В какой-то миг все разом кончилось. Я пришел в себя. Земля вокруг была разбрызгана еще дымящейся кровью, а у моих ног, закрывая проклятый знак, лежало то, что осталось от Влада.
Теперь я все понял…
…Снова отделение милиции, протоколы, допросы. Я отвечал механически, не думая. Влад вернулся к даче, а я остался за холмом - хотелось побыть одному. Услышал крик, бросился на голос - и увидел изуродованный труп.
Не знаю, поверили ли мне. Окажись у меня хоть перочинный нож - наверняка бы арестовали. Но никаких улик у них не было, и меня снова отпустили. Следователь во время допроса смотрел очень уж нехорошо; сурово так смотрел, испытующе. Но оставил свои подозрения при себе.
Но я -то теперь знал, что произошло на самом деле! Значит, и в первый раз, у Саши, всех их убил я! Этот знак - проклятие, лежащее на нашей семье! Я - чудовище, монстр. В мистику и чертовщину я не верю. Что же тогда? Какой-то генетический атавизм? Мутация?.. Не знаю. Да и не это главное. Главное - что мне делать?! Как дальше жить?! Я - убийца! Я убил шесть человек. И что теперь - повеситься? Самому сдаться милиции?
Но ведь я не виноват! Их убил не я, а монстр, который живет во мне! Но им-то от этого не легче… И мне тоже.
Да, больше я никогда не сниму повязку… Но во второй раз знак был начерчен на земле! Кто-то знает мою тайну.
Кто?! Откуда?!! Стоп. Надо успокоиться (успокоишься тут, как же!) и попробовать рассуждать логически. В первый раз все произошло случайно. Но во второй кто-то специально нарисовал знак на тропинке. Зачем? Посмотреть, что получится? Нет, рисовавший наверняка предвидел результат. Значит, неизвестный "кто-то" хотел убить Влада. Что он и сделал. Моими руками. Вернее, лапами моего монстра.
Неужели - Коля? Я сам слышал, как он поссорился с Владом, и еще предупредил его. Сказал - пусть пеняет на себя.
…Нет, но убить?! Я понимаю - набить морду, сделать какую-нибудь гадость, но - убить?! Не верю. Хотя… Ведь только Коля мог знать мой секрет! Он - единственный, кто уцелел в первый раз. Тогда он сказал, что пошел вызывать "скорую". Но я не терял сознания и не валялся на полу! Вернее, потерял, но уже потом, когда все было кончено. Да-да, я еще помню: он стоял сбоку и чуть позади. И вместе с остальными смотрел на мою руку. Значит, он видел, как я превратился в монстра! И видел знак на руке. Но монстр-то Колю не видел! Потому что он стоял сзади. И успел убежать. А потом воспользовался моей тайной.
Да, все сходится. Это он. А я еще по телефону сказал ему, что ничего не помню! И он меня использовал…
Он не знает, что я его раскусил. Наверняка думает: у меня снова отшибло память, и я ни о чем не догадываюсь.
Но раз он проделал это один раз, то может проделать и во второй, и в третий. Фактически он - убийца. Причем - безнаказанный. Теперь он не остановится.
Разделаться с ним? Подкараулить в безлюдном месте и размотать повязку?
Нет! Не могу. На мне и так достаточно крови. Но что же делать?
Уехать! Уехать из города. Как можно дальше. Туда, где меня никто не знает. И начать жизнь сначала.
Да, это единственный выход. Уехать. И чем скорее - тем лучше. Пока не случилось еще что-нибудь.
Решено.
Я почувствовал некоторое облегчение. Кстати, а интересно бы взглянуть на моего монстра. Какой он из себя? В первый и последний раз. В квартире я один, так что можно попробовать. Не разорву же я на части сам себя!
Я задернул занавески на окне, на всякий случай вынес аппаратуру и все бьющиеся предметы в соседнюю комнату, запер дверь. Наверное, не стоит даже снимать повязку. Достаточно просто нарисовать знак и посмотреть на него.
Я уселся перед зеркалом, придвинул к себе лист бумаги, взял ручку. Аккуратно вывел две пересекающиеся окружности и крест-накрест перечеркнул их.
В первую секунду я ничего не почувствовал и уже решил, что опыт почему-то не удался. Но тут окружности засветились, на меня нахлынула знакомая жаркая волна, и перед глазами все поплыло.
Враг. Где враг? Почему я его не вижу? Его надо найти и убить! Во мне клокотала ярость, не находившая выхода.
Нет, это не я. Это он. А ну-ка, на кого он похож?
Боже! Изображение было немного размытым, но все же достаточно отчетливым. Из зеркала смотрел ящер. Плоская ухмыляющаяся физиономия, глубоко посаженные глазки, в которых словно горит адский огонь, покрытая чешуей голова, острые белоснежные клыки в розовой пасти. Тело, также покрытое серо-зеленой, с металлическим отливом, чешуей, опирается на мощные лапы с когтями и хвост. Передние лапы, как руки, сложены на груди. На вид они слабые, но я уже знаю их силу. Да плюс длинные, сантиметров по семь, когти - мощное оружие. Натуральный тираннозавр, только уменьшенная копия - роста ящер примерно такого же, как я. Вернее, это и есть я! Монстр. Живое ископаемое. Ходячая смерть. Такого увидишь - и от страху помереть можно раньше, чем от зубов и когтей.
Но тут изображение поплыло, у меня закружилась голова, и очнулся я на полу снова человеком.
Все. Прощай, монстр. Я, не глядя, скомкал лист бумаги и поднес к нему спичку.
На следующий день я подал заявление об уходе "по собственному желанию".
* * *
Уволить меня обещали через два месяца, а пока все оставалось по-старому. Я по-прежнему занимался осточертевшими расчетами, а дома валился на диван и брал в руки книгу. Видео с некоторого времени вызывало у меня отвращение.
Теперь я с опаской ходил по улицам - всюду мне мерещился проклятый знак и прячущийся за углом Николай. Я понимал, что это глупо. Если и есть у Николая еще враги, с которыми он хочет разделаться, то организовать нашу встречу в определенном месте и заранее нарисовать там знак, причем так, чтобы я его обязательно увидел, практически невозможно. И, тем не менее, я жил в постоянном нервном напряжении. Я старался возвращаться домой с работы каждый раз другой дорогой, делал неожиданные петли, круги, зигзаги по городу, чтобы мой маршрут нельзя было предугадать. Замечая кого-нибудь у своего подъезда, спешил поскорее пройти мимо, не глядя ни на дверь, ни на стены, ни себе под ноги. Иногда даже, входя в подъезд, на несколько секунд закрывал глаза, чтобы, не дай бог, не увидеть проклятый знак.
Но ничего не происходило, и я начал постепенно успокаиваться. Навряд ли за эти два месяца Николай попробует выкинуть подобный фокус еще раз.
А потом я уеду.
* * *
В тот вечер после работы я забрел в рок-клуб. Здесь, как всегда, царила вольная психоделическая атмосфера. Кто-то терзал гитару, извлекая из нее самые невероятные звуки. В углу бренчал разбитый рояль, на крышке которого художник, не обращая внимания на игравшего, рисовал афишу к предстоящему рок-фестивалю. За стеной грюкали, скрежетали и вопили какие-то металлисты. Повсюду бродили длинноволосые личности в потертых джинсах и с сигаретами в зубах. Это были музыканты, их друзья, знакомые, друзья знакомых и знакомые друзей.
Нужную мне группу "ЗЭК" - "Земля: Экология Космоса" я отыскал довольно быстро. Репетиция была в самом разгаре. Ударник, колошматя по своим барабанам, не забывал прикладываться к бутылке пива, и несколько раз, забывшись, бил ею вместо палочки по бас-тому; гитарист, извиваясь между колонок, выдавал плачущие трели, от которых хотелось завыть на луну. Что и делал вокалист, используя, вместо луны прожектор. Клавишник, зажав в зубах "Приму", то самозабвенно воспарял к Баховским высотам, то скатывался в откровенный "гоц-тоц". И только басист, устало сидевший на колченогом табурете, меланхолически и методично играл свою партию. Короче, полная психоделика. Это и был их стиль.
Несмотря на внешнюю разболтанность, играли ребята хорошо, их музыка создавала атмосферу, полностью соответствовавшую текстам песен. А больше половины текстов для них писал я.
"ЗЭКи" доиграли песню и подошли ко мне поздороваться.
- Ну как, Серега?
- Хорошо, молодцы. Почти как я и хотел. Только немного больше злости. И ритм. Ритм держать. Темп чуть-чуть подвинуть. Да, она немного унылая, но злая. Унылость у вас есть, а злости почти нет.
- Точно. Что я тебе говорил, Вадик? Говорил, надо темп подвинуть, а ты - "психоделика, психоделика"!
- Ладно, пробуем.
Ребята снова взялись за инструменты. За час прогнали всю программу. Я сделал кое-какие замечания по своим песням; сначала меня дружно послали, потом кое с чем согласились, попробовали еще раз - короче, когда я стал прощаться, была уже половина одиннадцатого.
Улицы выглядели пустынными, фонари горели редко - и это, как ни странно, успокаивало. Черта с два в такой темноте увидишь проклятый знак, даже если Колька где-нибудь его нарисовал! Вот сейчас миную проходной двор с идиотским стишком про мусорный киоск и ехидной припиской "А. С. Пушкин" на табличке у входа, сверну направо - и я дома.
Я свернул в проходной двор, и тут впереди раздался крик. Кричала женщина, и кричала так, что я сразу понял - это серьезно.
В углу двое парней примерно моего возраста прижали к стене девушку, а третий уже задрал ей юбку. Еще один стоял чуть в стороне. Девушка пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось. Когда я уже подбегал, она изловчилась и укусила одного из державших за руку. Парень отдернул руку, зло выругался и ударил девушку кулаком по голове. Та сразу обмякла и начала оседать на землю. Затрещала ткань.
Я свернул в проходной двор, и тут впереди раздался крик. Кричала женщина, и кричала так, что я сразу понял - это серьезно.
В углу двое парней примерно моего возраста прижали к стене девушку, а третий уже задрал ей юбку. Еще один стоял чуть в стороне. Девушка пыталась вырваться, но у нее ничего не получалось. Когда я уже подбегал, она изловчилась и укусила одного из державших за руку. Парень отдернул руку, зло выругался и ударил девушку кулаком по голове. Та сразу обмякла и начала оседать на землю. Затрещала ткань.
В следующий момент я оказался рядом и с силой пнул каблуком в поясницу того, что бил девушку. Удар, кажется, пришелся в позвоночник, и парень, охнув, грохнулся наземь.
Тот, что стаскивал юбку, обернулся - и я от души въехал ему кулаком по роже. Получай, подонок!
Но тут я сам получил удар в ухо и отлетел к стене. Упал. Поднялся. Передо мной стояли двое. Я ничего не успел сделать - из глаз брызнули искры, и я снова упал, больно ударившись затылком о стену. Приподнялся и с усилием сел. Все. Сейчас станут бить ногами.
- Подождите, я сам его…
Подошел тот, второй; все лицо в крови - хорошо я ему врезал!
- Сейчас, сейчас. Салатик делать будем, - в руке у него блеснул нож.
Салатик, говоришь? Что ж, сами напросились. Я этого не хотел. Ну, выручай, монстр! Хоть раз послужи доброму делу.
Я расстегнул застежку, быстрым движением размотал повязку и впился взглядом в руку.
Я успел заметить, как блеснул занесенный для удара нож, но - поздно! Накатила знакомая жаркая волна, и нож, скользнув уже по чешуе ящера, отскочил, не принеся мне никакого вреда.
Вот они, враги! Настоящие. Впервые я был заодно с моим ящером - мы составляли с ним единое целое. На мгновение я ощутил торжество. Такое чувство, наверное, испытывает избиваемый человек, когда в руках у него вдруг оказывается револьвер. А это почище любого револьвера!
Один парень вскрикнул и бросился бежать, но мой монстр настиг его одним прыжком; когти впились в спину. Ящер коротко дернул лапой и вырвал из спины огромный кусок мяса, так что стали видны ребра. Тут же вторая лапа опустилась на голову жертвы, но соскользнула, сдирая скальп и обнажая череп. Парень упал, и монстр задней лапой разорвал ему живот. Брызнула кровь и клочья внутренностей.
Теперь те двое. Ящер развернулся, и я увидел матово блеснувший ствол пистолета. Вспышка, грохот выстрела. Пуля ударила ящеру в грудь и рикошетом ушла в стену. Больно, но не опасно. Чешуя выдержала.
Лицо несостоявшегося насильника исказилось от ужаса. Он поспешно выстрелил три раза подряд, но пули лишь разозлили и меня, и моего монстра. Мы прыгнули к стрелявшему и одним движением оторвали ему голову. Кровь ударила фонтаном, заливая двор.
Третий с криком "Не надо! Пощадите!" бросился бежать в арку. Но монстр был неотвратим, как сама смерть. А у смерти бесполезно просить пощады. Я наблюдал как бы со стороны: ящер в три размашистых полушага-полупрыжка догнал очередную жертву. На этот раз он обхватил парня лапами, впился когтями и, удерживая перед собой, откусил кусок руки. Хрустнули кости, я ощутил вкус крови и еще живой плоти. Проглотил, откусил еще. Парень был еще жив, но без сознания.
Ящер (или я?) - нет, все-таки ящер! - быстро отгрыз ему вторую руку; вырвал кусок мяса из спины. Насытившись, бросил жертву, предварительно размозжив ей голову.
Черт, я, наверное, весь в крови…
Да, но был еще один! Однако он куда-то пропал. Видно, на свое счастье, успел унести ноги.
Ящер чувствовал себя сытым и довольным. Враги убиты, желудок полон - самое время поспать. Очертания предметов начали расплываться. Я уже знал, что это означает, и ухитрился при обратном превращении удержаться на ногах.
Жестоко, конечно. Жестоко и страшно. Но они сами виноваты! У меня просто не оставалось другого выхода. Или я их, или они меня. Уж из-за этих подонков у меня совесть болеть не будет. Не будет!
Кстати, а где девушка? Хорошо, что я о ней забыл, а ящер - не увидел. А, вот и она - все еще без сознания лежит у стены. Тем лучше. Хорошо, что она ничего не видела.
Я, не глядя, замотал повязку и подошел к девушке. Хрупкая блондинка примерно одних со мной лет, с очень милыми, чуть детскими чертами лица, несколько испорченными ссадинами.
Я легко поднял ее; усадил, прислонив спиной к стене. Девушка глубоко вздохнула, открыла глаза и, увидев меня, вскрикнула.
- Не бойтесь! Я не из той компании. Тут мы с ними немного подрались… Короче, я их разогнал. Так что не волнуйтесь. Все в порядке.
- Спасибо! Не знаю, как вас даже благодарить. Ой, у вас лицо в крови! Это они вас?
- Они. Ничего, им больше досталось.
Знала бы она, насколько больше!
Надо поскорее увести ее отсюда, пока она не увидела трупы. Хорошо хоть, в темноте их не сразу-то и заметишь.
- Вы можете идти?
- Да.
Я помог ей встать.
- Большое вам спасибо. Я тут недалеко живу, я дойду.
- Ну нет! Одну я вас не отпущу. Да и куда вы - домой в таком виде? Идемте ко мне. Это совсем рядом. Приведете себя в порядок, а потом я провожу вас домой.
- Ой, да неудобно…
- Удобно-удобно. Я один живу, так что вы никому не помешаете. Обещаю не приставать. Я - не они.
- Хорошо, уговорили. Спасибо.
Мы вышли через другой конец двора, и я облегченно вздохнул. Она так ничего и не заметила.
- Кстати, как вас зовут?
- Люда.
- Очень приятно. А меня - Сергей.
- Взаимно.
- Вот здесь я и живу. Заходите.
Я выделил Люде нитки, иголку, мыло, полотенце и пузырек йода и отправил ее в ванную. Сам умылся на кухне, заклеил пластырем царапину на щеке, полюбовался на синяк под глазом и распухшее ухо (покойники бить умели) и, вернувшись в комнату, стал ждать, слушая доносившийся из ванной плеск воды.
Вскоре появилась Люда. Юбка на ней была аккуратно зашита - если не приглядываться, ничего и не заметишь. Правда, царапины на щеке остались, но Люда успела сделать другую прическу, которая почти полностью их скрыла.
- Ну вот, теперь совсем другое дело. Можно идти домой. Я провожу.
- О, у тебя видео есть. Можно посмотреть?
- Да, конечно. Только недолго - тебя, наверное, дома заждались.
- Да, Сережа, ты прав. Мне, пожалуй, пора.
- А ты заходи в другой раз, не так поздно. Тогда и посмотрим.
- Обязательно зайду! Спасибо.
- А пока я тебя провожу.
* * *
Люда пришла на следующий же вечер. Для начала я поставил ей комедию. Сам-то я смотрел ее раз двадцать, но Люда так заразительно смеялась, что и я не мог удержаться.
Она поразительно умела сопереживать тому, что творилось на экране - пугалась чудовищ, волновалась за судьбу попавших в беду героев, радовалась их удачам. И ее состояние передавалось мне - я волновался и радовался вместе с ней.
А потом мы танцевали с ней вдвоем в моей квартире, лихо отплясывали рок-н-ролл, и, устав, повисали друг на друге в медленном танце; и вот тогда, замирая от волнения, я впервые поцеловал ее. И она не отстранилась, не оттолкнула меня, а лишь прижалась крепче, и мы кружились, кружились по комнате, не замечая, что пластинка давно кончилась.
А потом я провожал ее домой, и мы снова долго целовались, стоя в лифте, и кто-то уже сердито громыхал в дверь, а мы все никак не могли оторваться друг от друга…
Больше мы не расставались. Мы оба поняли, что нашли друг друга. Я забыл про знак, про своего монстра, про Кольку, про то, что собирался уволиться и уехать - как мог я уехать, если у меня теперь была Люда?! Я забрал заявление, и даже начал находить кое-что привлекательное в своей работе.
Каждый вечер мы проводили вдвоем. Нам было хорошо везде - в парке, в кафе, в кино, у меня дома, у нее. Главное - вместе!
Как-то раз мы сидели в кафе, ели мороженное с орехами и болтали о какой-то ерунде. И тут к нам подсел Коля - я даже вздрогнул, когда он возник на стуле между нами. И Люда тоже запнулась на полуслове.
- Здравствуй, Серега. Привет, Люда. Давно мы не виделись, - Коля был сама любезность, но за этой любезностью скрывалась неприязнь, если не хуже.
- Привет, - хмуро бросил я.
Люда промолчала.
- Извини, Серега, нам с Людой надо поговорить. Выйдем?
- Мне не о чем с тобой разговаривать.
- Ты так думаешь?
- Ты тоже.
- Ну, хорошо. Запомним. Серега, тогда у меня есть разговор к тебе. Отойдем.
Я неторопливо поднялся.
- Подожди меня, Люда. Я скоро вернусь.
- Хорошо, Сережа.
Мы выбрались наружу.
- Слушай, Серега, оставь ее. Я ее давно знаю, и она мне нравится. Так что, пожалуйста, не мешай.
- Осталось только выяснить, нравишься ли ты ей. На этот вопрос она, по-моему, уже ответила. А у нас с ней серьезно. Так что не встревай. Пожалуйста.
- Серега, ты пожалеешь. Лучше уступи. По-хорошему. А то…
- А то - что будет?
- Сам увидишь. Пожалеешь.
Он думал, я ничего не знаю. Но я-то знал.
- Я могу тебе сам сказать, что тогда будет. Я встречу тебя в каком-нибудь безлюдном месте и размотаю вот эту повязку. Дальше продолжать? Ты все понял?
Получи, Колян, удар ниже пояса! Я впервые видел, как человек мгновенно бледнеет, и на лбу у него выступает холодный пот. Подействовало.