Глава 12
За следующие пару месяцев жизнь моя круто изменилась. Опять. Не так круто, как в момент принятия предложения мэтра Пигаля, но все-таки.
Началось все с доктора Каспара Бауэра. На следующий день после приснопамятной дуэли он заявился ко мне под предлогом обработки моей раны. Ранение было пустяковое и не стоящее его внимания, но раз уж пришел, пусть обрабатывает. Доктор был выходцем из северных провинций, в Монтере обосновался пару лет назад и, по его же словам, еще не успел обзавестись достаточной клиентурой.
Так вот, главной причиной посещения доктора Каспара была просьба распространить мое покровительство и на его лекарский пункт.
Я призадумался. Бауэр жил на нашей улице, но не так уж близко — гораздо ближе к противоположному концу квартала, аж за «Белой лилией». Он пользовался заслуженным уважением у соседей, но не до такой степени, чтобы считаться своим. Потому и приходилось доктору самому противостоять и проискам конкурентов, и бандитам Кривого Нэша, который, похоже, действительно решил обложить податью все ремесленные кварталы.
— Шевалье Орлов, я могу еще немного повысить цену, — начал было Бауэр, неверно истолковав мою нерешительность.
— Нет-нет, — поспешил остановить я его, — я думаю о расстоянии. Вы ведь не в соседнем доме живете, и в случае возникновения проблем я даже не смогу вовремя узнать об этом.
В общем, с Бауэром мы договорились о том, что я подумаю о его предложении. Нужно было сходить к нему домой, посмотреть и оценить все «вживую». Отказывать доктору не хотелось. И вовсе не от того, что при моем нынешнем образе жизни в любой момент могли понадобиться его услуги. Просто чувствовалось, что человек он хороший и действительно нуждается в помощи. Работала бы у нас нормально городская стража, не было бы таких проблем у работяг типа мэтра Пигаля и доктора Каспара. Но уж что есть, то есть.
Несмотря на почти непреодолимое желание помочь, я по-прежнему не представлял себе, как можно будет это осуществить на деле. Ведь, помимо не очень близкого расположения, существовала еще и невозможность быть одновременно в двух местах. А возникновение такой ситуации следовало предусмотреть, ибо, как говорил кто-то умный: «если какая-либо неприятность может случиться, то она обязательно случится».
Задуматься мне пришлось крепко, тем более что в следующие два-три дня с предложениями взять их под свое покровительство обратились живущие по соседству гончар, кондитер и сапожник.
Впору было хвататься за голову — такими темпами нужно уже думать об организации патрулирования улицы, ибо дежурством в трапезном зале трактира ограничиться будет уже никак невозможно.
И был еще один важный вопрос: как все это делать одному?
Ответ на этот вопрос пришел сам собой. В лице моего давешнего знакомца эльфа Арчера Эйнаурральде.
— Возьми меня к себе на службу, Орлов! — заявил он, едва переступив порог моих апартаментов под крышей «Серебряного оленя».
— Чего? — опешил я от неожиданности.
— Тебе одному не справиться. Того и гляди, придется охранять целый квартал. Как ты думаешь это делать?
— С чего ты это взял? — кажется, в моем голосе прозвучала некая обреченность.
— Слухи, Орлов, слухи. Эльфы всегда умели слушать лес, теперь научились слушать город.
— Но… — сказать, что я был обескуражен, значило не сказать ничего.
— Ты возьмешься. Просто не сможешь отказать. Потому что ты рыцарь по своей натуре. Но одному тебе никак не справиться, а эльфы тоже могут быть рыцарями.
От обилия информации, требующей срочного осмысления, у меня на мгновение закружилась голова. Пришлось даже присесть за стол и выпить стакан воды. Эльф бесцеремонно уселся напротив.
— Соглашайся, Орлов! По крайней мере, будешь по утрам фехтовать со мной, а не с безответной колодой!
— Хорошо! — в порыве решительности я хлопнул ладонью по столешнице. — Для начала один серебряный в неделю!
— Три и трехразовое питание! — ни секунды не раздумывая, парировал Арчер.
— Полтора — и питаешься за свой счет! — не на того напал.
— Согласен! — на физиономии эльфа промелькнуло плохо скрываемое торжество. Видимо такие условия были для него неожиданной удачей. Что ж, тем лучше.
Договор тут же был скреплен рукопожатием. В тот момент я даже не догадывался о том, что в один момент приобрел не только первого подчиненного, но и верного единомышленника, неутомимого помощника и лучшего друга. В процессе общения выяснилось, что мои первые впечатления о нем были верны: тан был изгнанником в Анкилоне. О причинах мне оставалось только догадываться, ибо распространяться на эту тему он не стал.
В тот день мы несколько раз прошли по всей Второй Ремесленной из конца в конец, внимательно осмотрели дома всех жаждущих встать под мою защиту людей, обговорили с ними условия, разработали первую систему оповещения.
С тех пор один из нас три-четыре раза в день совершал обход нашего квартала, а второй безвылазно находился в «Серебряном олене». Уже через пару дней пришлось повторно внушать посланникам Кривого Нэша обходить стороной Вторую Ремесленную — на этот раз они посетили кондитера Тиля. А еще через неделю наш авторитет среди жителей улицы взлетел на недосягаемую высоту. Произошло это после того, как мы с эльфом пообщались со сборщиками налогов.
Причем случилось все достаточно буднично и совершенно бесконфликтно. Мы просто подсчитали размер налога, полагающегося к оплате мастером-гончаром, вместе с королевским сборщиком налогов мэтром Трюфо. По свидетельствам жителей улицы, сумма налога каждый раз менялась в соответствии с настроениями и потребностями достопочтенного сборщика налогов. Но в присутствии благородных господ мэтр Трюфо не осмелился «ошибаться» при подсчетах. Только недовольно поджал губы, да пробормотал что-то недовольно себе под нос.
Обойдя вместе с мэтром Трюфо дома своих клиентов, мы расстались почти друзьями. По крайней мере, осыпали друг друга комплиментами по поводу безупречности наших с ним арифметических способностей. Слава богу, что родители в свое время экономили на всем, но дали мне приличное образование.
После этого случая вне моей, так сказать, юрисдикции в нашем квартале остался только трактир «Белая лилия», с которым у моих первых нанимателей — семейства Пигалей шла непрерывная коммерческая война, чаша весов в которой все больше склонялась в сторону последних.
Однако и здесь юный Жерар проявил себя очень шустрым и предприимчивым молодым человеком. Стоило ему лишь узнать, что у мэтра Пуйоля есть дочка на выданье, как в голове Пигаля-среднего мгновенно родился план. И вскоре дядя Фернан отправился в логово врага для переговоров по сватовству, да заодно сделал Пуйолю деловое предложение, от которого было очень трудно отказаться. Уж не знаю, с какой суммой пришлось расстаться моим работодателям, но в самые короткие сроки договоренности и о женитьбе, и о купле-продаже трактира были заключены и оформлены у королевского нотариуса. Причем будущий тесть оставался управляющим «Белой лилии».
Впрочем, меня это касалось лишь постольку, поскольку появился еще один объект охраны. Платили за него лишь немногим меньше, чем за «Серебряного оленя», но и внимания он требовал больше, нежели лавки торговцев и мастерские ремесленников. Впору было задумываться о привлечении дополнительных работников. То есть мне предстояло найти еще нескольких надежных и честных людей, желательно представителей дворянского сословия, которые бы согласились, как и мы с Арчером, работать на трактирщика. Я в этом вопросе проявлял большой скепсис, ибо продолжал считать нас белыми воронами, хотя вслух давно уже такого не говорил. А вот мой новый друг-соратник-подчиненный был иного мнения — ведь нанимателем в данном случае уже выступал я, следовательно, ничего зазорного для дворян в этом уже не было.
Дуэлей, кстати, стало меньше. Видимо, моя удачливость на этом поприще заставила угомониться часть недовольных. По крайней мере, тех, кто сомневался в своих фехтовальных способностях. Одно дело кричать на дружеской попойке, что покончит с этим «недостойным звания дворянина» шевалье Орловым, и совсем другое дело — реально вызвать на поединок победителя уже нескольких десятков подобных «блюстителей чести», в числе которых оказались Красная Маска и виконт де Рибейк.
По поводу последнего меня просветил эльфийский тан. Оказалось, что в определенных кругах виконт считался очень опасным бретером и несколько высокопоставленных особ пользовались его услугами при урегулировании своих «дел чести».
А вот под прозвищем Красная Маска, согласно слухам, скрывался отпрыск очень знатной фамилии граф Гуго де Грансмениль. Этот человек занимался бретерством не ради денег, а «для души», так сказать. Прихоть бездельничающего богатого наследника.
Не знаю, кому как, а на мой взгляд, занятие такого рода гораздо менее достойно благородного человека, нежели моя нынешняя работа.
Число поединков изменилось не только количественно, но и качественно. И если бы не постоянно маячащая передо мной перспектива быть убитым, я бы, несомненно, получал удовольствие от фехтования с некоторыми противниками. К счастью, удача продолжала благоволить мне. Если кому-то и удавалось пустить мне кровь, то это была кровь из мелких ссадин и порезов. Ни одного сколько-нибудь серьезного ранения я пока не получил. И слава богу!
Противникам моим везло гораздо меньше, несмотря на все их искусство фехтования и богатый жизненный опыт. В один из дней сильно не повезло некоему господину де Ронсару, любимцу большого количества замужних благородных дам и грозе их ревнивых мужей.
Этот самый Ронсар категорически отказался драться во дворе гостиницы. Что ж, может, он и прав. Благодаря моим настоятельным рекомендациям жители Второй Ремесленной улицы значительно увеличили расходы на масло. Поэтому сейчас масляные фонари не тлели на последнем издыхании, а горели полной мощью, вполне прилично освещая улицу. И, исключая ничтожную возможность вмешательства в наши дела городской стражи, фехтовать на улице действительно было проще, нежели в неверном свете факелов гостиничного двора.
Секунданты — двое господ, имена которых я просто пропустил мимо ушей, от де Ронсара и Арчер от меня — не стали даже пытаться примирить стороны. Мы с моим оппонентом тоже не стали тянуть кота за хвост — скинули камзолы и встали в позицию. Тут-то мы с эльфом и обратили внимание на оружие противника. Это был фламберг — запрещенный церковью клинок волнистой формы. Оружие наемных убийц и профессиональных бретеров, возвышенно называемое ими «пламенеющий клинок». И колющие и режущие удары фламберга наносили гораздо более тяжелые ранения, нежели удары простым клинком. Раны почти гарантированно загнивали, и дело, несмотря на все прилагаемые докторами усилия, часто оканчивалось гангреной. Именно поэтому Святая церковь объявила фламберг наряду с арбалетом «проклятым оружием». Что, впрочем, мало отразилось на количестве людей, пользующихся этими вещами. Гораздо больший эффект производил тот факт, что согласно корпоративной этике солдаты самых разных армий никогда не брали в плен обладателей волнистых клинков. Так что владеющий фламбергом четко знал, что расплатой за преимущества будет беспощадность противника.
— О! Месье Ронсар, а как же Святая церковь? — я изо всех сил постарался, чтобы голос мой прозвучал насмешливо и беззаботно. Но получилось не совсем так, как хотелось. Липкое щупальце страха все-таки шевельнулось в моем сердце, и голос предательски дрогнул.
— Не волнуйтесь за мою душу, месье Орлов, на этот случай от нашей Святой церкви у меня есть индульгенция на отпущение грехов, — с самым надменным видом ответил мой противник и отсалютовал мне пламенеющим клинком.
Он атаковал первым. И действовал очень быстро, решительно и напористо. У него были очень сильные руки. Создавалось впечатление, что мышцы на них просто стальные. А вот ноги были не так хороши. По крайней мере, мне достаточно легко удавалось разрывать дистанцию, когда становилось тяжко. Не то чтобы уж совсем невозможно, но, при отличном владении противника шпагой, иногда проще было отступить, нежели пытаться превзойти его в виртуозности фехтования.
Кроме того, следуя своим принципам, в начале поединка я предпочитал не рисковать. Поэтому основное внимание уделял защите, а не нападению. Тем более приходилось вдвойне осторожничать, учитывая смертоносность фламберга.
Спустя пять минут с начала дуэли один из секундантов Ронсара картинно зевнул:
— Долго возишься, Ронсар! Жаркое остынет!
— Ничего, Клеменс, сейчас разберемся. Хороший бегун попался, — поспешил ответить мой соперник, начиная новую атаку.
Я заметил краем глаза, как передернул плечами Арчер при этих словах. Он явно опасался, что я вспылю, немедленно брошусь наказывать негодяя за обидные слова и, тем самым, подпишу себе приговор. Однако я остался спокоен. В последнее время вообще приучил себя не обращать внимания на слова и научился подмечать любую, способную мне пригодиться, мелочь в действиях противника.
Благодаря ежедневным утренним занятиям и богатой дуэльной практике последних месяцев я сохранял ровное дыхание, почти не вспотел и абсолютно не устал. А вот де Ронсар, при всех своих преимуществах в силе и технике, уже тяжело дышал и постоянно утирал со лба пот тыльной стороной ладони. Запыхался, голубчик, думал, что решит вопрос максимально быстро и спокойно пойдет ужинать. Как бы не так! Спокойствие, Орлов, только спокойствие! И обладатель коварного волнистого клинка отправится ужинать прямиком в ад, где ему самое место!
Я в очередной раз отступил, смещаясь при этом чуть вправо — оппонент решил прижать меня к стене дома, лишив путей к дальнейшему отступлению. Не вышло. Ронсар разочарованно выругался.
При его следующей атаке я провел неожиданный рипост, нацеленный в запястье. Месье де Ронсар парировал, но сделал это как-то неуклюже — видимо, моя оборонительная тактика усыпила его бдительность. Раздосадованный тем, что выставил себя в нелепом виде, противник решил реабилитироваться и провел атаку с двойным финтом, закончившуюся выпадом с ударом в грудь. Но я был готов: хлестким полукруговым батманом отбил клинок вправо, пнул его в голень выставленной вперед ноги и проворно отскочил.
Мой соперник вновь замысловато выругался, но я уже его не слушал. Едва он вернулся в стойку, как я разразился градом атак. Все они были нацелены де Ронсару в лицо. Он отбился раз, другой, третий, попытался контратаковать, но я кружил вокруг него, как почуявший кровь стервятник. Спустя какое-то время мне удалось дотянуться кончиком клинка до его подбородка. Ронсар инстинктивно откинул голову назад и судорожно дернул руку со шпагой влево, пытаясь парировать. Слишком сильно — его парада ушла в пустоту. Я же, воспользовавшись секундным раскрытием позиции, в глубоком выпаде нанес удар в грудь. Все присутствующие пораженно вскрикнули и бросились к Ронсару, буквально пригвожденному моей шпагой к стене дома кондитера Тиля. Я и сам не ожидал, что удар получится настолько сильным: кончик клинка вышел у него под правой лопаткой, и, скорее всего, ранение было смертельным. Не помогла индульгенция…
Общими усилиями стонущего де Ронсара уложили на плащ. Я рывком выдернул шпагу. Оповещенный кем-то заранее доктор Каспар оказался рядом, но ему даже не пришлось распаковывать свой саквояж с инструментом — клиент скоропостижно испустил дух.
— Знаешь, Рене, — задумчиво обратился ко мне эльф, когда мы вернулись после этого поединка в трактир, — ты стал реально опасен. Еще немного — и желающих сразиться с тобой в честном бою не останется. Ну, разве что Дюмуа с Надалем или д' Эферон попытаются…
— Перестань, — отмахнулся я, пребывая не в лучшем расположении духа — как-никак только что убил человека, — при ближайшем рассмотрении выясняется, что в нашей стране прилично владеет шпагой гораздо меньшее количество людей, чем должно бы по одному только факту рождения.
— Месье с фламбергом к категории плохо владеющих клинком уж точно не относится. Вернее — не относился, — мрачно усмехнулся Арчер.
К моему вящему удивлению по поводу набора работников эльф оказался прав: нам без труда удалось завербовать двух новобранцев — Рауля де Рамиреса и Франсуа де Бесконда. Если они и относились к этой работе с презрением, то ничем не выдавали своего отношения, к тому же оба были бедны, и по всему было видно, что предложенные условия оплаты считали чуть ли не манной небесной. Последние сомнения новобранцев рассеялись в тот миг, когда они увидели вывешенный на стене моего скромного жилища холст с заповедями рыцарского кодекса чести. С этого момента они были свято уверены в принадлежности чуть ли не к новому ордену, призванному возродить традиции рыцарства.
Приступив к работе в новом составе, мы очень быстро выяснили, что даже вчетвером не в состоянии обеспечить безопасность двух трактиров и целого городского квартала. Тем более что трактиры становились все более популярными в народе и не пустовали даже в утренние часы. В «Серебряном олене» давно уже шла вялотекущая реконструкция. Еще год назад часть кухонных помещений была перенесена в пристройку, прилепленную к основному зданию со стороны двора. В прежней кухне буквально на днях открыли еще один трапезный зал. А в том крыле, которое выходит фасадом на Восточный тракт и уже несколько лет стояло в строительных лесах, впервые на моей памяти появились рабочие. Дела мэтра Пигаля явно стремились в гору.
Поэтому мы с месье Эйнаурральде сопоставили наши физические и материальные возможности, и компанию нам составили еще господа де Коменж и Ван Гален. А поскольку мои работодатели увеличили оплату за второй трапезный зал и стройку, за которой тоже нужно было присматривать, то вскоре к нам присоединились еще де Ферьер и барон дю Бартез, успевший оправиться от поединка с д´Эмери.