К сожалению, специалистам, функционерам и агентам Системы до сих пор не удалось обнаружить ни одного телепата – настоящего телепата, способного к ментальному обмену хотя бы в рамках средней формы, не говоря уже о чем-то более серьезном. Существовало несколько теорий и вполне правдоподобных гипотез, объяснявших подобную аномалию, но все они страдали одним и тем же недостатком – отсутствием экспериментального подтверждения. Тут складывался замкнутый круг; для опытов требовались субъекты с паранормальными телепатическими способностями, а их никак не удавалось разыскать.
Зато телекинетики существовали в действительности. Впрочем, их таланты выглядели весьма скромно и заключались в умении передвигать предметы вроде пустых спичечных коробков и манипулировать ими на дистанциях от нескольких сантиметров до десяти-двадцати метров. Правда, были еще и специалисты в области телетаксиса; по непроверенным данным, они могли генерировать электромагнитное излучение чуть ли не в любом диапазоне, возжигать огонь и осуществлять адвекцию – перенос тепла и влаги на значительные расстояния. Подобные манипуляции влияли на атмосферу, а значит, и на погоду; носители же такого редкостного дара звались «синоптиками»-адвектами, или «заклинателями дождя».
Прочие же телекинетические эффекты – телепортация, теледеструкция и телеконверсия – пока оставались «терра инкогнита», вещью в себе из разряда фантастических домыслов. Однако все они были описаны (разумеется, гипотетически) и включены в сферу интересов Системы с самыми высшими приоритетами. Под телепортацией понималось искусство переносить себя самого либо живые и неживые объекты из одной точки пространства в другую, причем перенос осуществлялся мгновенно или со столь огромной скоростью, что ее нельзя было зафиксировать. Теледеструкция представляла собой жутковатый процесс разрушения любых материальных форм ментальным воздействием; наконец, телеконверсия, или трансформация, сводилась к целенаправленному преобразованию атомно-молекулярных и клеточных структур, например, к изменению собственного тела и внешности.
Разумеется, искусников, способных к таким глобальным действиям, обладавших чуть ли не божественной властью над природой и людьми, пока что не нашлось. Скорей всего их не существовало вовсе, но руководители Системы, магистры континентальных колец и командоры региональных цепей, все-таки не теряли надежды обнаружить их со временем. Ведь был же Доктор! Доктор, умевший каким-то загадочным способом переносить людей в Мир Снов или в другую реальность, фантастическую либо существовавшую на самом деле. В последнем случае его дар являлся не чем иным, как телепортацией – причем такого свойства, когда телепортируемый субъект испытывал и некую ментальную метаморфозу. Несомненно так, ведь вместе с новым миром ему дарилось и знание языка, и некий сценарий действий, если не определявший, то, во всяком случае, отчасти прогнозировавший ход дальнейших событий.
Но скорее всего необычный дар Доктора относился к разряду феноменальных явлений, высшему в разработанной специалистами Системы классификации. Сюда попадали такие поразительные эффекты, как интуитивизм, или способность мгновенно приходить к верным выводам, минуя цепочку логических рассуждений; прекогнистика, или предсказание будущего, частным случаем которой являлся талант дайнджера, связанный с предвидением опасности; акциденция – умение манипулировать случайностью и удачей; гетерохрония – власть над временем. Все эти невероятные свойства и качества в своем экстремальном выражении были, конечно, столь же гипотетичными, как телепатическая контаминация, или телеконверсия, что, однако, не исключало их из рассмотрения сразу и навсегда. В конце концов, Вселенная полна чудес! И разве Т е, от кого Система должна была защитить Землю, не являлись чудом? Мрачным чудом, грозным чудом, но все-таки – чудом…
* * *Куратор неторопливо одевался и завтракал, пытаясь позабыть о своем сне. Лучшим способом отвлечься были размышления, и он думал – думал о Скифе и Джамале, о Монахе и Кликуше, о «механике» дяде Коле и об удачливом Сингапуре – Серже Никитине, который, вполне вероятно, был акцидентом.
Странные люди… Но что есть странность? По сути дела, отклонение от среднего, от нормы. Существуют вещи, доступные каждому или почти каждому, – способность копаться в земле, управлять автомобилем либо станком, читать, писать и считать, заниматься тысячей дел, обозначаемых как ремесло, профессия, работа. Всему этому можно научить, но можно ли выучиться на живописца или музыканта, не имея к тому природных способностей?.. Можно ли стать гениальным ученым, великим писателем или политиком, удачливым бизнесменом?.. Тут все зависело от дара, от редкостного свойства, присущего немногим – быть может, одному из тысяч или миллионов. Предрасположенность, талант, гениальность… Да, размышлял куратор, всякий талантливый человек относится к категории странных, и термин этот в конечном счете определяется лишь статистикой. Один гениальный математик на сто миллионов, один настоящий телепат из миллиарда… Поди разыщи их!
Он не всегда мог дотянуться даже до тех, кто, не попадая в категорию гениев, представлял, однако, интерес для Системы. Скажем, Доктора, Монаха и некоторых других разыскали среди пациентов неврологических клиник и психдиспансеров, а «механик» дядя Коля был извлечен из макетной группы одного приборостроительного института. Но имелись и прочие загадочные личности, к коим, несмотря на всемерную помощь петербургских спецслужб, никак не удавалось протоптать дорожку. К примеру, некий чудодей, обитавший где-то в пригороде, который пользовал болящих гипнотическим внушением и ароматной травкой. Зелье его, как поговаривали, напрочь отшибало память, зато все стрессы и неприятности развеивались как дым.
Сей факт, бесспорно, доказывал, что странные способны причинить немало бед, а значит, лучше держать их под контролем, деликатно направляя к нужной цели. Это приносило свои плоды, богатые плоды! Особенно в последнее время, когда в звене С начал трудиться Доктор… У странных людей были странные фантазии, и, овеществляясь в Мире Снов, они нередко приводили к неожиданным результатам. Взять того же Джамаля… С полгода назад ему захотелось отдохнуть и развлечься в мире гипнофедингов – созданий, не ведающих сна. Так был открыт бетламин – великолепный приз, доставшийся Самураю, который сопровождал Джамаля в той экспедиции.
Вполне приемлемая компенсация за все его капризы, подумал куратор, выбрав одну из двадцати трубок, что выстроились в специальном штативе подобно крохотному артиллерийскому дивизиону. Он уже позавтракал, выпил чашку крепкого кофе и теперь закурил, чувствуя, как уходят напряженность и тревожное беспокойство; видение хищной стай, стремившейся к Земле, больше не маячило перед глазами. За окном разгоралось ясное летнее утро, как бы напоминая, что пора приступать к делам.
«И все-таки жаль, – мелькнула мысль, – что на сей раз великий коммерсант выбрал столь бесперспективное сновидение, мир неразвитой технологии, в котором вряд ли сыщется нечто ценное. Ну пусть повеселится среди своих амазонок!» – решил куратор, повязывая строгий галстук. Сегодня ему предстояло играть роль бизнесмена, директора фирмы «Сэйф Сэйв», и тут требовался надлежащий антураж. «Пусть повеселится, – повторил он про себя, натянув куртку, – только без „АКД“, гранат и прочих сильнодействующих штуковин. Скиф со своим Хараной ему будет и оружием, и защитой… Надежный парень этот Скиф! Из тех, на кого можно положиться…»
Он был уже на пороге, когда требовательно и резко зазвонил телефон. Чертыхнувшись, куратор вернулся и снял трубку; с крохотного экрана «ви-ти» на него смотрели алые глаза Доктора. Лицо экстрасенса казалось бледней обычного.
– Я вернул людей из Амм Хаммата, – заявил он без предисловий. – Торгового князя и этого инструктора из новых… Скиф, кажется? Вернул по паролю. Что-то там у них случилось.
Куратор почувствовал, как в груди глухо ударило сердце.
– Они целы?
– Еще не знаю. Я забрал их минуту назад и сразу позвонил вам. С ними сейчас Сентябрь. Сегодня его дежурство.
– Иди к ним. Я еду.
Положив трубку, куратор бросился к двери.
Глава 15
Вне Земли, мир Амм Хаммат, дни с шестого по девятый
Их было восемь, этих всадниц в блистающих панцирях и пышных плюмажах, но Скиф глядел только на одну. Глядел и думал, что не бог с жалом змеи стоит сейчас за его плечом, а шаловливый Эрот, звенящий быстрыми своими стрелами.
Ничем не обделен мир, в том числе и женской прелестью; в его оранжереях и садах благоухают всякие цветы. Блондинки – белые лилии с нежной кожей и глазами, словно небесная синева; томные тюльпаны-брюнетки с гибким станом и огненными очами; кареглазые шатенки – чайные розы; огненноволосые красавицы-орхидеи, чьи зрачки подобны изумруду, а губы розовеют красками утренней зари. Но есть девушки, взглянув на которых, забываешь о цвете глаз и волос, не видишь, полны ли их груди, стройны ли бедра; одаренные сказочным очарованием, они пленяют сразу и навсегда. Наездница, что мчалась впереди сверкающей кавалькады, была из таких.
Куратор почувствовал, как в груди глухо ударило сердце.
– Они целы?
– Еще не знаю. Я забрал их минуту назад и сразу позвонил вам. С ними сейчас Сентябрь. Сегодня его дежурство.
– Иди к ним. Я еду.
Положив трубку, куратор бросился к двери.
Глава 15
Вне Земли, мир Амм Хаммат, дни с шестого по девятый
Их было восемь, этих всадниц в блистающих панцирях и пышных плюмажах, но Скиф глядел только на одну. Глядел и думал, что не бог с жалом змеи стоит сейчас за его плечом, а шаловливый Эрот, звенящий быстрыми своими стрелами.
Ничем не обделен мир, в том числе и женской прелестью; в его оранжереях и садах благоухают всякие цветы. Блондинки – белые лилии с нежной кожей и глазами, словно небесная синева; томные тюльпаны-брюнетки с гибким станом и огненными очами; кареглазые шатенки – чайные розы; огненноволосые красавицы-орхидеи, чьи зрачки подобны изумруду, а губы розовеют красками утренней зари. Но есть девушки, взглянув на которых, забываешь о цвете глаз и волос, не видишь, полны ли их груди, стройны ли бедра; одаренные сказочным очарованием, они пленяют сразу и навсегда. Наездница, что мчалась впереди сверкающей кавалькады, была из таких.
Кони взвились на дыбы, заржали, замерли; восемь пар глаз уставились на путников, восемь девушек разглядывали их со смесью недоверия и любопытства. Скиф видел лишь одну.
Вероятно, эта – с пепельными локонами, выбивавшимися из-под шлема, – была предводительницей; после недолгого молчания ее рука отпустила поводья и протянулась к мужчинам ладонью вперед. То был, несомненно, жест приветствия, знак мирных намерений, но сейчас Скиф не задумывался над его смыслом; он пожирал взглядом эту ладонь – розовую, с длинными изящными пальцами и чуть заметными валиками мозолей.
– Сийя ап'Хенан, – чистым звенящим голосом произнесла девушка. – Из Башни Стерегущих Рубежи. Да будет с вами милость Безмолвных Богов, странники! Пусть Небесный Вихрь помогает вам в дороге. Кто вы и откуда?
Джамаль откашлялся. Лицо его уже не выглядело по-детски восторженным; сейчас черты его были исполнены достоинства, спокойной уверенности и, как показалось Скифу, какой-то странной и жадной надежды. Подражая всаднице, он тоже вытянул руку.
– Джамаль, сын Георгия из рода Саакадзе. Княз! Этот молодой воин, – его ладонь легла на плечо Скифа, – сын моего брата. Тоже княз! Наш корабль разбился у берега пять дней назад.
Сийя взметнула тонкие брови.
– Распадись и соединись! Значит, вы миновали Проклятые Леса? Как и те, другие?
Скиф не понял, кого она имеет в виду, но девушка не стала уточнять. Спрыгнув с коня, она направилась к огромным белым зверям, лежавшим в траве. Движения ее были грациозны, как у лесной лани; плащ птичьим крылом струился по пятам. Она заговорила, и негромкий ее речитатив показался Скифу перезвоном хрустальных колокольцев:
Белый Родич, защитник и друг,
Владыка трав, повелитель гнева,
Вспомни о крови, соединившей нас.
Вспомни и говори со мной!
Один из хищников встал, вытянул шею в пышном кольце жабо, алым шершавым языком лизнул колено Сийи. Она положила руку на голову зверя, склонилась к нему, так что теперь их глаза были почти на одном уровне.
Огромный кот рыкнул – протяжно и, как почудилось Скифу, с нежностью; потом из глотки его понеслись негромкие хриплые звуки, уши и хвост зашевелились, задвигались, словно подавая сигналы, пояснявшие невнятную речь. Внезапно к первому зверю присоединился второй. Теперь они словно пели басовитым дуэтом, то задирая головы вверх, то касаясь травы мощными клыками: один начинал, тянул ноту, другой заканчивал. Сийя и семь всадниц слушали в сосредоточенном молчании, лошади девушек тихо пофыркивали, не обращая внимания ни на гигантских хищников, ни на их речи.
Скиф бросил взгляд на Джамаля, и тот, приложив палец к' губам, едва слышно шепнул:
– Разговаривают… Не мешай, дорогой, и не тревожься: они не причинят нам зла.
«Откуда такая уверенность?» – мелькнула мысль у Скифа. Впрочем, сейчас он тоже почему-то считал, что красавица с пепельными волосами не проткнет его мечом и не отправит в каменоломни.
Наконец Сийя ап'Хенан распрямила стан.
– Один из"Белых Родичей говорит, что нашел вас в половине дня пути от берега. Вы сражались с полосатыми тха… храбро сражались! – Она посмотрела на Скифа. – Однако вашим спутникам больше повезло. Не выпало славы и чести, зато улыбнулась удача! Белые нашли их прежде, чем тха или шинкасы увязались следом…. Не то им пришлось бы плохо! Они слабее вас и безоружны.
– Нашим спутникам? – Джамаль удивленно сморщил лоб.
– Да. Я думаю, что эти джараймы, карлики с запада, ваши спутники. Если только у побережья по воле Безмолвных не разбились сразу два таргада.
Компаньоны переглянулись. Похоже, кому-то повезло; кто-то сумел унести ноги с гибнущего тримарана, и вряд ли то были чернокожие гребцы. Мореходы? Скорее всего… Сийя назвала их карликами; значит, здесь, как и на Земле, было много народов и множество рас. Тем лучше, решил Скиф, надеясь, что их вид и россказни Джамаля не вызовут особого недоверия.
Однако предводительница амазонок, запустив пальцы в густую звериную шерсть, разглядывала их со всевозрастающим удивлением.
– Странный у вас вид, – наконец заметила она. – И одеяния странные, и оружие… Таких мы не встречали в Амм Хаммате!
Амм Хаммат, отметил Скиф про себя. Выходит, насчет названия Доктор не ошибся – как, впрочем, и во всем остальном.
Тонкие ноздри Сийи затрепетали, рука протянулась вперед в непривычном жесте: два пальца поджаты, три – растопырены, словно острия трезубца.
– Этот лук, – протянула она, – этот лук сделан из дерева падда и еще пахнет дурными снами! Только сену им неподвластны… но ты, светловолосый, совсем не похож на сену! Ты живой! – Глаза ее испытующе уставились на Скифа, и теперь он увидел, что зрачки у Сийи ап'Хенан темны, как южная ночь. – Может быть, ты… – начала она, и всадницы, спокойно восседавшие в седлах, вдруг встрепенулись и начали перешептываться. Одна положила ладонь на рукоять меча, другая – златовласая, на белом жеребце – потянула из-за спины горит с луком, что-то бормоча. Какое-то заклинание, подумал Скиф и, напрягая слух, разобрал:
Небесный Вихрь, защити нас!
Первая луна, стань преградой,
Вторая луна, стань вратами,
Третья луна, стань башней,
Солнце, дозволь узреть истину!
Обрати замысел злого пылью,
Смой его водами, сожги огнем!
– Тихо, сестры! – Сийя повернулась к ним, повелительно вскинула руку. – Никто не видел ару-интанов! Никто не знает, каковы они на вид, как звучат их голоса, какие они носят одежды! Но я не думаю, что проклятые демоны плавают на таргадах западных купцов. Зачем? Им не нужны вино и масло, ткани и редкие камни… Они ищут совсем другой товар!
– Демоны хитры, – возразила златовласая лучница, нацелившись Джамалю прямо в лоб. – И только Видящие Суть, Те, Что Не Спят, могут прикасаться к падда!
– Ты права, Тамма, – согласилась предводительница. – Но Безмолвные Боги защищают нас, и потому мы не должны бояться. Мы отведем этих людей в лагерь и послушаем, что скажет купец Зуу'Арборн из Джарайма.
– И Видящие! Говорящие Без Слов! – выкрикнула лучница на белом коне.
– Да, и Видящие… Но придется ехать в город, чтобы Безмолвные Боги и женщины клана ар'Такаб взглянули на чужаков.
Всадницы снова начали шептаться. «Отвезем… Белые Родичи посторожат… от них не убежишь…» – уловил Скиф. Сбросив с плеча лук, он шагнул к Сийе, наклонился и положил оружие к ее ногам. Затем швырнул рядом катану.
– Этим клинком я срубил ветвь с дерева. Падда, ты сказала? Может быть, падда… Золотое, как волосы той девушки. – Он покосился на лучницу Тамму. – Я не желаю вам зла. Я… – Скиф смолк, не в силах оторвать взгляда от бездонных зрачков Сийи ап'Хенан.
Она пошевелила лук носком ноги.
– Небесный Вихрь! Просто подошел и срубил, так? – На ее лице промелькнуло недоверие.
– Нет, не так. Срубил, но обратно вернуться не смог. Дурные сны овладели мной… Родич меня вытащил. Вот он… – Скиф покосился в сторону Джамаля. – Замотал голову тканью, чтобы не чуять запаха, и вытащил.
Теперь Сийя глядела на него с любопытством и сочувствием.
– Ты очень храбр, светловолосый, либо очень глуп, если рискнул на такое. Тамма права: лишь Видящие, мудрые женщины, могут прикасаться к падда. Сказанное же тобой может оказаться правдой или ложью… Хотя мне бы хотелось считать твои слова истинными… – Ее черные зрачки впились в лицо Скифа, и он вздрогнул. – Я слышала имя твоего родича, очень красивое имя – Джаммала, сын Гер'гия, верно? А как зовут тебя, воин?
– Скиф.
Он подумал, что с большим удовольствием назвался бы своим настоящим именем – хотя бы для того, чтобы услышать, как оно слетает с розовых уст Сийи. Выходит, не судьба… Или судьба?