Облепленное кое-где паутиной, на него смотрело лицо – лицо с женскими как будто бы чертами, но в то же время не принадлежащее человеку. Скошенный лоб был прикрыт головным убором то ли из листьев, то ли из птичьих перьев, удлиненные к вискам, суженные глаза глядели вертикальными, тщательно прорезанными в светлом камне зрачками, нос женщины, длинный и горбатый, походил на клюв хищной птицы, а неестественно большой рот почти нависал над крохотным подбородком. Фигуру женщины полностью скрывала складчатая накидка, сливающаяся с постаментом, видна была лишь правая рука ее, выходящая из длинной прорези плаща и до самого запястья покрытая какой-то чешуей: костистые пальцы сжимали длинный гладкий жезл с парой утолщений на конце.
– Ривилин, – прошептал Маттер, не веря своим глазам. – Кто-то из клана Карающих Матерей! И что же привело тебя сюда – кровь Ловчих?
Справа и слева от статуи на стене виднелись надписи с уже знакомыми завитушками храмового языка. Подойдя ближе, Маттер снял с левой руки перчатку и смахнул с них паутину. Теперь текст читался весьма отчетливо. Князь поднялся на цыпочки и осторожно прикоснулся к холодному наконечнику жезла статуи.
– Я мог ждать чего угодно… но не появления ривилин в нашем мире, – забормотал он. – И что же, – получается, что где-то тут, в этой долине, были уничтожены все твои монки, а сама ты, лишенная их силы, отправилась скитаться по планете? Значит, Ловчие оказались сильнее? Ну что ж, Мать Тысячи Смертей, зато люди назвали тебя богиней…
Маттер развернулся и быстро зашагал прочь из зала.
– Элида, – позвал он, снова продираясь через колючки в разрушенном портале. – Госпожа Элида! Думаю, вы вполне заслужили увидеть то, что я нашел внутри. К тому же мне снова нужна ваша помощь как переводчика.
– Что там? – Женщина была уже рядом, щеки ее порозовели от волнения.
– О, там много интересного. Хадден, да подержи же ты эти ветки, а то госпожа расцарапает лицо! Идемте со мной…
В сумке Маттера нашелся запасной фонарь. Вооружившись им, наемник отправился вперед, чтобы разодрать по пути паутину, а князь с госпожой Ламма двинулись следом за ним. Когда Хадден вошел в зал со статуей, до слуха князя донесся сдавленный вопль.
– Вы тоже удивлены, дружище? – хмыкнул Маттер, выступая на середину помещения. – Вот, госпожа моя, пред вами – истинный лик Секех.
Два желтых луча сомкнулись на зловещем каменном лице. Пораженная, Элида прикрыла ладонью рот и некоторое время стояла так в каком-то оцепенении.
– Жезл Вознесения, диадема… это и вправду Секех, – прошептала она. – Но ее всегда изображали с совершенно другим лицом!
– С человеческим? – хмуро поинтересовался Маттер. – Ну, еще бы. Но это было уже потом, а вот автор этой статуи, я думаю, видел Секех такой, какова она была на самом деле.
– Но тогда – кто же она?!
– Она не была человеком, Элида. Эта история темна для меня, и сейчас говорить о ней – не к месту. Вы сможете прочитать надписи на каменных плитах?
– Здесь написано, что под горой погребены благие демоны, составлявшие свиту богини и павшие в последней битве с многорукими… вход в склеп запечатан волей мастера молота… или молотобойца?.. не знаю. Жрец-десница укажет путь… это все. Но… откуда демоны, если свита Секех во всех канонических текстах именуется Сонмом духов, и никак иначе?
– Потому что тем, кто видел их воочию, они представлялись именно демонами, пусть и благими. Духами их сделали много позже, когда культ формировался под влиянием традиций теократии Браза. Все это очевидно, дорогая моя.
– Очевидно – для вас?
– Учитывая кое-какие мои знания, мне нетрудно было додумать недостающее. Все, идемте на воздух, здесь слишком пыльно. Мы вернемся сюда через час, и я пойду вниз, чтобы оценить прочность склепа. Но кто, хотел бы я знать, этот молотобоец?..
Глава 26
Весь обратный путь Маттер молчал. Элида, сидевшая рядом с ним, иногда пыталась заглянуть в темные глаза князя, но не видела в них ничего, кроме тревоги. Тревога эта была для нее внове, в какой-то момент женщине показалось даже, будто князь растерян и не может найти ответ на какие-то вопросы.
Она была права, князь Маттер действительно ощущал растерянность, точнее – он совершенно не знал, как же быть теперь, после того, что открылось ему в заброшенном пыльном зале со странной статуей. Маттер ждал от древнего рудника чего угодно, но только не появления каменной тени одной из Карающих Матерей…
От своих друзей, ведущих дела на далеких звездных дорогах, он не раз слышал легенды об этом древнем клане, появившемся после чудовищной межрасовой войны. Раса, из плоти которой вышли Матери, во многом походила на людей, но дух ее и мысль несли в себе ярость, неукротимую и изощренную. Развязав страшную войну, победить в ней ривилин не смогли. Им милосердно оставили право на жизнь, и со временем они превратились в одну из ничего не значащих периферийных цивилизаций, слабо вовлеченных в великий круг галактической торговли – однако смириться с такой ролью могли не все: так и появились Карающие Матери, неуловимые и смертоносные. Они уже не ввязывались в войны, они всего лишь продавали чужую смерть тому, кто готов был за нее платить.
О боевых возможностях Матерей ходили самые невероятные слухи. Достоверно было известно, что они перестраивали свои тела при помощи генной инженерии, обретая способность управлять некоторыми энергиями, как страшным оружием. Сама по себе, в одиночку, Карающая Мать была не слишком страшна, однако каждую из них неизменно сопровождала «стая» из двенадцати или, реже, шестнадцати монков – искусственно созданных биомеханических организмов, выступающих не только в роли «псов», но и, главное, концентраторов энергий, отдающих часть своей силы хозяйке.
Очевидно, в битве с Ловчими одна из Матерей потеряла своих монков – уничтожить их напрочь было нелегко, но они явно вышли из строя, и восстановить их она не смогла. В итоге здесь, в глубине этой проклятой горы, лежит оружие невероятной разрушительной силы. Да, этому оружию очень много лет, но натворить беды оно, скорее всего, еще сможет. Особенно, если окажется в случайных руках…
Заслышав шум машины, из рощицы, где князь расположил свой лагерь, выскочили двое молодых парней с винтовками. Маттер приветственно махнул им рукой, и они заулыбались в ответ.
– Обед готов?
– Давно готов, командир! Господин Эрмон велел не ждать вашего возвращения, так что мы уже набили себе животы!
– Это он правильно…
Маттер остановился возле своей палатки. К нему уже спешил старший навигатор с куском хлеба в руке. Увидев тревогу в глазах князя, он нахмурился и застыл, не дойдя трех шагов до своего командира.
– Что-то случилось, ваша милость?
– Да, – отрывисто рявкнул Маттер. – Там не то, о чем я думал. Все намного хуже… Слушай внимательно, Ян: сейчас мы перекусим, потом возьмем с собой горное снаряжение и уедем. Если нас не будет до рассвета, попытайтесь проникнуть внутрь. Но только учти… – он помедлил, вздохнул, – если ты увидишь что-нибудь, не укладывающееся в твои представления о мире, немедленно беги и возвращайся в столицу, а там уже пускай Серебряный Покой присылает сюда экспедицию. Граф Дериц все поймет…
Эрмон опустил голову. Больше всего на свете он сейчас хотел бы идти в таинственное подземелье вместе со своим командиром, но давно уже усвоил: его распоряжения, какими бы странными они ни казались, исполняться должны молча и без всяких сомнений.
Князь обедал у себя в палатке отдельно от всех. Суп с сушеными овощами оказался весьма недурен, но сейчас он работал ложкой, почти не обращая внимания на его вкус. В голове у Маттера метались несколько мыслей сразу.
Судя по состоянию зала, где находилась статуя Карающей Матери – или же богини Секех, будь она неладна, – еще лет тридать-сорок назад там регулярно бывали люди. Деревянные двери никак не выглядят древними, да и на полу относительно чисто – а за то время, что прошло со времен первого Хонтлора, который явно ковырялся в подземелье, залы занесло бы основательно. Но потом почему-то Духов Палец забросили… почему, интересно?
И вот на этот-то вопрос ответ, наверное, знает Инго, так лихо ринувшийся покупать земли, купить которые, как раньше думал Маттер, почти невозможно. Возможно, очень возможно – просто потому, что они с некоторых пор потеряли для храма всякую ценность. Ха!
Что ж, новое поколение монахов отчаялось отпереть некие двери и, ослабев в вере, впало в уныние?
– Н-нет, – пробормотал Маттер и отодвинул пустую тарелку, – вот для этого, скорее всего, ему и нужна была книга. И Даглану, конечно, тоже, хотя кто его поймет, этого ублюдка?..
Маттер стукнул кулаком по своему складному столику и едва успел подхватить кружку со сладким цветочным отваром.
«Одного я убью, – размышлял он, – но что делать с другим? Замарать руки королевской кровью? А потом еще и уложить всех свидетелей? Или, может, пускай с этим разбираются другие – Энгард, Контроль, да кто угодно, – если я здесь бессилен?»
Маттер стукнул кулаком по своему складному столику и едва успел подхватить кружку со сладким цветочным отваром.
«Одного я убью, – размышлял он, – но что делать с другим? Замарать руки королевской кровью? А потом еще и уложить всех свидетелей? Или, может, пускай с этим разбираются другие – Энгард, Контроль, да кто угодно, – если я здесь бессилен?»
С этими мыслями князь подхватил со стола спицу с жареным мясом и вышел на воздух.
– Цепляйте мне прицеп! – крикнул он. – Веревки, крючья, лопаты: вы все знаете сами. И пулемет, пулемет не забудьте!
Госпожа Ламма сидела в тени деревьев на парусиновом стуле и задумчиво дымила трубочкой. Маттер вдруг увидел, что с ее пальцев исчезли все до единого кольца, а с запястий – браслеты, и пышные волосы стянуты широкой эластичной лентой, на поясе висит кобура с десятизарядным армейским пистолетом.
– Для нас начнается самое интересное, – произнес князь, присев рядом с женщиной на корточки.
– Вы не думали, что я увижу то, что видеть мне не следует, – прищурилась в ответ Элида. – Ну, уж теперь вам деваться некуда.
– Мне всегда есть куда деваться, госпожа моя. Но вы вызвались ехать сюда в качестве историка и археолога, не так ли? Я не хочу столкнуться с очередной надписью, прочесть которую не смогу. Но запомните: то, что вы сейчас увидите…
– Я догадываюсь, – Элида выколотила свою трубку и резко поднялась на ноги. – Я полностью к вашим услугам, дорогой князь.
Когда Маттер заводил двигатель, к машине подошел Риро Такари.
– Я должен… – начал он, но князь сразу приложил палец к губам.
– Даже если Даглан уже высадился в ближайшем западном порту, быстро ему сюда не добраться. Нет, Риро… всему свой час, уверяю. К тому же, знаете, я не хочу, чтобы вас увидел принц. А такая вероятность есть.
Дознаватель обиженно поджал губы.
– Принц, – хмыкнул он. – Ну да, конечно. Вы, как всегда, правы. Ладно…
Рядом с Хадденом на заднем диване уселся молодой рулевой Канни, взятый Маттером в качестве дозорного. Махнув на прощанье рукой, Маттер включил передачу и двинулся вперед, к серой дороге паломников, от которой, как он уже знал, было рукой подать до древней брусчатки, что вела прямиком к Пальцу. По мере приближения странноватая гора открывалась в новом для Маттера ракурсе, и он вдруг подумал, что если идти от поселка за холмами к храму, то в какой-то момент Духов Палец станет для наблюдателя высотной доминантой, нависающей над всей долиной. Был ли здесь какой-то скрытый смысл – кто знает, но картина перед ним открылась довольно зловещая. Много столетий святилище использовалось в ритуалах поклонения Секех, а богиня никогда не относилась к числу «добрых», скорее уж наоброт, паломники молили ее не о благе, но – о пощаде…
Солнце клонилось к закату. На сей раз Маттер не стал бросать свою машину на виду у всех перед треугольником портала, а замаскировал ее в заросшем овраге справа. Некоторое время ушло на то, чтобы перетащить в зал со статуей снаряжение и мешок с провизией, после чего глазастый Канни, вооружившись ручным пулеметом, забрался по склону в густые кусты над входом и достал бинокль.
– Не думаю, что здесь кто-то появится на ночь глядя, – сказал ему Маттер. – Но ты все же не спи. Если нас не будет до утра…
Он махнул рукой и полез через закрывающую проход балку.
Хадден и Элида уже ждали его возле зловещего изваяния. Сейчас, в свете нескольких мощных светильников на складных треногах, было хорошо видно, что пористый серый камень, из которого оно высечено, хранит на себе следы мазков жертвенных масел, которым умащали богиню в поисках ее расположения.
– Да, молились здесь усердно, – поймав взгляд Маттера, кивнула Элида. – Там, – она указала на две узкие двери справа, – находились хранилища благовоний. Полки уцелели, даже не сгнили, настолько они пропитались маслом. А вот что там, – женщина повернулась налево, – я не знаю.
Маттер выдернул из брезентового мешка лом с загнутым хвостом.
– Где-то тут, – сказал он, подходя к обвисшей в раме двери, – должен быть ход вниз. А может, что и не один.
С этими словами он зацепился ломом за край толстой, некогда лакированной двери и, уперевшись ногой в стену, резко дернул. Дверь с грохотом обрушилась в зал, и оказавшийся рядом Хадден тут же оттянул ее в сторону.
– Сильны у вас руки, господин князь, – с уважением проговорил капитан, разглядывая мощный старинный замок, врезанный в торец двери.
– Что есть, то есть, – хмыкнул Маттер. – Ломай пока вторую, но вовнутрь без меня не суйся.
В кармане у князя лежал фонарь с парой запасных батарей. Щелчок, и острый белый луч пронзил пыль коридора, поднятую упавшей дверью. На стенах виднелись истлевшие клочья тканевых обоев, у темного проема в противоположном конце Маттер заметил пару ржавых дешевых подсвечников.
Князь вошел в небольшую квадратную комнату, пошарил фонарем по стенам, но не увидел ничего интересного, кроме все тех же обоев и какой-то длинной низкой ниши. За нишей обнаружилась деревянная панель – Маттер несильно стукнул по ней кулаком, и она вдруг провалилась во мрак, а на князя подуло холодной сыростью.
– Ого, – пробормотал он, чувствуя, как дернулось в груди сердце.
Он лег на камень ниши, очень осторожно просунул в отверстие руку, повел лучом вверх-вниз, а потом решился и высунулся по плечи. Деревяшка скрывала за собой вентиляционный канал, очевидно, заваленный где-то вверху: вниз он уходил на пару локтей, дальше свет снова упирался в камень, а вот сверху нора плавно изгибалась вправо.
Снова встав на ноги, Маттер еще раз прошелся по всем углам, но везде был только лишь камень да истлевшие тряпочки, давно потерявшие цвет.
– Дверей всего две…
Маттер вернулся в зал, где его ждал Хадден с ломом в руке, и немного встревоженная Элида. Отвечая на ее взгляд, он мотнул головой, шагнул ко второй двери, уже снесенной капитаном, снова врубил фонарь, посмотрел и рассмеялся:
– Жрецы любили мыться…
– Что? – Хадден удивленно высунулся из-за его спины: сразу за дверью располагалось большое помещение с двумя каменными ваннами, местом для печи (отверстие в стене явно вело в знакомую уже вентиляцию) и несколькими трухлявыми креслами с откидными столешницами, куда можно было ставить яства.
– Многие обряды требуют тщательного омовения, – подала голос Элида. – И в банях же в старые времена вели важные переговоры.
– Да-а?
Обойдя ванны, Маттер вдруг увидел еще одно кресло, точнее, даже трон, высеченный из красноватого гранита и отполированный когда-то до блеска. За спинкой его от пола до потолка тянулась по стене мелкая решетка, закрывающая какую-то нишу: недолго думая, Маттер взмахнул рукой, и гнилое дерево осыпалось на пол. Из паутины проступило нечто вроде барельефа в виде двух молотов с длинными, в три локтя, рукоятками.
– А это что может означать? – озадаченно спросил Маттер. – А, погодите! Молотобоец! В тексте речь шла о каком-то молотобойце…
– Минутку, ваша милость, – Хадден пробрался за его спиной, сунул руку в нишу, поскреб и с довольным видом показал Маттеру кусочек зеленой краски у себя на ладони. – Молоты на зеленом щите – старинная эмблема корпуса королевских военных инженеров. Туда брали только людей с серьезным образованием, и они очень гордились своими зелеными значками, не снимая их до самой смерти, даже тогда, когда служба давно уже закончилась.
Маттер лихорадочно сорвал паутину, а потом принялся стирать перчаткой пыль со всех внутренних углов ниши.
– Свети мне! – крикнул он Хаддену.
– Сейчас я принесу плафоны из зала! – отозвалась Элида. – Сейчас, света нам хватит!
Она вернулась буквально через пару секунд – и без светильников.
– Сюда идут, мой князь!.. я слышала шаги в коридоре – пока еще там, вверху…
Пистолет уже был у нее в руке, и пальцы потянули тугие ушки затвора. Маттер сделал ей знак спрятаться за каменным креслом, а Хаддену – отойти в дальний угол. Сам он, встав за полуразрушенным дверным косяком, осторожно высунулся в яркий свет зала.
По спускающемуся вниз коридору действительно кто-то шел – легкими шуршащими шагами, совершенно не похожими на вечный полубег шустрого Канни. Маттер кинул на пол перчатку и облизнул губы. Рука потянула из-под куртки тяжелый двенадцатизарядный пистолет с желтой, отделанной костью рукояткой. Патрон был уже в стволе; Маттер бесшумно сбросил собачку предохранителя и шатнулся назад в баню.
– Только не стреляйте, князь, молю вас, – вдруг донесся до его ушей звонкий молодой голос, в котором слышался смех, – в таком месте это может быть опасно!
– С-ссвятитель Бран! – Маттер длинно сплюнул на пол, вытер пот со лба и, вернув на место предохранитель, опустил оружие. – Рад приветствовать ваше высочество! Честно говоря, я никак не ждал вас этим вечером.
– Я справился с делами раньше обычного, дорогой князь.
Они остановились в трех шагах друг от друга, и Инго, невысокий, немного плотноватый, с открытым юным лицом, блеснул зубами в широкой улыбке: