– Вы уверены? – спросил лысеющий пассажир.
– Мистер, если бы они знали, кого я везу, то удрали бы, поджав хвосты.
Господин с любопытством уставился на тощего попутчика.
– Он вас имел в виду?
Худой пожал плечами.
– Может быть, – ответил он, растягивая слоги на южный манер, и с тенью улыбки на губах добавил: – Больше-то вроде и некого.
– Разрешите поинтересоваться, кто вы?
– Меня зовут Джон Генри Холидей, – он похлопал по черной сумке. – Практикую зуболечение. Если надо закрыть дупло или выдернуть зуб – обращайтесь. Только сначала доберемся в Тумстоун.
– Джон Генри Холидей, Джон Генри Холидей… – повторял пожилой господин, вздрагивая всякий раз, как в экипаж ударяла пуля. – Имя вроде знакомое, однако вряд ли я… Господи боже мой! – ошеломленно замер он. – Док Холидей!
– К вашим услугам, – кивнул Холидей.
– Надеюсь, я не сказал и не сделал ничего, что оскорбило бы ваши чувства, мистер Холидей, сэр? – обеспокоенно спросил пожилой.
– Можно просто Док.
– Эти индейцы не подозревают о своем счастье! – пылко произнес плешивый, когда по дверце экипажа чиркнула стрела. – Вы когда-нибудь убивали индейцев, мистер Холидей?
– Док, – повторил Холидей.
– Док, – поспешил исправиться пожилой. – Так как, убивали?
– Возможно.
– Не желаете говорить об этом?
– Верно замечено, – ответил Холидей.
Пожилой достал сигару и закурил, стараясь не обращать внимания на боевые вопли апачей: индейцы неслись вслед за экипажем и постреливали из луков и ружей.
– Не возражаете? – спросил он у Холидея.
Тот мотнул головой.
– Где же мои манеры! – пожилой предложил непочатую сигару Холидею. – Не желаете?
– Нет, благодарю.
– Сигары хорошие. Я купил их в Цинциннати, как раз перед отбытием на Запад.
– Я не курю, – сказал Холидей.
– А я думал, в этой части страны курят все.
– Не совсем так, – ответил Холидей. Он поспешно вытащил из кармана носовой платок и откашлялся в него.
– Недобрый знак, – заметил попутчик, увидев на платке капли крови.
– Не то чтобы я с вами не согласен, – язвительно произнес Холидей.
– Дым не мешает вам? Могу убрать сигару.
– В окно вы ее точно не выбросите – пока не минуем территории индейцев. Ежели попытаетесь загасить прямо тут, в салоне, то, скорее всего, подожжете ковер или подушку сиденья. Так что курите и не переживайте.
– Вы уверены?
Холидей взглядом дал понять: да, он уверен и вообще устал от разговора с попутчиком. Тогда плешивый господин принялся оправлять на себе пиджак, отряхивать пыль с рукавов. Затем достал гребень и причесал то немногое, что еще оставалось от волос.
Еще одна пуля засела в бронированной пластинке на окне, еще несколько стрел отскочило от дверцы экипажа, и через мгновение возница сообщил:
– Апачи наигрались и возвращаются домой под юбки к своим скво. Я открою окна, когда последний из них окажется вне пределов полета пули.
Не прошло и минуты, как окна открылись, и пожилой господин выбросил наконец сигару. Затем он поинтересовался, далеко ли еще до пункта назначения.
– Будем в Тумстоуне где-то через полчасика, – ответил возница. – Вот еще одна причина, по которой я понял, что индейцы настроены не серьезно. Хотели бы убить нас, не дали бы подъехать так близко к городу.
Холидей достал из кармана небольшую бутылочку и отпил из нее.
– Мое лекарство, – смущенно улыбнулся он. – Не желаете угоститься, мистер?..
– Уиггинс, – ответил попутчик, принимая у Холидея бутылочку. – Генри Уиггинс. И да, благодарю. – Поднеся сосуд к губам, он произнес: – Не сочтите за оскорбление, мистер… э-э… доктор… Док, это безопасно?
Холидей пожал плечами.
– Ну, я-то ничем не заразился.
Уиггинс уставился в бутылочку и – решив, что вернуть ее просто так для здоровья опаснее, чем распробовать, – сделал небольшой глоточек.
– Прекрасно, – сказал он, возвращая бутылочку владельцу.
– Пойло как пойло, – ответил Холидей.
– Люди говорят, да и в газетах пишут, что вы вернулись на Восток, – сообщил Уиггинс. – Правда, что вы перебили всех тех людей?
– Сомневаюсь.
– У меня в Далласе сестра живет. Пару лет назад она писала о вас. Вы уже тогда были знамениты, – Уиггинс вдруг сделался жутко нервный. – Сестра рассказывала, что как-то ночью вы уехали из города, и чертовски поспешно.
Холидей криво усмехнулся. Уиггинс, ждавший иной реакции, обрадовался, впрочем, и этой.
– Да, пожалуй, можно и так сказать, – хихикнул Холидей.
– Сестра сказала, что вы убили человека, – продолжал Уиггинс.
– Она права.
– И что суд признал вас невиновным, мол, вы просто защищались.
– Обычно я только защищаюсь.
– И что вы покинули город спустя всего несколько часов после того, как вас оправдали.
Холидей снова усмехнулся.
– Случились кое-какие разногласия с властью. Я оставался свободным человеком с чистыми совестью и репутацией, однако шериф решил, будто в Далласе без меня станет спокойнее. Пришел ко мне под вечер и велел убраться из города до восхода солнца. Мое непослушание он и его помощники восприняли бы как личное оскорбление.
– Он права не имел! – возмутился Уиггинс.
– Права там ничего не решали, – ответил Холидей. – На стороне шерифа было семь стволов, и среди них – Коул и Джим Янгеры[2]. Вот я и решил уехать. Правда, четыре часа спустя – как раз когда я паковал последние инструменты, – шериф снова заявился ко мне в кабинет. Похоже, к другому дантисту в глубокий час ночи он обратиться уже не мог, а зуб болел и нарывал жутким образом, – Холидей усмехнулся. – Тогда я усадил шерифа в кресло, усыпил веселящим газом и вырвал все до единого зубы.
Уиггинс расхохотался, запрокинув голову.
– Мне нравится ваш юмор, Док!
– По мне, так это правосудие, – поправил его Холидей. – Хотя какое правосудие без юмора?
– Надеюсь, вы позволите угостить вас, когда мы будем в городе? – предложил Уиггинс, нашедший наконец компанию Холидея приятной.
– Охотно, – ответил тот. – Боюсь утверждать наверняка, но у меня такое чувство, что миру придет конец, если я хоть раз откажусь от приглашения выпить.
– Где же мне вас найти? – спросил Уиггинс.
– С ночлегом я пока не определился, однако большую часть дня буду, наверное, проводить в салуне «Ориентал».
– Там вас и найду, – пообещал Уиггинс. – Сам я поселюсь в пансионе на Аллен-стрит.
– А чем вы занимаетесь? – спросил Холидей.
– В данный момент я еще не решил.
– Собираетесь попробовать себя на добыче серебра, как большая часть переселенцев?
– Не хотелось бы познать этакий труд, – ответил Уиггинс. – Я коммивояжер, торговал корсетами – по всему Огайо и вдоль Миссисипи, конфетами – в Чикаго и Детройте, клеймами – по всему Техасу, и даже кое-каким оружием от имени мистера Кольта. Говорят, у Томаса Эдисона и Неда Бантлайна полно добра, на которое люди готовы раскошелиться. Вот я и решил взглянуть: не удастся ли наладить торговлю в новых поселениях по сию сторону Миссисипи, вроде Сент-Луиса, Талсы или Далласа.
– Интересно, – совершенно не заинтересованно произнес Холидей.
– Может, мне удастся подобрать что-нибудь пригодное вам, – сказал Уиггинс. – Говорят, Бантлайн изобрел пулемет Гатлинга размером с револьвер.
– Если в перестрелке тебе нужно больше одного ствола, ты труп, – убежденно произнес Холидей.
– Таких вопросов коммерция не решает, однако все только и говорят, что Тумстоун полнится новинками от Бантлайна и Эдисона.
– Говорят, – согласился Холидей. – Зато редко кто из ваших клиентов станет покупать их уличные фонари и экипажи вроде этого.
– Ваша правда, – сказал Уиггинс. – Впрочем, у Эдисона и Бантлайна должно быть кое-что, пригодное обычным гражданам.
– Очень может быть.
– Жаль, что еще не придумали механического шахтера, – продолжал Уиггинс.
– Мне бы хватило и пары механических легких, – ответил Холидей.
– Тогда удачи вам, – пожелал Уиггинс.
– Мне уже повезло в жизни… просто не с легкими.
Остаток пути они провели в молчании.
– Въезжаем в Тумстоун, – известил наконец пассажиров возница.
– Ну, и где же электрические фонари, о которых я так много слышал? – поинтересовался Уиггинс.
– Стоят вдоль улиц. Мы зажигаем их только с наступлением темноты, – ответил возница. – Где вас высадить, господа? Или желаете проехаться до депо?
– Мне на угол Четвертой и Аллен-стрит, – попросил Уиггинс.
– Остановитесь у миссис Освальд?
– Да.
– Берегитесь говяжьего рагу, – хихикнул возница. – Как насчет вас, Док?
– Мне в «Ориентал».
– Будем там через минуту.
– Не забывайте, – напомнил Уиггинс, пожимая руку Холидею, – я обещал угостить вас выпивкой.
Экипаж тем временем сбавил ход и затормозил. Металлическая дверца распахнулась, из-под порожка появились складные латунные ступеньки, и Холидей – которого слегка пошатывало после долго сидения в дороге – покинул салон дилижанса.
Экипаж тем временем сбавил ход и затормозил. Металлическая дверца распахнулась, из-под порожка появились складные латунные ступеньки, и Холидей – которого слегка пошатывало после долго сидения в дороге – покинул салон дилижанса.
– Не поможете ли с багажом? – попросил он, поняв, что большой саквояж один вытащить не сможет.
– С радостью, – ответил Уиггинс, передавая Холидею сумки.
– Я возьму твои пожитки, – произнес глубокий голос, и Холидей обернулся.
– Здравствуй, Уайетт, – сказал он. Дверца у него за спиной закрылась, и металлический экипаж покатил себе дальше по улице.
– Рад снова увидеться, Док, – ответил Эрп. – Проголодался поди? Дорога выдалась длинная.
– Жажда замучила, – сказал Холидей. Уперев руки в боки, он пригляделся к салуну «Ориентал»: крупная добротная постройка, дерево не тронуто сухой гнилью и никакой латунной облицовки – наверное, потому, что кроме самих Эрпов, другой защиты заведению не требовалось. Сквозь пару больших окон было видно, что происходит внутри. – Неплохо ты устроился для законника из небольшого городка.
– Говорят, и ты неплохо живешь, для больного чахоткой дантиста, – ответил Эрп.
– Ты про покер и фараон? Думаю, моя карьера дантиста закончена. Трудно поддерживать ее, когда кашляешь прямо на пациентов.
– Пройдем внутрь, – пригласил его Эрп, направляясь к пружинным дверям. – Верджилу и Моргану не терпится увидеть тебя, а в баре наверняка сыщется что-нибудь от кашля.
– Если не сыщется – только укажи на врагов, и я их обкашляю, – улыбнулся Холидей.
– Кашлянуть будет мало, – мрачно предупредил Эрп.
3
– Что это за чертовщина у тебя на бедре, Уайетт? – спросил Холидей, когда они входили в салун.
– Моя пушка.
– Отродясь не видал, чтобы пушка занимала столько места.
Эрп улыбнулся в ответ и достал оружие из кобуры: сработанное из той же сверхпрочной латуни, что и броня дилижанса, оно имело четыре вращающихся ствола – прямо как у пулемета Гатлинга, только в длину они были всего дюймов шесть.
– Можно? – протянул руку Холидей.
– Да ради бога, – ответил Эрп.
– Стволов до черта, зато патронов маловато, – заметил Холидей, разглядывая оружие.
– Заряд – двенадцать патронов, однако Нед работает над увеличением боезапаса.
– Нед?
– Нед Бантлайн, – уточнил Эрп. – Это он собрал экипаж, которым ты сюда добирался, а еще электрические фонари и кучу других диковин, которые тебе предстоит увидеть.
– Я-то думал, – нахмурился Холидей, – это все работа Томаса Эдисона. По крайней мере, так писали в газетах. Может, нас наняли охранять не того человека?
– Эдисон – гений, что придумывает и проектирует все эти хитрости. Бантлайн – гений, что производит их на свет. Потерять нельзя ни одного из них.
– Хотелось бы с ними увидеться.
– Увидишься, – пообещал Эрп. – Но сначала навестим другую компанию, которая тебя заждалась.
Он повел Холидея через салун; за спинами у них шептались: «Он?»
«Ты смотри, какой тощий. Но это он, Док, точно-точно».
«Скольких он убил?»
«Зачем приехал сюда?»
Двое приятелей, не обращая внимания на пересуды, прошли в заднюю комнату – там за столом сидело еще двое высоких усатых мужчин.
– Привет, Док, – сказал старший. – Хорошо, что приехал.
– Привет, Вердж, – ответил Холидей, пожимая ему руку.
– Убил кого-нибудь сегодня, висельник ты беглый? – спросил младший.
– С обеда – еще никого, Морг, – ответил Холидей с теплотой, которой не проявил по отношению к остальным двум Эрпам.
Морган Эрп поднялся из-за стола и обнял Холидея.
– Черт подери! Как славно вновь тебя увидеть, Док!
– Лучше держаться подальше от этих механических дилижансов, скажу я тебе, – признался Холидей. – У лошадей хватает мозгов объезжать неровности на дороге. Нашему вознице ума явно недоставало.
– А в остальном как, доехал хорошо? – спросил Верджил Эрп.
– В паре миль от города напали индейцы, – сказал Холидей. – Возница заверил, что они только резвились. – Помолчав, он едва заметно усмехнулся: – Надо думать, что стрелами и пулями нас хотели защекотать до смерти.
– Узнаю старину Дока! – рассмеялся Морган. – Ты хоть когда-нибудь огорчаешься?
– Когда проигрываюсь в карты или когда трезв как стеклышко, – ответил Холидей. – Где, черт подери, стул?
Морган вышел в смежную комнату и секунду спустя принес ему стул.
– А в Додже еще и подушки подкладывают, – припомнил Холидей, присаживаясь.
– Дьявол! – выругался Морган. – Сегодня как раз все застирали, вместе с салфетками. Придется тебе немножечко потерпеть, Док.
– Хорошо, хорошо, – сдался Холидей. – Итак, сейчас вы, полагаю, изложите суть дела? Зачем я здесь?
– Надо защитить Тома Эдисона, – сказал Верджил. – Я думал, Уайетт уже сообщил тебе.
– Сообщил. Но от кого мы будем защищать Эдисона?
– Список довольно обширный, – ответил Верджил. – С тех пор, как Том изобрел металлические экипажи и новые револьверы с винтовками, многие индейцы желают ему смерти. Смерти ему желают и местные – за изобретение сверхпрочных тюремных решеток… и, хочешь – верь, хочешь – нет, еще он изобрел замóк без ключа. Прямо как в банковском хранилище. Возможно, конкуренты хотят сжить его со свету, однако есть еще города на Востоке, жители которых с радостью похитили бы его и засадили работать над освещением и прочими удобствами.
– Очевидных кандидатов нет? – догадался Холидей.
– У всех мотивы убедительные.
– Нас четверых может и не хватить для работы.
– Сюда едет Мастерсон, – напомнил Морган. – Уайетт тебе не сказал?
– Бэт не наемный стрелок, – заметил Холидей. – Я думал, он едет помогать маршалам, а не сторожить Эдисона.
– Это, считай, одно и то же, – сказал Верджил.
– Ну, раз уж я здесь, – произнес Холидей, – хотелось бы оглядеться. Надо повидаться с человеком, которого мне предстоит защищать.
– Да, время еще есть.
Холидей встал из-за стола.
– Тогда идемте, пока не стемнело.
– В этом городе нет разницы, ночь на дворе или день, – напомнил Морган.
– Тогда идемте скорее, пока не собрались все картежники, – поправился Холидей. – Если Уайетт подскажет дорогу…
– Я тебя сам отведу, – вызвался Эрп.
– Нет нужды.
– Еще как есть. Не хочу, чтобы печально известный Док Холидей заглянул по ошибке не в тот дом и до смерти перепугал невинного горожанина.
– Кстати, нечего таскать по всему городу скарб, – сказал Морган и спрятал саквояжи Холидея в шкаф. – Приходи, когда подкрепишься и найдешь, где переночевать. Серьезные игроки у нас собираются часов в девять.
– Приду, – пообещал Холидей, выходя вслед за Эрпом из салуна. Уже на улице он обратился к компаньону: – Коней у коновязи не видать. Непривычно как-то…
– Станет еще непривычнее, когда зайдет солнце, и Джонни Биэн дернет за рубильник.
– Джонни Биэн?
– Наш шериф. Том дал Тумстоуну свет, а шериф зажигает фонари и гасит их.
– До меня доходили дурные слухи о нем.
– Все – правдивые, – заверил друга Эрп. – Ладно, пошли. Мастерская в паре кварталов отсюда.
По пути они миновали четыре салуна, лавку зеленщика, пару галантерей (в одной из которых продавали вездесущую латунную облицовку), фотосалон, заколоченную конюшню и заброшенный кораль. Наконец остановились у пары небольших кирпичных строений, соединенных тоннелем из той же сверхпрочной латуни.
– Если не считать латунной трубы, – заметил Холидей, – то вроде ничего неординарного…
– Для короля гениев девятнадцатого века Эдисон и правда очень непритязательный.
– Вон то соседнее здание – Бантлайна?
– Да, – сказал Эрп.
– Так и думал. Тоннель – для безопасного перехода?
– Верно, – кивнул Эрп.
– Над чем сейчас работает Эдисон?
– В его же интересах поскорее разработать что-нибудь против чертовой магии шаманов, – ответил Эрп. – Мне до смерти надоело слышать об этой штуковине, над которой он последний месяц трудится, – флюороскопе.
– Флюороскоп? – переспросил Холидей.
– Машина, что позволит тебе заглянуть прямо под кожу человеку и увидеть все его потроха. Можешь такое вообразить?
– Как по мне, это и есть магия, – ответил Холидей. Пристально глядя на дом, в котором скрывалось этакое чудо, он произнес: – Похоже, у индейцев на колдовство больше нет монополии. Ну что, идем, заглянем в гости?
Эрп постучался в дверь, и на порог вышел мужчина слегка за тридцать. Первое, что бросилось в глаза Холидею – его искусственная рука. После Гражданской войны он повидал много людей с протезами, однако почти все искусственные конечности были деревянные или из слоновой кости. Рука же Эдисона представляла собой сложное сочетание латунных пластинок и подвижных деталей; внутри нее жужжала пара моторчиков, а на конце имелась внушительного вида клешня.
На одном глазу мужчины имелся защитный окуляр, выполняющий заодно роль увеличительного стекла.