— Моя рация тоже что-то не работает, — обеспокоенно произнес Алексеич, на которого близкая стрельба, кажется, произвела сильное впечатление. — Что за чертовщина...
— Похоже, чечены решили двинуть в объезд, — подал реплику Бушмин, после чего еще сильнее нажал ладонью на плечо операциониста, заставив таким образом того согнуться на заднем сиденье едва не в три погибели. — Извините за временное неудобство, Георгий... Леший, внимательно секи фишку! Что-то мне не нравятся эти маневры.
* * *Колонну разорвали классически: сразу в двух местах в ее состав вклинились посторонние транспорты числом до пяти единиц. Причем Бушмин готов был поклясться, что все происходящее у них на глазах имеет отнюдь не спонтанный, не случайный, а хорошо организованный характер.
Голова колонны двигалась в прежнем направлении и даже чуть увеличила скорость вслед за вышедшим вперед после перекрестка джипом «Тойота». А поскольку в УКВ-диапазоне творился сущий ад, предупредить «головку» об образовавшихся разрывах не представлялось пока возможным.
Первый разрыв возник, кажется, по вине водителя того «Лендровера», в котором находились Вадим Голубев и его телохранитель. Существует ведь строгий порядок при прохождении подобных колонн: каждый водитель должен следовать строго за впереди идущим транспортом, с минимально допустимым интервалом между ними. А водила джипа, присланного в Ханкалу за московскими нефтяниками, заметно притормозил, позволив таким образом не только оторваться «головке», крайним в которой сейчас шла машина с двумя сотрудниками Бушмина, но и встать впереди «середки» невесть откуда взявшейся здесь еще одной милицейской тачке (этот лишний, явно сторонний, еще один «УАЗ» с какими-то сомнительными символами на бортах, выкатил в переулок через открытые ворота одного из частных домовладений, обнесенных крепкой каменной стеной).
Дальше — больше. Ничтоже сумняшеся, водитель «Лендровера» — вайнах, работающий в охране «Грознефти», двинул вслед за этим «левым» «УАЗом». Но не прямо по улице с целью нагнать головную часть колонны, а до ближайшего поворота, до которого было около сотни метров, а затем — направо, в другой переулок.
«Бэха» на этой развилке притормозила, затем после паузы в несколько секунд фыркнула сизым облачком выхлопов и, взревев дизелем, припустила вслед за удаляющимися прямо на глазах машинами головной части колонны.
* * *Леший, поняв, что ему не удастся объехать чеченских ментов, которые поставили в аккурат перед ними свою тачку, развернув ее поперек дороги и заблокировав таким образом их проезд по этой довольно узкой улице, между кирпичных оград почти не поврежденных здесь войной частных домовладений, попытался было сдать назад... Но не тут-то было: концевой БТР чуть подотстал на последнем пройденном ими перекрестке, и вот эта заминка выделенных для охраны «вэвэшников» позволила легко вклиниться между «УАЗом» и «броней» сразу двум «левым» тачкам, одна из которых, старый-престарый «рафик», несла на бортах некое подобие милицейской символики...
— Зашибись! — выругался Подомацкий. — Командир, кажись, нас взяли в клещи?!
— Всем заблокировать дверцы! — спокойным, каким-то неожиданно спокойным даже для самого себя голосом скомандовал Бушмин. — Леший, базарить с нимибудешь ты... если потребуется, и я подключусь! Остальным — помалкивать в тряпочку! Полковник, это касается прежде всего вас.
Из динамика автомобильной рации по-прежнему доносилась какофония звуков, среди которых иногда угадывались обрывки человеческой речи. (Те же самые звуки вливались в ухо Бушмина через проводок от «Кенвуда», двое его бойцов пока никак себя не проявили и не давали о себе знать. Андрей в сердцах выдернул микродинамик из ушной раковины.)
Алексеич, грузно развернувшись в своем кресле, метнул сердитый взгляд на Михайлова, чье лицо сейчас было скрыто спецназовской шлем-маской.
— Что за ерунду вы тут городите, майор?! Что это еще вы затеяли? Вы что, слепые?! Не видите разве, что это — чеченская милиция?! Ну-ка... Сейчас я сам разузнаю, в чем причины задержки...
Экс-гэбист попытался покинуть «уазик», но Подомацкий, цепко ухватив его за локоть, вернул полковника обратно, в кресло пассажира.
— Заткнись, касатик! — гаркнул Леший, одновременно уменьшая громкость рации до минимума. — Глухой? Тебе что было сказано! Мигом заблокировал свою дверцу!! Попробуешь выйти без команды... тогда пеняй на себя!
Пока суть да дело, их машину как-то неспешно, передвигаясь как бы с ленцой — это, конечно, обманчивое впечатление, потому что действовали эти люди достаточно быстро и толково, — обступила примерно дюжина вайнахов.
Половина или чуть больше из них были экипированы под чеченских омоновцев. Возможно, они и вправду состоят в этом подразделении. Другие, что не могло не настораживать, были одеты в зимний камуфляж без опознавательных знаков.
Все хорошо вооружены и все как один в масках.
Прежде чем их старший подошел к заблокированному посреди узкой улицы «уазику», из переулка, в котором пару минут назад скрылся вслед за левой тачкой один из «Лендроверов» — а именно тот, в котором расположились Голубев и его «личник», выползла «бэха» и покатила прямо к ним.
Бушмин уж было слегка воспрял духом, предположив, что это нарисовалась БМП с охраной — вернулась, заложив небольшой круг. Но, как выяснилось, зря: это была явно чужая броня, без каких-либо опознавательных знаков.
Дело, однако, быстро принимало дурной оборот.
* * *В который уже раз в своей практике Бушмину доводилось отдавать должное нохчам, их крайней наглости, помноженной на природное мужество — а порой и бесстрашие, доведенное до фанатизма, — и недюжинную уверенность в себе, в своем родовом превосходстве над другими человеческими особями. Вот и сейчас, высыпав на тихую грозненскую улочку из своих машин, они, кажется, не обращали ровным счетом никакого внимания на застывший всего в двух-трех десятках метров — и выглядящий сироткой, как малый ребенок, которого случайно потеряли в городе его взрослые родители, — бронетранспортер федералов, из которого, кстати говоря, наружу так никто и не рискнет высунуться...
Пока вайнахи окружали армейский «уазик», пока их волчьи ноздри принюхивались к добыче, которой теперь вроде как некуда было деваться, Кондор сделал две вещи.
Первый его поступок являлся чисто рефлекторным: он снял свою «сучку»[2] с предохранителя, передвинув флажок на стрельбу очередями.
Второй поступок был уже вполне осознанным: Кондор, вжикнув «молнией» куртки, расстегнул один из кармашков «лифчика», прихваченный липучкой, и извлек оттуда — проигнорировав лежащую в другом кармашке менее мощную, а значит, и менее эффективную в их положении «РГО» — старую добрую «Ф-1», известную также как граната-"лимонка".
Впрочем, поначалу нохчи не проявляли особой агрессивности: быстро взяли «уазик» в колечко, не приближаясь, впрочем, к машине ближе чем на пять-шесть шагов, предоставив своему старшему вести переговоры.
К «УАЗу» подошли двое вайнахов. Один из них, верзила под два метра ростом, настоящий горский богатырь, — даже объемистый зимний камуфляж не способен был скрыть его мощного телосложения, — держащий на сгибе правой руки «ляльку»[3], занял позицию ближе к корме «уазика», в аккурат с той стороны, где расположился Бушмин. Другой же, явно старший всей этой компании, у которого из оружия имелся при себе лишь «стечкин» в поясной кобуре, неспешно подошел к дверце водителя, чуть пригнувшись, заглянул вовнутрь, затем как-то даже преувеличенно вежливо постучался костяшками пальцев в стекло.
— Приспусти маленько стекло, — разлепив губы, сказал Бушмин. — Спроси, кто такие и что им нужно.
Приспустив до половины стекло, Подомацкий адресовал эти же вопросы вайнаху в маске, на бушлате которого имелись эмблема и соответствующие надписи, удостоверяющие — если, конечно, он не раздобыл где-то на стороне этот комплект формы — его принадлежность к местному ОМОНу.
— Заместитель командира ОМОНа Султыбеков, — представился старший нохча и даже достал из кармашка ксиву сотрудника УВД, которую, впрочем, развернув лишь на мгновение, он тут же сунул обратно. — А вы кто такие? И почему идете отдельно от колонны?
«Во дает вайнах! — подумал про себя Бушмин. — Сами же разорвали колонну, а теперь нам же это ставят в вину».
— А у нас, брат, на куртках все написано, — осклабился под маской Леший (у него на коленях тоже лежит «сучка», причем развернута она дулом к абреку). — Кстати, у вас рация работает? Тоже нет? Эфир забит помехами? Жаль... Кстати, друг, а чего это вы нас вдруг тормознули? Нас вроде как самРамзан сюда, к вам, пригласил...
— Разберемся, — сказал Султыбеков. — Приготовьте ваши документы и выйдите, пожалуйста, из машины. Мы должны осмотреть ваше транспортное средство.
— Не имеете такого права, — подал реплику Алексеич, хотя ему и было наказано помалкивать. — Что еще за проверки?! Да я не то что Рамзану, самому вашему президенту пожалуюсь! Султыбеков, говорите? Гм... Султыбеков, Султыбеков... а может, я не расслышал? Султыгова вот знаю... А-а-а, да какая разница! Вы или пропустите нас... а еще лучше сопроводите до места... или уже сегодня распрощаетесь со своими «корочками»!..
«Дур-рак! — подумал про себя Бушмин. — Велено же было помалкивать... Ну и чего пасть, спрашивается, разинул?!»
Султыбеков, или как там зовут на самом деле этого вайнаха, чуть отклонившись в сторону, вновь заглянул в салон армейского «уазика», где заблокировались четверо людей в униформе охранников компании «Ространснефть». Вначале он поглядел на экс-гэбиста — единственного из всей компании без закрывающей лицо маски, чья личность и должностное положение, вполне возможно, были ему известны. Затем перевел взгляд на переодетого в униформу операциониста, задержавшись чуток взглядом на видимом ему краешке кейса, который вопреки усилиям Георгия целиком спрятать от чужих любопытствующих глаз так и не удалось. И наконец, уставился сквозь прорези маски глаза в глаза, на сидящего рядом с Жоржем Бушмина, безошибочно определив именно в нем старшего.
— Мы должны осмотреть машину, — раздельно произнес старший чечен. — Мы должны знать, кто вы и что вы везете! Имеем на то полное право... И если вы те, за кого вы себя выдаете, мы сопроводим вас под охраной в указанное вами место!
Глаза в глаза. Но Бушмин пока помалкивал. Левая рука Андрея покоилась на «калаше», правую его руку, чуток опущенную вниз, вайнах пока не видел. Плохо, конечно, что имя главы службы безопасности президента — и его родного сына — на этого Султыбекова совершенно не действует. Но может, подействуют какие-нибудь иные аргументы?
* * *— Немедленно выйдите все из машины! — резко скомандовал старший, одновременно с этим сделав рукой какой-то знак своим людям. — В противном случае мы вынуждены будем применить силу!
— Погоди, Султыбеков, я скажу, — во второй раз разлепил губы Бушмин. — Тебя интересует, что мы везем?
— Ну?! — Чечен вновь пригнулся и зыркнул через полуоткрытое окно «уазика» на человека в маске, сидящего на заднем сиденье автомобиля. — Так что везем, служба?
— "Цитрусовые" везем, — вкладывая в свои слова вполне подходящий их случаю двойной смысл, — сказал Бушмин. — Могу, кстати, предъявить для осмотра.
Андрей поднял правую руку, в которой была зажата граната «Ф-1». Но одним только этим жестом он не ограничился: продолжая удерживать на весу ребристую зелененькую «лимонку», Бушмин, глядя глаза в глаза Султыбекову, потянулся к гранате левой рукой, взявшись за кольцо. Обжал ладонью, чтобы освободившийся рычаг раньше времени не активировал «Ф-1» с боевым запалом. И выдернул чеку, продев колечко через указательный палец левой руки.
— Ну что, приятель? Не желаете, часом, угоститься?
В следующее мгновение старший из вайнахов резко отшатнулся и, развернувшись по ходу этого подсказанного ему инстинктом самосохранения движения, оказался спиной к «УАЗу» и даже успел опуститься на корточки, одновременно закрывая голову руками...
«Богатырь», стоявший ближе к корме машины, мигом отпрянул от «уазика», почти в точности скопировав движения своего командира.
Прочие чеченцы — или кто там они были, люди в масках, — хотя и не могли видеть того, что происходит в салоне «уазика», как-то вмиг подобрались, пригнулись, взяли оружие на изготовку. Да, они были готовы в любую секунду вонзить в борта и стекла пятнистого армейского «УАЗа» раскаленные струи свинцовых очередей.
Под оглушительные удары сердца прошла секунда... другая... третья...
Бушмин заметил, как окаменела вдруг спина его напарника, сидящего в кресле водителя. Алексеич сидел, полуобернувшись к нему: голова втянута в плечи, глаза крепко зажмурены, лицо его мгновенно покрылось каплями пота. Георгий, инстинктивно отодвинувшись к правой дверце, как завороженный уставился на правую руку Михайлова, в которой покоился смертельно опасный для их жизней предмет...
* * *Первым пришел в себя Подомацкий.
— Оп-па... — сказал Леший, рывком развернувшись в своем кресле. — А я-то думаю, че это они так резко отскочили... Крепко держишь, командир?
— Держу пока... А ты смотри по сторонам!
— А она... она не взорвется? — крупно сглотнув, поинтересовался Георгий. — У меня, знаете ли, большие планы на будущее...
Последним от поразившего его столбняка очнулся Алексеич.
— Ну вы и психи! — сквозь зубы сказал он, после чего нецензурно выругался. — Угораздило же меня сесть с вами в одну машину... Немедленно «законтри» обратно гранату, майор! А-а, черт!.. Я сам переговорю с их старшим, пока вы тут не наломали дров!
Экс-гэбист попытался разблокировать свою дверцу, но Подомацкий успел вырвать пистолет из кобуры и, ловко его взведя, приставить к левому боку своего соседа.
— А ну сидеть! — угрожающе прошипел он. — А не то схлопочешь пулю в живот.
Полковник процедил под нос ругательство, но новых попыток выскочить из машины более не предпринимал.
— Значит, так, — подал реплику Кондор, решив прояснить ситуацию. — Мы либо выкарабкаемся все, либо — никто!
* * *Султыбеков, врубившись, что взрыва не последует, во всяком случае пока, поднялся с корточек, отряхнул перчаткой левую коленку, затем жестом подозвал к себе одного из вайнахов.
Отойдя от «уазика» на несколько шагов — вероятно, чтобы обезопасить себя на случай взрыва, — они устроили нечто вроде короткого совещания. Остальные же нохчи продолжали удерживать армейский «УАЗ» под прицелами своих «калашей».
«Пару-тройку минут мы выиграли, — промелькнуло в голове у Бушмина, продолжающего сжимать в своей ладони „лимонку“ с выдернутой чекой. — Но что дальше? И куда, спрашивается, подевались остальные двое бойцов? Они ж не слепые, должны были заметить, что какие-то люди отсекли напрочь хвост колонны...»
Словно в подтверждение этой его мысли в динамике «Кенвуда» раздалась короткая серия щелчков. Точно такие же звуки донеслись из портативной рации Подомацкого.
— Командир, мы сейчас шагах в тридцати от вас, по носу, слева от «бэхи», ныкаемся за оградой, — отчетливо прозвучало в ушном динамике, который Бушмин, отключив основной динамик, быстро вставил себе в ухо (поскольку рация находилась очень близко, говорящего было хорошо слышно даже сквозь густую пелену помех). — Выбирайтесь из тачки, мы прикроем! Ну что?! Прикажете мочить?!
— Отставить! — поднеся к губам «Кенвуд», скомандовал Бушмин. — Мы остаемся в машине. Не высовывайтесь пока! Ну а в целом... Действуйте, короче, по ситуации.
Прошли еще две или три томительные минуты.
Султыбеков, совещавшийся о чем-то с одним из своих людей, поднес к губам портативную рацию. Бушмин, внимательно наблюдавший за ним через стекло «уазика», предположил, что тот, скорее всего, лишь имитирует переговоры с некими вышестоящими инстанциями, поскольку эфир на УКВ все еще был плотно забит помехами. Спустя короткое время старший вайнах сунул переговорник в карман бушлата и вновь подошел к «УАЗу».
Дождавшись, когда боковое стекло скользнет вниз, чечен сказал:
— Извините, уважаемые, ошибочка вышла... Вы ведь входите в делегацию «Ространснефти», не так ли?
— Ну а я, брат, о чем тебе говорил, — подал реплику Леший.
— Ваша колонна уже прибыла на место, — сказал Султыбеков. — Мне приказано сопроводить вас до правительственного квартала. Вам придется переместиться в нашу БМП. — Повернувшись, он указал рукой на застывшую поблизости «бэху». — Это будет более безопасно для ваших жизней, чем перемещаться по району, где сейчас рыскает бандгруппа, на обычном «уазике»...
«Ваша хитрость шита белыми нитками, — подумал про себя Бушмин. — Если все сделать по-вашему, то меня и Лешего вы наверняка шлепнете здесь же, возле машин. Может быть, приговорите и Алексеича — на хрена он вам сдался? А вот операциониста, вы и вправду вывезете отсюда, вместе с „софтом“, находящимся в кейсе, и знанием всех процедурных тонкостей доступа к счетам, на которых размещена некая кругленькая сумма. То есть вас наверняка интересует не только кейс, но и те знания, что содержатся в голове у парня...»
Султыбеков, уже заметно начинающий нервничать, непроизвольно положил свою правую руку поверх приспущенного бокового стекла. На короткое время из-под манжеты бушлата показались его наручные часы. Андрей, всегда внимательный к деталям, успел их «щелкнуть» — это были часы марки «Ролекс», и явно не серийные, а «эксклюзив». Ну и откуда, спрашивается, у чеченского мента, за которого здесь выдает себя этот тип, часики стоимостью от десяти тысяч евро и выше?..