Нельзя сказать, чтобы конюшня считалась такой уж большой достопримечательностью данного учебного заведения. Но подобные островки для обучения верховой езде и повсеместными не являлись. Данный интернат в этом плане считался скорей, положительным исключением и обучение верховой езде ни в коей мере не являлось обязательным. Поэтому большинство учеников если и не игнорировали великолепных животных, то удовлетворялись десятком, двумя уроками, полученным умением просто держаться в седле и больше в конюшне не появлялись до конца обучения. Ведь по правилам интерната, каждый желающий покататься и поучиться выездке обязывался не просто к уходу за животными, но и к чистке помещений. А это сразу у многих отбивало желание носиться наперегонки с ветром по небольшому лугу, расположенному за основным садом.
Танти и Гарольд, издавна решившие и выбравшие для себя профессиональную стезю космодесантника, считали умение отлично ездить верхом, обязательным условием полного усовершенствования. Поэтому уборка навоза их никогда не отпугивала, ребята являлись самыми активными посетителями конюшни, и, пожалуй, самыми умелыми наездниками к данному времени. Они обязательно выкраивали в своём плотном распорядке дня как минимум пару часов раз в два дня для усовершенствования джигитовки в движении, управления животными в выездке и прочих сопутствующих умений. Да и в другое свободное время порой заскакивали на пару минуток, чтобы угостить нескольких избранных по взаимной симпатии лошадей, стащенной на кухне морковкой или куском сахара.
Вот и сейчас Тантоитан использовал обычный повод для осмотра конюшни. С несколькими кусками сахара-рафинада и корешком петрушки, которую очень обожал один каурый жеребец, он лёгкой трусцой вбежал в просторные помещения и двинулся к выбранным стойлам. Но на полпути оказался остановлен вопросительным и требовательным мычанием. Обычно таким способом Немой привлекал к себе внимание учеников. Юноша с готовностью остановился и постарался дружелюбно улыбнуться:
— Привет, Клайн! — само собой, что нормальное имя у Немого тоже имелось, — Я к каурому…
Конюх так и остался в боковом стойле, и создалось впечатление, что он там прятался до этого времени. Хотя вилы в руках и наполовину растрёпанный тюк соломы, должны были показать обычные трудовые будни. Отставив инструмент, он сдержано кивнул и понятными жестами спросил, на какое время ученик записан для занятий.
— Да нет, я просто на пару минуток, — ладонь раскрылась, показывая сахар, — Мимо пробегал, вот и решил заскочить.
Служитель сразу отрицательно замотал головой, показывая и пальцами, что сахар жеребцу в данное время ну никак нельзя давать. Порой такие запреты им частенько раздавались по неведомым для остальных обывателей интерната причинам.
— Хорошо! Тогда я его петрушкой угощу. Ты ведь сам объяснял, что этот корешок коням всегда можно.
Клайн с непонятной досадой скривился, словно подыскивая другую причину для отказа. Затем вышел в проход и с явным сомнением обернулся на центральные створки деревянных ворот. Да и вообще, сегодня он выглядел более чем странно. Всегда приветливый, радостно улыбающийся, идущий навстречу каждому посетителю, сейчас он смотрелся настороженным и явно обеспокоенным. Видимо ночные события если и не касались его непосредственно, то уж косвенно задели сильно. Даже сама фигура стала похожа на сжатую пружину или готового в любой момент к прыжку хищника. А наличие у этого человека автомата, а скорей всего и иного оружия, лишь осложняло как любые наблюдения за ним, так и вполне невинные переговоры.
Поэтому Тантоитан старался не выдать своей заинтересованности. В подобном случае логично выглядеть беззаботным и недалёким, что он и сделал с напускной непосредственностью:
— Да я быстро! — и с места сорвался к дальним стойлам.
На немного запоздалое мычание он постарался не реагировать, но всё равно после короткой пробежки замер на месте. Возле каурого жеребца уже кто-то был, и поняв, что его заметили, фигурка не узнанного сразу ученика вышла к дверце. Настроение у юноши сразу обвалилось, а все его подозрения и намерения что-то выведать покрылись туманом открытой раздражительности:
— Ты чего здесь делаешь? — воскликнул он с досадой. — Ведь у тебя тренировка по плаванию!
— Готовлюсь к экзамену по художественной выездке! — нагло соврала самая противная и надменная воспитанница данного интерната. — А тебе чего здесь надо?
— Не хами! Лошади тебе одной не принадлежат, да и каурый, удивляюсь, почему тебя не кусает…
— А я вот удивляюсь, с чего это ты так подробно знаешь моё расписание? — девочка высокомерно приподняла брови: — Следишь за мной?
— Ха! Причина банальна: стараюсь выбирать время и место, где тебя быть не должно, — с юношеской жестокостью пояснил Тантоитан. — Потому что твои выходки и зазнайство уже всех достали, даже Зайца.
— Ой, не смеши меня! — девушка вышла в проход и подошла к раскрасневшемуся Танти чуть ли не вплотную:. — Дыня, ну когда уже в твоей голове созреют семечки? Неужели ты не понимаешь, что ваша навязчивая опека, Романа только портит?
Вот такой мерзкой, задиристой она была всегда, сколько ребята её знали. Но сейчас наглые упоминания неприятного в последнее время прозвища, а также инсинуации на тему семечек, вообще моментально довели юношу почти до неконтролируемого бешенства. Он только и смог, что сжимая кулаки, выдавить сквозь зубы:
— Следи за своими словами! А не то…!
— Что? Хочешь сказать, что побьешь? — она преодолела то мизерное расстояние, остающееся между ними, и бесстрашно смотрела ему в глаза, — Ну так попробуй! Но учти, что сразу втройне получишь от меня в ответку! Я не Заяц, прощать не стану.
Драться с этой пигалицей действительно было бы ниже всякого человеческого достоинства. Но и ответить на ложные обвинения следовало немедленно:
— Клёша! Да с чего ты взяла, что мы его хоть чем-то обижаем? Он самый лучший наш друг.
— Я тебе не "Клёша"! — раздалось в ответ угрожающее змеиное шипение. Она вообще ненавидела данное ей прозвище, производное от перекрученного имени. На что он ответил со звериным рычанием:
— А я тебе не «Дыня»!
Между обоими уже начали проскальзывать ощутимые только подсознанием молнии, когда обстановку разрядило миротворческое мычание Немого и его ладони опустившиеся на плечи юноши. Танти непроизвольно присел и отскочил в сторону. А потом размашистым шагом устремился к выходу. В голове вращались жутко обидные мысли:
"Ну как я опять сорвался? Давал ведь себе и Гарольду слово не заедаться и держать себя руках. Вечно эта Клёша меня своими провокациями и надменностью до бешенства доводит. Вот уж…змея! Лягушка…! Ящерица! Саранча противная!"
На пол пути к спальному корпусу ему встретился Гарольд, который не разжимая особо губ, заговорщески спросил:
— Разузнал?
— Шлагбаумом ей по голове! — в сердцах воскликнул Танти, — Ты себе не представляешь, как эта Клёша всё испортила!
— Понятно, — сочувственно закивал Амбал.
Затем демонстративно сплюнул в сторону конюшни и бросился догонять товарища. Уж он то лучше всех знал подноготную самых непримиримых и антагонистических во всём интернате отношений.
История эта началась в начале этого, последнего учебного года. В первые дни занятий в школу доставили того самого каурого жеребца и парочку прекрасных, не менее породистых кобыл, которых и сопровождал новый конюх. Понятно, что служащему из-за его немоты сразу навесили соответствующее прозвище, но он никогда на это не обижался. Молодой, лет двадцати пяти мужчина, всем понравился своей доброжелательностью и непосредственностью, и несмотря на врождённый дефект, моментально подружился с самыми заядлыми наездниками. И этот счастливый период продолжался целую неделю.
А потом и эта пигалица свалилась как снег на голову. Откуда и за что её перевели именно в интернат Китланда, никто не знал, да и по существу, родословная отношения к делу не имела. Но чуть ли не с первого часа её пребывания, новенькая встала на пути у троицы друзей. Началось всё в тот момент, когда Танти и Гарольд прибыли в конюшню на запланированные занятия и там наткнулись на своего субтильного друга. Заяц выглядел самым счастливым в мире и пуская слюни встретил друзей восклицаниями:
— Там такая девочка! Такая…! Её Клеопатра зовут!
— Хо-хо! — обрадовался Тантоитан, хлопая Романа по плечу, — Слишком ты доверчивый! Если она — Клеопатра, то я — Александр Македонский!
Его смех резко оборвался, когда он увидел, что записанного на него каурого собирается оседлать какое-то невзрачное создание.
— Эй! — строго крикнул он незнакомке в спину, — Вали отсюда! Это мой конь!
Та уже к нему повернулась всем корпусом и теперь смотрела расширенными глазами. Но без всякого страха или сомнения. Причём чуть ниже воротника у неё на бейдже красовалось отчётливо имя и фамилия: "Клеопатра Ланьо". Вряд ли бы новенькая осмелилась воспользоваться выдуманным именем. Обое полминуты рассматривали друг друга со всем возможным апломбом, а потом девочка заливисто расхохоталась:
Его смех резко оборвался, когда он увидел, что записанного на него каурого собирается оседлать какое-то невзрачное создание.
— Эй! — строго крикнул он незнакомке в спину, — Вали отсюда! Это мой конь!
Та уже к нему повернулась всем корпусом и теперь смотрела расширенными глазами. Но без всякого страха или сомнения. Причём чуть ниже воротника у неё на бейдже красовалось отчётливо имя и фамилия: "Клеопатра Ланьо". Вряд ли бы новенькая осмелилась воспользоваться выдуманным именем. Обое полминуты рассматривали друг друга со всем возможным апломбом, а потом девочка заливисто расхохоталась:
— Твой конь? Да ты никак потомственный ковбой! Вернее конокрад, который только и может, что мечтать иметь такого красавца.
Она каким-то слишком уж хозяйским жестом погладила каурого по громадной скуле и тот ответил приветственным ржанием. Такое предательство прекрасного животного, на приручение которого Танти потратил почти четверо суток, его добило так, что он лишился дара речи. И какое-то время общался с появившимся рядом конюхом лишь возмущёнными жестами для глухонемых:
"У меня сейчас два часа занятий на этом коне!"
"Знаю, знаю! Но ты не расстраивайся, можешь взамен выбрать любое другое животное".
"Но я записан на каурого!"
"Сочувствую. Но ведь девочкам надо уступать. Тем более она новенькая, у неё здесь ни друзей, ни знакомых. А этот конь её признал и разрешил себя оседлать…"
"Так у неё никогда друзей не появится, если она начнёт воровать и устраивать полости!"
"Ну зачем ты так? Она ведь вполне хорошая и воспитанная девочка. Разве тебе трудно ей уступить?"
"Нисколько! Но это всё равно как украсть мою порцию в столовой, сожрать её, а потом попросить: я страшно голоден, спаси меня…"
Похоже, что девочка совершенно не могла понять, о чём идёт речь, разве что догадывалась. Потому что смотрела на переговаривающихся жестами немых, скривившись от подозрения. Наконец это ей надоело, она схватила жеребца за узду и стала выводить из стойла с надменным восклицанием:
— С дороги!
Клайн ловко отпрыгнул в сторону и с каким-то неприятным умилением посмотрел вслед выносящейся из конюшни новенькой. С той самой минуты стало понятно, что у конюха вдруг ни с того, ни с сего объявилась любимица, которой он потворствовал и делал поблажки в любом вопросе. Танти тогда тоже удачно отпрыгнул с пути невоспитанной хамки, но при следующих встречах постарался использовать весь свой ум и сообразительность, чтобы поставить наглую выскочку на место. Между ними началась тотальная война, в результате которой Клеопатра Ланьо старалась не появляться в присутствии Танти на игровых площадках, а он ей подчистую проигрывал на территории конюшни. Дошло даже до того, что он решил забросить джигитовку и конную выездку, и только благодаря Гарольду вновь и вновь появлялся возле животных и, сжав зубы, седлал то, что ему доставалось. Потому что самое лучшее животное из готовых под седло, всегда оказывалось занято Клёшей.
— Не обращай на неё внимания, игнорируй! — со всем напором уговаривал и поучал лучший друг. — Я со стороны заметил, что когда ты её не видишь, она набирает в грудь воздуха и ждёт. Но как только твоя голова или корпус начинает разворот в её сторону, она и выдаёт свои гадкие пассажи и провоцирует тебя вызывающим поведением. Борись! Тренируй свою волю! Докажи что ты и в данном случае достоин высокого звание великого, рассудительного воина. Закаляй выдержку! Убеди своим игнорированием, пренебрежением, что она — пустое место!
И Танти тренировался. А потом доказывал. И с каждым разом у него получалось всё лучше и лучше. Да и учёба почти завершилась, оставалось пятнадцать дней, после чего выпускники разъедутся по всей Империи, искать свои жизненные дороги. Но иногда срывался, как вот сейчас и ничего не мог с собой поделать. Даже специально изучил распорядок дня и расписание учёбы Клеопатры, лишь бы с ней не пересекаться, и всё равно не повезло. Чего этой пигалице понадобилось в конюшне?
Именно этот вопрос и задал в первую очередь Гарольд, когда они вдвоём нависли за плечами Романа Бровера.
— Сам не пойму… Тренировку по плаванию пропустила…
— Значит, ты ничего не высмотрел и придётся Клайна «сдавать»?
— Не знаю. А ты что думаешь? — Танти сжал ладонью плечо их компьютерного гения.
— Тоже терзаюсь сомнениями, — признался тот, не прекращая своего пребывания в виртуальном мире, — С одной стороны мне сейчас ничего не стоит запустить в сеть неотслеживаемую информацию: мол, масса ребятишек из окон успели заметить как притворяющийся немым конюх, бегал ночью с огромным автоматом.
— Почему "притворяющийся"? — удивился Гарри.
— Так положено, приятель! Все тоже будут ошарашены новостью о притворстве и начнут перепроверять Клайна до седьмого колена. А вот в наличии автомата никто не усомнится.
— Хитро…
— А ты думал! Прислушивайтесь к умному человеку, глядишь и сами не такими круглыми дураками останетесь. — Роман вытащил ладонь из туманного сгустка пространства перед лицом и погладил себя по растрёпанным вихрам. — Но с другой стороны вдруг этот Клайн и в самом деле законспирированный работник госбезопасности? Раз кто-то к нам пытался пробраться с целым арсеналом, то кто-то вполне мог предугадать подобную вылазку и на всякий случай внедрить сюда своего агента.
— Слишком сложно получается, — сомневался Танти. — Разве что на территории интерната в древности закопали какое-то уникальное сокровище. И что ты там упомянул по поводу арсенала?
— В печать просочились сведения, что у террористов имелись гранаты. Причём разного назначения.
— Значит всё-таки террористы?
— Так считает большинство обозревателей. А вот тут я выписал несколько десятков других, весьма интересных с моей точки зрения, предположений. Можете глянуть. Возможно, что кто-то и угадал, потому что мне версия о заложниках ну совершенно не импонирует.
— Да, маловато их для захвата интерната, слишком маловато…, - бормотал Танти, вместе с Гарольдом вчитываясь в красивые строчки каллиграфическим почерком. — Да и боевик, рывший подкоп — сразу вернулся к забору. Мне кажется, те трое должны были прикрывать окончательный отход. Знать бы: после чего…
Гарольд ткнул своим мощным пальцем в одну из строчек:
— А вот месть кому-то из преподавателей — вполне подходит. Многие прожили долгую жизнь, многое прошли, многое пережили. Вполне возможно, что и обидели кого ненароком. А обиженный не забыл, решил отомстить и отправил наёмных убийц.
— Ага! — поддержал Роман, отрицательно хмыкнувшего Тантоитана. — Даже на территорию школы для такой мести легче всего подослать мокрушника-одиночку, который под видом того же сантехника пройдет куда надо, двинет разок монтировкой и суши тапки. Мне больше всего другая идея импонирует.
— Какая?
— Только после вас, господа! Вам тоже полезно думать.
Стоящие у него за спиной друзья переглянулись, моргнули друг другу и перешли на таинственный шёпот:
— Кажется, я знаю!
— Я тоже догадался! Всемирная мафия не дремлет, и они возжелали перехватить самое ценное у Доставки.
— Точно! Ведь каждый гений у них на учёте, а информация об этом получила утечку. И мафия пошла на всё.
— Они специально подстроили отсутствие товарищей по комнате, приготовили длинный мешок и решили похитить звезду мировых виртуальных сетей…
— Знаменитого Романа Бровера…!
— По прозвищу Заяц!
Роман уже всем телом вернулся в этот мир, близоруко присмотрелся к веселящимся друзьям и, надевая очки, фыркнул:
— Ребята, хватит дурачиться. Тут такой серьёзный момент, а вы дурку гоните.
— Ты серьёзно о похищении говоришь? — хохотнул Гарольд, ещё раз пробегая глазами бумажку с разнообразными гипотезами, — Но до этого даже газетчики не додумались. Чего уж ты…, пыжишься?
Заяц ничего не ответил, только демонстративно перевёл взгляд на Танти и выжидательно замер. Тот пожал плечами:
— Версия очень хорошая и где-то созвучна с моим размышлениям. Но что нам это даёт? На носу выпускные экзамены, сбор документов, получение аттестата и подъемных. По слухам у нас здесь два потомственных графа, маркиз и целая тележка баронов. Да и мы могли бы себе любую родословную придумать. В итоге: какой смысл копаться в биографии всех учеников?
— Ну…, ради спортивного интереса!
— Нет, Заяц! Делать нам больше нечего. Если это кто-то с последнего класса, то мы его и так больше никогда не встретим, а если их младших, то наверняка и без нас разберутся. Главное чтобы меня тут никаким способом к делу не пришили. Мне вон с Гарри в училище поступать.
— А если я отыщу? — не унимался Роман. — У меня и программка подходящая имеется, только правильно запрос сделать осталось.