Разве болезнь Лоры не нечто вполне новое? И разве его власть над Временем не послужит созданию еще одного новшества — лекарства от этой болезни?
Забыв и о ревности, и о своей вине, он прихлебывал кофе, выстукивая пальцами ритм какой-то новой мелодии, а перед ним в камерах плясали частицы и античастицы, обуздывая Время.
А когда позднее вечером зазвонил видеофон, он сидел в белом халате перед тахитроном, сдвинув на лоб старенькие очки, поставив чашку с остывшим кофе на панель, и после копания в себе решил, что это было не столько чувство вины, сколько предчувствие чего-то.
Видеофон снова звякнул.
Наверное, кто-то из врачей... так и оказалось... Результаты последних его экспериментов — волшебное путешествие туда, где еще не ступала нога ни одного физика, — были подкреплены исследованиями врачей, и предчувствие обернулось чудеснейшей реальностью.
Он отправился сообщить Лоре, что они одержали победу, отправился в комнату, где снаружи Время держало осаду со все большей безнадежностью, отправился восстановить всю меру своей любви.
И увидел там, что они занимаются любовью.
В одиночестве, выйдя из комнаты туда, где Время злорадно ожидало, смакуя свой триумф, Карл Мейнос прожил больше жизней, чем могла бы хранить даже самая особенная комната. Не было никаких сцен, только мучительное молчание. Никаких слов, только виньетки впечатлений троих людей, окруженных всем, что произошло в этой комнате и было невидимо замкнуто в ее стенах.
Разумеется, они хотели остаться вместе. Ему не понадобилось спрашивать. Вдвоем, вместе, в безвременной комнате, где они обрели любовь, в комнате, куда Карл Мейнос уже никогда не войдет. Он все еще любил ее. Изменить это было невозможно. А потому у него имелось только два выхода. Он мог бы трудиться весь остаток своей никчемной жизни, чтобы платить за энергию, необходимую для функционирования комнаты. Или он мог отключить ее. Но тогда бы ему пришлось ждать — ждать, чтобы Время-Победитель превратило его всепоглощающую любовь в такую ненависть, какая вынудила бы его прекратить функционирование комнаты.
Он не сделал ни того, ни другого. Оказавшись перед таким выбором, он избрал третий выход, которого у него не было никогда.
Он подошел к панели и сделал то, что требовалось сделать, чтобы ускорить Время в комнате. Теперь в этой комнате даже Время умрет.
А потом, никчемный, недостойный, он ушел.
Иоланда сидела и читала. Снова Неруду. Она всегда возвращается к нему!
А на кровати разлагалось то, что было Лорой. Время, не зная, что все, включая его, станут жертвами, нагнало упущенное и наконец отпраздновало победу.
«Приди, о крохотная жизнь, — читала она, — летящая на крыльях земли, льдистая, хрустальная, сквозь громыхающий воздух, что разбивает изумруды на острые осколки. О воды дикие, обруштесь со снежной бахромы!»
Она положила книгу и откинулась на спинку, закрыв глаза. И годы для нее неслись стремительно.
Примечания
1
Брак втроем (фр.).