«Русские книги» Венгерова у Вас давно уже есть*. Я присылал Вам их всякий раз, как выходил в свет новый выпуск, и мною уже послано 26 выпусков. Теперь, если Вы выписали второй экземпляр, я не знаю, продолжать ли мне высылать дальнейшие выпуски?
Вот уже неделя, как в Ялте непрерывно идут дожди, и я готов кричать караул от скуки. А как много я теряю оттого, что живу здесь! И между прочим, как мало библиотека получила от меня за прошлый год оттого, что я на благословенном юге. Я бы на Вашем месте выписывал журналы, а не книги. Книги пусть жертвуют обыватели, и для посетителя библиотеки не так интересны книги, как текущая журналистика, русская и заграничная.
И. Я. Павловский* теперь не в духе. Говоря по секрету, он не ладит с «Нов<ым> временем», которое на дело Дрейфуса смотрит иными глазами, чем он, и преспокойно переделывает его телеграммы. Он не в духе, и потому, вероятно, ничего не пишет мне о музее. Весною я буду видеться с ним в Париже.
Моя «Чайка» идет в Москве в переполненном театре, билеты все проданы. Говорят, поставлена пьеса необыкновенно. Мне москвичи прислали адрес*.
Напишите, где «Русские книги», присланные мной; может быть, они где-нибудь в библиотеке на полке. Кстати сказать, это издание мало годится для карточного каталога. Ведь оно доведено только до В и касается лишь того, что было, а не того, что появляется на свет в наши дни. В России подобные издания всегда страшно запаздывали.
Как только откроется навигация, пришлю Вам книг, но не очень много; пришлю между прочим «Палестину» Суворина в очень хорошем переплете.
Будьте здоровы и благополучны. От всей души благодарю Вас за письмо и за фотографии и желаю всего хорошего. Жму руку.
Ваш А. Чехов.
Какой скучный стал «Таганр<огский> вестник»!
На конверте:
Таганрог. Его высокоблагородию Павлу Федоровичу Иорданову.
Гольцеву В. А., 26 января 1899*
2602. В. А. ГОЛЬЦЕВУ
26 января 1899 г. Ялта.
26 янв.
Милый Виктор Александрович, Вукол приехал — и ничего, в хорошем настроении. По-видимому, в Ялте ему нравится, хотя погода прескверная.
На сих днях д-р П. И. Куркин (из санитарного бюро губернского земства), которого ты уже немножко знаешь, позвонит тебе в телефон и спросит, когда можно с тобой повидаться. Пожалуйста, дай ему 5-10 минут. Дело у него к тебе чисто литературное*. Зовут его — Петр Иванович.
Вукол вчера рассказывал мне про обед у Тихомирова, когда И. И. Иванов говорил речь. Занятно. Вот напиши водевиль в одном акте.
Будь здоров. Крепко жму руку.
Твой А. Чехов.
Горбунову-Посадову И. И., 27 января 1899*
2603. И. И. ГОРБУНОВУ-ПОСАДОВУ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Дорогой Иван Иванович, около недели назад я послал Вам в Москву важное в коммерческом отношении письмо — и теперь вижу, что* Вы не получили его. Дело в том, что я продаю, или почти уже продал, Марксу, издателю «Нивы», все свои сочинения, право собственности, и я сообщал Вам об этом в помянутом письме, прося прислать справку — сколько экземпляров у Вас еще осталось. Будьте добры, напишите мне, какие из моих рассказов печатались у Вас и сколько экземпляров имеется еще в продаже — и вообще как нам быть теперь. Переговоры ведет П. А. Сергеенко. Его московский адрес: Лубянка, гостиница «Бельвю». Зовут его Петр Алексеевич. Будьте добры, пошлите справку также и ему, ибо ему поручено произвести все расчеты.
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Дорогой Иван Иванович, около недели назад я послал Вам в Москву важное в коммерческом отношении письмо — и теперь вижу, что* Вы не получили его. Дело в том, что я продаю, или почти уже продал, Марксу, издателю «Нивы», все свои сочинения, право собственности, и я сообщал Вам об этом в помянутом письме, прося прислать справку — сколько экземпляров у Вас еще осталось. Будьте добры, напишите мне, какие из моих рассказов печатались у Вас и сколько экземпляров имеется еще в продаже — и вообще как нам быть теперь. Переговоры ведет П. А. Сергеенко. Его московский адрес: Лубянка, гостиница «Бельвю». Зовут его Петр Алексеевич. Будьте добры, пошлите справку также и ему, ибо ему поручено произвести все расчеты.
Всё это свалилось на меня, как цветочный горшок с окна на голову. До меня давно уже доходили слухи, что Маркс хочет купить меня, но я не ожидал никак, что это произойдет так скоро, что я вдруг ни с того ни с сего стану марксистом.
Итак, стало быть, Ваше намерение* выпустить в свет для интелл<игентных> читателей мои последние три рассказа — ныне неосуществимо. Договора я еще не читал, но Сергеенко уже телеграфировал, что в договоре дальнейшее печатание оговорено* крупной неустойкой. И этот договор представляется мне теперь собачьей конурой, из которой глядит злой, старый, мохнатый пес.
Суворин в своих письмах называет Сергеенко гробовщиком.
В апреле я буду в Мелихове; проживу тут всё лето, потом осенью, вероятно, опять в Крым. Я буду ожидать Вас к себе и в Мелихове и в Крыму*, и за обещание Ваше побывать у меня шлю Вам сердечную благодарность. Вы наш желанный гость. Насчет Вашего приезда ко мне давайте спишемся в апреле.
Так называемых авторских экземпляров не присылайте мне*. Пришлите только «Жену» и «Именины» по одному экземпляру и «Палату № 6» — пять экземпляров. И если у Вас вышли еще какие-нибудь новые книжки, то и их пришлите.
Когда писал «Душечку», то никак не думал, что ее будет читать Лев Николаевич*. Спасибо Вам; Ваши строки о Льве Николаевиче я читал с истинным наслаждением.
Крепко жму Вам руку и желаю Вам и Вашей жене всего хорошего. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Грюнбергу Ю. О., 27 января 1899*
2604. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Многоуважаемый Юлий Осипович!
Не знаю наверное, кончились ли уже переговоры*, но я уже посылаю 65 рассказов для первого тома*. Это рассказы, не вошедшие еще ни в один из сборников. Посылаю по почте, посылкой — половина в корректурных листах, другая половина в рукописи. Когда получите эту посылку, то известите, пожалуйста.
Желаю Вам всего хорошего.
Искренно Вас уважающий
А. Чехов.
Ялта.
Меньшикову М. О., 27 января 1899*
2605. М. О. МЕНЬШИКОВУ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Дорогой Михаил Осипович, рассказ, о котором Вы спрашиваете*, был напечатан в новогоднем номере «Семьи», издающейся в Москве при «Новостях дня». Называется он «Душечка».
Если в феврале поедете в Москву, то, пожалуйста, побывайте у матери и сестры.
Они живут в Москве, угол Мл. Дмитровки и Успенского пер., д. Владимирова, кв. 10. Вам будут очень рады. Побывайте также в Художественном театре. Очень много говорят про этот театр.
А «Черемуху» все-таки я жду* и прочту ее с великим удовольствием. Прочту и Вашу новую книгу*, хотя Вы послали ее в Лопасню. Наш лопаснинский почтмейстер-злодей* присылает мне всё сюда в Ялту.
Вы поедете на юг… А куда именно?
Я продаю свои произведения Марксу на вечные времена. Идут переговоры. Получу деньги — и поеду играть в рулетку. Справьтесь, пожалуйста, в редакции «Начала»: продав Марксу свои сочинения, буду ли я иметь право называться марксистом?
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
На обороте:
Царское Село. Михаилу Осиповичу Меньшикову.
Магазейная, д. Петровой
Сергеенко П. А., 27 января 1899*
2606. П. А. СЕРГЕЕНКО
27 января 1899 г. Ялта.
Милый Петр Алексеевич, если ты намерен пробыть в Москве дольше одного дня, то, пожалуйста, побывай у книгопродавца Клюкина* (на Моховой) и скажи ему, что все мои произведения проданы Марксу, что ему, Клюкину, я отдал сказку «Белолобый» только (для одного издания) для сборника «Сказки жизни и природы», а вовсе не для издания в отдельной брошюре. Это такой мошенник! Ты телеграфировал о неустойке*. Я ничего не понял, ибо телеграмма твоя изложена неясно. Могу ли я оградить Маркса от таких, как Клюкин, и мое ли дело ограждать его?
Если захочешь и будет свободная минута, то повидайся с Сытиным и спроси, как я должен посчитаться с ним, сколько должен заплатить ему, если нужно, чтобы я отобрал оставшиеся «Повести и рассказы»? Пишу это на счастье, не уверенный, что письмо найдет тебя в Москве. Где ты ныне?
Твой А. Чехов.
27 янв.
На обороте:
Москва. Петру Алексеевичу Сергеенко.
Лубянка, «Бельвю».
Суворину А. С., 27 января 1899*
2607. А. С. СУВОРИНУ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Сергеенко телеграфирует, что договор уже нотариально подписан*. Что-то еще насчет неустойки, но я не понял из телеграммы. Авось всё сойдет благополучно. Я получаю 75 000 в три срока; будущие произведения, предварительно напечатанные, пойдут за 250 лист, с надбавкой по 200 р. через каждые 5 лет. Доход с пьес принадлежит мне, потом моим наследникам. Последний пункт я отвоевал, приступом взял.
Итак, значит, начинается новая эра, и Сергеенко, которого Вы называете гробовщиком, может назваться творцом этой эры. Я могу проиграть теперь 2–3 тысячи в рулетку. Но все-таки мне невесело, точно женился на богатой… Я должен Вам много и Сергеенку я просил побывать в магазине и погасить мой долг*; вероятно, он уже исполнил это, и мне теперь остается, по русскому обычаю, поблагодарить Вас. У деловых людей есть поговорка: живи — дерись, расходись — мирись. Мы расходимся мирно, но жили тоже очень мирно, и, кажется, за всё время, пока печатались у Вас мои книжки, у нас не было ни одного недоразумения. А ведь большие дела делали. И по-настоящему то, что Вы меня издавали, и то, что я издавался у Вас, нам следовало бы ознаменовать чем-нибудь с обеих сторон.
Вы обмолвились в письме, что на масленой можете бросить всё и приехать сюда. В начале поста здесь будет уже настоящая весна, погода будет чудесная, и мы могли бы проехать отсюда в Феодосию. Вы пишете, что Вам нужно поговорить со мной; и мне тоже нужно поговорить. Стало быть, пожалуйста, приезжайте.
Я недавно написал юмористический рассказ в ½ листа*, и теперь мне пишут, что Л. Н. Толстой читает этот рассказ вслух, читает необыкновенно хорошо.
Читаете ли Вы беллетриста Горького? Это несомненный талант. Если не читали, то потребуйте его сборники* и прочтите для первого знакомства два рассказа: «В степи» и «На плотах». Рассказ «В степи» сделан образцово; это тузовая вещь, как говорит Стасов.
Анне Ивановне, Насте и Боре привет и нижайший поклон. Желаю здоровья и полнейшего благополучия.
Ваш А. Чехов.
Чеховой М. П., 27 января 1899*
2608. М. П. ЧЕХОВОЙ
27 января 1899 г. Ялта.
27 янв.
Ты пишешь: «не продавай Марксу»*, а из Петербурга телеграмма*: «договор нотариально подписан». Продажа, учиненная мною, может показаться невыгодной* и наверное покажется таковою в будущем, но она тем хороша, что развязала мне руки и я до конца дней моих не буду иметь дела с издателями и типографиями. К тому же Маркс издает великолепно. Это будет солидное издание, а не мизерабельное. Мне заплатят 75 тыс<яч> в три срока; впрочем, это, как и остальные условия, тебе известно.
Значит, тебе уже не придется распоряжаться моими произведениями*, быть Софьей Андреевной в миниатюре*. Но всё же тебе надо устроиться так, чтобы можно было уезжать когда угодно и жить где угодно. Твое намерение или желание не расставаться надолго с Москвой — одобряю. Надо жить в Москве хоть два месяца в году, хоть месяц.