Магазин «Уют-Тар» был довольно большим. Он располагался на первом этаже жилого дома и занимал, кажется, несколько бывших квартир, глядя на улицу огромными стеклянными витринами. Можно сказать, витрины были его стенами. Над входом красовалась помпезная надпись, сделанная из шести металлических букв, которые меняли цвет, становясь то белыми, то красными, в зависимости от угла зрения. Таких магазинов в Тарасове несколько. Разбросаны они на приличном расстоянии друг от друга, в нескольких районах города.
Я вошла в стеклянную дверь и обратилась к первому же попавшемуся продавцу, шустро сновавшему по торговому залу:
– Скажите, пожалуйста, я могу увидеть Марлена Андреевича?
– Сейчас, подождите минутку, – услужливо ответил облаченный в футболку и легкие серые брюки молодой человек, окинув меня быстрым оценивающим взглядом.
Он покинул зал, оставив его на попечение своих коллег, и, миновав прилавок, скрылся за дверью. Я осталась в обществе многочисленных покупателей и продавцов, которых, казалось, было не меньше, чем клиентов: яркая униформа торговых работников пестрела повсюду.
Везде стояла самая разнообразная мебель: стенки, гарнитуры и просто неукомплектованные штучные экземпляры столов, тумбочек, шкафов, образуя некое подобие лабиринта. Вдоль стен выстроились рядами ковровые покрытия всевозможных расцветок, рулоны линолеума, унитазы, раковины, напольные вентиляторы, плинтусы и много чего еще. На прилавках под стеклом расположилась всякая мелочовка: дверные замки, розетки, лампочки, всевозможные инструменты, так необходимые человеку в быту. За спинами продавцов поднимались под самый потолок многоярусные полки, загруженные так, что на них не было видно ни одного пустующего места. От изобилия утвари зал словно бы испытывал недостаток освещения, несмотря на стеклянные окна-стены. Обоняние улавливало своеобразное «магазинное» амбре. Нос мой приятно щекотал некий коктейль, состоявший из ароматов, источаемых лакокрасочными материалами, и запахов резины, пластмассы и свежего дерева.
Через минуту услужливый продавец вновь появился. Теперь он сопровождал невысокого юркого господина с лукавыми серыми глазками и аккуратно подстриженными усиками, в черном костюме, при галстуке. Продавец указал на меня и что-то при этом сказал.
– Это вы меня спрашивали? – поинтересовался незнакомец, приблизившись ко мне.
– Да. Вы Марлен Андреевич? Здравствуйте.
– Чем могу помочь? У вас ко мне какое-то дело? – полюбопытствовал Покровский, источая и голосом, и взглядом доброжелательность, но при этом сохраняя известную степень достоинства.
Такое поведение будто говорило: «Я готов вам услужить, но только если это не покажется мне унизительным».
– Меня зовут Татьяна. Я по поводу Виталия Павловича Коваленко.
Покровский, услышав эту фамилию, мгновенно помрачнел, насупился и мелко закивал головой, как бы демонстрируя высокую степень своей озабоченности и скорби.
– Дело в том, что мне нужен его знакомый – Александр Масленников, если я не ошибаюсь. – Я сделала вид, что не сразу вспомнила его фамилию. – У меня к нему имеется кое-какое незавершенное дело. А после смерти Виталия… в общем, не знаю, как его найти. Дело в том, что я, можно сказать, действовала исключительно через Виталия.
Директор магазина как-то недоверчиво взглянул на меня и, выдержав паузу, произнес:
– Да, жалко, что так случилось.
Непонятно, что он имеет в виду: или это сожаление об отошедшем в мир иной друге, или же о том, что я в своих предполагаемых «делах» с Масленниковым действовала при посредничестве Коваленко.
– А зачем вам Масленников? – поинтересовался Покровский. – Не иначе, он пообещал достать для вас золотой брегет с кукушкой?
– Вы почти угадали, – подыграла ему я, широко улыбаясь.
– Хорошо, идемте ко мне в кабинет. Я напишу адрес, – склонил голову Покровский, демонстрируя на сей раз учтивость и готовность помочь.
Мы проследовали в небольшую, по-домашнему уютно обставленную комнату. Ее убранство как-то не очень настраивало на деловой лад.
«Значит, все-таки у Масленникова часовая мастерская», – сделала я вывод из шутки Марлена Андреевича. И тут же получила дополнительную подсказку.
– Вам нужно знать, где он живет или адрес магазина? – уточнил Покровский, готовясь исполнить свое обещание.
– Давайте и то, и другое, – решила я не мелочиться. – Жаль, конечно, что так с Виталием получилось…
– Вот, пожалуйста, – протянул он мне листок. – Вообще-то я думал, что всех знакомых Виталия знаю.
Я сыграла легкое смущение и посмотрела на запись. «Масленников Александр Григорьевич», – размашисто было написано на бумажке, а дальше шли адреса – домашний и рабочий.
– А что вам от Шурика надо? – еще раз поинтересовался Покровский. – Странно, я и не представлял, что они снова законтачили. Он же такой трудный человек! Иной раз легче пуд соли в одиночку съесть, чем с ним договориться.
– Кто? Масленников?
– Да, – категорично согласился Покровский. – Любит делать проблему из любого ничтожного пустяка.
– А может быть, просто человек предусмотрительный? – вежливо предположила я, удивляясь, что Марлен Андреевич вот так, с ходу, дал мне отрицательную характеристику. – Бывают же люди, полагающие, что лишний раз подстраховаться – делу не повредит. – Я понятия не имела, о чем мы беседуем, действовала чисто интуитивно.
– Вы с ним незнакомы, – предостерегающе поднял вверх указательный палец Покровский. – Посмотрим, что вы скажете, когда узнаете его поближе! Так-то он человек на первый взгляд неплохой. Но иногда его заклинивает. Как любит говорить современная молодежь – полнейший тормоз.
Покровский улыбнулся, демонстрируя благородные морщины на своем лице. А меня эта информация скорее порадовала – я сочла, что небольшой приступ болтливости вполне можно использовать, если умело подыграть, чтобы выведать еще что-то о последнем посетителе квартиры Коваленко.
– Ну если бы он действительно был таким… – скептически посмотрела я на Покровского, – то вряд ли смог бы завести такое дело. Я имею в виду магазин. Тем более что он еще такой молодой.
– Что? – удивился Марлен Андреевич. – Да ему тридцать четыре! Это он просто выглядит как огурчик. От природы так устроен. А что касается магазина… Я, конечно, не гений, признаю. Но вот лично у меня большие сомнения по этому поводу. Как давно он владеет магазином? Уже десять лет! Откуда у двадцатичетырехлетнего мальчика могли взяться такие деньги? Да ему и заложить-то тогда было нечего.
Покровский снисходительно посмотрел на меня, как будто это мне нечего заложить, чтобы открыть собственное дело.
– Кто бы ему ссуду дал! – продолжил разоряться Марлен Андреевич. – Видно, какой-то солидный дядя из «старых», чтобы не смущать окружающих своими доходами и не привлекать внимания соответствующих органов, нашел такого вот Шурика, который только изображает из себя хозяина. А вот примутся искать источник доходов и, не ровен час, обнаружат, что все далеко не так гладко.
Было невооруженным глазом видно, что упомянутый магазин часов просто камнем поперек горла стоит у моего собеседника. Это, как видно, и вызывало неприязнь со стороны вольнонаемного работника торговли. Настолько сильную, что он не мог ее скрыть даже при мне, совершенно, в сущности, постороннем человеке. Представляю, как он перемывает кости Масленникову в компании людей близких!
– Ну, об этом судить я не могу, – вежливо сказала я.
Признаться, мне не очень хотелось огульно заклеймить человека, беспочвенно подозревая его во лжи. Уж тем более потому, что лично с Александром я совсем незнакома. Меня несколько насторожили как неприкрытая зависть Марлена Андреевича к Масленникову, так и его готовность посплетничать на его счет с незнакомой женщиной. Или это просто черта характера? Так или иначе, но стоит попробовать использовать ее в своих целях…
– Вы знаете что-то конкретное? Или это просто ваши предположения? – поинтересовалась я.
В ответ собеседник как-то неопределенно пожал плечами. Я так и не поняла, что означал этот жест.
– Виталий всегда отличался некоторым либерализмом по отношению к людям, – продолжал Покровский давать характеристику на своих приятелей. – Знаете, как говорится, не судите, да не судимы будете – это как раз про него!
«Вот вам бы как раз и не мешало этому поучиться!» – невольно усмехнулась про себя я, но ничего не сказала: разговорчивость Покровского могла сослужить мне полезную службу.
– Хотя и у них частенько случались периоды весьма прохладных отношений, – тем временем продолжал разглагольствовать тот. – Я-то думал, что Шурик до сих пор, ну я имею в виду до последнего времени, на Виталия дуется.
– За что?
– Да случился между ними один эпизод… – помявшись, неопределенно заговорил Покровский, косясь на меня. – Ах, право, мне не очень хотелось бы о нем вспоминать!
Но по выражению его юрких серых глаз я видела, что Покровский прямо-таки горит желанием вдоволь пройтись как по Масленникову, так и по Коваленко.
– Расскажите, пожалуйста, Марлен Андреевич! – заговорщическим шепотом попросила я, решив подыграть директору магазина.
Покровский сделал вид, что дал себя уговорить, и начал с деланым вздохом:
– Ой, ну хорошо, хорошо. Тем более что это уже в прошлом. Одним словом, Масленников как-то решил расшириться. Магазинчик-то у него все же небольшой, прямо скажем, – злорадно заметил он. – А деньги где взять? Подумал Шурик, подумал и обратился к Виталию. Попросил ссуду – на полгода и под проценты. Но Виталий ему отказал.
– Почему? – поинтересовалась я.
– Ну, Шурику он сказал, что у него много своих незакрытых дыр – ремонт, да и дочери нужно помогать… Она как раз собиралась в вуз поступать. Но я думаю, что все же отказал он из-за личных черт характера Масленникова. Он же безответственный человек! И Виталий прекрасно об этом знал!
– Но ведь Александр, наверное, расписку бы написал, – вставила я.
– Ха! – хлопнул себя по коленке Покровский. – Расписка – не деньги. Ею сыт не будешь.
– То есть вы предполагаете, что Масленников кинул бы своего друга? – не скрывая неприязни, уточнила я.
– Ну, я бы не стал так выражаться! – пошел на попятную Марлен Андреевич. – Просто он мог не рассчитать собственные финансовые возможности. А потом кормить Виталия «завтраками». Я же говорю – безответственный человек!
– Как же такой безответственный человек десять лет управляет часовым магазином? – спросила я.
– Ну, так это же его, родное! – усмехнулся Покровский, которому снова наступили на любимую мозоль. – И потом, с чего вы взяли, что он там ведет себя образцово? Тоже, знаете ли, может взять и просто исчезнуть. А дела переложить на сотрудников.
– Куда исчезнуть? – удивилась я.
– Кто его знает! – махнул рукой Покровский. – Да просто надоест ему все – он и решит отдохнуть несколько дней. А работу другие делают. Он и вам, видите, что-то пообещал – а сам не сделал!
А во взгляде его читалось: «Вот если бы у меня был свой личный магазин, я бы никогда не поступал так легкомысленно!»
– И что же? – решила я вернуться непосредственно к конфликту между Масленниковым и Коваленко. – Александр обиделся на Виталия?
– Конечно, обиделся, а как же! – подхватил Покровский. – Он вообще обидчивый тип. Считает, что ему все помогать обязаны, просто по дружбе. А почему Виталий, собственно, должен давать ему деньги? Что у него, своих проблем не было?
– А что, были? – тут же спросила я, пристально глядя на Марлена Андреевича.
– Ну… – вновь стушевался Покровский. – Я просто имел в виду, что Виталий – человек семейный, значит, у него постоянно возникают какие-то нужды. Машина, опять же, вложений требует. Да мало ли что! А Шурик разобиделся в пух и прах. Демонстративно потом с Виталием не общался, даже в разговорах со мной избегал упоминаний. Хотя, я вам честно скажу… – Покровский наклонился ко мне: – Виталий тоже тот еще жлоб был! У него снега зимой не выпросишь! Это я без всяких там обид говорю, просто констатирую факт!
– Понятно, – усмехнулась я, убедившись, что судьба послала мне встречу с редкостным сплетником. Я уже давно убедилась, что мнение насчет того, что только женщины любят сплетничать, – миф! Мужчины (некоторые) это занятие просто обожают. – И что же, они так и не помирились?
– Вот этого я не знаю, – покачал головой Покровский.
– Масленников не обращался к вам с просьбой о деньгах? – полюбопытствовала я.
– Ко мне? – неподдельно изумился Марлен Андреевич. – Помилуйте, откуда у меня деньги? Я же здесь просто подневольное лицо, это только считается, что я директор, а у меня есть руководство, которому я подчиняюсь! И основной доход идет хозяевам магазина, я лишь получаю оклад и проценты – очень, поверьте, небольшие, – и все!
– Хорошо, хорошо, – отмахнулась я, поскольку финансовые проблемы Марлена Андреевича были мне, в сущности, неинтересны. – Когда Александр встречался с Коваленко в последний раз, вы не знаете?
– Не знаю, об этом вам лучше спросить у самого Масленникова, – быстро ответил Покровский и вдруг внимательно посмотрел на меня: – Скажите, а почему вы так интересуетесь их взаимоотношениями? – спросил он с интересом. Но все же, как мне показалось, без подозрения.
– Просто увлекаюсь психологией, – с улыбкой ответила я, решив пока не раскрывать всех карт, и перевела разговор со скользкой темы: – Масленников сейчас не очень сильно занят? Может быть, я тоже попаду, что называется, не под настроение?
– Ну, если ждать, пока попадешь под его настроение, то можно вообще не дождаться! – пренебрежительно произнес Марлен Андреевич. – Так что не беспокойтесь и просто поезжайте к нему.
– Кстати, вы сами давно его видели? – полюбопытствовала я.
– Да с неделю назад где-то, – задумчиво поскреб гладко выбритый подбородок Покровский.
– Что ж, спасибо вам большое. Извините, что отняла у вас время.
– Да что вы, какие пустяки! – Покровский из завистливого субъекта вновь превратился в приятного, деликатного человека с обостренным чувством собственного достоинства. – Вот, кстати, моя визитка. Возможно, и я смогу вам когда-нибудь пригодиться, – с улыбкой вручил он мне картонный прямоугольник.
Я поблагодарила его и, раскланявшись, отправилась на поиски высокого блондина с неуживчивым характером.
Я переехала на «Ситроене» через трамвайные пути и, оказавшись на широкой оживленной автомагистрали, двинулась в обратном направлении.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
К магазину часов я добралась бы быстрее, чем до дома, где жил Масленников. Да и застать его в этот час на рабочем месте более реально. Меня весьма волновал составленный Мариной фоторобот неизвестного худого мужчины, с которым она столкнулась у подъезда дома Коваленко. Мне очень хотелось предварительно с ним ознакомиться, дабы при встрече сравнить изображение с Масленниковым «в натуре». А вдруг это все-таки не он? Поколебавшись, я все же набрала номер РУВД. На мою просьбу – посмотреть фоторобот – милиционеры коротко посоветовали подъехать к ним, что я немедленно и сделала.
Увы, все фотороботы, на мой взгляд, грешат тем, что люди на них выглядят какими-то неживыми, словно на несколько раз перепечатанной фотографии, которая в результате многократного копирования утрачивает индивидуальные черты человека. Стандартное лицо, такое может, в сущности, подойти кому угодно… Все-таки я засунула один распечатанный экземпляр себе в сумку, на всякий случай. И двинулась к магазину часов, хотя еще толком не знала, как поведу себя при встрече с Масленниковым и каким образом ему представлюсь.
«Как говорится, действуем по обстоятельствам», – решила я.
Магазинчик представлял собой маленькое симпатичное помещение с двумя большими окнами по обе стороны двери, которые одновременно являлись и рекламными витринами.
Я вошла и направилась к застекленным прилавкам, где на черном сукне был разложен товар. За кассой сидела продавщица лет тридцати пяти, весьма неказистой внешности. Совершенно неприметное лицо, короткие черные кудри, скромный темно-синий костюм. Слева, в отдельной кабинке, уединился часовых дел мастер. Склонившись над очередным заказом, он демонстрировал покупателям через стеклянную перегородку свою начинавшую лысеть голову. Хотя, судя по цвету волос, до преклонных лет ему еще весьма далеко.
– Скажите, пожалуйста, я могу видеть Александра Масленникова? – обратилась я к невзрачной труженице прилавка, стерегущей кассовый аппарат.
– А его нет, – уведомила она меня тоном, подобающим в разговоре с друзьями и близкими ее непосредственного начальства.
– Когда он будет?
– Не раньше, чем на следующей неделе.
Такой ответ меня обескуражил: удивила манера хозяина вести дела. Я вспомнила высказывания Марлена Андреевича о безответственности Александра Масленникова как руководителя и человека и подумала: может быть, в этих словах содержалась определенная доля истины, не все ведь можно списать на обыкновенные сплетни…
Но делать нечего. Оставалось одно – нанести визит знакомому Коваленко, в день убийства зачем-то отиравшемуся у подъезда убиенного. Покинув магазин, я отправилась на улицу Жуковского, питая надежду застать Масленникова дома.
«Все-таки какой-то он странный, этот Масленников, – размышляла я по дороге. – Каким бы оригиналом он ни был, кое-что тут все-таки совсем не вяжется. Непонятно, что он делал в квартире Коваленко? И если все же убил не он, чего именно тогда так испугался? Ведь Масленников явно был встревожен, по словам Марины, во всяком случае. И потом – никому о смерти Коваленко он не сообщил! А ведь это был его хороший знакомый. Может быть, даже друг. Вероятно, причина – в особенностях характера Масленникова, столь не импонирующих Марлену Покровскому? Или за его странным поведением кроется какая-то другая тайна. Связанная с деньгами, например».