- Бардак, следы бурной пьянки на пять человек и внучка, живая, здоровая, хоть и сильно помятая, - заключила бабуля. - Ну а теперь рассказывай, я думаю, мы имеем право знать, что происходит.
Евгений Карлович взмахнул рукой (жест опытного дипломата, означающий «ты уже можешь начать изливать нам свою исстрадавшуюся душу, мы внимательно тебя слушаем»). Я молчала, собираясь с мыслями. Катерина посмотрела на меня с сочувствием и отправилась открывать форточку. Застоявшийся табачный дым и чад вчерашней пьянки разбавился прохладным и влажным воздухом с улицы. Где-то далеко ревели и сигналили машины, вопили гуляющие дети, звуки мешались с ледяным февральским ветром и эхом метались по двору. С ужасающим грохотом заработал холодильник и все подпрыгнули на месте.
- Детка, если ты будешь молчать, мы ничего не узнаем, - проворковала бабуля. - Мы не зря приехали?
До этих слов я воспринимала все происходящее как досадную помеху моему безмятежному сну. Только сейчас до меня дошло, что сон этот был не таким уж и безмятежным - скорее наоборот. Тут-то я поняла, как рада, что моя бабуля без слов догадалась, что пора бросать к чертям этот дурацкий Париж и мчаться ко мне на выручку. Бабуля все уладит, у нее уже готово решение любых проблем. Достаточно ей только закурить свою папиросу и провещать что-нибудь, как злодеи задрожат и ретируются, солнце будет светить ярче, а невзгоды отступят.
Впрочем, в тот же самый момент моя память услужливо предоставила мне несколько фактов, подтверждающих, что обычно бабуля все решает, однако перед этим устраивает такой балаган, что чертям в аду тошно становится.
Авантюристы бывают разные. Кто-то бьется за идею. Кто-то за деньги. Чем я становлюсь старше, тем больше подозреваю, что бабуля моя охотится за приключениями - а это худший вид авантюризма.
«Спокойно», - сказала я сама себе, - «все уладится. Уж с бабулей-то безопаснее, это точно». По крайней мере, я на это надеялась… Хотя… В глубине души я уже чувствовала, что мы впутаемся в это дело по уши, как всегда.
Благодать, внезапно снизошедшая на мою душу, чуть-чуть поблекла.
- Она издевается над нами, Марья Степановна, - доверительно сообщила бабуле Катерина.
- Открой рот и скажи хотя бы пару слов! - медленно, практически по слогам произнесла бабуля.
- Ребят, - начала я прочувствованно, - вы не знаете, где можно найти буфет?
- Какой буфет? - удивленно вскинула бровь бабуля.
- Какой-нибудь, - пробормотала я грустно.
- А тот, в коридоре? - живо поинтересовалась Катерина.
- Нет, - я развела руками, - свистнули.
- Вот и ладушки, - обрадовалась Катерина.
- Так бандиты его хотят! - страдальчески заломила руки я.
- О, черт! - воскликнула Катерина, - а им-то зачем?
- Так он их и есть! - всхлипнула я.
- А кто свистнул?
- Без понятия!
- Девочки! - возмутилась бабуля, - уймитесь и изложите все по порядку! Я ничего не понимаю!
И тут я рассказала бабуле все. Про то, как мы с Пашкой и Димкой тягали буфет из заброшенного дома, как мы разругались, почему я страдала в пиццерии, как ко мне подвалил Леня, а потом и его друзья, что случилось с буфетом, почему Пашка оставил свои ключи на полке, и как в скором времени с меня спустят шкуру, если я не найду этот буфет.
- Детка, - кротко произнесла бабуля после недолгого молчания, - ты единственная из нашей семьи умудрилась потерять буфет.
- Я знаю, - я мученически закусила губу, боясь поднять на нее глаза. - Не уверена, что это повод для гордости.
Глава восьмая, в которой Евгений Карлович разводит тайную дипломатию и чуть не сводит с ума Димку
Тут случилось странное. Некоторое время бабуля молчала, строго сдвигала брови, делала рукой какие-то неприятные движения, словно что-то завинчивала, а потом вдруг вздохнула, тряхнула головой и захохотала. Она смеялась так, что не могла вымолвить ни слова, слезы лились по ее щекам, порой бабуля пыталась все-таки сказать что-то, но речи ее тонули в новых взрывах хохота.
- Мария, - Евгений Карлович с опаской воззрился на свою молодую супругу, - тебя что-то веселит, но мы ровным счетом не понимаем, что именно. То есть, мы верим тебе на слово, что все очень радостно, но хотелось бы услышать от тебя что-нибудь более конкретное. А?
- Ха-ха-ха! - всхлипывала бабуля, - ну и дела! Я сейчас с ума сойду!
Я неуютно поерзала. Что, скажите, бабуле показалось таким смешным в моей подлинной трагедии, которая вызвала бы сострадание даже у живодера? Я тут вторые сутки места себе не нахожу, а бабуля смеется, словно я только что исполняла перед ней комические куплеты - этот мир окончательно рехнулся.
- Да, детка, - бабуля вытирала слезы, улыбаясь от уха до уха, - умеешь ты повеселить старуху.
Я хмыкнула, оставив при себе все соображения на тему «старухи».
- И ты хочешь сказать, что даже предположить не можешь, кто умыкнул ваш так называемый буфет-секретер? - не унималась она.
- Бабуля, - сварливо проговорила я, - кончай душу тянуть, если чего-то знаешь!
Мои слова вызвали у бабули новый приступ веселья.
- Скажи, Катенька, - обратилась она к Катерине, - этот буфет действительно так отвратен, как только что описывала Галочка?
- Еще хуже, - мрачно подтвердила та, - похож одновременно на саркофаг, свалку и церетелевского Петра Первого. Гадость какая-то.
- Ну тогда, детка, единственный человек, который мог так оперативно вывезти такую шедевральную вещицу, - пропела бабуля, - это твой муж.
- Пашка? - пискнула я.
- У тебя есть еще пара мужей? - походя поинтересовалась бабуля, - сомневаюсь. Хотя, - снова заулыбалась она, - вероятно, ты просто потеряла этот буфет в том бардаке, который вы с твоим мужиком развели за последние полгода.
- Мы уют создавали, - буркнула я.
- Ага, - бабулин сарказм не знал границ, - так может этот буфет где-нибудь по комнатам поискать? Стоит себе в уголочке, заваленный всяким хламом…
- И что же мы будем теперь делать? - сдержанно поинтересовалась я, не обращая внимания на ее слова.
- Галина, это очевидно, - Евгений Карлович торжественно поднял свою чашку, так, словно это был, по меньшей мере, золоченый кубок, - мы сейчас звоним вашему большому другу Дмитрию…
- И настоятельно просим его не совать свой длинный нос в чужие дела, - закончила за него бабуля, зловеще сверкая глазами.
- Так его, дружок называется! - воскликнула Катерина.
В едином порыве все подскочили со своих мест.
- Ни за что! - звонко воскликнула я, - ни за какие ковриги!
- Это еще почему? - удивилась бабуля.
- Потому что, - веско ответила я. - Пусть этот гад сам поймет, что жена ему дороже всяких Димок.
- Под этим гадом, я так понимаю, мы подразумеваем Павла? - уточнил Евгений Карлович.
- Именно, - заявила я, - если он окончательно рехнулся, то туда ему и дорога, пусть с Димочкой своим живет.
- Совершенно не понимаю, - фыркнула бабуля, - как моя внучка вообще умудрилась выйти замуж, с такими воззрениями.
- Ну, я думаю, этот момент мы легко уладим, - примирительно проговорил Евгений Карлович, подтягивая брюки с идеальной, как лезвие опасной бритвы, стрелкой и берясь за трубку телефона, - звонить мы будем не объекту, ранее обозначенному как «гад», а некоему Дмитрию.
- Вы рушите мои честь и достоинство, - трагически прошептала я.
- Пятнадцать минут позора, детка, - утешила меня бабуля, - долгая и счастливая жизнь впереди. Диктуй номер.
Замогильным голосом я продиктовала Димкин номер телефона. Евгений Карлович набрал его и, сдвинув на нос очки в тонкой золоченой оправе, принялся внимательно прислушиваться к длинным гудкам в трубке. Это продолжалось довольно долго. Бабуля, Катерина и я уже начали маяться, мы переглядывались, нервно озирались, неловко брались за разные очень срочные дела (в частности, я попыталась протереть стол), бросали их (к примеру, я поняла, что это совершенно невозможно по причине крайней его загаженности) и не находили себе места. В тот момент, когда я уже собиралась подскочить, вытащить из-под раковины посуду и всю ее совершенно молниеносно перемыть (дикая мысль, но можно сделать скидку на нервы), Евгений Карлович оживился.
- Доброе утро, - хорошо поставленным голосом Левитана провещал он, - не мог бы я попросить к телефону Дмитрия? О, я так рад, что застал вас дома… К несчастью, мы не знакомы, что, я думаю, будет устранено в самое ближайшее время, но, все же, разрешите представиться, меня зовут Евгений Карлович.
Бабуля откинулась на спинку дивана и мученически закатила глаза.
- Евгюша развел эти танцы часа на полтора, - пробормотала она себе под нос и включила у телефона громкую связь. Кухня наполнилась шипением, помехами на телефонной линии, и мы физически ощутили Димкино замешательство.
- Э-э-э… что-то случилось? - спросил Верная Рука - Большой Друг Нашей Семьи.
- Ха-ха-ха, - сдержанно и очень светски посмеялся Евгений Карлович, - понимаю, что звонить в такую рань молодому одинокому мужчине, эдакому светскому льву, непростительная оплошность. Как вы понимаете, если бы не крайние обстоятельства, я ни за что не позволил бы себе подобную бестактность.
- Чего? - потерянно спросил Димка. Стало ясно, что из речи Евгения Карловича он понял слов пять - семь, но для единой смысловой картины этого явно маловато.
- Впрочем, - как ни в чем ни бывало, продолжал Евгений Карлович, - мне доподлинно известно, что сейчас вы пребываете не в гордом одиночестве. С вами, плечо к плечу, проживает ваш верный друг, эдакая надежда и опора, который никогда не предаст, не оставит товарища…
- К-какого товарища? - нервно сглотнул Димка.
- А парень не промах, - порадовалась за него бабуля, - на лету все ловит.
- Под товарищем я подразумевал вас, а друга, который делит с вами кров, зовут Павел. Я прав? - продолжал наседать Евгений Карлович. - Только не говорите мне, что я ошибся номером и беседую с другим, не менее приятным, но совершенно бесполезным для моего дела Дмитрием - я этого не переживу.
- Я… - начал было Димка.
- Вот и славно, - обрадовался Евгений Карлович, - польщен знакомством с истинным ценителем простых, человеческих бесед. Я и сам, знаете ли, люблю поболтать, так, запросто, без экивоков, ведь в наш век всеобщей урбанизации и цинизма мы совершенно разучились общаться… Вы согласны со мной, Дмитрий?
- И-и-и… да, - судя по голосу, Дмитрий уже слабо понимал, где находится.
- Впрочем, как ни приятно с вами беседовать, - продолжал Евгений Карлович, - пора переходить к делу. Я прихожусь дедом законной супруге вашего большого, и, а я в этом уверен, лучшего друга. Понимаете ли, это накладывает определенные обязательства… Ну, мы понимаем друг друга, - Евгений Карлович сделал многозначительную паузу.
Димка тоже молчал - похоже он начинал паниковать. Я мстительно улыбалась. Будет знать, как уводить чужих мужей.
- Дмитрий, вы еще тут? - непринужденно поинтересовался Евгений Карлович.
- Да, - сдавлено прохрипел тот, - только я ничего не понимаю.
- Я рад, что вы указали мне на некоторую пространность моего рассказа, - Евгений Карлович закинул ногу на ногу. Он был свеж и приветлив - беседа могла длиться вечно - судя по всему, он получал от нее истинное удовольствие. Бабуля глухо зарычала.
- Евгюша, - грозно прошептала она, - ты сведешь парня с ума, и ничего не добьешься. Милый, - проговорила она в полный голос. - Знаешь ли ты, что на Галку уже бандиты наезжают из-за вашего буфета?
- На какую Галку? - спросил откуда-то издалека Димка.
- На жену твоего ненаглядного Пашки! - взорвалась бабуля, - прекрати нам тут комедию ломать.
- Мария, - примирительно проговорил Евгений Карлович, весьма раздосадованный, что его так беспардонно прервали, - молодой человек немного запутался, такое бывает в его возрасте - зачем же судить его так строго?
- Вы вывезли буфет? - отмахнулась от него бабуля, - или не вы?
- Ее похитили? - спросил вдруг Димка вполне вменяемым голосом.
- Димка, - подала голос я, понимая, что ситуация зашла далеко, - со мной все хорошо, мне никто ничего не сделал…
- Они… - голос Димки дрогнул, - они били тебя?
- Нет, - озадачено проговорила я, - а что, должны были?
- Галочка, держись! Мы сейчас будем! - завопил Димка и шваркнул трубку.
Все растерянно переглянулись.
- Как у него с головой? - сдержанно поинтересовалась бабуля, - по-моему, у него не все дома.
- Да не, - призадумалась я, - вроде бы раньше вполне вменяем был…
- Где он живет? - бабуля поднялась с места и приняла бойцовскую стойку.
- Через два дома от нас, - вздохнула я, - неужели они и правда буфет вынесли?
До меня вдруг дошло, что если Пашка начал с буфета, то возможно… возможно… он вывозит свои вещи? Эта страшная мысль пронзила меня с той же силой, с какой копье поразило Гектора, павшего под стенами Трои. Я уронила голову и тихонько завыла.
- Не принимай близко к сердцу, - бросила мне бабуля, - ты же слышала - они сейчас будут…
Я отмахнулась от нее, подобрала под себя ноги, закрыла лицо руками и принялась оплакивать свое семейное счастье.
- Милая, - бабуля неуверенно зависла надо мной, - я, конечно, понимаю, что тебе нестерпимо хочется трагизма и великих, подлинных страданий, но позволь поинтересоваться: над чем ты так убиваешься? Твой муж прибежит через пару минут, через час они с этим странным парнем приволокут обратно буфет, ты дома, в кругу близких родственников и друзей, весь вчерашний день ты посвятила развратным удовольствиям - так в чем же беда?
- С головой у нее не все в порядке, - заявила Катерина, отхлебывая чаю.
- Большое спасибо, - горячо поблагодарила я любимую подругу, под шумок сварганившую себе бутерброд и быстро поедавшую его. Надо отметить, что кошмары последних дней никак не отразились на ее аппетите.
Некоторое время я еще пошмыгала носом, повздыхала, но не смогла выжать из себя ни одной, самой завалящей слезы.
- Ну и пожалуйста, - я стащила у бабули папиросу и смело закурила ее. Горло мое продрало напильником, но я храбро затянулась и, почти не морщась, выпустила дым в потолок. - Учтите, что вы - черствые люди, понятия не имеющие о милосердии и человеколюбии.
- Слыхали, - отмахнулась от меня Катерина, - ты лучше придумай, как ты будешь рассказывать Пашке, откуда на твоей кухне бандюки взялись.
- Детка, тут уместна правда, - порекомендовала бабуля.
- Да вы что? - ужаснулась я, вскочила и принялась бегать по кухне, - он же с ума сойдет!
- Мужик должен быть немного сумасшедшим, - сообщила Катерина, - иначе с ним с тоски подохнешь.
- Ну, этого Павлу не занимать, - вздохнул Евгений Карлович. - Никто не подходит, - он грустно положил трубку после нескольких неудачных попыток дозвониться до Димки.
- А что ты хотел, милый, - бабуля отловила меня, приобняла за плечи и обвела всех собравшихся победоносным взглядом, - ты же устроил тут настоящий молодежный театр - парни уже не знают, что думать, и мчатся к Галочке на выручку в полной уверенности, что ее захватил маньяк, выражающийся так витиевато, что никто ровным счетом его не понимает.
- То есть, Мария, ты думаешь, что пока я не заболтал Галину до полусмерти, - грустно вздохнул Евгений Карлович, - они просто обязаны ее спасти?
- Так и есть, - усмехнулась бабуля, - а буфет они изъяли, больше некому. Мне вот интересно только одно.
- Что? - наконец-то бабулина папироса докурилась, с наслаждением я затушила ее и принялась хлебать чай.
- Что в этом буфете такого примечательного?
- Он наверняка жутко антикварный, - уверенно сказала Катерина, - такую дрянь могли делать только в древности. Причем, в глубокой.
- Свой буфет найди, а потом ругай его сколько влезет, -встала я на защиту семейного имущества. Несмотря на то, что нам этот буфет никогда не принадлежал, я считала его по праву нашим с Пашкой. «В конце концов, - думала я, - и в коридоре бы он отлично встал бы…»
- Ну, - пожала плечами бабуля, - Евгюша нам в два счета определит, что это за буфет.
Евгений Карлович молча поклонился благородному собранию.
В этом плане бабуля была совершенно права - искусствовед по профессии, Евгений Карлович был специалистом высочайшего класса. До сих пор одним из любимейших занятий моего новоявленного деда является скитание по барахолкам в поисках очередного шедевра, закопанного в куче хлама. На досуге же Евгений Карлович развлекал себя живописью - из под его пера выходили на редкость дрянные пейзажи и натюрморты, он добродушно ругал их и раздаривал своим знакомым. Еще до замужества бабуля притаскивала картины несравненного пера Евгения Карловича ко мне домой, сразу направлялась к стенному шкафу, запихивала их туда и заявляла, что среди того хлама, которым забита моя квартира, этот кошмар будет практически незаметен. Надо сказать, что одним из условий свершившегося бабулиного замужества было четкое условие - никакой живописи в доме. Ну, по крайней мере, наискорейшее избавление от этих картин - нарисовал и подарил.
Приложение № 8. Список названий картин Евгения Карловича, хранящихся у меня дома
1. Девушка с голубыми цветами (белокурая девушка с букетиком незабудок в руках; не хочу сказать ничего плохого про жизненный путь модели этой картины, но в глазах ее плещется настоящий порок, не надо быть искусствоведом, чтобы догадаться - душу этой девушки отягощают, по крайней мере, два тяжких преступления);
2. Переделкинский закат (желтеющая закатная нива, в траве лежат трое и любуются небом; то есть, это Евгений Карлович сказал мне, что они любуются небом, мне-то поначалу показалось, что они умерли и их пока никто не нашел, как бы там ни было, картина внушает подлинный ужас);
3. Натюрморт с гранатами (три надрезанных граната на белой скатерти, заляпанной красными пятнами, больше похожей на место массового убийства, и кружка с неприятной бордовой жидкостью);
4. Руслан (вообще-то Руслан - это любимый песик Евгения Карловича, мирно скончавшийся на восемнадцатом году жизни, но я отказываюсь верить, что эта собака Баскервилей и есть наш любимый Русланчик);