Инспектор Райан тогда помогал доктору проводить расследование. В эту ночь, когда он забрался на стену, посветил фонарем вниз и увидел залитого кровью Беккера, лежащего рядом с двумя мертвыми свиньями возле переполненной нечистотами канавы, он ни секунды не сомневался, куда доставить констебля для оказания срочной медицинской помощи.
Райан распорядился немедленно погрузить Беккера в полицейский фургон и гнать изо всех сил на квартиру доктора Сноу. Доктор проживал в доме 54 по Фрит-стрит в Сохо, недалеко от очага недавней эпидемии.
Полицейские неистово барабанили в дверь, и через некоторое время на пороге со свечой в руке и в домашнем халате появился доктор Сноу, узколицый мужчина сорока одного года.
— Кто там, черт бы вас побрал? — спросил доктор и, прищурившись, уставился на двух констеблей, держащих бесчувственного Беккера.
— Инспектор Райан просил передать вам эту записку, сэр, — сказал один из полисменов.
Доктор с растущей тревогой прочитал послание от инспектора.
— Снимите с него грязную одежду. Прямо здесь. И бросьте на улице. Потом занесите вашего товарища в прихожую. Но не дальше! Я принесу горячую воду и чистые тряпки. Мы тщательно обмоем его, перед тем как перенести в кабинет.
Беккера ополоснули чистой водой и положили на застеленное простыней кресло в кабинете Сноу. У врачей Средневикторианской эпохи в кабинетах стояли обычные письменные столы, а не столы для обследования. Собственно, в последних у них не было нужды. Врачи были джентльменами и почти никогда не опускались до того, чтобы пачкать руки о пациентов. В крайнем случае измеряли у них пульс. Неблагодарная работа по настоящему лечению больных выпадала на долю стоявших ниже по социальному статусу хирургов.
Но Сноу раньше был хирургом и, даже поднявшись в медицинской иерархии, не утратил прежних навыков. Держа в руке масляную лампу, он внимательно обследовал следы укусов на руках и ногах Беккера и наконец воскликнул:
— Если эти свиньи были заражены, если в раны попали экскременты…
Сноу быстро продезинфицировал места укусов нашатырным спиртом — процедура, на которую мог решиться лишь редкий врач.
От резкого запаха нашатыря Беккер зашевелился и скорчил гримасу. Услышав писк и другие непонятные звуки, он в недоумении огляделся и увидел стоящие на полках клетки. Мыши, птицы и лягушки были взволнованы внезапной суматохой.
— Я правда вижу животных?
— Я экспериментирую на них с дозировкой, — объяснил доктор Сноу.
— Дозировкой чего? — не понял Беккер.
— На самые серьезные раны необходимо наложить швы. Боль будет жуткая. Но вот с этим вы почувствуете себя спокойно.
«Это» представляло собой металлический ящик с прикрепленной к нему маской.
Сноу поднес маску к лицу констебля.
— Что это такое?
— Хлороформ.
— Нет! — воскликнул Беккер и отпрянул.
Он знал о хлороформе — недавно изобретенном анестезирующем газе. Годом раньше лондонские газеты были полны статей, рассказывающих о неоднозначном выборе королевы Виктории во время родов восьмого ребенка: венценосная особа согласилась принять хлороформ. В качестве наблюдающего врача на случай осложнений она выбрала доктора Сноу.
— Это абсолютно безопасно, — заверил пациента Сноу. — Если мне доверилась ее величество, вы и подавно можете это сделать. Бояться совершенно нечего.
— Я и не боюсь. Но я не могу позволить себе заснуть, — подчеркнул Беккер.
— Я так полагаю, вам пришлось перенести тяжелую схватку, и отдых мог бы…
Сноу снова поднес маску к лицу констебля.
— Нет! — Беккер поднял руку, не подпуская к себе доктора. — Я не могу уснуть! Я хочу стать детективом! Если вы усыпите меня, я не смогу принять участие в дальнейшем расследовании! У меня не будет другого шанса!
А в это время к месту убийства подоспели еще полицейские.
— Продолжайте обходить соседние дома. Расспрашивайте всех подряд. Расширьте круг поисков, — командовал Райан. — Я хочу знать обо всех, пусть даже самых незначительных, странностях.
В сопровождении двух полицейских с фонарями инспектор снова перебрался через стену позади магазинчика, осторожно — чтобы не задеть туши мертвых свиней — спустился на землю и склонился над отпечатками ног. К счастью, следы сохранились значительно лучше, чем он мог рассчитывать.
«Хорошая работа, Беккер», — мысленно похвалил коллегу Райан.
Констебли передали ему пустое ведро, кувшин с водой и мешок гипса, а затем и сами перелезли через стену. Инспектор вздохнул, вспомнив, что обещал показать Беккеру, как это делается, и принялся за работу: налил в ведро воды, насыпал гипса и стал перемешивать, выверяя пропорции таким образом, что в итоге получилась смесь консистенции горохового супа. Ее он вылил на следы убийцы.
— Оставайтесь здесь и следите, чтобы ничего не попало на смесь, пока она застывает, — наказал он констеблям. — Я понимаю: это тяжело, но через пару часов я пришлю вам кого-нибудь на смену.
Райан вышел на шумную улицу и поздоровался с командой присланных по его распоряжению золотарей. Когда случилась эпидемия холеры, доктор Сноу в качестве одного из основных аргументов в борьбе против теории «отравленного воздуха» приводил тот факт, что золотари, которые постоянно вдыхают миазмы, заболевают ничуть не чаще остальных людей.
Поскольку туалеты обычно чистили по ночам — отсюда и выражение «темные делишки», — прибывшие четыре специалиста (один спускался вниз, другой вытаскивал ведро на веревке, а еще двое заполняли бочку) не нашли ничего необычного в работе в столь поздний час. Правда, срочность вызова заставила их гадать, какую неожиданность может таить эта вроде бы стандартная процедура.
Интерес золотарей значительно возрос, когда Райан поставил перед ними задачу:
— Возможно, убийца обронил что-то в «очко» сортира и потом пытался выловить при помощи палки. Выгребите все содержимое из ямы и разбросайте по территории двора. Через магазин не ходить. Во двор попадете, перебравшись через стену в соседнем переулке.
Золотари отправились выполнять распоряжение инспектора, а к зданию магазина в это время подкатил полицейский экипаж, из которого вылез бородатый мужчина. Райан узнал его в свете пляшущих фонарей: художник-криминалист из «Illustrated London News».
— Схема будет такая же, как в прошлый раз, — обратился к нему инспектор. — Оригиналы остаются у меня. Вы можете сделать копии, но использовать их без моего разрешения нельзя. А дам я его вам, возможно, только через несколько недель.
— Из-за чего сыр-бор?
— Как у вас с желудком?
— Мне уже начинать сожалеть о том, что я согласился приехать?
— Вы не пожалеете. Особенно когда ваш редактор увидит рисунки, — заверил его Райан. — Я хочу, чтобы вы зарисовали все, что сможете, пока руки не онемеют.
— Это займет столько времени!
— Надеюсь, жена не рассчитывает, что вы вернетесь домой ко времени похода в церковь?
— Она ушла месяц назад.
— Извините. Но вполне вероятно, что, после того как вы здесь закончите, вам захочется посетить церковь.
Когда инспектор проводил художника внутрь и показал следы резни, бородач смертельно побледнел.
— Пресвятой Боже!
Райан оставил его в магазине, а сам вышел на улицу — как раз вовремя, чтобы встретить комиссара полиции сэра Ричарда Мэйна. Мэйну было пятьдесят восемь лет, он имел аристократическую внешность и густые седые баки почти до подбородка. Он выслушал доклад инспектора и осмотрел место преступления, сохранив при этом профессионально невозмутимый вид, однако, когда снова оказался на улице, был столь же бледен, как и художник.
— Ничего ужаснее я еще не видел, — признался Мэйн.
Райан кивнул.
— И это не ограбление.
— Министр внутренних дел будет давить на нас, чтобы мы как можно скорее отыскали этого безумца, — предрек Мэйн. Министр внутренних дел контролировал все вопросы безопасности внутри страны, в том числе курировал лондонское полицейское управление и был непосредственным начальником комиссара. — Лорд Палмерстон потребует немедленно раскрыть преступление. Прежде чем начнется паника.
— Полагаю, у нас в руках оба орудия убийства: молоток и вот это.
Райан продемонстрировал бритву с рукояткой из слоновой кости.
— Дорогая вещь.
— Да. И, судя по следам, ботинки у убийцы не подбиты гвоздями. Это тоже указывает на человека не из бедных.
— Немыслимо! — воскликнул комиссар. — Человек с достатком не смог бы учинить такое зверство. Должно быть, бритва украдена.
— Возможно. Мы проверим сообщения о кражах — не упоминается ли там о пропаже подобного предмета. Также расспросим владельцев магазинов, торгующих дорогими бритвами, — может, кто-нибудь опознает нашу. Что касается молотка, его владельца, похоже, будет нетрудно отыскать. На нем есть инициалы.
— Полагаю, у нас в руках оба орудия убийства: молоток и вот это.
Райан продемонстрировал бритву с рукояткой из слоновой кости.
— Дорогая вещь.
— Да. И, судя по следам, ботинки у убийцы не подбиты гвоздями. Это тоже указывает на человека не из бедных.
— Немыслимо! — воскликнул комиссар. — Человек с достатком не смог бы учинить такое зверство. Должно быть, бритва украдена.
— Возможно. Мы проверим сообщения о кражах — не упоминается ли там о пропаже подобного предмета. Также расспросим владельцев магазинов, торгующих дорогими бритвами, — может, кто-нибудь опознает нашу. Что касается молотка, его владельца, похоже, будет нетрудно отыскать. На нем есть инициалы.
— Инициалы?
— Дж. П.
— Нет, — прошептал Мэйн. Лицо его исказила гримаса боли. — Вы уверены?
— Конечно. А в чем проблема? — удивился Райан.
— Дж. П., говорите? Боюсь, что у нас действительно серьезная проблема.
— Мы нашли его! — закричали невдалеке. — Убийца! Мы его схватили!
Райан обернулся в ту сторону, откуда доносился шум. В свете фонарей показались несколько мужчин, одного они тащили, крепко схватив за руки. Мятое пальто последнего было испачкано в крови. Он отчаянно сопротивлялся.
— Он прятался в переулке!
— Я не прятался! Я спал!
— Он полез драться, когда его схватили!
— А что мне оставалось делать? Вы на меня напали!
— Ты зарезал Джонатана с семьей, мерзавец! И его бедную служанку.
— Джонатан? Никогда не слышал о…
— Это его кровь на твоем пальто!
— Я вчера просто перебрал. Я упал!
— Ты убил моего брата! — С этими словами один из мужчин ударил пленника кулаком в лицо.
— Эй! — вмешался в перепалку Райан.
Брат Джонатана нанес еще один удар. Пленник всхлипнул и пошатнулся.
— Довольно! — приказал Райан. — Пусть он все объяснит.
— Все это будет ложь! Гад зарезал моего брата!
И мужчина ударил снова. Во все стороны брызнула кровь.
Райан кинулся к толпе, чтобы прекратить избиение. Внезапно пленник упал, увлекая за собой державших его людей.
— Я его не вижу! Где этот негодяй? — заорал брат убитого.
— Вот он! Я его держу!
— Нет, ты меня держишь!
На земле продолжала ворочаться куча-мала.
— Здесь! Держи его!
Горе-охотники кое-как вскочили и кинулись в сторону переулка по пятам отчаянно улепетывающего мужчины. Кто-то швырнул тяжелую палку, и она едва разминулась с головой подозреваемого.
Райан бросился следом. Он заметил бегущего рядом человека, повернул голову и едва не споткнулся от изумления.
— Беккер?
Беккер в чистенькой форме не отставал от инспектора, хотя ему и мешали многочисленные швы и повязки.
— Я вернулся сразу, как смог.
— Вам нужно отдохнуть.
— И упустить возможность поучиться у вас?
Бегущая толпа добралась до переулка.
Вдруг кто-то завопил:
— У него разбитая бутылка! Мои глаза! Он полоснул меня по глазам! Господи! Я ничего не вижу!
Почти все преследователи втянулись в переулок.
— Я не могу дышать!
Райан прибавил ходу и догнал толпу.
Через мгновение к нему присоединился Беккер. Будучи на полтора десятка лет моложе инспектора, выше его, с хорошо развитой мускулатурой, он с ходу принялся вытаскивать людей из переулка и швырять их на булыжную мостовую.
От запаха спиртного полицейским едва не стало дурно.
— Двигайте отсюда! — рявкнул Райан.
Но народ и не думал расходиться.
Слева инспектор увидел пробивающийся через приоткрытую дверь свет и стоящую с разинутым ртом грузную женщину.
— Туда! — крикнул он констеблю.
Они проскочили мимо застывшей женщины и оказались в одной из многочисленных в этом районе таверн. Оставив позади зал со скамьями и стойку, они вылетели в коридор, а из него попали в кладовку.
— Окно! — воскликнул Райан.
Беккер обогнул бочонки с пивом и поднял раму. В комнату ворвались громкие крики, перемежаемые проклятиями. Райан поднес к окну фонарь. Луч света рассеял мглу, и инспектор увидел беглеца. Он стоял перед толпой и размахивал зажатым в руке отбитым горлышком бутылки. У многих преследователей лица уже были в крови. В страхе перед смертоносным оружием они отчаянно пытались выбраться из узкого переулка, но сталкивались с теми, кто наседал сзади.
Беккер высунулся по пояс из окна и, ухватив беглеца за плечи длинными ручищами, потащил его внутрь. В то же время двое из толпы, осмелев, вцепились в ноги.
Беглец завопил так, будто его действительно разрывали на части.
Райан поставил фонарь на стол и схватил стоявшую в углу метлу. Высунув рукоятку в окно, он принялся колотить мужчин, державших беглеца. Он целился в лицо, бил как можно сильнее, и наконец один, получив чувствительный удар, завопил от боли и схватился за голову. Инспектор врезал второму, тот взвыл и тоже отпустил жертву.
Беккер по инерции отшатнулся от окна, втащил недавнего пленника в комнату и, не удержавшись на ногах, рухнул вместе с ним на пол.
— Уберитесь от меня! — размахивая разбитой бутылкой, заорал беглец.
Райан изловчился, схватил его за запястье и выкручивал до тех пор, пока мужчина не взвизгнул от боли и не выронил бутылку, которая упала на пол и разбилась. Беккер снял с ремня наручники; недавно разработанный пружинный механизм удерживал на месте браслеты, пока констебль запирал их ключом.
— Я ничего не сделал! — крикнул арестованный.
— Ну, это мы быстро выясним, — с трудом восстанавливая дыхание, проговорил Райан. — Откуда у вас на пальто кровь?
— Черт! Они чуть меня не убили! Вот оттуда и кровь.
Губы мужчины действительно распухли и кровоточили.
— Если вы и правда отрубились по пьянке, а не скрывались, они сделали для вас доброе дело, — заметил Беккер.
— Какого хрена вы хотите сказать?
— Ночь очень холодная, и вы могли бы замерзнуть до смерти.
— Хорошенькое «доброе дело»! Я бы не замерз, но меня избили бы до смерти.
— Могли бы поблагодарить нас, что мы этого не допустили.
— Где вы пили? — вступил в разговор Райан.
На него произвела впечатление попытка констебля расположить к себе арестованного.
— Да много где, — огрызнулся тот.
— А как называлось последнее заведение? И когда вы оттуда вышли?
— Не помню, — рыгнул джином подозрительный тип.
— Пусть побудет здесь, пока не протрезвеет. Тогда мы его допросим, — сказал Райан вбежавшим в комнату патрульным.
Все еще тяжело дыша, инспектор и Беккер прошли в общий зал таверны, где уже сидел комиссар Мэйн. Выглядел он намного старше своих пятидесяти восьми лет. Кожа на лице над бакенбардами была туго натянута.
С улицы доносился шум потасовки, громко кричали констебли, разгонявшие при помощи дубинок не желающую угомониться толпу.
— Все только начинается, — мрачно изрек Мэйн.
— Можно надеяться, что от выпитого джина они все-таки успокоятся и заснут, — предположил Райан.
— Нет-нет, будет только хуже. Поверьте моему опыту. Молоток и инициалы на нем. Я…
Внезапно комиссар умолк и посмотрел на грузную женщину, распоряжавшуюся в таверне. К ней подошел и встал рядом мужчина с красным лицом — очевидно, муж.
— Мне нужно поговорить с вами, — демонстративно игнорируя Беккера, сказал инспектору Мэйн. — Наедине.
На лице хозяина таверны читалось явственное недоумение, отчего это комиссар полиции уделяет такое внимание подозрительному рыжему ирландцу и не хочет пообщаться с патрульным.
— Констебль Беккер — мой помощник. Он должен быть в курсе всего.
Конечно, Беккер вряд ли ожидал услышать подобные слова, но ему все же удалось скрыть удивление.
— Ваш помощник? — Мэйн по-прежнему не смотрел на констебля. — Вам не кажется, что это несколько необычно?
— Как вы сами сказали, лорд Палмерстон будет давить на нас, чтобы мы поскорее раскрыли убийство и не допустили паники. Мы хотим заверить людей, что я испробовал все возможные варианты. Если вы не возражаете, давайте вернемся в магазин, там нас никто не подслушает.
— За исключением мертвых, — пробормотал комиссар.
Когда они появились в магазине, художник из «Illustrated London News» жадно глотал из фляжки и ничуть не смутился, что его застали за этим занятием.
— Думаю, эта работа не для меня, — с трудом выговорил он. — Когда я почувствовал, что больше не могу здесь находиться, я вышел на улицу и попытался зарисовать волнующуюся толпу, но…
— Ради всего святого, не помещайте в газете материалы о беспорядках на улице, — попросил комиссар.
— Насчет меня не беспокойтесь. Я практически ничего не мог разглядеть в тумане, не то что нарисовать. Но я насчитал там не меньше двух дюжин репортеров, так что не сомневайтесь, в газетных репортажах о том, что здесь сегодня произошло, вы прочтете и о волнениях.