– Вы что, знакомы? – наконец-то начало доезжать до Капитонова. – Работаете вместе, что ли? Но я тебя ни разу не видал в рынке… – И подозрительно поглядел на волосы Дениса.
– Да я не тутошний, – хмыкнул тот. – Мы так… просто знакомы с Любовью Ивановной. Некоторым образом. Шапочно, впрочем. Да пошли, а то в конце рабочего дня туда всегда народ набегает.
– Ты ее куда зовешь-то? – озадачился Капитонов. – В аптеку, что ли? Валерьянку покупать? Ей бы сейчас лучше сто грамм…
– Хорошее дело, – хмыкнул Денис. – Мы над вашим советом непременно подумаем. Но сначала – к адвокату.
– Куда?! – хором спросили Люба с Капитоновым. – К какому еще адвокату?! – Этак здорово у них получилось, слаженно, ну просто заслушаешься!
Денис усмехнулся:
– Долго репетировали? К какому-какому… к простому. К самому обыкновенному адвокату по гражданским делам. Пошли, пошли! Потому что это безобразие на корню надо пресекать. Пошли, в сотый раз говорю, тут в двух шагах коллегия, там у меня знакомый работает.
– Ну тады лады, – проговорил Капитонов, не меньше Любы обескураженный и обезоруженный натиском Дениса. – А я – в отделение. Счастливо оставаться. И ты это… не переживай так. Не конец же света.
– Конца света не будет, – заявил Денис и подхватил Любу под руку: – Идем, время дорого!
Она почему-то его слушалась и руку из-под его локтя не убирала. Мыслей в голове не было никаких, нет, мелькала какая-то круговерть: мол, ну и личико у нее, конечно, после таких слез годится, как написано в любимой книжке «Что сказал покойник», только чтобы сидеть на нем. Вспомнила про Степу – ну что Степа, что теперь… надо, конечно, вернуться на работу… Нет, это невозможно, там все накинутся с расспросами, с лживыми сочувствиями… она этого просто не вынесет. Самый невинный разговор вызовет море слез, а у нее на это сил нет. Никого она не хочет видеть, все ей сейчас только помешают прийти в себя и обдумать, как быть дальше. А между тем Люба даже не заметила, как крепкая рука Дениса проволокла ее через дворы, и они оказались на Большой Покровке, перед дверью старинного серого здания. В числе прочих учреждений там разместились коллегия адвокатов и юридическая консультация. Туда Денис и привел Любу.
Их встретил низенький толстенький дяденька с большой головой с залысинами. На нем был серый костюм с широченными, как бы даже на вате плечами, в котором только в старых советских фильмах играть жуликоватых адвокатов. У него даже, кажется, золотые зубы поблескивали – настолько он был в образе. Впрочем, Люба к нему особенно не присматривалась. На нее навалилась нечеловеческая усталость, спать хотелось до невероятности: это всякая женщина знает, что после долгих слез очень хочется спать и сильно морозит. Любу тоже поколачивало, и она знай стягивала ворот плащика, ужасно жалея, что не навертела сегодня на шею шарф. Но вроде так тепло было с утра… Да ладно, в рынке она привыкла зябнуть, там же всегда прохладно, даже в самую-пресамую летнюю жару, а вот с сонливостью справиться оказалось трудней. Люба знай зевала, а про то, что с ней приключилось, рассказывал Денис, узнавший все от Капитонова. Люба как бы отпустила от себя случившееся – переживать уже совершенно не было никаких сил. И слушала свою печальную историю, как будто Денис говорил о ком-то другом. У него все вышло толково, коротко и совсем не похоже на тот триллер, главной героиней которого она себя ощущала. Но, кажется, адвокат (он назвал свою фамилию, но она у Любы, понятное дело, немедленно вылетела из головы, ну а то, что его зовут Леонид Семенович, запомнилось лишь потому, что Денис к нему знай по имени-отчеству обращался, Леонид Семеныч то да Леонид Семеныч се) все же в суть дела проник и этой сутью проникся, потому что вдруг сказал:
– Ну вот же сволочи какие! – и хлопнул ладонью по столу, так что подскочили маленькие стеклянные безделушки, в изобилии расставленные на процессоре его компьютера, и одна, изображавшая прозрачного зайчика с синими ушками, даже свалилась. Но зайчику ничего не сделалось, потому что он упал на пачку каких-то бумаг. Леонид Семенович зайчика заботливо подхватил, зачем-то дунул на него и поставил на место, а потом повторил: – Ну вот же сволочи какие! – только уже менее темпераментно, без хлопанья. – И повернулся к Любе: – На самом деле, они вас вокруг пальца обвели. Как самые настоящие жулики. В их действиях все противозаконно: во-первых, вы первый раз проштрафились; во-вторых, сумма несоразмерная, она ведь больше вашей зарплаты. К тому же вы не замужем, у вас дети. Что они там, в этой своей комиссии, с ума сошли? Да их на смех поднимут, если вы в суд обратитесь. Как бы не на-рваться самим на комиссию, которая признает их не соответствующими выполняемым обязанностям. Глупости! Какие еще штрафы?!
– Я в суд не хочу, – испуганно сказала Люба. – Там на издержках разоришься. Да если вдруг еще и присудят все-таки этот штраф платить… У меня таких денег нету, честное слово!
– Даже если бы и были, – отмахнулся Леонид Семенович, – это не мое дело, поверьте. В любом случае вы их с пользой потратите на себя, а не выбросите в бездонный карман государства. Ну ладно, я бы еще понял этих хищных баб-с, которые вам такую сумму выписали, если бы они потом эти двадцать тысяч промеж себя поделили и побежали на ваш же рынок – мясом закупаться. Или какой-нибудь дамской радостью, парфюмами, что ли, ну, я не знаю. – Он пожал своими внушительными ватными плечами. – А радеть вот этак-то для державы… Ну бред полный. Говорю, в суде дело ваше беспроигрышное будет. А издержки – они не так уж велики, это раз, а во-вторых, зуб даю, – он ухмыльнулся, и Люба снова увидела его «советскую» фиксу, – что не вам их платить придется, их возложат на ответчика, а ответчик у нас в данном случае администрация района. Их, можете мне поверить, никакие издержки не разорят.
– Нет, – жалобно повторила Люба, – в суд я не хочу.
– Разве хочешь? – смешно развел руками Леонид Семенович. – Надо! Вы извините, что я на «ты» перешел, это просто один мой приятель так говорил. Ну, я и процитировал.
– Слушайте, Леонид Семеныч, – сказал просительно Денис. – Может, и правда не надо в суд? Любовь Ивановна и так изнервничалась. Это вам все нипочем, суд – родной дом, а нормальному человеку там до сердечного припадка дойти можно, сами знаете.
– Можно, – согласился Леонид Семенович. – Причем легко! Ну и на что ты намекаешь, дитя мое?
– Ну, вы же их всех знаете, правда? – с задушевным выражением нагнулся к нему Денис. – Вы же можете позвонить и поговорить…
– Хм… – сказал неопределенно Леонид Семенович. – Нашел себе телефониста! Я адвокат, а не переговорщик со всякими административными пиявками.
– Ну считайте, что это вас Иван попросил, – с нажимом проговорил Денис. – А Иван в долгу не останется.
– Иван? – вскинул легкие, светлые брови Леонид Семенович, и его высокий, с залысинами лоб забавно сморщился.
– Он самый, – с тем же нажимом подтвердил Денис.
– Интересный разговор, главное… – протянул Леонид Семенович. – А если я не соглашусь? – Но по тону его понятно было, что он уже согласился. И, не дожидаясь ответа Дениса, потянулся к телефону, пробормотав: – Вообще-то если там Марина Ивановна, то вай бы и не нот,[2] как говорится?
Снял трубку, начал было номер набирать, потом вдруг повернулся к Любе с Денисом:
– А вы покуда выйдите, господа. Нечего вам мои профессиональные тайны вызнавать. И вообще, такие вещи могут решаться только при наличии строжайшей конфиденции. Так что… в коридор, силь ву пле, проследуйте. Там стульчики имеются. Я вас потом позову, когда поговорю.
Денис встал и протянул Любе руку.
– Пойдемте. Я его понимаю. Конфиденция так конфиденция. В коридоре посидим.
Они вышли, и Люба в очередном приступе изнеможения рухнула на стул. В кабинете адвоката они почему-то все стояли, бог знает почему.
– А кто такой Иван? – спросила Люба, чтобы Денис не заметил, что ей совсем худо. А впрочем, чего гоношиться-то, он ее какой только не видел сегодня: и в ночной рубашке видел, и в истерике…
– Вы вообще что-нибудь ели нынче? – спросил Денис, внимательно ее рассматривая.
– Да нет, – вспомнила Люба. – Позавтракать не успела из-за…
Она испуганно осеклась.
– Из-за нас, – уточнил Денис. – Мы приперлись не вовремя и отбили у вас аппетит, понятно.
– Да нет, я вовсе не… – начала было Люба, а потом ей вдруг стало смешно, что он так точно угадал, и она тоже усмехнулась: – Ну, на самом деле да, из-за вас. Только не потому, что аппетит отбили, а просто я не успела. Да я вообще утром есть не хочу, ну, там, кофе, банан… вчера забыла купить, а больше ничего не хотелось. Я так люблю бананы!
– Я тоже, – кивнул Денис. – Так здорово, что они сейчас кругом продаются. Я когда маленьким был, их еще больше любил – наверное, потому, что в те времена это была редкость. Я о них мечтал… как о чуде каком-то. Помню, их приносили совершенно зелеными. И они в стенном шкафу дозревали, ну, в нише, закутанные в какие-то тряпки. Когда я впервые увидел желтые бананы в овощной палатке, даже не сразу их узнал.
– Я тоже, – кивнул Денис. – Так здорово, что они сейчас кругом продаются. Я когда маленьким был, их еще больше любил – наверное, потому, что в те времена это была редкость. Я о них мечтал… как о чуде каком-то. Помню, их приносили совершенно зелеными. И они в стенном шкафу дозревали, ну, в нише, закутанные в какие-то тряпки. Когда я впервые увидел желтые бананы в овощной палатке, даже не сразу их узнал.
– А мои дети когда росли, бананы уже нормальные были, – сказала Люба.
– Повезло им, – усмехнулся Денис.
– Ну да. – Люба задумалась: сколько же ему может быть лет, если он помнит время зеленых бананов. Наверное, тридцать с небольшим, она правильно угадала с первого взгляда. То есть он на десять лет старше Женьки. Вообще производит впечатление очень взрослого и самостоятельного человека. Настоящий мужчина. Все сразу берет в свои руки – судьбу сестры, теперь вот ее, Любину, судьбу…
Она насторожилась. А какая выгода Денису ее защищать, заботиться о ней? Спасибо ему, конечно, что привел ее к этому адвокату, но… Что он потребует взамен? Хотя все и так понятно. Будет внушать Любе, что его сестра беременна от ее сына! Требовать признать Эльку невесткой, считай что дочерью, любить и жаловать.
Вообще неизвестно, как он оказался в администрации столь своевременно. Откуда взялся? Может, следил за Любой? И выскочил в нужный момент, будто чертик из коробки. А этот Леонид Семенович с ним в сговоре. И они тут партию такую разыгрывают на двоих, чтобы Люба прониклась и…
Она вся так и сжалась. Сердце мигом ожесточилось. Захотелось встать и уйти, но в это мгновение дверь открылась, и на пороге показался Леонид Семенович. У него была такая довольная физиономия, что Любе стало смешно.
– Девушка! – сказал он торжественно, и Люба невольно оглянулась, удивляясь, откуда тут взялась какая-то девушка. Но за спиной никого не было. Ей, что ли? Ну, нашел девушку… – Да-да, – подтвердил в эту минуту Леонид Семенович, – я именно к вам обращаюсь. Уладил я ваше дело, девушка, так что сделайте милость, сходите возьмите другое постановление. Штраф мы свели к размеру одной минимальной зарплаты: думаю, благодаря скупости нашего государства это будет вам вполне по карману. Вот так ведь и поблагодаришь этих человекоморов правительственных, – развел он руками словно бы даже с недоумением.
– Лучше мы вас поблагодарим, Леонид Семенович! – засмеялся Денис.
А Люба стояла как пришитая, ничего не соображая и не вполне веря в случившееся. Нет, правда, как это возможно? Разве такое бывает?!
– Что-то я не вижу особенной радости на девушкином лице, – обиделся адвокат. – Может, мне позвонить Марине Ивановне снова и сообщить, что вы готовы платить двадцать тысяч?
– Да она просто не верит своему счастью, – пояснил Денис. – И я, честно, тоже не верю, что такое возможно.
– На самом деле все просто, – с покровительственным видом объяснил Леонид Семенович. – Вам скажу, только тс-с… секрет! Никому ни слова. Иначе вы подведете меня под грандиозный монастырь. Мы с Мариной Ивановной соседи по даче. У меня есть скважина и насос, у нее нет. На своем участке скважины она пробить не хочет, потому что жадная, как пять скупых рыцарей. Или нет, даже шесть! А впрочем, зачем ей скважина? Я ей даю пользоваться своей в любую минуту. Ну и она не хочет ссориться со мной. Понимаете?
– Вообще-то могла бы и поссориться, – хозяйственно заметил Денис. – Уже октябрь. Что ей поливать в это время? Вполне могла и поссориться. А за зиму вы бы отошли, она бы снова с вами помирилась и качала вашу воду почем зря.
– Не-ет, – с хитрым видом сказал Леонид Семенович. – Ты не понимаешь, мальчик. А Марина Ивановна понимает. Ты меня не знаешь, а она знает. Я очень злопамятный… Я знал, что она не станет рисковать! И она не рискнула.
– Злопамятный, значит? – ухмыльнулся Денис. – Ну ладно, я так и передам Ивану.
– Ага, – широко улыбнулся Леонид Семеныч, – так и передай, что долг платежом красен.
– Не беспокойтесь, – очень серьезно сказал Денис. – Там все всё понимают, более чем!
– Надеюсь, – так же серьезно ответил Леонид Семенович. – А теперь, девушка, – он снова повернулся к Любе, – фигню эту, – и помахал в воздухе квитанцией, на которой значилась жуткая сумма, – в клочки изорвите и по воздуху развейте. Или можете взять домой, а там торжественно сжечь и пепел в унитаз смыть. Но сначала пойдите и заберите новую квитанцию. Марины там не будет – все-таки негоже лицо терять, – но в пятой комнате вам выпишут. Марина сказала, что немедленно предупредит. И все, и кончено. До свиданья, дети мои, дела зовут. – И он смешно поклонился.
Люба так смутилась, что даже поблагодарить толком не могла. Девушкой называл, теперь вот это – «дети мои», как будто она и впрямь была девушкой, такой же молодой, как Денис… Словом, она вела себя, как натуральная дура, только пролепетала что-то невнятное. С другой стороны, ясно же, что на ее благодарность или даже неблагодарность Леониду Семеновичу совершенно наплевать: его только отношения с Иваном этим неведомым интересовали.
– Слушайте, – предложил Денис, когда они вышли на крыльцо, – хотите, я сам вашу квитанцию новую заберу? Вам, наверное, туда заходить тошно, в эти административные пыточные кабинеты.
– Тошно, – кивнула Люба. – Правда что пыточные кабинеты! Но ничего, я и сама могу забрать. Вам-то зачем беспокоиться?
– Да так просто, – пожал он плечами. – Ни зачем. Из чистого человеколюбия, ей-богу. Мы с вами не чужие люди. Понимаете? Вам это еще предстоит осознать. А я-то уже с этой мыслью сжился.
Люба нахмурилась. Против самого Дениса она ничего не имела, хорошо было бы иметь такого родственника – внимательного, заботливого. Но Элька…
– А кто такой Иван? – снова спросила она ни с того ни с сего, а на самом деле для того, чтобы не думать об Эльке. При мысли о ее бледной физиономии настроение мгновенно портилось, а оно и так было ниже плинтуса, как говорится. Хотя, конечно, не столь препоганое, как до визита к Леониду Семеновичу! Все-таки минималка – это вам не двадцать тысяч рублей.
– Иван, о, это великий человек, – засмеялся Денис. – То есть у нас в Болдине он довольно много значит. Занимает не последнюю должность в тамошнем филиале «Газпрома». Ну а поскольку «Газпром», как Всевышний, вездесущ, у Ивана много связей в Нижнем. Вот я и тряхнул одной из них.
– А Иван не будет против, что вы его связями трясете?
– Не думаю. Я скажу в случае чего, что это ради Эльки.
– А, – сообразила Люба, – так это и есть тот крутой мен, который за ней ухлестывал, как вы утром говорили?
– Он самый, – кивнул Денис.
– Он что, не женат?
– Женат, как не женат? Причем на Элькиной лучшей подруге. Представляете? Они в одной школе учились, даже в детский сад вместе ходили. И ее тоже Элька зовут. Одна из них Элла. Другая – Элина. Вот путаница! Да нет, не только в именах, а в отношениях путаница… Теперь-то все улаживается, во всяком случае, должно уладиться, а все это время там просто «Санта-Барбара» какая-то была, в деревне нашей. Но, по-моему, Иван до сих пор не может в толк взять, что Элька его послала подальше из-за какого-то… ну, понятно, из-за кого.
Чего ж тут непонятного? Из-за Женьки.
– На самом деле она его послала потому, что он женат, верно? – покровительственно посмотрела Люба на Дениса. – А был бы холостой…
– Да нет, – усмехнулся он. – Элька у нас барышня с идеалами. Ей любовь нужна. Ну а денежки – потом.
– А вы под началом этого Ивана трудитесь или как? – спросила Люба. Ей не хотелось верить в бескорыстие Эльки. Не хотелось о ней говорить. И к тому же ей и в самом деле было интересно, кем работают такие проворные и деловитые молодые люди, которые носят дамские кукиши на затылке, но спокойны и уверены в себе, как настоящие мужчины: так и норовят подставить свое крепкое плечо пятидесятилетним «девушкам», оказавшимся в невыносимой ситуации.
– Ну да, – кивнул Денис. – Я его… помощник.
– Референт? – уточнила Люба.
– Референт? – Он неприязненно пожал плечами. – Не люблю это слово. Ренегат, реверанс, франт… Какие-то неприятные ассоциации вызывает. Просто – помощник. А я вам что, только в качестве референта нужен?
– Да ради бога, будьте кем хотите, – удивилась Люба. – Мне вы совсем не… – Она хотела сказать, мол, совсем вы мне не нужны, ни в каком качестве: ни как референт, ни как помощник, особенно в компании с вашей сестрицей, – но постыдилась. Что ни говори, если бы не Денис, ей бы сегодня совсем небо с овчинку показалось. – В смысле, я имела в виду… – И она замолчала. Потому что совершенно не знала, как вывернуться.
– Да понял я, что вы имели в виду, – мрачно посмотрел на нее Денис и так сжал челюсти, что желваки на скулах напряглись.
Люба собралась было извиняться, да тут в кармане плаща зазвенел мобильный. Звонил Степа, чтобы поинтересоваться, жива она вообще или нет.
– Жива-жива! – радостно закричала Люба. – Степочка, ты меня прости, дуру-растяпу-растеряху, я больше не буду, клянусь, прости меня, это же в первый раз со мной такое.