– Не верю. Потому что считаю ваш рассказ правдой. Поэтому я и пришел сюда. Я должен расспросить вас об этом покрытом светом и дымом существе. Вы уверены, что это была не галлюцинация, Вильямс?
– Я видел его.
– А откуда вы знаете, что он человек? Он говорил по-английски?
– Он вообще не говорил, а по фигуре похож на человека. Вы думаете, это марсианин?
– Ах, – губы Бенсона дернулись в судорожной усмешке, – вы помните мою теорию. Да, я считаю, это был марсианин. Думайте, думайте! Они выходят на поверхность, и любая информация теперь чрезвычайно ценна. У нас так мало времени.
– Почему? – Дэвид приподнялся на локте.
– Конечно, вы не знаете, что произошло после вашего ухода, но, откровенно говоря, Вильямс, мы все в отчаянии. – Он протянул похожий на ружье предмет и спросил: – Вы знаете, что это такое?
– Я видел его у вас раньше.
– Это мой гарпун для забора образцов, мое собственное изобретение. Я беру его с собой, отправляясь в продовольственные склады города. Он выбрасывает маленькую пустую пульку на проволоке в, скажем, амбар с зерном. Через некоторое время после выстрела в передней части пульки открывается отверстие и полость заполняется зерном. После этого отверстие закрывается. Я вытаскиваю пульку и забираю образец. Изменяя время открывания отверстия, я могу брать образцы с любой глубины.
Дэвид сказал:
– Очень изобретательно, но зачем вы его принесли с собой?
– Потому что думаю, не выбросить ли его в мусор, после того как уйду от вас. Это мое единственное оружие против отравителей. И ничего хорошего оно мне не дало и определенно не даст в будущем.
– Что случилось? – Дэвид схватил Бенсона за плечо и крепко сжал. – Расскажите.
Бенсон сморщился от боли. Он сказал:
– Все члены фермерских синдикатов получили новые письма. Несомненно, что письма и отравления исходят от одних и тех же людей, вернее, существ. В письмах это признается.
– И что же в этих письмах?
Бенсон пожал плечами.
– Зачем вам подробности? Главное: от нас требуется полная капитуляция, иначе пищевые отравления возрастут тысячекратно. Я верю, что это может быть и будет сделано, и в таком случае Землю и Марс, вообще всю Систему охватит паника.
Он встал.
– Я говорил Хеннесу и Макиану, что верю вам, что Космический Рейнджер – ключ ко всему делу, но они мне не верят. Хеннес, мне кажется, даже подозревает, что я с вами.
Он казался поглощенным своими несчастьями.
Дэвид спросил:
– Сколько у нас времени, Бенсон?
– Два дня. Нет, это было вчера. У нас тридцать шесть часов.
Тридцать шесть часов!
Придется действовать быстро. Очень быстро. Но, может, он успеет. Не зная этого, Бенсон дал ему недостающее звено для разгадки.
13. В дело вступает Совет
Бенсон ушел минут через десять. Ничего из сказанного Дэвидом относительно его теорий о марсианах и отравлении не удовлетворило его, и его обеспокоенность росла.
Он сказал:
– Не хочу, чтобы меня застал Хеннес. Мы… обменялись словами.
– А как же Макиан? Он ведь на нашей стороне?
– Не знаю. Через два дня он будет разорен. Думаю, в нем мало что осталось, чтобы противостоять Хеннесу. Мне лучше уйти. Если придумаете что-нибудь – что угодно, – дайте мне знать.
Он протянул руку. Дэвид коротко пожал ее, и Бенсон исчез.
Дэвид сел в постели. Его собственное беспокойство росло с самого пробуждения. Одежда его брошена на стул в другом конце комнаты Сапоги стоят у кровати. Он не решился осматривать их в присутствии Бенсона, даже не осмеливался взглянуть на них.
Может быть, пессимистично подумал он, их не стали обыскивать. Сапоги фермера священны. Украсть у фермера сапоги, как и украсть пескоход в пустыне, – непростительные преступления. Когда фермер умирал, сапоги погребали вместе с ним, и их содержимое не трогали.
Дэвид порылся во внутренних карманах каждого сапога по очереди, пальцы его встретили пустоту. В одном из них был носовой платок, в другом несколько мелких монет. Несомненно, его одежду тоже обыскали; этого он ожидал. Но, может, шов на его сапогах не стали проверять. С замирающим сердцем Дэвид сунул пальцы в открывшуюся щель одного из сапог. Мягкая кожа достигла подмышки и смялась, когда Дэвид просунул руку до самого носка. Он почувствовал искреннюю радость, когда ощутил мягкое прикосновение кисеи марсианской маски.
Он не предвидел сопорит, но на всякий случай спрятал маску туда перед ванной. Редкая удача, что его сапоги не осмотрели более тщательно. Придется впоследствии быть осторожнее.
Он сунул маску в боковой карман сапога и застегнул его. Поднял сапоги; они были начищены во время его сна, это хорошо само по себе и показывает то почти инстинктивное уважение, которое оказывают фермеры сапогам, чьим угодно сапогам.
Его одежда также вычищена. Блестящая пластмасса, из которой она сделана, пахла как новая. Карманы, конечно, пусты, но под одеждой на стуле все их содержимое свалено беспорядочной кучкой. Он разобрал эту кучку. Кажется, ничего не пропало. Даже носовой платок и монеты из карманов сапог здесь. Он надел белье, носки, комбинезон из одного куска и наконец сапоги. Он уже застегивал пояс, когда в комнату вошел рыжебородый фермер.
Дэвид поднял голову. Холодно спросил:
– Что тебе нужно, Зукис?
Зукис ответил:
– Куда это ты собрался, землянин?
Его маленькие глаза злобно горели, и Дэвиду показалось, что выражение лица фермера было таким же, как в день их первой встречи. Дэвид вспомнил пескоход Хеннеса снаружи бюро, вспомнил, как садился в него, вспомнил бородатое сердитое лицо и оружие, выстрелившее прежде, чем он смог защититься.
– Никуда, где бы требовалось твое разрешение, – ответил Дэвид.
– Неужели? Ошибаешься, мистер, придется тебе остаться здесь. Приказ Хеннеса, – Зукис своим телом преграждал выход. Два бластера нарочито заметно свисали с его пояса по бокам.
Зукис ждал. Затем его неопрятная борода разделилась надвое, он улыбнулся, обнажив желтые зубы, и сказал:
– Подумай, может, изменишь свое решение?
– Может, – ответил Дэвид. И добавил: – Кое-кто заходил ко мне только что. Как это случилось? Разве ты не сторожил?
– Заткнись, – рявкнул Зукис.
– Или тебе заплатили, чтобы ты не смотрел в эту сторону? Хеннесу это не понравится.
Зукис плюнул, на полдюйма промахнулся, не достав сапог Дэвида.
Дэвид сказал:
– Хочешь снять бластеры и попробовать снова?
– Следи за собой, если хочешь есть, – ответил Зукис.
Он вышел, закрыв за собой дверь. Через несколько минут послышался звон металла о металл, дверь снова открылась. Зукис принес поднос. На нем была желтая каша и что-то зеленое овощное.
– Овощной салат, – сказал Зукис. – С тебя хватит.
Грязный большой палец придерживал край подноса. Другой край подноса помещался на тыльной стороне ладони, так что рука фермера не была видна.
Дэвид выпрямился, отпрыгнув в сторону и падая на матрац. Зукис, застигнутый врасплох, в тревоге обернулся, но Дэвид, используя пружины матраца как дополнительный ускоритель, прыгнул на него.
Он тяжело столкнулся с фермером, одной рукой вырывая у него поднос, другой хватая того за бороду.
Зукис упал и хрипло заорал. Сапог Дэвида опустился ему на руку, ту самую, что скрывалась под подносом. Крик перешел в вопль боли, пальцы разжались, выпустив взведенный бластер.
Рука Дэвида отпустила бороду и перехватила другую руку Зукиса, устремившуюся к второму бластеру. Дэвид резко дернул ее, повернул и прижал к груди Зукиса. Потом потянул.
– Тише, – сказал он, – иначе я вырву тебе руку.
Зукис подчинился, глаза его выкатились, влажное дыхание вырывалось с шумом. Он спросил:
– Чего ты хочешь?
– Зачем ты прятал бластер под подносом?
– Чтобы защищаться. На тот случай, если ты набросишься на меня, а мои руки будут заняты.
– Почему же ты не попросил кого-нибудь войти с тобой и прикрыть тебя?
– Я об этом не подумал, – взвыл Зукис.
Дэвид чуть сильнее прижал его руку, и рот Зукиса изогнулся.
– А не расскажешь ли правду, Зукис?
– Я… я должен был убить тебя.
– А что ты сказал бы Макиану?
– Что ты… пытался сбежать.
– Твоя собственная идея?
– Нет, Хеннеса. Тебе нужен Хеннес. Я только выполнял приказ.
Дэвид отпустил его руку. поднял с пола один бластер, второй достал из кобуры.
– Вставай.
Зукис перевалился набок. он застонал, прижав руку, которую Дэвид чуть не вырвал из плеча.
– Что ты будешь делать? Ты ведь не станешь стрелять в невооруженного человека?
– А ты не стал бы?
Послышался новый голос.
– Опустите оружие, Вильямс, – произнес он.
Дэвид быстро обернулся. В дверях стоял Хеннес, направив на него бластер. За ним Макиан, с бледным напряженным лицом. Глаза Хеннеса ясно показывали его намерения, бластер не дрожал.
Дэвид отбросил бластеры, которые только что отобрал у Зукиса.
– Подтолкните их ко мне.
Дэвид повиновался.
– Хорошо. Что случилось?
Дэвид ответил:
– Вы знаете, что случилось. Зукис пытался убить меня по вашему приказу, а я при этом не сидел спокойно.
Зукис затараторил:
– Нет, сэр, мистер Хеннес. Нет, сэр. Ничего подобного. Я принес ему еду, когда он прыгнул на меня. Мои руки были заняты подносом, я не мог защититься.
– Замолчи, – презрительно сказал Хеннес. – Поговорим об этом позже. Убирайся отсюда и через секунду возвращайся с наручниками.
Зукис поднялся.
Макиан спросил:
– А зачем наручники?
– Этот человек опасный обманщик, мистер Макиан. Помните, я привел его, потому что он как будто знал о пищевых отравлениях?
– Да. Да, конечно.
– Он рассказал о своей младшей сестре, отравленной марсианским джемом, помните? Я проверил его рассказ. Не слишком много людей умерло пока таким образом. Чуть меньше двухсот пятидесяти. Легко было проверить все, и я это сделал. Никаких сведений о двенадцатилетней девочке, у которой брат в возрасте Вильямса и которая умерла, поев марсианского джема.
Макиан удивился.
– И давно вы об этом знаете, Хеннес?
– Знал почти сразу после его появления. Но пока ничего не предпринимал. Хотел узнать, зачем он явился. Я приставил к нему Гризволда, чтобы тот за ним следил…
– Чтобы он меня убил, – прервал Дэвид.
– Да, вы будете так утверждать, потому что сами убили Гризволда, заподозрив его. – Хеннес повернулся к Макиану. – Потом он умудрился втереться в доверие к этому мягкоголовому простофиле Бенсону, чтобы следить за нашим продвижением в расследовании отравлений. И вот последнее. Три дня назад он исчез из купола и не объясняет, зачем. Хотите знать, зачем? Он докладывал нанявшим его людям – тем, что стоят за всем этим. Не простое совпадение, что ультиматум пришел, как раз когда его не было.
– А где были вы? – вдруг спросил Дэвид – Перестали следить за мной после смерти Гризволда? Если знали, чем я занят, почему не послали на поиски отряд?
Макиан удивился и начал: «Ну…»
Но Дэвид прервал его.
– Позвольте мне закончить, мистер Макиан. Я думаю, Хеннеса тоже не было в куполе в ту ночь, когда я ушел, и в два последующих дня. Где вы были, Хеннес?
Хеннес шагнул вперед, рот его дергался. Дэвид поднес к лицу сжатую руку. Он не верил, что Хеннес выстрелит, но готов был использовать свою маску.
Макиан положил руку на плечо Хеннеса.
– Передадим его Совету.
Дэвид быстро спросил:
– При чем тут Совет?
– Не ваше дело! – рявкнул Хеннес.
Зукис вернулся с наручниками. Это были гибкие пластмассовые прутья, которые легко изгибались в любом направлении, а потом застывали. Они были бесконечно прочнее веревок или даже обычных металлических наручников.
– Вытяните руки, – приказал Хеннес.
Дэвид молча повиновался. Наручники дважды обернули вокруг его рук. Зукис с усмешкой сильно затянул их, потом выдернул стержень, что вызывало мгновенную перегруппировку молекул и затвердение прутьев. При этом выделялось немало энергии, наручники нагрелись. Еще один прут стянул ноги Дэвида.
Дэвид спокойно сел на кровать. В одной руке он по-прежнему сжимал свою маску. Замечание Макиана о Совете показало Дэвиду, что он недолго будет оставаться в заключении. А пока пусть события развиваются.
Он снова спросил:
– Так при чем тут Совет?
Но можно было и не спрашивать. Снаружи послышался крик, стремительно влетел человек с воплем:
– Где Вильямс?
Это был сам Бигмен, большой, как жизнь, что, впрочем, не очень велико. Он не обращал внимания ни на кого, кроме сидящего Дэвида. Заговорил быстро, прерывисто:
– Я ничего не знал о пыльной буре, пока не оказался в куполе. Кипящий Церес, тебя должно было поджарить! Как ты выкарабкался? Я… я…
И тут он впервые заметил положение Дэвида и в ярости обернулся:
– Кто это, во имя космоса, его связал?
К этому моменту Хеннес пришел в себя. Он схватил Бигмена за воротник комбинезона и грубо дернул, так что чуть не поднял его маленькое тело:
– Я говорил тебе, слизняк, что случится, если снова поймаю тебя здесь!
Бигмен закричал:
– Отпусти, мягкоротый подонок! Я имею право находиться здесь. Даю тебе полторы секунды, или будешь отвечать перед Советом Науки.
Макиан сказал:
– Ради Марса, Хеннес, отпустите его.
Хеннес выпустил воротник:
– Убирайся отсюда!
– Ни за что в жизни. Я уполномоченный представитель Совета. Прибыл вместе с доктором Сильверсом. Спросите его.
И он указал на высокого худого человека, показавшегося в двери. Имя подходило ему. Волосы у него серебристо-белые и усы того же цвета.
– Если позволите, – сказал доктор Сильверс, – я принимаю на себя руководство. Правительство в Интернациональном Городе объявило чрезвычайное положение, и с этого момента все фермы находятся под контролем Совета Науки. Я сам буду контролировать ферму Макиана.
– Я ожидал чего-нибудь подобного, – с несчастным видом сказал Макиан.
– Снимите наручники с этого человека, – приказал доктор Сильверс.
Хеннес ответил:
– Он опасен.
– Ответственность беру на себя.
– Бигмен подскочил и щелкнул каблуками.
– С дороги, Хеннес.
Хеннес побледнел от гнева, но не сказал ни слова.
Прошло три часа, и доктор Сильверс снова встретился с Макианом и Хеннесом в личных помещениях Макиана.
Он сказал:
– Мне нужны данные о продукции фермы за шесть последних месяцев. Я хочу встретиться с вашим доктором Бенсоном в связи с его попытками раскрыть тайну пищевых отравлений. У нас шесть недель для решения проблемы. Не больше.
– Шесть недель? – взорвался Хеннес. – Вы хотите сказать один день.
– Нет, сэр. Если до окончания срока ультиматума у нас не будет ответа, весь экспорт продовольствия с Марса прекращается. Мы не сдадимся, пока останется хоть один шанс.
– Клянусь космосом! – сказал Хеннес. – Земля умрет с голода.
– Не за шесть недель, – ответил доктор Сильверс. – На это время с введением рационирования запасов хватит.
– Будет паника, бунты – сказал Хеннес.
– Верно, – мрачно согласился доктор Сильверс. – Это будет не совсем приятно.
– Вы уничтожите фермерские синдикаты, – простонал Макиан.
– Они в любом случае будут уничтожены. Доктора Бенсона я хочу увидеть сегодня вечером. Завтра в полдень у нас будет четырехстороннее совещание. Завтра в полночь, если к тому времени на Марсе и в Центральной лаборатории на Луне ничего не будет найдено, эмбарго вступает в силу, и начнутся приготовления к всемарсианской конференции представителей синдикатов.
– А это зачем? – спросил Хеннес.
– У нас есть основания полагать, что тот, кто скрывается за этим безумным преступлением, тесно связан с фермами, – ответил доктор Сильверс. Преступники слишком много знают о фермах.
– А как насчет Вильямса?
– Я допросил его. Он подтверждает свой рассказ. Согласен, достаточно странный. Я отправил его в город, там его будут допрашивать подробнее; если необходимо, под гипнозом.
Прозвучал входной сигнал.
Доктор Сильверс сказал:
– Откройте дверь, мистер Макиан.
Макиан повиновался, как будто не был владельцем крупнейшей фермы на Марсе и тем самым одним из богатейших и влиятельнейших людей Солнечной системы.
Вошел Бигмен. Он вызывающе посмотрел на Хеннеса. Потом сказал:
– Вильямс в пескоходе под охраной направляется в город.
– Хорошо, – ответил доктор Сильверс, поджав тонкие губы.
В миле от купола фермы пескоход остановился. Дэвид Старр, в обычной маске, вышел из него. Помахал водителю, который высунулся и сказал:
– Помните! Выход номер семь! Там вас впустят.
Дэвид улыбнулся и кивнул. Он посмотрел вслед пескоходу, двигавшемуся в город, и повернул обратно на ферму.
Конечно, люди Совета содействовали ему. Они помогли ему в маскировке: он открыто уехали и скрытно возвращается, но никто, даже доктор Сильверс, не знает, зачем ему это нужно.
Все звенья загадки были на месте, но нужно еще доказательство.
14. «Я космический рейнджер!»
Хеннес вошел в свою спальню в усталости и гневе. Усталость объяснялась просто. Уже три часа ночи. За последние две ночи он почти не спал, а последние шесть месяцев жил в постоянном напряжении. Но он считал необходимым присутствовать на встрече этого доктора Сильверса из Совета с Бенсоном.
Доктору Сильверсу это не понравилось. А вот и причина гнева, который захватил Хеннеса. Доктор Сильверс! Некомпетентный старик, явившийся из города и считающий, что за сутки доберется до истины, тогда как наука всей Земли и всего Марса уже месяцами безрезультатно занимается ею. Хеннес сердился и на Макиана, который размяк, как хорошо смазанные сапоги, и превратился в лакея этого белоголового дурака. Макиан! Два десятилетия он был легендой и самым жестким владельцем самой крупной фермы Марса.