Сергей докурил и зашел в дом, осмотрелся. И ремонт в европейском стиле, и мебель новая, ванна закрыта раздвижными прозрачными перегородками, душевая стойка с наворотами. В спальне – новая кровать под светлым покрывалом. Он хотел с ходу бухнуться на нее, но удержал себя. Сначала согреться в горячей воде, помыться, потом все остальное.
Холодильник на кухне стоял с приоткрытой дверцей, внутри – пустота. Мебельный гарнитур новый, полки пустые, хоть бы какой-то пакетик с крупой завалялся, а есть хотелось невыносимо. Луковицу бы да кусок булки, но в доме шаром покати, только пачку зеленого чая и нашел. Нет хлеба, есть только зрелища – плазменный телевизор, подключенный к спутниковой антенне, каналов – тьма-тьмущая. А диван в гостиной такой мягкий, лежать бы и лежать перед телевизором с пивком да под тараньку. Но, может, Василиса смилостивится над ним, даст ему денег на карман, и будет он жить здесь, как кум королю. Дом-то хороший, теплый, комфортный… Еще бы пожрать чего…
Кириков набрал в ванну горячей воды, разделся и блаженно растянулся в ней. Согреваясь, выкурил одну сигарету, вторую, потом взялся за мочалку… Мыльная пена обрела серый цвет – столько грязи было на нем. Он спустил воду, набрал снова, выкурил еще сигарету, досуха вытерся полотенцем. В шкафу он нашел свой банный халат, который когда-то покупала ему Василиса; недорогой, китайский, но сейчас он чувствовал себя в нем королем.
Сергей сидел на кухне, пил зеленый чай и курил, когда появился Яша. Зашел, поставил на стол пакеты с продуктами, но он на них едва глянул. Да, он голодный, но не пес, и на еду с презренной жадностью не набросится.
– Куришь? – недовольно произнес Яша.
– А что такое?
– Василисе не понравится.
– Василиса!.. – с легкой небрежностью хмыкнул Сергей.
– А что Василиса?! – нахраписто спросил Яша, угрожающе сощурив глаза.
– Что-то я не понял, пацан! – ответил Сергей, пытаясь скрыть свое смущение.
– Чего ты не понял? – вскинулся парень. – Тут и понимать нечего! Если что-то не нравится, тебя здесь никто не держит! И не кури здесь больше, понял?
– Ладно, брат! – натянуто улыбнулся Сергей.
– Я тебе не брат! Я на месте Василисы и близко тебя к себе не подпустил бы. Не знаю, зачем она тебя здесь поселила!
– Зачем?
– Я же говорю, не знаю…
– Как узнаешь, скажешь, договорились? А насчет денег, которые из клуба ушли… Видишь этот халат? Почему я оставил его здесь? Потому что не собирался уходить от Василисы. И грабить никого не собирался. Это все пацаны, они сами все сделали, без меня… Артура знаешь?
– Ну, знаю, – вроде как равнодушно, но на самом деле заинтригованно произнес Яша.
– Вот он меня и подставил. Как будто я эти деньги увел. Сам с этими деньгами ушел, а меня еще и ментам слил. Я полпятилетки из-за него отмотал. И денег у меня менты не нашли, а почему? Не было ничего, с Артуром все ушло… А ты знаешь, кто такой Артур, для него ничего святого нет…
– Ну да, он Ленку беременную бросил… – соглашаясь с ним, вспомнил Яша.
– Блин, приятно иметь дело со своим в доску пацаном! – оскалился Кириков. – Ты выпить что-нибудь взял?
В пакете нашлась бутылка беленькой, но пить с ним Яша отказался наотрез. И еще предупреждение на прощание сделал:
– Если Василису обидишь, я тебя убью, так и знай!
Сказал и ушел. Он ушел, а Сергей жадно набросился на еду, как голодный пес. Вытащил из пакета батон, крупно его нарубил, так же толсто нарезал колбасу, соорудил ужасный на вид, но невероятно вкусный бутерброд, откусил от него. Пока жевал, откупорил бутылку, прямо из горла сделал несколько глотков…
Только наевшись, он опомнился. Включил холодильник, разложил по полкам продукты, вытер стол, рукой собрал крошки с пола. Водку допивал в комнате, перед телевизором. Диван мягкий, голова утопала в пуховой подушке, по телевизору показывали фантастический боевик – смотреть бы и смотреть. Но его разморило. Глаза закрылись, но он успел мысленно поблагодарить Василису. Если бы не она, болтался бы сейчас на морозе, как неприкаянный…
Глава 8
Тяжело лежит снег на деревьях, налепился на ветки, размазался, к земле их клонит. Ночью мокрый снег напомнил о зиме, а к полудню весна с солнцем договорилась, заиграло в небе, заискрилось – с веток, с проводов капает, сыплется, с крыш звонко течет. И на земле, само собой, тает, но тут уж как повезет – если к вечеру ничего не останется, хорошо. А если не уйдет снежная слякоть, если ночью мороз ударит?..
Сергей счищал снежную жижу, когда появилась Василиса. Начало марта на дворе, зима еще не ушла, даже несмотря на солнце, холодно, а она уже сняла шубу, пальто на ней стильное с меховым воротником. И прическа у нее необыкновенная – яркая, пышная, можно даже сказать, веселая. Глядя на нее, Кириков не смог удержаться от комплимента:
– А я смотрю, то ли ты это, то ли сама весна в гости пожаловала.
– В гости?! Вообще-то я у себя дома.
– Ну, это я так, к слову… – замялся Сергей.
Пятая неделя идет, как он поселился у нее, а Василиса всего в третий раз подъехала к нему. Яша появляется через день, а она – редкий гость в своем же доме. Как будто видеть Сергея не хочет. Заскочит на пять минут, глянет, какой у него в доме и во дворе порядок, и уедет – даже не попрощается.
– А ты следи за словами, легче жить будет… – небрежно бросила она. И движением руки показала на машину: – Там продукты, забери.
Он кивнул, забрал из багажника продукты, вернулся во двор, глянул, а Василисы нет. Неужели в дом зашла?
В прихожей он увидел сапоги с расстегнутыми голенищами, здесь же, небрежно зацепленное петелькой за крючок, висело пальто. Ра-зулась Василиса, но разделась не совсем. Может, все еще впереди? Вдохновленный этой мыслью, Сергей заглянул в гостиную. Василиса сидела в кресле, локтем правой руки опираясь на столик. К этой же руке она склонила и голову, накручивая на палец свисающую с виска прядь волос. На него она смотрела в раздумье и с насмешкой уверенного в своем превосходстве человека.
– Там коньяк, лимон и сыр… – Она небрежно потеребила пальцами, показывая на дверь.
Подай, поднеси, обслужи, как будто он у нее на посылках. А разве нет?.. Пока да. Пока… Кириков каверзно усмехнулся, поворачиваясь к ней спиной. Не зря Василиса подъехала, да еще с коньяком, и уединения с ним ничуть не боится, напротив, провоцирует ситуацию.
Коньяк дорогой, «Хеннесси» темно-коричневого цвета с янтарной подсветкой, лимон крупный, ярко-желтый, рот у Кирикова наполнился слюной, пока он его резал, сыр сочный, маслянистый, ароматный.
В гостиную Сергей входил окрыленной походкой, полный отнюдь не иллюзорных надежд. Он знал Василису как облупленную, сейчас, главное, снять с нее маску, под которой она скрывает свои чувства.
– Может, сарделек отварить? – спросил он.
В ответ она лишь небрежно мотнула головой. Нет, не нужно ей, пусть он эти сардельки себе отварит – потом, когда она уйдет.
Он разлил по бокалам, и Василиса с легким удивлением глянула на него. Разве она предлагала ему выпить с ней? Она только про себя говорила. Холодно на улице, сыро, слякотно, и ей хотелось согреться. А коньяк дорогой, не про его, Сергея, честь… Дала понять, но вслух ничего не сказала. Взяла бокал, не чокаясь, выпила. И он последовал за Василисой. Бояться ее – себя не уважать. А какой бабе нужен мужчина, который и в грош себя не ставит?
– Кто-то умер? – спросил Сергей.
– Умерла.
– Кто?
– Моя к тебе любовь, – ничуть не стесняясь столь щекотливой темы, ответила она. – Сижу, смотрю на тебя и понимаю, нет ничего. Ни-че-го!..
Она не хитрила, набивая себе цену, в ее глазах он действительно видел равнодушие.
– Так не бывает, – в сильном смущении выдавил Сергей.
– Значит, бывает… – безжалостно усмехнулась она. И, немного подумав, добавила: – Еще как бывает!.. Кузьмин…
Она замолчала, взяла бутылку, плеснула себе в бокал, не дожидаясь его, выпила, приложила к языку кислую мякоть лимона, замерла, прислушиваясь к ощущениям. И Сергей выпил вслед за ней. Хотелось поторопить ее, узнать, какую свинью подложил ей Кузьмин, но не решился он. Если она не любит его, то раздражать ее ни в коем случае нельзя. Не май месяц на улице, хотя бы до тепла в доме остаться, а там видно будет…
– Кузьмин меня любил, – вздохнула Василиса. – Очень любил. Бегал за мной… А потом раз – и разлюбил. Взял и развелся, без всякого повода.
– Ну, все, что ни делается, все к лучшему, – осторожно заметил Сергей.
– Да, все, что нас не убивает… А если убило? Если он меня убил? – Она пронзительно посмотрела на него.
– Ты живее всех живых…
– Не просто все… Скажи, любовь можно купить? – спросила Василиса и, не дожидаясь ответа, сама же ответила: – Оказывается, можно. Кузьмин купил. Купил мою к тебе любовь. Я думала, это шутка, оказалось, что нет. И приворожила я его в шутку. И его приворожила к себе, и себя – к нему… Люблю я его… Тебя не люблю, а его люблю… Не должно так быть, а есть. Вот я и говорю, что не просто все. Одну любовь продала, другую приворожила. Я ведь умереть за него могла, так люблю… Такое ощущение, как будто я душу свою дьяволу продала. Скажи, может быть такое?
– Кузьмин меня любил, – вздохнула Василиса. – Очень любил. Бегал за мной… А потом раз – и разлюбил. Взял и развелся, без всякого повода.
– Ну, все, что ни делается, все к лучшему, – осторожно заметил Сергей.
– Да, все, что нас не убивает… А если убило? Если он меня убил? – Она пронзительно посмотрела на него.
– Ты живее всех живых…
– Не просто все… Скажи, любовь можно купить? – спросила Василиса и, не дожидаясь ответа, сама же ответила: – Оказывается, можно. Кузьмин купил. Купил мою к тебе любовь. Я думала, это шутка, оказалось, что нет. И приворожила я его в шутку. И его приворожила к себе, и себя – к нему… Люблю я его… Тебя не люблю, а его люблю… Не должно так быть, а есть. Вот я и говорю, что не просто все. Одну любовь продала, другую приворожила. Я ведь умереть за него могла, так люблю… Такое ощущение, как будто я душу свою дьяволу продала. Скажи, может быть такое?
Василиса смотрела мимо Сергея и обращалась, казалось, как будто к кому-то другому. Он не хотел показаться смешным, поэтому промолчал.
– Может или нет, а такое ощущение, словно я без души живу, – пожаловалась она. – Теплое вынули, а что-то холодное вложили. Так и живу. Давай за встречу! Хоть ты и сволочь, но я рада тебя видеть.
– Ну, может, и не совсем сволочь…
– Сволочь. И подонок… Прахов дом этот отобрать мог, а меня в землю… Ты этого хотел?
– Я не хотел…
Василиса резко махнула рукой, отсекая разговор. Не желала говорить о том, о чем хотелось забыть навсегда.
– Даже не знаю, что с тобой делать, – задумчиво проговорила она.
– Ну, я за домом смотрю… – выдавил из себя Сергей. – А там и потеплеет.
– Вот я и говорю, снег не надо будет убирать.
– Я не о том. Весной Снегурочка растает…
– Снегурочка?
– Да, Снегурочка, которая в тебе живет. От которой на душе холодно. А я тебя знаю. Теплая у тебя душа, и сердце нежное, ты обязательно оттаешь…
– Теплая душа, нежное сердце, – язвительно усмехнулась Василиса. – Как соловей поешь… Что ж ты бегал от меня, если я такая хорошая?
– Идиотом был, потому и бегал…
– Как был ты соловьем, так им и остался… Поешь, заливаешь, только уши уже не те. В одно ухо влетает… а в душу не проваливается… Закрыта душа для тебя…
– Значит, душу открыть нужно.
Василиса замерла, прислушиваясь к себе, слегка улыбнулась и снова попросила налить.
– Говорю же, подождать надо, пока Снегурочка растает, – сказал он тихо – из опасения вспугнуть ростки удачи.
И в бокалы налил щедро. Василиса уже оттаивает, взгляд как будто потеплел, а коньяк разожжет ее желания, уж он-то знал, как это с ней бывает.
Она выпила до дна, поднялась, потянулась, распрямляя и слегка выгибая спину, и направилась к двери. Но на пороге вдруг остановилась и, повернувшись к нему, с укором произнесла:
– Ты так больше не говори, а то за дверь выставлю… Провожать меня не надо!
Сергей выглянул из комнаты, через открытую дверь наблюдая, как она обувается. Села на обувной ящик, выставила ногу, натянула сапог, но застегнуть его не может, в сторону ее валит. Вроде бы и немного выпила, а зацепило крепко. Пьяная женщина – находка для озабоченного мужчины. Сергей вышел к ней, опустился на одно колено, положил ногу в сапоге себе на плечо, застегнул молнию и рукой провел по внешней стороне бедра. Василиса ничего не сказала, но глянула на него с осуждением, в котором он уловил просьбу не останавливаться. Он взялся за ее вторую ногу, легкими прикосновениями помассировал ступню, прежде чем надеть сапог, ощупал щиколотку, примял пальцами бедро чуть повыше колена… Василиса тут же резко убрала ногу. И так же стремительно поднялась.
– Я не люблю тебя, Сережа… И не хочу… Поэтому прошу тебя в последний раз, больше так не делай. Уволю!
И он поверил ей, поэтому подал пальто и помог одеться без всяких вольностей. И до калитки проводил, и рукой на прощание помахал. Ехать ей недалеко, всего лишь три перекрестка в пределах коттеджной застройки, такой путь и подшофе проехать можно. Не любит его Василиса, не хочет… Но сдаваться он все равно не намерен. Он мужчина, у него есть характер, и Василиса должна в этом убедиться. Он готов на все, лишь бы заслужить ее расположение. А там и любовь вернется… Действительно, не вспашешь – не сожнешь.
Разыгрался, расшалился ветер, сначала рябь на воду навел, затем волну из нее взбил, и не на реке или на озере, а в домашнем пруду. Вонзил свои невидимые пальцы в струю, стекающую с водопадной горки, растрепал ее, как у старика бороду, швырнул брызги Василисе в лицо. Она лишь улыбнулась. Это уже не просто ветер, а теплое дыхание весны. Оживает природа, бурлят соки в стволах деревьев, и кровь приятно бродит, как молодое вино, мягко пьянит сознание, навевает смутные, но волнующие фантазии.
Но дальше фантазий дело не пойдет: не нужно ей ничего такого. Хватит, наигралась, извалялась в грязи мужского самолюбия, не станет она больше потакать чьим-то прихотям и похотям… Да и не хочет она ни с кем. Ни с кем, если не считать Кузьмина. Правда, есть еще Сергей. Она действительно его не любит, во всяком случае не тянется к нему душа, но тело помнит его любовь и ласку, поэтому хочет повторения. Тело хочет, но Василиса умеет держать его в узде. Она сильная женщина, а если вдруг есть какие-то сомнения, можно пойти и развеять их.
Она еще не приняла решение, а ноги уже понесли ее к дому. Там она взяла бутылку коньяка из бара, спустилась в гараж, бросила на заднее сиденье.
– К Сереге? – спросил Яша.
Василиса вздрогнула, услышав его голос.
– Опять подкрадываешься? Сколько раз говорить? – недовольно глянула она на брата.
– Ну, я же твоя тень…
– Дома останешься, тень.
– А ты к Сереге?
– А если да, то что?
– Ну, не знаю… Не твой он мужик…
– Поверю на слово. И обещаю, до глупостей не опущусь… Ты мне веришь? – с самым серьезным видом спросила Василиса.
Яша думал недолго. С таким же серьезным видом кивнул, прошел к воротам, привел их в действие, взмахом руки дал сестре зеленый свет. Она улыбнулась, глядя на его деловито оттопыренную нижнюю губу, он всегда так делал, когда старался выглядеть серьезным. Ребенок он еще, но при этом и мужчина. Пожалуй, единственный в жизни мужчина, которого она и могла, и хотела любить…
Сергея она застала во дворе. Он сидел за столом, на старом, продавленном кресле. И стол этот сломали, когда делали ремонт, и кресло вроде бы выбросили, и непонятно, как все это здесь оказалось.
Василиса выразительно посмотрела на стол, покосилась на кресло. Сергей уже научился понимать ее с одного взгляда.
– За баней валялось, – махнул он в глубь двора. – Нашел, сколотил, а чего добру пропадать? Это же наше добро!
Василиса кивнула, глянув на стол. Банка пива на нем, блюдце с фисташками. Не забыть ей, как Сергей пил пиво за этим столом, как она подходила к нему, садилась на колени, как гроздья сирени краснели от стыда за них. Неплохо было бы повторить. Сергей и сейчас такой же сексуальный, и она еще далеко не старая… Но ведь она пришла не за этим, а как раз наоборот.
– Я и с банькой разобрался, вчера топил, нормально было, – улыбнулся он и с намеком добавил: – Хочешь, затоплю?
Василиса покачала головой. И хочется, и колется, и второе сильнее первого. Не так уж и трудно удержаться ей от соблазна. Она прошла в дом, сама взяла бокалы, наполнила их. Ни с кем она не спала с тех пор, как развелась с мужем. Ни с кем, в том числе и с Сергеем. Но Кириков уже может записать на свой счет исключение из правил. Ни с кем из мужчин за это время она не сидела в интимной обстановке за бокалом коньяка, только с ним. И неважно, волю она свою тренирует или ностальгия одолевает….
Сергей завозился, не успел подсесть к ней, и она выпила без него. Налила снова… Нет, это не только тренировка, еще и напиться вдруг захотелось. Хочет она Сергея или нет, но с ним почему-то уютно, спокойно.
– Давно тебя не было, – сказал он, заходя в комнату.
– Дела, – пожала она плечами.
– За встречу?
Она подняла бокал, чокнулась с ним, выпила, закрыла глаза, пропуская через нос резкую ароматную горечь. Пусть слезы брызнут из глаз, она не против. Нет, она не хочет жаловаться на судьбу и тем более плакаться в жилетку, но пусть хотя бы слеза облегчит душу.
– Я скучал без тебя, – тихо проговорил Сергей.
– И я скучала… С кем еще прошлое вспоминать?
– Нельзя жить прошлым.
– Если ты такой умный, почему вся твоя жизнь – сплошная глупость?
– И все равно, нельзя жить прошлым, а ты на нем зациклилась.
– В моей жизни было всего два мужчины. Один меня предал, другой бросил…
– Вот я и говорю, что ты зациклилась.
– Зачем ты меня предал?
– Я тебя не предавал… Это все Артурчик!
Василиса осадила его плавным, но настойчивым движением руки. Эти басни Сергей пусть Яше оставит, он парень молодой, неискушенный, вдруг поверит…
– Не веришь, не надо… А если вдруг я согрешил, то уже сто раз покаялся.