Все шло чудесно. Рыбки плескались, брали с рук корм, царили мир, покой, умиротворение. Но вот метрах в двадцати показалась стайка дельфинов. Толстая тетка справа от Юли восторженно взвизгнула и вскочила на ноги, тыча пухлой, дряблой рукой в блестящие на солнце спины. Весила мадам килограммов сто пятьдесят. Несмотря на вес, движения ее были стремительны, габариты восторженной особы лишь придали им мощи. Легкая пирога, на которой группа туристов путешествовала по лагуне, заходила ходуном.
– А еще здесь обитает большая популяция дельфинов, – как-то запоздало проговорил наш гид.
После этой судьбоносной фразы пирога перевернулась. Юле помог инстинкт самосохранения. Когда катастрофа была неизбежна, она с силой оттолкнулась от борта и оказалась в воде примерно в метре от перевернувшейся посудины. Некоторые менее сметливые пассажиры оказались под ней.
Большинство экскурсантов восприняли происшествие с юмором. Вода теплая, море тихое, плавать все умеют. Никто не тонет. С шутками и прибаутками народ плавал вокруг пироги. Виновница происшествия, красная от смущения, приносила всем подряд извинения. Молодой парнишка снимал все на камеру, каким-то чудом не пострадавшую при падении в воду. Будет что знакомым показать! Он-то первый и поднял тревогу. Когда в его объективе показался зловещий треугольный плавник, он на секунду замер, прервав свой комментарий, а потом заголосил не хуже деревенской бабы, которой соседская корова вытоптала огород.
Милые, добродушные лица, только что обсуждавшие маленькое забавное приключение, побледнели и перекосились от неподдельного страха. Все тут же вспомнили, кого так усердно прикармливали, сидя в лодке.
Паника охватила умы, превращая цивилизованных людей в перепуганных насмерть неандертальцев, борющихся за выживание. Народ бросился штурмовать перевернутую лодку, яростно отпихивая друг друга. Мадам, устроившая эту заварушку, рванула к лодке в первых рядах. Но не тут-то было.
Спортивного сложения господин в шортах и красной майке, проревев «Ну, уж нет!», схватил ее за блузку и сбросил в воду. Едва она всплыла, какая-то девица беспардонно наступила ей на голову, карабкаясь на перевернутую лодку. Не помогло. Лодка ходила ходуном. Туристы атаковали ее со всех сторон, она качалась, они соскальзывали. Лезть в эту свалку было бессмысленно.
Едва завидев плавник, Юля тут же похолодела, перестала дергаться и начала судорожно соображать, что знает об акулах.
Нападения на спокойных людей не так уж часты. Чаще на серферов, которые дрыгают ногами, напоминая акуле крупную рыбу. Сама Юля не двигается, уже хорошо. А остальные? Юля взглянула на облепленную страждущими лодку: плещутся, как косяк селедки. Там добычи больше, выглядит она аппетитнее. О том, что акулы мирные, почти ручные, как-то не думалось. Лев в зоопарке тоже мирный. Пока сидит за решеткой.
Народ визжал и дрался за место под солнцем. У толстухи уже красовалось по яркому синяку под каждым глазом. То ли это был результат неловкости окружающих, то ли расчетливая месть – понять было трудно. Внимательно осмотревшись, Юля потихоньку стала отплывать, бдительно следя за акваторией. Неизвестно, сколько акул было в лагуне, но создалось впечатление, что все они сейчас слетелись к перевернутой пироге. Вслед за ними поспешали находившиеся поблизости лодки, но с явным отставанием в скорости. Оценив ситуацию, Юля перевернулась на живот и, стараясь производить минимум движений, устремилась к ближайшей из них. Больше никому из пострадавших это в голову не пришло. Когда всех выловили, доставили на берег и пересчитали, врач вызванной «неотложки» осмотрел выживших. Выжили вроде бы все. У виновницы произошедшего были обнаружены множественные ушибы, синяки и небольшое сотрясение. Остальные отделались легче. Ни укусов, ни порезов, ни объеденных конечностей не оказалось. Приняв из рук медсестры пластиковый стаканчик с сердечными каплями, Юля опрокинула его в себя и отбыла восвояси. Василию о сегодняшнем приключении лучше не рассказывать.
Насладившись общением с природой, она плотно пообедала в Le Matira, этот симпатичный ресторан на берегу ей посоветовали в отеле. Съев утку в вишневом соусе и бананово-шоколадный торт, она горько пожалела о запрете на спиртное – рюмка коньяку была бы кстати. Полюбовалась видом искрящейся на солнце лагуны и отправилась бродить по магазинам. Когда Юля возвращалась, ее шею украшал чудесный кулон с черным жемчугом, которым так славится Бора-Бора.
К моменту возвращения домой было уже темно, свет в бунгало не горел. Поэтому, включив иллюминацию и увидев неподвижно сидящего на диване мужа, Юля вскрикнула от неожиданности. Он даже не пошевелился. Перед Василием стояла едва початая бутылка коньяка и полный бокал, который он сверлил тяжелым, неподвижным взглядом.
– Что случилось? – Каждая клеточка Юлиного организма напряглась, сердце стало биться гулкими, редкими ударами.
В такое состояние его могло привести только серьезное несчастье.
– Дети? – выдохнула она, Василий покачал головой. – Родители? – Снова вялое покачивание. Тьфу ты. Юля с облегчением выдохнула.
Но Василий тем не менее сидел такой же понурый.
– Что случилось? – спросила супруга уже другим, мягким, спокойным голосом.
– Ирму убили, – не разжимая губ, процедил Ползунов.
– Экая новость, – усмехнулась Юля, мгновенно расслабившись и любуясь кулоном.
– Сегодня приезжала полиция, или жандармерия, фиг их знает, как они тут называются, всех допрашивали.
– Ну и что?
– Раньше думали, что она ударилась головой, когда слезала с плавательной платформы в воду, потеряла сознание и захлебнулась. Но теперь оказывается, ее ударили по голове специально чем-то тяжелым.
– Надо же, – проявила Юля умеренный интерес, – а ты-то что расстраиваешься?
– Я тоже подозреваемый. И кажется, единственный.
– Не говори ерунды. Когда бы ты мог ее убить? А главное, зачем? Ты Ирму едва знал. – Юля выразительно постучала мужу по лбу.
– Не совсем. – Как-то напряженно ответил муженек.
– Что значит «не совсем»? – Почувствовала Юля недоброе.
– Ирка была моей третьей женой.
Глава 4
– Кто? – автоматически спросила Юля, пытаясь переварить услышанное.
– Ирма. На самом деле ее Иркой зовут, а уж в Ирму она для понту переименовалась, когда после свадьбы паспорт меняла.
В гостиной повисла тяжелая пауза.
Наконец дар речи к Юле вернулся.
– Давай разберемся. Последние шесть дней я проводила время в компании полуголой распущенной девицы, терпела ее общество, улыбалась, смотрела, как она строит тебе глазки, и ты даже не удосужился мне сказать, что она была твоей женой?
– Да чушь это все, – отмахнулся Василий, но глазки его пугливо забегали из стороны в сторону. – Это было шесть лет назад. Да и никакой это был не брак, она просто палила мои бабки и жила в моей квартире, всего-то восемь месяцев. А потом мы развелись. И она вышла замуж за Шульмана.
– Так сразу и вышла?
– Ну, да. То есть нет. То есть не помню. Вроде не сразу. Не знаю я. Но как-то довольно быстро. – Василий явно не мог решить, что лучше – или попозже.
– Гм, – кивнула Юля. – Значит, если к нам в гости приедет мой дальний родственник, молодой, подтянутый, с пышной шевелюрой, – она взглянула на ползуновскую лысину, – поживет у нас недельку-другую, походит со мной по театрам и ресторанам, а после его отбытия я сообщу, что это мой бывший муженек был, ты возражать не будешь? – с приятной улыбкой взглянула она в глаза Василию.
– Какой еще муженек? – сразу подобрался он. – Никаких мужиков в нашем доме! Ни старых, ни молодых! – обрел удивительную живость еще недавно вялый и пришибленный Ползунов.
– Что, не нравится? Так вот. Еще одна бывшая супруга на горизонте – и ты очень крупно об этом пожалеешь, – сверкнула Юля глазами. – А сейчас ты сядешь и в письменном виде изложишь, когда и на ком был женат, имена, фамилии, даты. Где они сейчас, за кем замужем. И только попробуй что-нибудь забыть!
– Юль, ну ты что, совсем спятила? На кой все это надо? – Но взглянув ей в лицо, заткнулся и поплелся к письменному столу.
– А теперь давай по порядку, – скомандовала Юля, внимательно прочитав исписанный мужем листок и убрав его в сейф. – С чего ты решил, что стал главным подозреваемым? И вообще, как это все случилось?
Только сейчас до Юли дошло, что она понятия не имеет, когда, где и как умерла Ирма. Беременность здорово притупляет мыслительный процесс, к тому же включаются тормозящие функции организма, защищающие будущую мать от возможных стрессов. Оно, конечно, и к лучшему, но сейчас придется поднапрячься.
– Она умерла, когда мы уплыли на рыбалку. А если точнее, то жандарм, который нас допрашивал, считает, что это произошло в промежутке между половиной двенадцатого и часом.
– Хорошо. Но почему подозревают тебя? Ты же был со всеми на рыбалке. Или не был? – В свете последних известий в Юле проснулась нездоровая подозрительность.
– Хорошо. Но почему подозревают тебя? Ты же был со всеми на рыбалке. Или не был? – В свете последних известий в Юле проснулась нездоровая подозрительность.
– Был. Но когда все уже сели в катер, я вспомнил, что оставил мобильник на палубе, и вернулся на яхту. Меня не было минут семь – телефон завалился за диванные подушки, еле нашел. Но этот гад французский считает, что за это время я мог спуститься к Ирме на платформу, тюкнуть ее по башке и как ни в чем не бывало вернуться на катер.
– А что, она уже была мертва, когда вы уплывали?
– Никто не знает. Она пошла вниз, когда мы еще были на палубе, как раз катер подошел. Сперва она удалилась, а потом мы стали спускаться.
– Хорошо. Ну а где были остальные?
– Не знаю. Ленка с Татьяной, по-моему, еще раньше куда-то ушли. Инка с Семкой вроде на яхте оставались. Не знаю, не спрашивал. Мне как-то все равно было. Кто же тогда думал, что алиби понадобится.
– Ладно. Успокойся. Завтра вместе отправимся на яхту, и я попробую ненавязчиво выяснить, кто где был. Поскольку, если ты не убивал, значит, убил кто-то другой, надо только выяснить, у кого был мотив и возможность, и сообщить в жандармерию. И всего делов, – бодро закончила Юля, сладко зевая и мечтая поскорее отправиться в кроватку, баиньки.
– И всего делов, – тихо вздохнул Василий, когда она выходила из комнаты.
Глава 5
На следующий день, одевшись соответственно случаю в черный купальник и черно-белое парео, Юлия отправилась на яхту. Было уже начало первого, так что можно было смело надеяться, что большая часть ее жильцов уже проснулась.
Так оно и было.
В салоне за поздним завтраком с кислыми лицами собрались все обитатели яхты. Тяжелое молчание изредка нарушали лишь вопросы официанта.
– Еще кофе, сэр?
– Омлет, мадам?
Аппетит не покинул только Ирину Яковлевну, но эта дама была способна стоически пережить даже глобальную катастрофу, а не только смерть очередной невестки. В глазах собравшихся отражалось тоскливое желание поскорее покинуть яхту и понимание полной невозможности сделать это.
Гостей тут явно не ждали. Но выбора у Юли не было, надо выручать Василия из очередной переделки. Поразмыслив пару минут, она малодушно поднялась на флайбридж, решив там дожидаться окончания трапезы. Флайбридж – это площадка на крыше яхты, где хорошо загорать, откуда открывается прекрасный вид на окрестности, если таковые имеются. В обычное время Юлю пригласили бы за стол, но сегодня ее вторжение и так выглядело по меньшей мере бестактно. Хватило с нее и недоуменного взгляда матроса, когда она поднималась на борт.
Минут через десять народ стал выходить из салона, и Юлия, собрав волю в кулак, спустилась вниз принести соболезнования Игорю.
– Спасибо, – сдержанно ответил вдовец, пожимая Юлины протянутые вялые руки. – Кажется, это вы ее нашли?
– Да. Ужасно сожалею. Мы можем чем-то помочь?
– Нет. Благодарю, – чопорно, в не свойственной ему манере ответил Шульман. – Если вы сочтете нужным попрощаться с ней… Я имею в виду похороны.
– Конечно! А когда они состоятся?
– Пока не ясно, у жандармов появились какие-то вопросы, – неопределенно пожал плечами Игорь.
Значит, Василий прав, шутки кончились. Сказав еще пару слов утешения и отпустив Шульмана восвояси, Юля огляделась, выбирая себе подходящий источник информации. У заднего борта тихо переговаривались Веселовы. Сделав вид, что задумалась о своем, она взяла со стола чей-то стакан сока и не спеша двинулась к ним.
– Знаешь, я, пожалуй, пойду прогуляюсь. Не могу здесь находиться, атмосфера просто гнетет, – жалобно шептала мужу Татьяна.
– Да я и сам рад бы куда-нибудь сбежать, да неудобно Игоря одного оставлять, – ответил Максим. – Пойду пока к себе, а ты иди развейся, за обедом увидимся.
Веселов ретировался так быстро, что Юля не успела ничего предпринять. Татьяна, кивнув мужу, чуть не бегом бросилась на берег.
Инну с Семеном вообще удалось увидеть лишь мельком. Эти двое после завтрака сразу подались к себе. Что ж, их можно понять. Сомов беседовал на корме с Гансом о том, куда им сегодня отправиться понырять. Вряд ли они захотели бы поделиться с малознакомой, но сильно озабоченной женой приятеля сокровенным.
На противоположном борту мелькнул цветастый сарафан Елены Сомовой. Жутко обрадовавшись, потому что Лена была глуповатой, недалекой болтушкой, Юлия припустила за ней. Но пока она петляла по салону, девица скрылась в недрах нижней палубы. Махнув рукой на приличия, Юля устремилась следом. Но, проходя мимо хозяйской спальни, притормозила. Из-за неплотно прикрытой двери доносились довольно странные звуки. Юлия решила, что коли взялась за дело, не стоит пренебрегать ничем ради достижения цели. А цель у нее благородная – спасти Василия. И она, тихонько приоткрыв дверь, заглянула внутрь. Шульман сидел спиной к двери и играл на компьютере в стрелялку, рядом с ним стояло большое блюдо с пирожками и кексами, кофейник и чашка. Он с аппетитом закусывал, полностью поглощенный игрой. Ай да безутешный вдовец!
Юля тихонько прикрыла дверь.
Итак, мужчины как источник информации отпадали. Значит, надо искать женщину. И она нашлась. С книгой под мышкой на верхнюю палубу поднималась Элла Крюгер. Русская, вышедшая замуж за немца, постоянно проживает в Германии, кажется, в Мюнхене. Есть ребенок, мальчик. Вот, пожалуй, и все, что Юлии было известно об этой женщине. Поднявшись следом, она скромно присела на лежак рядом с госпожой Крюгер.
Из всей компании Элла нравилась Юле больше всего. Ей было около тридцати пяти лет, она была умной, энергичной, веселой и спокойной. Она не визжала, как Лена, не кривлялась, как Ирма, не ехидничала, как Татьяна, не тупила, как Инна. У нее был свой бизнес, и Элла единственная из присутствующих дам, не считая Ирины Яковлевны, была совершенно самостоятельной, не зависящей от мужа личностью. В общем, она была умной, самодостаточной, зрелой личностью, и этим вызывала симпатию.
Дамы помолчали некоторое время, пока Юля не решилась приступить к интересующей ее теме.
– Слушай, я тут в прострации эти два дня провела, не расскажешь, что у вас творится? Я смотрю, Игорь молодцом держится, – запустила мадам Ползунова пробный шар.
Элла взглянула на собеседницу, насмешливо сощурив серые, слегка подкрашенные глаза.
– А ты ожидала, что он убиваться будет?
– Нет. Но все же жену убили… – Юля замолкла на полуфразе, сама не зная, чего она ожидала.
– Да брось. Здесь все свои, чего ради ему напрягаться? Они же с Ирмой только и делали, что цапались последнее время. Впрочем, я не так давно их знаю. Может, они всегда так себя вели? Но мне не показалось, что они живут душа в душу, наоборот, видя их вместе, я все время задавалась вопросом: почему они не разведутся? – пожала крепкими плечами Элла, у нее была спортивная, подтянутая фигура.
– Действительно?
Юля вспомнила свое знакомство с милым семейством в день их прибытия.
Они с Василием прибыли на яхту поприветствовать путешественников, когда вечеринка по случаю швартовки на Бора-Бора была в разгаре. Музыка играла, народ был слегка навеселе. Игорь хохмил, Ленка Сомова повизгивала от смеха, Татьяна сдержанно улыбалась, а вот Ирма, проходя мимо мужа, с презрительной гримасой очень громко посоветовала ему «перестать строить из себя провинциального клоуна, а то когда он смеется, ей все время кажется, что на яхте живую свинью разделывают». Прозвучало это грубо и вызывающе, и на минуту в салоне воцарилась неловкая пауза. Но Игорь, шлепнув Ирму по заднице, отпустил какую-то шутку, и все расслабились. Признаться, Юля поразилась тогда подобному добродушию и покладистости Шульмана. Изо дня в день Ирма продолжала выкидывать подобные коленца, которые не всегда можно было списать на воздействие алкоголя. И Игорь каждый раз отшучивался, не идя на откровенный конфликт, хотя Юля замечала злой блеск в его глазах, когда Ирма в очередной раз, весьма бесцеремонно, прерывала его в своей беспардонной, оскорбительной манере.
– А почему он терпел ее выходки? Она же сидит у него на шее, и еще и кусает руку, которая ее кормит. Точнее, кормила.
– Понятия не имею. Но уж точно не из-за любви. – Элла огляделась, не слышит ли их кто, и, наклонившись к Юле, сообщила: – Игорь спит с Ленкой.
– Да ладно! У нее же муж здесь! – вытаращилась на приятельницу верная жена олигарха Ползунова.
После такой интересной интимной информации дамы перешли на более близкую ступень общения.
– И что с того? Свинья везде грязь найдет, – фыркнула Элла.
– Слушай, но ведь Сомов намного красивее Шульмана, – удивилась Юля выбору визгливой Леночки, поскольку ее муж был строен, высок и довольно симпатичен. А Игорь роста был среднего, с небольшим пивным животиком, волосатый как обезьяна, ноги у него были толстенькие, кривоватые. Коротко говоря, при всей привлекательности характера внешностью он обладал более чем скромной. – А с другой стороны, может, она его за душу полюбила?