"Что поделаешь, — думал Андрей, с легкой иронией как бы оглядывая себя со стороны, — приходится рядиться в чужую шкуру. Действовать по пословице — «с волками жить, по-волчьи выть...»
И все же надо быть тупицей или вовсе полным кретином, чтобы не признать очевидные истины: существует одежда поудобнее, нежели армейский полевой камуфляж, есть более вкусная и аппетитная еда, нежели в столовке ханкалинской базы, и вообще есть места более приятные, нежели смахивающий на полуразложившийся труп город Грозный или «пыточная» в балашихинской учебке, где «инквизиторы» пытались склонить его к даче «чистосердечных показаний».
* * *Выбор Бушмина пал на стройную брюнетку со стрижкой «каре», делавшей ее похожей на молоденькую Мирей Матье. На девушке было платье с низким вырезом; нежные полушария грудей частично просматривались в декольте, но все в меру, вполне пристойно, дабы оставить простор для смелых мужских фантазий. Назвалась она странно, на мужской манер — Федор (возможно, в миру ее зовут Феодорой или еще простонародней — Федорой). Что касается ее подруги, то она назвалась Надей (Серж, усадивший шатенку рядом с собой, тут же стал звать ее на свой манер — Надин).
Пока Поляков общался на французском с официантом, а в тон ему щебетали и их спутницы, которые, кажется, уже достаточно бегло выучились говорить на языке лягушатников, Бушмин успел осмотреть большую залу «Тур д'Аржан», обращая внимание на расположившихся за столиками клиентов заведения. Вчера вечером, еще находясь в Москве, он — по просьбе самого Мерлона — созвонился с «клиентом», который к тому времени уже находился в Париже. «Где и когда?» — спросил у него Бушмин. «Завтра вечером... где-нибудь в людном месте... желательно при свидетелях... наш общий знакомый, полагаю, объяснит вам, в чем заключается „фишка“... ресторан или ночной клуб... что-то в таком роде...» Бушмин из всех парижских заведений знал лишь два, где ему прежде доводилось бывать: «Мулен Руж» и этот самый «Тур д'Аржан», в который так просто хрен попадешь. Из вредности он забил «стрелку» в «Серебряной башне», сказав, что будет там после десяти вечера с небольшой компанией (он знал, что у Сержа Полякова здесь крутой блат). «Ладно, договорились, — сказал „клиент“. — Я тоже скорее всего появлюсь там не один...»
* * *Было уже начало одиннадцатого вечера, но «клиент» на горизонте пока еще не просматривался.
Предварительный заказ — в плане меню предстоящего им ужина — Серж Поляков сделал еще днем, по телефону. Из легких закусок на столе присутствовали рулетики из лангустов, оливки, овечий сыр, рыбное суфле, какие-то моллюски. В качестве аперитива они пропустили по фужеру «бланк дэ бланк» от «Моэт и Шандон». Серж умело поддерживал беседу, девушки были очень милы и в меру сексуальны, язычок у каждой тоже был подвешен будь здоров, по-своему, конечно, по-женски. Так что Бушмину оставалось лишь вставлять изредка свои реплики, слегка выпивать и перекусывать и еще делать вид, что он от всего этого тащится, что ему здесь оч-чень комильфо, что именно здесь, в Париже, в этой прекрасной компании он ощутил, что такое сладкая и магическая «дольче вита», что именно об этомон мечтал в своем офисе, где-то в заснеженной Москве, глядя из окна на огромный, странный, нелепый город, где соседствуют отвратительнейшая нищета и вопиющая роскошь, где ужасные «пробки» на улицах, самые гнусные в мире менты и расплодившиеся в изобилии нахрапистые молодые люди с бесконечно циничным взором и поистине бульдожьей хваткой...
Пока у него в голове крутились эти мысли, официант достал из серебряного ведерка бутылку «Брют Империал», откупорил шампанское и разлил по фужерам: настал черед второго аперитива, под который хорошо пошли тарталетки с мясом морских ежей и мидии с пряными тостами.
Стол, за которым они так комфортно расположились, находился непосредственно у панорамного окна, через которое открывался великолепный вид на щедро иллюминированные огнями набережные Сены и подсвеченный со всех сторон мощными прожекторами собор Парижской Богоматери. Полюбовавшись несколько секунд заоконным ландшафтом, Андрей повернул голову к Полякову и сказал:
— Спасибо, Серж. Классный ужин, отличная у нас подобралась компания. А что, трудно, наверное, сюда попасть со стороны? Я бы хотел порекомендовать это заведение некоторым из своих знакомых.
— Без блата? — подхватил разговор Поляков. — Не думаю, что это возможно. То есть заведение это не клубное, отнюдь не закрытое. Но столики в системе «Гранд табль дю Монд» принято резервировать за несколько недель до предполагаемого визита в ресторан.
* * *Ровно через час после начала ужина подали фирменное блюдо — утку по-пекински под апельсиновым соусом. Но не успели они еще приступить к горячему, как в сопровождении метрдотеля в зал вошла небольшая компания, на которую Бушмин, естественно, сразу же обратил пристальное внимание. Это были две молодые женщины в вечерних платьях — одна из них, роскошная темноволосая женщина лет двадцати пяти или чуть постарше, была в перчатках выше локтя и меховой накидке, частично прикрывавшей ее великолепные обнаженные плечи и спину — и двое мужчин в вечерних костюмах, одному из которых явно еще не было и тридцати, а другому, наоборот, порядком за сорок.
— Это мэтр Анри Мишон, — чуть понизив голос, сказал Поляков. — Известный адвокат, человек с оч-чень серьезными связями и возможностями.
Но Бушмина в данный момент интересовал не французский адвокат, пусть даже и широко известный в узких кругах, а остальные трое. Вернее сказать, прежде всего его интересовал именно молодой человек, чье обличье, скажем так, ему было знакомо.
Метрдотель вел их к дальнему столику, накрытому на шестерых, но пустовавшему до сей поры. Компания должна была вот-вот пройти мимо того стола, где сидел Бушмин и его нынешние сотрапезники. Андрей не знал, стоит ли ему что-то сейчас предпринимать, но инициативу с ходу взяла другая сторона, а именно «клиент», про которого он недавно думал, что тот черта с два сможет попасть сегодня в этот крутой кабак...
— О-о-о, какие люди! — притормозив возле их столика, воскликнул молодой человек. — Андрей?! Вот так встреча, вот так сюрприз!
— Здравствуйте, Георгий. — Бушмин в свою очередь изобразил на лице бурную радость. — Вас я тоже не ожидал увидеть в Париже... и уж тем более здесь!
Извинившись, он выбрался из-за стола, накоротке обнялся с молодым банкиром, как будто они действительно были очень близкими друзьями.
— Ну и задали же вы мне задачку, — успел шепнуть ему на ухо Захаржевский, которому, надо признать, очень шел его вечерний костюм. — Пришлось действовать в экстремальном режиме. — А затем уже громче, адресуясь своим, сказал сначала по-русски, а затем по-английски, вероятно, для местного адвоката: — Знакомого встретил! Тоже любитель экстремальных видов спорта! Идите за столик, а я сейчас подойду.
— Серж... дамы... это мой хороший приятель, — еще раз легонько хлопнув банкира по спине, сказал Бушмин. — Настоящий любитель экстрима! Недавно вот мы развлекались с ним на Северном Кавказе, в Приэльбрусье с горочек катались. Знаете ли, покруче, чем в каком-нибудь Куршевеле...
— Андрей, ты как оказался в Париже? — спросил Жорж. — По делу здесь или...
— Или, — сказал Андрей. — Выписал себе отпуск. Сегодня, кстати, первый день гуляю. — А ты, Жорж?
— Ты знаешь, дружище, я тоже отдыхаю, — обрадовался банкир. — Не объединить ли нам наши усилия? Какие у тебя планы? Э-э-э... Я вижу, вам уже утку подали? Покидаю вас, покидаю... Андрей, мы ведь еще поговорим? Бон аппети-и...
Когда он отошел, шатенка, глядевшая на него все это время как завороженная, сказала:
— Ва-ау! Это ведь Жорж Захаржевский! В прошлом году в Куршевеле и на Ривьере он присутствовал на всех серьезных тусняках! Хм... Мужчины, а не выпить ли нам еще шампанского?
Уже в первом часу ночи, когда обе компании вполне отдали должное поварам этого заведения и продегустировали кое-что из винного погреба «Серебряной башни», к столику Андрея вновь подошел Захаржевский.
— Андрей, какие у вас планы? — спросил он. — Не прокатиться ли нам всем в ночной клуб «Парадиз»? Это совсем недалеко отсюда, минутах в десяти езды.
Бушмин посмотрел на Полякова. Тот слегка улыбнулся и развел руками.
— Завидую я вам, молодым, — сказал он. — Раньше и я такой был. Конечно, Андрей, отдыхайте. Париж и ночью прекрасен! Э-э-э...
— Федор, ты ведь поедешь со мной... кутить? — поняв, на что намекает его парижский знакомый, спросил Бушмин у брюнетки.
— Хоть на край света, милый Андрей, — заверила его красотка.
— Мы с Надин закажем такси, — сказал Поляков, — а вам оставим лимузин.
— Думаю, в этом нет необходимости, — все с той же полуулыбкой на губах заявил молодой банкир Захаржевский. — Нас у подъезда ожидает свой лимузин, в котором найдется место для двоих. Ведь мэтр Мишон отказался ехать с нами в райское местечко, ссылаясь на возраст и загруженность делами.
— Завидую я вам, молодым, — сказал он. — Раньше и я такой был. Конечно, Андрей, отдыхайте. Париж и ночью прекрасен! Э-э-э...
— Федор, ты ведь поедешь со мной... кутить? — поняв, на что намекает его парижский знакомый, спросил Бушмин у брюнетки.
— Хоть на край света, милый Андрей, — заверила его красотка.
— Мы с Надин закажем такси, — сказал Поляков, — а вам оставим лимузин.
— Думаю, в этом нет необходимости, — все с той же полуулыбкой на губах заявил молодой банкир Захаржевский. — Нас у подъезда ожидает свой лимузин, в котором найдется место для двоих. Ведь мэтр Мишон отказался ехать с нами в райское местечко, ссылаясь на возраст и загруженность делами.
— Я вам по-хорошему завидую, молодые люди, — сказал Поляков, который, в общем-то, и в свой полтинник, насколько знал Андрей, был не дурак поразвлечься. — Рад был познакомиться, мсье Жорж. Андрей, если я вам еще понадоблюсь, дайте только знать.
* * *В начале второго ночи они впятером, Бушмин с девушкой по имени Федор, а также Захаржевский с двумя сопровождавшими его молодыми женщинами десантировались в парижском «ночнике», где веселье в это время было в самом разгаре.
Федор и темноволосая красотка ненадолго отошли в дамскую туалетную комнату. Третья девушка, которой с виду было лет двадцать шесть, осталась с мужчинами, но держалась чуть особняком, благо в клубе царила вольная атмосфера. "Эге, — подумал Бушмин, оценив ее крепенькую фигурку и цепкий, профессионально внимательный взгляд. — Похоже на то, что Жорж дополнительно обзавелся телохранителем в юбке.
Они подошли к бару, заказали напитки. Воспользовавшись тем, что хоть на какое-то время они остались одни, Бушмин решил перекинуться с «клиентом» словцом, благо музыка вокруг гремела так, что вряд ли кто способен был их сейчас подслушать.
— Где вы сейчас квартируете, Георгий?
— В отеле «Ритц», мы там с пятницы поселились.
— А я — в «Крийоне».
— Да, я в курсе.
Бушмин придвинул пепельницу, вытащил из пачки сигарету, закурил.
— Тогда объяснитесь, зачем понадобился весь этот спектакль? Почему, спрашивается, нельзя было законтачить в гостинице? Или в каком-нибудь скверике, к примеру?
— Так надо, Андрей.
— Это не ответ.
— Ну хорошо. Во-первых, наша встреча должна была выглядеть делом случая. Во-вторых, мне нужно было, хотя бы мельком, показать вас адвокату Мишону. В будущем это может нам пригодиться. В-третьих, мне хотелось самому посмотреть, как вы держитесь на публике.
— Должно быть, вы в курсе, что я не фотомодель и не публичный политик.
— Я знаю, кто вы, и даже, если вы еще не забыли, не так давно видел вас в реальном деле, — усмехнулся Захаржевский. — Речь сейчас идет о другом. Небольшая проблема заключается в том, что то место, куда мы отправимся уже вскоре, суть не армейская казарма. Если хотите, это — другая вселенная, со своими законами и своими представлениями о людях. Так вот, мне было сказано еще в Москве, что вы имеете некоторый опыт общения с обитателями этой «второй вселенной». Или, если угодно, опыт тусовщика.
— Ну и как я вам показался?
— Вполне, Андрей. Комильфо. Авантажно. Конечно, ваше спецслужбистское прошлое не скрыть под костюмом «от кутюр». Если внимательно приглядеться, то и сейчас на плечах вашего «арманиевского» поджака можно разглядеть погоны. Но это не беда. У нас в стране многие из успешных ныне бизнесменов ранее носили погоны. Главное — не выпячивать особенно это обстоятельство, хотя бы до поры до времени. Ну и «чтоб костюмчик сидел», это тоже важный момент в наши времена.
Опробовав коктейль, Бушмин еще раз внимательно посмотрел на девушку, взобравшуюся на хромированный табурет шагах в восьми от них, пересекся на секунду с ней взглядом, затем, тронув за локоть «клиента», сказал:
— Почему вы выбрали именно меня, Георгий?
— Думаю, вы и сами способны догадаться... Кроме того, меня заверили, что вы — «лучший из лучших».
— Зачем я вам понадобился? Я не смогу в одиночку обеспечить вашу безопасность, тем более здесь, за кордоном. В этом вот бедламе...
— Мне нужен надежный человек рядом. Только и всего.
— У меня даже нет с собой оружия. Ну и как, спрашивается, я могу вас охранять?
— В этом пока нет нужды. Здесь и сейчас нам ничего не грозит. Поэтому расслабьтесь и получайте удовольствие от жизни. Когда мне реально понадобится ваша помощь, я вам скажу. Кстати...
Банкир извлек из внутреннего кармана пиджака глянцевую визитку и передал ее Бушмину.
— Здесь адрес и телефон одного банковского учреждения в районе Дефанс. Нам нужно уладить кое-какие формальности. Завтра, ровно в одиннадцать утра, я буду ждать вас в вестибюле банка. А вот, наконец, и наши женщины.
В «Парадизе» они пробыли до трех ночи. Последний по счету танец оказался медленным и тягучим. Это было «ретро-танго» в стиле десятых годов минувшего века. Прижавшись упругими полушариями грудей к Бушмину, Федор, у которой явно слегка кружилась голова от выпитого шампанского, облизнув влажные от «ланкомовской» помады губки, томно прошептала:
— Милый, хочешь я тебе сделаю минет?
— Что, прямо здесь? — удивился Андрей.
— Хи-хи, — сказала брюнетка. — Это было бы прикольно... Поедем, милый, к тебе?
— В следующий раз, Федор. — Бушмин поплескал ее по гладкому плечику. Заметив, что девушка слегка надула губки, он решил подсластить пилюлю. — Утром у меня есть кое-какие дела. А после полудня, если ты сама, конечно, не против такой идеи, мы отправимся вместе с друзьями в поход по бутикам Вандомской площади...
Глава 15 Не плачьте над трупами павших бойцов
Лещенко, получив известие от своего помощника, сразу же позвонил в Москву человеку, известному в узких кругах под прозвищем Сценарист. Тот, с полунамека поняв, о чем идет речь, сказал, что тоже подъедет. Через час с небольшим они состыковались у одного из поворотов с Новорижского шоссе; Сценарист пересел из своего транспорта, где компанию ему составлял его личный охранник, в джип Лещенко, после чего они двинули прямиком на объект, который находился километрах в трех от места рандеву.
Юрий Николаевич — так в миру зовут Сценариста — в прошлом также служил в органах, ну и теперь он является одним из совладельцев одной из крупнейших в столице частных охранных структур (а еще года за три до этого он возглавлял службу безопасности крупной нефтяной компании). Ему примерно сорок пять, спортивен, подтянут, строг и требователен к подчиненным, умеет мыслить широко, глобально, на свой, конечно, спецслужбистский лад.
Миронов закрыл за их джипом створки ворот, после чего сопроводил обоих визитеров внутрь коттеджа.
— Ну, как тут наш «клиент»? — поинтересовался Юрий Николаевич. — Созрел?
— Вполне «созрел». Да вы сейчас сами все увидите.
Гости освободились от верхней одежды. Миронов сопроводил их в подвал, где царил довольно-таки тяжелый дух. Щелкнул включателем. Лещенко посмотрел на пленника, который все еще был скован парно с мертвым эсбистом. Вот уж точно «созрел»: за время его отсутствия Литвинов стал седым как лунь.
Да, именно так: этот жизнерадостный в недавнем еще прошлом и довольно молодой мужчина выглядел теперь намного старше своего истинного возраста.
Когда в помещении вспыхнул свет, Литвинов сначала обхватил голову руками, на одной из которых был укреплен браслет с прочной сталистой цепочкой — так, словно пытался защититься, укрыться от какой-то новой угрозы, — потом вдруг бурно, в голос, разрыдался.
— Прекратите истерику! — сердито сказал Лещенко. — Этот человек, кстати, умер, в том числе и по вашей вине! Хватит тут лить слезы! Уж я-то в курсе, сколько народу вы со своими гребаными партнерами «заказали» в середине девяностых...
Миронов наконец отомкнул браслет на руке покойного экс-гэбиста. Они вдвоем, на пару с Лещенко, предварительно натянув резиновые перчатки и действуя осторожно, чтобы не перепачкаться в крови, держа труп за руки и за ноги, уложили его на приготовленный загодя кусок брезента. Сволокли «жмура» по ступеням в нижний, подземный этаж, а затем после некоторых манипуляций с тайными запорами определили мертвяка — в недавнем еще прошлом коллегу и едва ли не приятеля Лещенко — в расположенный под фундаментом строения толстостенный резервуар с кислотой.
Минут примерно еще через пять все уже было готово для проведения «доверительной беседы» — на Литвинова вместо испачканного кровью пиджака напялили синюю спецовку, ему дали вдоволь напиться воды; в подвале появились три табуретки, на одну из которых усадили бизнера, к новому обличью которого — в особенности к его белой, как одуван, голове — пока сложно было привыкнуть. Миронов, разжившись всем необходимым и не обращая внимания на остальных присутствующих, занялся кровавой лужицей на цементном полу, явно намереваясь смыть либо же соскоблить пятна крови, чтобы от них не осталось и следа.