Едва повеяло новыми временами, жизнь в районе стала стремительно меняться. Институт зачах, интеллигентного вида научных сотрудников поувольняли. Зато небольшой рыночек, который располагался возле метро, начал бурно развиваться.
Сначала Ирочке – в ту пору студентке – перемены нравились. В магазинах совсем пусто стало, а у них под боком всегда в изобилии и «сникерсы», и дорогущие йогурты «Данон» для торжественных случаев, и куры – хоть окорочка, хоть целиком. А вечерами вокруг рынка пенсионерки, новоявленные предпринимательницы, кучковались. Продавали с деревянных ящиков (самодельных прилавков) пиво и воблу, очень было удобно, когда родители в отъезде, а у Иры друзья собирались.
Но очень скоро рыночная экономика – в те времена категорически нецивилизованная – начала утомлять. Торговцы развели грязищу, в округе расплодились крысы. В домике на детской площадке ночевали бомжи, постоянно случались драки, с Ириной мамы, когда шла от метро, сорвали норковую шапку, а в дежурке даже заявление не приняли: «Вы за сегодняшний день уже десятая!»
На рынок ехал народ со всей Москвы, на платформе метро и близлежащих улицах вечно толкучка. Продавцы быстро поняли, что спрос явно превышает предложение, и жульничали по-черному. Ира (хозяйка не слишком опытная) сколько раз накалывалась: то консервы купит безнадежно просроченные, то мясо, с виду приличное, а разморозишь его – совершеннейшая тухлятина. А уж обвешивали юную хозяюшку всегда минимум граммов на двести. Окрестные кумушки – те всегда со своим безменом за покупками ходили или перевешивали товар на единственных на весь рынок контрольных весах, Ира же склочничать стеснялась.
Ей посчастливилось – единственный раз! – побывать в Европе, и студентка носилось теперь с идеей: словно в Париже, найти на родном рынке среди торгашей своего бакалейщика, мясника или зеленщика. Чтобы продавец улыбался ей, постоянной покупательнице, знал, что она любит, и отрезал лучшие куски. Ведь у нас теперь тоже рыночная экономика, когда ж поймут торгаши, что нужно не за сиюминутной прибылью гнаться, а на будущее работать?!
Но пока ей широко улыбались лишь джигиты. Клятвенно заверяли, что продают «самый лучший арбуз», а дома оказывалось, что наврали, опять незрелый.
– Он же уверял, что шикарный будет! – искренне расстраивалась девушка.
А отец хохотал:
– Слушай, ну нельзя же быть настолько наивной! Продавцы всегда будут обманывать. Что при социализме, что сейчас. Твое дело – не уши развешивать, а за руку схватить.
– Но в Европе все по-другому! – возмущалась Ира.
– Цивилизованные страны, – назидательно заявлял отец. – Нам до их уровня еще лет сто расти, не меньше.
Однажды Ира, бродя по рынку, обратила внимание на двух продавщиц примерно ее возраста. Те работали в конфетной палатке, но были – удивительно! – стройны, аки тростинки. Девушка поразилась силе воли. Если б ее саму, с детства склонную к полноте, допустили к «Птичьему молоку» или «Юбилейным», мигом бы разъелась до размеров бочонка.
Не удержалась, спросила:
– Как вы удерживаетесь, чтобы постоянно конфеты не жевать?
Одна из продавщиц улыбнулась:
– У нас хозяин жлоб, запрещает товар пробовать.
А вторая серьезно добавила:
– Не больше двухсот граммов в день можно съесть. Но мы свою долю покупателям отдаем. Людям же любопытно, что они покупают, вот и просят отведать.
Ира удивилась:
– Как вы определяете, кто покупатель, а кто просто халявщик?
– Я психологию изучаю, – отозвалась серьезная продавщица. – Понимаю, у кого какие намерения. Хотите, кстати, «Столичные» попробовать? Свеженькие, только что привезли.
«Тоже мне, психолог! Я-то как раз не куплю, у меня в кармане одна мелочь осталась!» – усмехнулась про себя Ира.
И пробовать конфетку благородно отказалась:
– Спасибо, я на диете.
Но через пару дней, когда вновь отправилась на рынок, специально сделала крюк, чтобы купить конфет именно у симпатичных девчонок. Те ее узнали. Та, что веселая, заулыбалась:
– Ага! Пришли к нам! Значит, все-таки работает Луизкина психология!
А серьезная доверительно произнесла:
– Сегодня самые свежие – «Золотой петушок». А «Трюфели» – ни в коем случае не берите.
Дома же, когда Ирочка, из любопытства, взвесила конфеты, обнаружила: не обманули продавщицы ее ни на грамм.
Что ж, получилось у нее, выходит, найти своих продавцов!
И теперь за сладостями девушка ходила только к своим знакомым. Если очередь у палатки не толпилась, всегда задерживалась поболтать.
Оказалось, что две продавщицы – бывшие одноклассницы и подружки – из умиравшего нынче городка средней полосы:
– У нас завод оборонный был – встал. Ткацкая фабрика – тоже. Больше половины народа вообще без работы. Ну, мы и решили податься в столицу – за лучшей долей, – рассказала ей веселая (звали ее Татьяной).
А серьезная Луиза вздохнула:
– Я в Москву собиралась в институт. Но у меня братья-школьники, сестра младшая в садике, а отец с горя запил. Есть дома нечего. Счастье, что сюда на работу устроиться удалось.
Впрочем, счастье было сомнительное. Ира однажды видела, как на девушек хозяин орет – неприятного вида восточный человек с золотыми перстнями. А потом узнала, в каких условиях молодые продавщицы живут, и вообще пришла в ужас.
…Ира совсем недавно провернула большое дело. Закончила автошколу, быстро – всего со второй попытки! – получила права. И выклянчила у отца доверенность на машину – десятилетний цвета детской неожиданности «жигуленок».
Хранился семейный автомобиль в гаражном кооперативе, машину даже днем во дворе нельзя было оставить – или магнитолу вытащат, или колеса снимут, или, на худой конец, щетки.
От гаража до дома идти надо было мимо рынка. Но если за охраняемыми воротами стоянки девушке казалось безопасно (все вокруг водители, свои!), то путь вдоль торговых точек, пустеющих к ночи, сопрягался со множеством опасностей. Подозрительные личности подходили, клянчили (а то и требовали) денег. Или (даже хуже) – наличные предлагали: «Красавица, пойдем со мной! Пятьсот рублей дам!»
Ира каждый раз шла по гаражам в надежде: вдруг нормальный попутчик, из числа мужчин-соседей, попадется, сопроводит до дома. А как-то встретила на территории обеих знакомых продавщиц, удивилась:
– Вы что тут делаете?
Девушки смутились:
– Так… гуляем.
– Да ладно! – удивилась Ирочка. – Не пустят вас в гаражах гулять, у нас вход строго по пропускам.
– А ты болтать не будешь? – настороженно спросила Луиза.
– Кому?
– Вообще никому, а то выгонят… Живем мы здесь.
– Как? – опешила Ира.
– В виде как бы автотранспорта, – хмыкнула Таня.
Иришка захлопала глазами:
– Но тут ведь холодно! И крысы!
– У нас обогреватель, – объяснила Луиза. – А на крыс мы капканы ставим.
Впрочем, Ира все равно не представляла – неужели можно жить в продуваемом всеми ветрами (между задней стенкой и крышей ощутимая щель), построенном из металлических листов гаражном боксе? Поэтому спросила:
– А можно к вам в гости заглянуть?
– Хозяин не велел никого водить, – нахмурилась Луиза.
– Да ладно, – беспечно хмыкнула Таня, – откуда он узнает? Соседок дома нет!
И продемонстрировали девочки четыре древние койки в помещении три на шесть. Посредине – сколоченный из грубых досок стол. И даже элементы уюта – свисавшая с потолка лампочка оправлена в самодельный абажур, над постелями – плакаты с Юрой Шатуновым и группой «Мираж».
– А где вы одежду храните? – поинтересовалась ошеломленная Ира.
– В чемоданах. Под кроватями.
– А умываетесь как?
– На улице, из термоса. А воду в электрочайнике кипятим.
– Мрак! – приговорила Ира. – Чего вы хотя бы комнату не снимете?
– Жалко. Ползарплаты уйдет, – вздохнула Луиза.
А Ира (весь день сегодня вздыхала, что стипендии ей опять ни на что не хватило и туфли мама ей купила не итальянские, а сомнительной фирмы «Sаlamand-Ur») малодушно подумала: «Какое счастье, что я хотя бы в своей квартире живу! И мне не надо торговать конфетами!»
В стране, конечно, творилось непонятно что, но они, студенты, жили не так уж плохо. Сохранились еще в Москве бюджетные кафе, сигареты стоили недорого, можно было купить билеты в хорошие театры. В институте вовсю торжествовала демократия – отменили комсомол, ввели свободное посещение лекций и библиотечный (то есть бездельный) день. А у Ирочки еще личное счастье – родители отбыли в командировку, на целый месяц! И пусть компании, что собирались в пустой квартире, часто пировали впроголодь, все равно было легко, беззаботно, весело!
Впрочем, студентка шумные вечеринки устраивала не чаще, чем раз в неделю – а то соседи съедят. Но за полночь сама засиживалась частенько. Ночью и читается лучше, и по телику столько всего интересного! А первую пару, спасибо свободному посещению, всегда можно прогулять.
Вот и тогда – засиделась над детективом Чейза часов до трех. И вдруг почувствовала: гарью тянет. Отбросила книжицу, сбегала на кухню, выглянула в окно – нет, здесь все в норме. Открыла дверь в подъезд. Дымом там, к счастью, пахло не сильнее, чем в квартире, зато на лестничной площадке толпились соседи. А за окном полыхало зарево.
– Что горит? – встревожилась Ирина.
– Да гаражи твои, кажись, – не без злорадства сообщил дядечка из квартиры напротив.
– Ой! – пискнула студентка.
Машина у них с папой, конечно, застрахована, но оценили ее страховщики в несерьезную сумму, да и ту инфляция почти скушала. Кошмар будет, если вернутся родители к пепелищу вместо семейного автомобиля. Да и ей на чем тогда ездить?!
Спасать имущество надо!
Ира метнулась в квартиру за ключами от авто и, как была в трениках, выбежала на улицу.
Стоял апрель, лужи подернулись ледяной коркой, но, когда бежишь отчаянный кросс, даже в футболке на морозце не холодно.
Никакого оцепления вокруг гаражей не было, хотя пожарные уже прибыли. Но их автомобиль КПП миновал – а дальше проехать не мог. Мужчины, матерясь, пытались откатить легковушки, что припаркованы были внутри гаражей и загораживали крупногабаритному транспорту проезд. (Пускать посторонних на территорию запрещалось, но сторожа на правила плевали. Делали маленький бизнес – ставили за небольшую денежку тачки вдоль закрытых гаражных дверей.)
Полыхало, с ужасом осознала девушка, – как раз в стороне ее гаража. А ведь рядом с ним – Ира только сейчас вспомнила, ужаснулась – располагался бокс, где жили ее знакомые продавщицы!
– Там люди! – бросилась Ира к пожарным.
– Нет там уже никого, – отмахнулся один из огнеборцев. – Успели выбежать. А ты…
Но Ира не дослушала. Проскочила мимо пожарной машины, заспешила дальше, к своему боксу.
Пожарный заорал вслед:
– Куда лезешь? Сгоришь!!
Но девушка ловко проскользнула мимо мужчины. Плевать, что может пострадать сама – лишь бы спасти «жигуленка»-любимца.
Домчалась до своего бокса, трясущимися руками отомкнула замок. Только бы старенький автомобильчик не подвел – тот, давно заметила Ирочка, был капризулей. В сильные, допустим, морозы или накануне Нового года, когда столица вставала в пробках, не заводился принципиально. Но сейчас, видно, жить хотелось – двигатель взревел с полоборота. Только ехать-то ей куда? Дорога со стороны главного входа перегорожена пожарной машиной. А если в противоположном направлении, к запасному выезду направиться – придется миновать очаг пожара. Вдруг там бензин, какие-нибудь газовые баллоны? И взорвется все точно в момент, когда она будет проезжать?!
«Может, остаться? Пожарные-то здесь, сейчас потушат? А если не успеют? Вон они как копаются, до сих пор машины не откатили!»
Ира сцепила зубы. С пробуксовочкой, с дымком из-под колес, выбралась из гаража. Поддала газу – и ринулась в дым. Управляла автомобилем почти вслепую. Без мыслей и без чувств. И к реальности вернулась, только когда пламя осталось позади, а она, проскочив сквозь открытые, к счастью, запасные ворота, оказалась за территорией гаражей.
Ира, против новой моды, всколыхнувшей страну, не была воцерковленной. Но сейчас перекрестилась, обратилась благодарно к всесильному Всевышнему:
– Спасибо тебе!
И в этот момент за ее спиной грохнул взрыв. Она в ужасе увидела, как взлетают на воздух обломки метала, какие-то доски, даже, ей показалось, машинные колеса. А через секунду услышала восхищенный женский голос:
– Ну, ты даешь!
У машины, кутаясь в клетчатое одеялко, стояла хохотушка Татьяна из конфетной палатки.
Ее серьезная подруга, с облупленным чемоданчиком в руках, топталась рядом.
– Ф-фу! – выдохнула Ира. Честно призналась: – Вот я перетрусила…
– Да уж, ты дурная, – согласилась Татьяна. – Ради какой-то железки так рисковать!
– А я ее понимаю. Я бы тоже поехала, – не согласилась Луиза.
Ира выбралась из автомобиля. Ноги у нее подгибались, руки тряслись, никаких бесед, даже с симпатичными продавщицами, вести не хотелось. Добраться бы побыстрей до квартиры, забиться под теплое одеяло. Дорога, ведущая к асфальту со стороны запасного выезда, совсем плохая, но осторожненько, на первой передаче, проехать можно.
Уже хотела сесть обратно в машину, да вдруг взгляд выхватил одеяло на Таниных плечах, чемодан в руках Луизы. Девчонки-то, похоже, без крова остались!
– Вам ведь жить теперь негде! – ахнула она.
– Негде, – согласилась Таня. – С нашего гаража все и началось. Проводку замкнуло.
– Слава богу, что сами целы, – наставительно произнесла Ира.
Девушки переглянулись.
– Да, слава богу, – уныло согласилась Луиза.
А Таня грустно добавила:
– Но Ахмеду – хозяину нашему – лучше не попадаться. С нас же еще будет денег требовать.
– За что?
– Как – за что? Скажет, сами виноваты, гараж спалили.
– Пошлите вы его!
– Попробуем, – неуверенно согласилась Луиза.
– Вам есть где переночевать? – поинтересовалась воспитанная московская девочка Ира.
– Конечно! – ухмыльнулась Татьяна. – Уже забронирован люкс, в «Савое».
Ирочке сразу стало стыдно. Ей очень хотелось, конечно, после пережитого остаться одной, в тиши и безопасности отдельной квартиры. Но разве могла она допустить, чтоб эти две ни в чем не виноватые девчонки остались холодной апрельской ночью на улице?
И она скомандовала:
– Прыгайте в машину. Поедем ко мне!
Отказываться Таня с Луизой не стали.
* * *Делать добро оказалось несложно. К тому же несчастные девчонки так радовались! Теплому душу, горячему чаю, многочисленным (давно ею не ношенным) свитеркам и брючкам, что вывалила перед ними Ирина.
Ответственная Луиза все повторяла:
– Ира, ты не переживай. Мы завтра уйдем и за одежду тебе заплатим.
А Таня осторожно опустилась в кресло, провела рукой по мягкому подлокотнику, вздохнула:
– Хорошо… Как дома!
Сколь же мало нужно человеку для счастья! Ире и самой было радостно за отогревшихся, умытых девчонок. Она твердо произнесла:
– Не рвитесь вы никуда! Родители в отъезде, я спокойно могу вас поселить в их комнате. Отдохнете, найдете спокойно новую работу, жилье.
– Ты не москвичка, что ли? – удивленно произнесла Таня.
– Почему? – опешила хозяйка.
– Ну, помогаешь нам. Совершенно посторонним людям.
– А москвичи не звери, – обиделась за земляков Ирина.
Взглянула на часы, ойкнула:
– Блин, уже восемь! А у меня сегодня первая пара – коллоквиум. Вот, девчонки, шкаф, на средней полке постельное белье. Располагайтесь, отдыхайте. Холодильник пустой, но я часов в пять вернусь, еды принесу.
– Слушай, неужели ты не боишься? – покачала головой Луиза. – У тебя ж в квартире и телевизор дорогой, и вообще!
– Опять двадцать пять! – фыркнула Ира. – Я, конечно, не психолог, как ты, но людей тоже вижу. Нечего вас бояться. Все, не дергайте меня, а то опоздаю!
Быстренько приняла душ и убежала.
Пока отсутствовала дома, правда, волновалась. Нет, не о том, что продавщицы квартиру обнесут – у девчонок на лбу написано, что честные. Другое беспокоило. Не зря же москвичи родственников из провинции боятся. Есть за теми грех: явятся в столицу вроде как проездом, а потом болтаются в твоей квартире долгими неделями. Едят хозяйские продукты, принимают по два часа ванну. И домой не отбывают, сколько ни намекай. Вдруг продавщицы конфет тоже воспользуются ее гостеприимным приглашением, поселятся бесплатно на ее жилплощади, и потом не выставишь их?
Но девочки – как минимум – умели быть благодарными.
Когда Ира вернулась домой, квартиру свою (изрядно, с отъездом родителей, запущенную) не узнала. Свежевымытые окна искрились, паркет блестел, хрусталь в горке сверкал, светильники, оттертые от пыли, весело сияли. А ее гостьи, обессиленные, домывали пол в коридоре.
– Девчонки! Зачем? – ахнула Ирина.
– А, все равно делать нечего было! – браво откликнулась Таня.
Луиза же добавила:
– Мы ведь должны были как-то тебя отблагодарить.
Да уж, не сравнить с дальними родственниками из Сызрани, которые однажды нагрянули в их квартиру! Тем навести порядок хотя бы за собой даже в голову не приходило. И под ногами путались постоянно. Продавщицы же, наоборот, пока Ира переодевалась, засобирались. Хозяйка поймала их в коридоре, произнесла удивленно:
– Вы куда?
– Пойдем, пройдемся, погода хорошая, – отозвалась Таня.
А Луиза уважительно добавила:
– Ты же сейчас, наверно, заниматься будешь, что нам тебе мешать!
– Бросьте! – отмахнулась Ира. – Во-первых, вы голодные, сейчас будем есть. А во-вторых, мне сегодня только английский надо сделать, это недолго.
И побежала на кухню – резать колбасу, ставить воду для макарон. А девушки – вот неисправимые! – о чем-то пошептались в коридоре и деньги ей суют:
– Возьми, пожалуйста. Наша доля за еду.