– Когда его построили?
Вот теперь не осталось сомнений в том, что догадка Фиоре была верна: он и впрямь оказался чужестранцем. Еле-еле совладав со своим страхом, девушка пролепетала:
– П-пятн-надцать лет н-назад…
– Неужели? По виду я дал бы все сорок – он такой ветхий… А пропасть возникла, должно быть, после сильного землетрясения?
От изумления Фиоре на миг забыла о том, что им обоим угрожает смерть: вот тебе раз, не-ужели он проспал полтора десятка лет и ничего не слышал о пришествии моря? В такое трудно было поверить. Фиоре, как и все остальные горожане, не сомневалась, что о нелегкой участи Эйлама знает весь мир.
Точнее – о той ее стороне, которую город мог показать этому миру.
– Все случилось в д-день, когда море п-поглотило земли к югу отсюда, – сказала она. Незнакомец смотрел, чуть склонив голову набок; выражение его лица надежно прятала завеса тумана. – Город был спасен лишь благодаря духу горы – хотя этот фаэ сам когда-то заявился в наши края без приглашения, – а мосты строили всем миром сразу после того, как ушла большая вода. Я вообще-то была тогда слишком маленькой и ничего не помню, могу только пересказать то, что слышала от своего опекуна. Там, откуда вы родом, о нас не говорят? Понимаю, мы глухая провинция, но все-таки…
Он, словно не расслышав вопроса, задумчиво пробормотал себе под нос:
– Что ж, теперь понятно, отчего у такого простого сооружения оказался столь сильный дьюс. Если горожане строили его, еще не успев толком прийти в себя после случившегося… Ладно, шутки в сторону. Попробуем успокоить этого упрямца!
Не успела Фиоре испугаться опять, как он опустился на одно колено и правой рукой начертил прямо на досках замысловатый знак, который несколько секунд источал теплое золотистое сияние, а потом ярко вспыхнул и исчез. Тотчас же настил под ногами задрожал, как будто мост превратился в струну, натянутую над пропастью, и Фиоре решила, что сейчас им обоим придет конец. Она крепко вцепилась в своего спутника – едва ли это могло помочь! – и с тоской подумала о Кьяране и Ансиль, которым уже не суждено было дождаться возвращения своей воспитанницы.
– Ну и дела творятся в славном городе Эйламе! – спокойно и даже весело проговорил незнакомец. Мост опять вздрогнул, и Фиоре еле устояла на ногах. – Сначала мой махолет вдруг отказался лететь сюда, хоть ветер и был попутным. Мне пришлось посадить его на поляне за горой и полночи топать пешком… устал, сил нет… Теперь еще и это. Что тут происходит, а?
– Т-ты об-безумел? – с трудом проговорила Фиоре. – Откуда мне знать, что происходит?! Я же не печатник!!
Мост тряхнуло.
– Нет уж, это вы тут все безумцы, если за пятнадцать лет не додумались обратиться к мастеру печатей, – возразил ее загадочный спутник. – Если в городе такого нету, нужно было позвать кого-то из странствующих магов – этого люда всегда в ваших краях полным-полно. Держать дьюса девятнадцатого уровня на каких-то трех печатях – все равно что посадить волкодава на цепочку от часов. Как он раньше не вырвался на волю, я не понимаю… Осторожно! – Сильная рука обхватила Фиоре за талию; в тот же миг очертания моста, и без того еле различимые, замерцали – он как будто превращался из деревянного в стеклянный. Она зажмурилась, чтобы не видеть бездны под ногами.
Наступила тишина…
– Ну вот, теперь все, – сказал незнакомец через некоторое время и шагнул вперед, увлекая за собой Фиоре. Она открыла глаза и осознала, что они каким-то чудом очутились на другой стороне. – Больше этот дьюс не будет доставлять столько хлопот, я обещаю.
Фиоре невольно обернулась, чтобы взглянуть на то, о чем говорил ее спутник, да так и застыла, изумленно открыв рот: туман почти рассеялся, а мост… стал другим. Некий умелый мастер заменил прогнившие доски, протянул толстые канаты взамен обветшавших веревок; теперь рукотворная дорога над западным провалом казалась почти новой – крепкой, надежной, – и идти по ней было ничуть не страшнее, чем по мостовой.
Конечно, такое не могло остаться незамеченным, и краем глаза Фиоре увидела, что вокруг них быстро собирается толпа удивленных и растерянных горожан. Она вдруг ощутила смущение: вот настал момент, о котором недавно мечталось, вот теперь можно поблагодарить загадочного незнакомца за помощь и за то, что он сделал… но ей почему-то было страшно смотреть ему в глаза. Да и как она сможет отблагодарить мага, мастера-печатника, которого неведомыми путями занесло в Эйлам именно сегодня?..
– Даже не знаю, как мне… – начала Фиоре, оборачиваясь к своему спутнику, и осеклась, увидев его лицо. – О-о, Создатель…
Ее спаситель оказался худощавым мужчиной невысокого роста, темноволосым и бледнокожим. Слишком теплая для середины весны куртка, заправленные в высокие ботинки брюки, летные очки на кожаном ремешке, болтающиеся на шее, – одежда безошибочно выдавала в нем пилота, подтверждая тем самым историю о махолете, который пришлось оставить где-то за Спящим Медведем. Все это, впрочем, Фиоре разглядела потом, а поначалу ее взгляд заметался между двумя самыми заметными деталями его внешности.
Правой рукой он удерживал на плече ремень дорожного мешка – и кисть этой руки золотисто поблескивала в лучах солнца. Точно так же блестели его глаза – сплошь золотые, без белков и зрачков. Неживые, ненастоящие.
Это был именно тот, о ком говорила дама с зонтиком, это был…
– Грешник! – произнес кто-то поблизости. Фиоре, сглотнув комок в горле, с трудом подавила желание повернуться и убежать без оглядки. – Ну ты глянь, настоящий… Продажная душа! Отступник! Нелюдь!
Незнакомец криво улыбнулся, но ничего не сказал. Тут из толпы, которая все росла и росла, выбрался низенький полноватый человек лет пятидесяти – Эльер, торговец и член городского совета, один из самых уважаемых людей в квартале Тишины.
– Тебе следует немедленно покинуть Эйлам, – сказал он, сурово хмуря брови. – У нас живут лишь те, кто строго следует заповедям Создателя, особенно той, которая требует не менять…
– Собственное тело, да, – перебил грешник. – Вижу, за послушание Создатель отблагодарил вас немного… своеобразно.
Толпа загудела, словно рассерженный пчелиный рой.
– Чужестранец, не играй с огнем! – ответил Эльер, мрачнея пуще прежнего. – Происходящее здесь тебя не касается. За помощь спасибо, конечно, – так вот считай, что мы тебе отплатили, разрешив убраться подобру-поздорову. Такой шанс выпадает нечасто… если бы не мост… в общем, я бы на твоем месте поторопился.
Грешник покачал головой.
– Каждый из нас на положенном месте, – сказал он. – Я вижу перед собой почтенного человека, которому здешние жители безоговорочно доверяют… так? Этот многоуважаемый горожанин, в свою очередь, глядит сейчас на того, кто пришел в славный город Эйлам по делу, а вовсе не свалился с неба. В общем… – он улыбнулся, – я не уйду, пока не получу то, что мне нужно.
– И что же тебе нужно, нелюдь? – выкрикнул кто-то. – Наши души? Так они уже нам не принадлежат!
– Нет. – Золотоглазый ненадолго умолк, и собравшиеся вокруг горожане тоже притихли – всем захотелось услышать, что он ответит. – Я случайно узнал, что лет двадцать назад в Эйламе происходили странные вещи… теперь, правда, у вас чудеса творятся на каждом шагу… так вот, я хочу разобраться, что тут приключилось. Я хочу вам помочь.
«Двадцать лет? – растерянно подумала Фиоре. – О чем он?..»
– О каких странных вещах ты говоришь? – спросил Эльер изменившимся голосом.
– О снах, – ответил грешник. – И о тех, кто не смог проснуться.
Вот теперь стало по-настоящему тихо. Никто из горожан не ожидал такого поворота – ни те, кому не терпелось намять бока нарушителю заповеди, ни те, кто просто намеревался понаблюдать за расправой со стороны и поразвлечься на свой лад. Им всем вдруг показалось, что от худощавой фигуры с дорожным мешком за спиной веет странной силой – это чувство настораживало и пугало даже смельчаков, которым нипочем были спуск на дно провала или встреча лицом к лицу с тем существом, что правило Эйламом по ночам. Что до Фиоре, по-прежнему остававшейся в шаге от грешника, то она уже не боялась.
По крайней мере, почти не боялась…
– Откуда ты узнал? – спросила она и невольно вздрогнула, ощутив его золотой взгляд. – Ведь никто из посвященных в эту тайну не смог покинуть Эйлам!
– Вероятно, кое-кто все же вырвался на волю. – Помедлив, он прибавил: – Иначе бы меня здесь не было.
«И меня, – мысленно проговорила Фиоре. – Я была бы сейчас на дне провала».
– Постойте-ка! – Эльер наконец-то нашел в себе силы заговорить и вмешался. – Вижу, нынешнее утро выдалось необычным во всех смыслах. О снах не говорят на улице, поэтому… никогда не думал, что придется это сделать… я приглашаю тебя к себе домой, грешник. Там и побеседуем. – Золотоглазый молча кивнул. – Фиоре, ты тоже пойдешь – расскажешь, что случилось на мосту!
«Прости, Кьяран, – подумала она. – Придется тебе самому начать уборку…»
– Меня зовут Теймар Парцелл, – сказал грешник. – Можно просто Теймар.
В комнату для гостей Эльер их не позвал, ограничился кухней – впрочем, достаточно чистой и просторной. Его служанка, сердито ворча и поглядывая на Теймара с нескрываемой враждебностью, убрала со стола и сама убралась восвояси. Теперь все трое сидели и выжидающе смотрели друг на друга: Эльер был мрачнее тучи, физиономия грешника не выражала никаких эмоций, а Фиоре все никак не могла определиться между робостью и любопытством – первая заставляла ее все время отводить взгляд, а второе, наоборот, вынуждало рассматривать странного гостя, подмечая каждую деталь, каждую мелочь.
Ей даже захотелось нарисовать его портрет…
– Откуда ты взялся? – спросил Эльер, и прозвучали эти слова не очень-то приветливо. – Как ты узнал о нашей беде то, чего не может знать никто за пределами Эйлама?
– Все довольно просто, – раздалось в ответ. – Я путешествую по миру, знакомлюсь с разными людьми… и не только с людьми. Этой зимой со мной приключилась интересная история, о которой можно рассказать позже – она к делу не относится, – и одним из ее участников оказался уроженец Эйлама. Он покинул город около семнадцати лет назад, но сохранил одно воспоминание, заинтересовавшее меня, – о женщине, которая погрузилась в сон, подобный смерти, и очутилась в некоем загадочном месте…
– Постой, – перебил грешника Эльер, растерянно хмурясь. – Это точно была женщина? Взрослая?
– Мой друг говорил, она была женой торговца, – сказал Теймар. – Сам он тоже недолгое время провел в мире снов, но смог вернуться обратно. Собственно, это все, что он мне рассказал.
Фиоре вздрогнула: ей вдруг показалось, что грешник солгал.
– Вот оно как… – протянул Эльер, откидываясь на спинку стула. – Хм… ну и задал ты мне задачку, Теймар Парцелл. Скажи, а ты ничего больше о нашем городе не слыхал… необычного?
– Нет.
– Даже о пришествии моря? Наверное, ты взял с собой в полет старую карту…
Золотые глаза сверкнули, на тонких губах появилась улыбка.
– Я летаю без карт – они все равно ненадежны в ваших землях, где то горы с места сдвигаются, то море нападает на сушу. Тут красиво, не спорю… но я бы поостерегся жить в таком месте.
– Не всем дано выбирать, – с тяжелым вздохом проговорил Эльер. – Ладно, сейчас я кое-что тебе поведаю, странник, только прежде разберусь с одной своенравной девицей, от которой что ни день – новые неприятности. Фиоре?
– Я слушаю, – пробормотала девушка.
– Давно хотел тебе сказать, дитя, – начал торговец без тени прежней враждебности, чем немало удивил свою собеседницу, – что кое-кто в квартале подметил одну неприятную закономерность: туман над мостом собирается именно в те дни, когда Кьяран вызывает тебя к себе по утрам. Тебе это не кажется странным?
– Нет, не кажется, – ответила она и машинально потянула рукава вниз. – Просто случайность… ничего более.
– Так я и думал. Мне стоило большого труда убедить кое-кого в том, что это обычное совпадение. Но если оно станет необычным… ты понимаешь, о чем я?
«…Фиоре странная, – внезапно всплыли в памяти слова, подслушанные много лет назад. По спине прошел холодок, ладони моментально покрылись липким потом. – Она не такая, как другие дети. Кьяран должен был бы это понимать, но его ослепила любовь. Или, может быть, все дело в магии фаэ?..»
– Я не знаю, о чем вы говори… – начала девушка, и тут грешник перебил ее:
– Не люблю быть невежливым, но этот разговор лишен смысла, – произнес он немного насмешливо. – Я запечатал мост, он не будет призывать фаэ тумана, по крайней мере, в течение ближайших тридцати лет. Его дьюсу не справиться с моей печатью.
– Призывать фаэ? – переспросил растерянный Эльер. – Ты не мог бы… пояснить?
– Пятнадцать лет назад, когда мост был построен, его одушевил очень сильный дьюс, – сказал Теймар. – Примерно в полтора раза сильнее, чем требовалось. Такое случается нередко, но заканчивается хорошо лишь в том случае, если рядом оказывается умелый печатник, потому что дьюсы выше двенадцатого уровня не просто разумны – они коварны, опасны, своенравны, да к тому же весьма болезненно воспринимают заточение в какой-нибудь рукотворной вещи и всячески пытаются вырваться на волю. Впрочем, для этого нужен где-то двадцать пятый или даже тридцатый уровень, поэтому дьюс-неудачник, исчерпав свои возможности, переходит к мелким пакостям – в надежде, что люди устанут и решат сами от него избавиться…
Эльер вскочил, с грохотом опрокинув стул.
– Он сбрасывал прохожих в пропасть! Это, по-твоему, мелкие пакости?!
– Вы ошибаетесь, почтеннейший, – невозмутимо ответил грешник. Его спокойствие вынудило торговца взять себя в руки. Эльер потер ключ-кольцо, и стул, повинуясь приказу хозяина, сам вернулся на прежнее место. Теймар продолжил: – Он никого не убивал сам, а призывал фаэ – и те расправлялись с одинокими путниками, чья воля оказывалась достаточно слаба. Готов спорить, странные песни в тумане слышали многие, но большинству хватило благоразумия не прислушиваться… а милейшей Фиоре сегодня повезло, что я оказался рядом.
– Спасибо… – прошептала донельзя смущенная девушка.
– Ну хорошо, – проворчал Эльер, не глядя на своего гостя. – Мой черед рассказывать. Видишь ли, чужеземец, пятнадцать лет назад на наш город обрушилась страшная беда, но мало кто тогда знал, что злоключения Эйлама только начинаются. Едва успели мы наскоро отстроить полуразрушенные дома и привести в порядок дороги, как появилась новая напасть – сонная болезнь, о которой рассказывал твой друг… хоть я и не припомню, чтобы кто-то ею страдал до того. Из детей десяти-двенадцати лет от роду каждый второй уснул, чтобы больше никогда не проснуться.
Эльер вдруг закрыл лицо руками и умолк.
– Его сын тоже уснул, – проговорила Фиоре, искоса взглянув на Теймара. – Ему было одиннадцать.
– И как долго длился сон? – спросил грешник, замаскировав безобидными словами совсем другой вопрос: «Как скоро он умер?» Впрочем, его усилия были излишни, о чем Фиоре не преминула сообщить:
– Все спящие живы до сих пор, и им по-прежнему столько лет, сколько было в последний день, проведенный наяву. Будто кто-то остановил для них течение времени…
Теймар покачал головой, но не издал ни звука.
– Это все еще не конец, чужеземец, – хриплым голосом сказал Эльер. – Мы просили о помощи герцога Аладоре, даже к императору посылали гонцов, но все безрезультатно. Число спящих росло и росло… Всякий ребенок, которому уже исполнилось десять, мог в любой день закрыть глаза насовсем, а известнейшие лекари и печатники только руками разводили. Казалось бы, что может быть хуже? Мы теперь знаем что. – Он тяжело вздохнул. – Семь лет назад в Эйламе вовсе перестали рождаться дети. Ты понимаешь, что это значит? Наш город обречен на вымирание, и никто даже не может объяснить причину!..
– Я за этим сюда и прибыл, – негромко проговорил Теймар. – Ну, почтеннейший, мне следует покинуть Эйлам? Или все-таки примете помощь от пропащей души, отступника, нелюдя и так далее?
– Из своего квартала я тебя прогонять не стану, – ответил торговец после паузы. – А вот что касается города, тут уж совет будет решать… Он собирается через три дня. До тех пор я бы посоветовал тебе поменьше попадаться на глаза горожанам.
Грешник усмехнулся и кивнул.
– Послушай, я вот тут подумал… – со странной робостью спросил Эльер. – Ты не мог бы… взглянуть на моего сына? Вдруг что-нибудь…
Он не смог договорить. Фиоре понимала, что застарелая ненависть к нарушителям заповеди дала о себе знать: должно быть, в душе Эльера сейчас боролись два несовместимых желания – выгнать грешника взашей или пустить в детскую. «Кто же победит? – подумала она с каким-то странным чувством. – Любящий отец или верный последователь Создателя? Ох, Кьяран бы не сомневался ни секунды…»
– Пока в этом нет нужды, – сказал Теймар, мгновенно избавив Эльера от терзаний, но при этом в очередной раз вызвав у обоих эйламцев изумленные возгласы. – Человеческую душу нельзя скрепить печатью дольше чем на час, поэтому вид спящего ребенка ни на шаг не приблизит меня к разгадке вашей тайны… быть может, потом… Должен сказать, я догадываюсь, какова причина сонной болезни. Проблема в том, что… э-э… с ней никто раньше не сталкивался. Лекарство еще не придумано.
– Не придумано? – севшим голосом повторил Эльер.
– Не падайте духом, почтеннейший. – Грешник сочувственно улыбнулся. – Я ведь не сказал, что оно не существует. Если бы вашу проблему можно было решить на расстоянии, она бы уже ушла в историю, но – увы! А вот скажите-ка, кто из горожан мог бы приютить меня на несколько дней? За плату, естественно.
Эльер и Фиоре испуганно переглянулись, обоим пришла в голову одна и та же мысль: терпения горожан хватит едва ли на несколько дней, и если грешник за это время не сумеет исцелить спящих детей, то ни городской совет, ни какая-то другая сила не спасут его от гнева толпы. Кровопролитие неминуемо… и его истинными виновниками будут они двое. «Но мы не можем сказать правду! – мысленно воскликнула Фиоре. – Это не в наших силах!» Эльер сокрушенно вздохнул, как будто соглашаясь с ее невысказанными словами.