А второе — русские привыкают к таким вот вторжениям. Если сегодня они будут обнаружены — то примут бой и организованно (или неорганизованно, если все пойдет в предел скверно) отступят за границу. Такие вот наскоки-налеты постепенно становятся привычными, и русские будут думать, что так все будет и дальше: наскок — отход.
Но однажды настанет день, когда с той стороны границы придут.
И уже не отступят.
Одной из традиций САС является китайский (или вороний, как некоторые его называют) парламент — сбор разведывательного патруля перед уходом на задание. Здесь нет командиров и подчиненных, здесь все равны и каждый имеет право высказаться. САС, специальная авиадесантная служба была совершенно особенной частью британской армии, с особыми традициями, особыми заданиями, особыми правилами, особым вооружением. В ней служили только контрактники и офицеры, уже отслужившие какое-то время в других частях ее Величества, зарекомендовавшие там себя, и подписавшие контракт на длительный срок. Также, эти люди перед службой прошли одни из самых жестоких отборочных курсов, какие только существовали в этом мире — не раз и не два во время отбора курсанты умирали. Это были жесткие и правильные мужчины, от двадцати пяти и до сорока лет, в совершенстве владеющие своим ремеслом — ремеслом солдата, участвовавшие в реальных боях и имевшие реальный боевой опыт. Они почти не нуждались в командовании — в обстановке ближнего боя или наоборот, за линией фронта командовать зачастую бывает невозможно каждый сам должен понимать что нужно делать и делать это. Вот для того, чтобы каждый мог внести в общую копилку свои познания и опыт, и чтобы каждый понимал, что он должен делать, и собирался «китайский парламент».
Патруль состоял из четырех человек. Первый сержант Миддс, радист патруля капрал Грегори Кенсилворт, разведчик патруля по прозвищу «Бит», Том Хайкс, чей дед служил в Королевских африканских стрелках, пулеметчик со смешным именем и фамилией Нортон Айви по прозвищу «Фрукт». Его так и все звали «фрукт» или «тот еще фрукт», чтобы не ранить его тонкую и лирическую натуру.
Им выделили отдельную палатку, пустую, в которой не было даже коек. Но коек не было когда Миддс уходил, а сейчас откуда то две появились. В отсутствие командира бойцы подкреплялись свиными мясными консервами, которых в Австро-Венгрии было море…
— О, босс — поприветствовал командира Кенсилуорт — присоединяйтесь. Мы и вам оставили…
По заведенной традиции никто не потрудился встать, отдать честь или соблюсти еще какие-то уставные правила — в САС ценили именно неофициальность. Однако неофициальность не помешала позаботиться о командире — банку для него открыли и воткнули туда ложку, пластиковую ложку из армейского сухпайка, которую имел при себе каждый британский солдат.
Миддс бросил карту, не чувствуя вкуса съел большую банку консервов. Что-то внутри него не говорило — буквально кричало о том, что сегодняшний выход может закончиться очень и очень хреново. По крайней мере, консервы были вкусными: здесь свиней выращивали не на огромных бетонных откормочных комплексах, а на маленьких фермах, под открытым небом. Поэтому, мясо было таким, о каком в Британии уже давно позабыли…
— Как бы нас самих сегодня в консервные банки не раскатали… — мрачно сказал он.
Озабоченность командира передалась и подчиненным, вместе они раскатали карту, босс примерно изложил разработанный штабом план, показал контрольные точки.
— Дерьмо — сразу сказал Фрукт — мы вляпаемся. Сорок человек — это стало слонов, такую группу скрытно не провести. Тем более — этих.
— Они наши союзники, какие бы ни были.
— Дерьмо а не союзники. Я немного послушал — треплются как бабы, один гонор.
— К делу. Как идем?
— Сэр, может, выступим головным патрулем. Удалением скажем, километр?
— Тогда раскатают нас.
— Четверых? Смысл? Я бы подождал основную группу.
— А откуда они будут знать, что основная группа будет?
— А как они тогда засекут нас?
— Бит, скажи что ты предлагаешь?
— Идти не головным дозором, а фланговым.
— Тогда мы как раз и имеем хорошие шансы напороться прямо на засаду.
— Но они то как раз этого не ждут. Мы нанесем удар во фланг, используя фактор внезапности на все сто.
— И что? Сколько в засаде будет? Двадцать? Тридцать? Как ты с ними справишься?
— Сэр, а с чего мы решили, что засада вообще будет?
— Предполагать надо худшее.
— Но беспилотник ничего не показал.
— Что им мешает выставиться потемну?
— Если мы предполагаем что там засада — какого черта мы вообще туда идем?
— Стоп! — поднял руку Миддс, как у командира у него было такое право — рассматриваем три возможности. Организованная засада большей или меньшей численности, случайная стычка с патрулем и… могут засечь с воздуха и нанести удар. Продолжаем.
— Даже если засекут, подумают на контрабандистов, попытаются задержать. Здесь не война — сказал Фрукт.
— Возможно. Но нам от этого не легче.
— Допустим, там будет засада. Наши действия при обнаружении?
— Отстреливаемся. Отходим.
— Ты не понял. Если мы обнаружим засаду, в то время как засада не будет знать о ее обнаружении.
— Останавливаем основную группу.
— И сами попадаем под удар. У нас не будет резерва времени.
— Что ты предлагаешь?
— Решать на месте. Если у нас будет резерв времени — останавливаем группу и отходим сами. Если не будет — позволяем основной группе втянуться в бой, сообщаем им о засаде в самый последний момент. Сами, воспользовавшись суматохой, отходим.
— То есть мы подставляем местных?
— А нас не подставили с этим долбанным переходом? У нас нет и дня на подготовку, нас на убой бросают.
— Скажешь, на убой.
— А что — нет?
— Стоп — закончили с этим.
— Как скажешь, босс.
— А что если по обнаружении засады — уничтожить ее?
— Как?
— Останавливаем группу, отходим…
— Стоп, стоп… Ты думаешь, они не будут слушать эфир?
— Тогда получается, надо увеличить разрыв между головным дозором, то есть нами и основными силами.
— Тогда в случае чего мы лишаемся их поддержки.
— Бит, ты и впрямь думаешь, что начнись перестрелка, они придут и вытащат нас? Я вот в этом — совсем не уверен.
— Я тоже. Четверо проще выскочат, чем сорок человек.
— Хорошо. Допустим, увеличили разрыв. Мы успеваем занять позиции, группа влетает в засаду — а мы в этот момент — выбиваем огневые точки засады. Тихо и четко, без лишнего шума и пыли. Каково?
— Тогда в квадрат мы все равно не пройдем. Придется отходить с потерями.
— Фрукт, что с тобой? Если нарвемся на засаду — отходить придется по-любому. Ты что, хочешь с казаками в прятки поиграть? Я вот — нет, если начнется — все мои мысли будут нацелены только на то, как унести подальше свою задницу.
— Кстати про казаков. Что там у нас с ними. Карта есть?
— Есть…
Наложили одну карту на другую, отметили посты. Курвиметром промерили.
— Что скажешь, Африканец?
— Скажу, что ночью казакам чистой дороги — сорок минут, если перехватят у самой границы. Чем дальше мы будем уходить от нее — тем меньше у нас шансов и тем быстрее они среагируют.
— Сорок — хватил.
— Не хватил. У них полноприводная техника, рванут напрямик.
— По крестьянским полям?
— А почему бы и нет? Если бой идет.
— А таможенники?
— Ближайшая застава здесь. Но не думаю, что они в ночь сунутся. Это не казаки.
— Почему бы и не сунутся?
— Тогда — им же хуже. У них нет никакой боевой техники, даже пулеметов нет.
— Автоматов — хватит.
— Ночью?
Миддс снова поднял руку.
— Идти надо по-любому. Предложение Африканца мне нравится. Вчетвером мы верней пройдем, чем сорок человек. Пробьем коридор.
— А если засада?
— По обстоятельствам. Возможно, будет шанс ее выбить. Фрукт, напомни, что у нас есть из бесшумного?
— Два Велрода. Два Кольта. Глушители на М4 — на каждую, стандартный комплект. Всё.
— Тогда… нам может понадобиться всё…
Собрались быстро. Патруль скомплектовали из расчета не штурмовых, а разведывательных и засадных действий. Фрукт взял Велрод вместо обычного пистолета вдобавок к своему пулемету, Миддс оставил в ПВД обрез двенадцатого калибра, к которому он привык и пистолет, и взял вместо них пистолет-пулемет Кольт-45 с интегрированным глушителем. Бит и Африканец остались при своих М4, на которые они надели глушители и установили: на одну ночной прицел, на другую термооптический. Ночной прицел у них был и на Велроде — новый универсальный монокуляр, который можно и на крепление на шлем прицепить и на винтовку поставить. Точно такой же монокуляр был и для Кольта…
Что такое Велрод? Великобритания в области вооружения шла всегда своим путем, и этот путь был хоть и не всегда правильным — но всегда оригинальным. Оружейники, работающие на САС, взяли североамериканскую гражданскую винтовку Рюгер 77–44 под сорок четвертый револьверный патрон Магнум, уложили в гражданское «тактическое» ложе с откидным прикладом, установили магазин на десять патронов вместо четырех, большой интегрированный глушитель — и получилась бесшумная винтовка патруля. Бесшумная — это значит совсем бесшумная. Любое пехотное оружие, пусть и с установленным на него глушителем дает шум от работающего механизма. А здесь — перезарядка осуществлялась почти бесшумным ручным затвором, никаких движущихся частей в винтовке не было, звук выстрела гасил глушитель. В результате — на обычном шумовом фоне звук выстрела из такой винтовки не был слышен и с пяти метров.
К тому времени, как они собрались, и усташи и поляки выстроились на некоем подобии плаца. Вооружены они были изрядно — шесть пулеметов на сорок человек, гранатометы. Поляки отличались от хорватов тем, что они были в гражданском. Вот только после перехода по лесу — во что превратятся гражданские шмотки.
— Кто командир? — спросил Миддс.
Высокий, заросший бородой человек, с тесаком на поясе и с запрещенным[6] шевроном U, прикрытым клапаном кармана шагнул вперед.
— Я, поглавник Петач.[7]
— Воинское звание?
— Поручик… — неохотно признал Петач.
— Тогда — слушать мою команду, поручик. Карты с маршрутом выдвижения вам в штабе выдали?
— Так точно, получили.
— Готовьтесь к выдвижению. Вот этот… — первый сержант с презрением ткнул пальцем в тесак — металлолом приказываю снять, вместо него раздайте еще патронов. Лишним не будет. Мы выдвигаемся через час. Вы — через два часа.
— Простите?
— Вопросы, поручик?
— Разве вы не идете с нами?
— Мы — разведывательная группа, будем вести разведку маршрута на большом удалении от вас. Рации на прием, при обнаружении противника мы сообщим вам. При боеконтакте — бой не принимать, выставить арьергардный заслон и отходить к границе.
Поручик улыбнулся при последних словах. Вот вояки…
— Так точно.
На самом деле — пограничная зона не была сплошным лесным массивом, как это многие представляют.[8] Лесной массив и в самом деле был, его высадили специально, в тридцатые годы, как естественное укрепление против пехоты и тогда еще несовершенных танков. Но с тех пор прошло уже семьдесят лет, за лесным массивом никто не ухаживал с сороковых годов, когда появился десант и десантные планеры, и стало понятно, что лес для стремительного наступления не преграда. Лес же, высаженный в оборонительных целях и ставший гражданским жил своей жизнью. Какие то деревья досрочно завершили ее, будучи сраженными молнией ил погрызенными древоточцами, на тот месте где они когда-то были, подрастала молодая поросль. Где-то лес разросся и захватил больше территории, чем это предусматривалось, рядом с деревнями его рубили и вывозили на дрова и топливные брикеты (делали это незаконно). Его никто не прореживал и не чистил, поэтому в лесу скопилось много валежника. В лесу контрабандистами были протоптаны тропы, оборудованы схроны, блиндажи, где хранился спирт, оружие, наркотики, прятались разыскиваемые. Некоторые блиндажи — писк моды последнего времени — были оборудованы минами-ловушками, но далеко не все. Во-первых, мог подорваться и свой, поляк, тем более — шмыгающий по лесу ребенок, а за это придется держать ответ. Во-вторых, казаки постарались довести до сведения королей приграничья, что если такое будет — то живыми таких контрабандистов никто брать не будет. Так что на оборудование схронов фугасными закладками решались только самые отмороженные.
Сразу же после пограничного леса шла сельская местность — холмистая, с полями, с перелесками, с богатыми приграничными поселками и пунктами дислокации казаков, занимающими господствующие высоты и за многие годы неплохо обжитыми и укрепленными. Единственно, что не строили казаки в таких пунктах — это постоянное каменное жилье. Ну не строили — и все тут, жили в палатках и сборных модулях.
Они вошли в лес с той стороны границы, когда уже совсем стемнело. Никто не знал, наблюдает за ними кто или нет, ходили слухи, что у русских есть глаза и по эту сторону границы — поэтому, они высадились с трактора с прицепом, неспешно ползущего по рокадной[9] дороге. Прицеп трактора был накрыт сверху брезентом, рачительные австро-венгерские фермеры так возили сено. На одном из поворотов, когда трактор был вынужден совсем сбавить скорость — брезентовый полог чуть приподнялся и четыре фигуры в черном скользнули в перелесок. Тракторист — он давно так «подрабатывал» — поехал дальше, как будто ничего и не случилось.
— Построиться!
САСовцы приняли некое подобие строя.
— Идем колонной по одному. Дистанция… на удаление прямой видимости. Все команды подаю рукой. Африканец — ты первый. Фрукт — в хвост. Попрыгали.
Ни звука.
— Пошли!
Когда африканец сорвался с места — небо над головами британцев раскололось, ослепительная вспышка ярости разорвала воздух — и первые крупные капли дождя упали на исстрадавшийся от суши лес. Дождя здесь не было десять дней…
— От, бисова погода… Только вышли — и на.
Сотник посмотрел на небо — тучи влекло в их сторону, низкий, нахмурившийся небосвод то здесь то там разрезали ослепительные хлысты молний. Поднимался ветер.
Плащей они не взяли, только коврики, чтобы лежать не на земле — но если пойдет гроза, не говоря уж о ливне — они просто тут утонут, на позиции.
— Отходим? — Чебак с надеждой смотрел на командира.
— А ты что — сахарный? Что-то не заметно.
— Зараз утонем — смутился Чебак.
— Выплывем.
— Может, хоть натянуть что повыше?
— Ветром сорвет — вступил в разговор Соболь, на минуту отвлекшийся от установленной на бруствере неглубокого окопа Кобре — и видно будет. Как парус хлопать будет.
— Оно так…
— Эх, хорошо тем, кто в бэтре сидит. Крыша над головой.
Сотник думал о другом — бэтры подошли, он в этом убедился лично. Другой вопрос — а смогут ли они пройти по раскисшему от дождя полю и занять позицию для огневого налета? Пусть они полноприводные — но все же гражданское шасси, да еще и перегруженное дополнительной броней и пулеметной башенкой. Если у них из средств поддержки будет только Кобра — этого будет маловато, пусть она и ствол дерева навылет пробьет.
Хотя почему только Кобра — у них два пулемета, в том числе один крупнокалиберный — на Востоке этого оказывалось достаточно.
Но ведь на Востоке и леса такого нет. Лес — не лучшее место для боя…
— Зараз остаемся. Чебак, коли тебе нехай делать, как языком чесать — возьми лопату, выкопай, куда воде стекать.
Примерно через десять минут, когда дождь уже пошел — они засекли движение.
— Левее, восемьдесят метров. Одиночная цель — доложил Певцов, он отвлекся от пулемета и вел наблюдение через тепловизор.
— Взять на прицел.
— Идет со стороны позиций. Прячется.
— При подходе на дальность броска гранаты — доклад!
— Есть. Семьдесят метров… шестьдесят… Есть сближение!
— Кто там есть! — крикнул сотник, это было не так опасно, потому что дождь приглушал звуки — стрелять будем!
— Божедар! Божедар се, не пуцайте, казаки!
— Давай к нам по тихому!
Через пару минут к ним в окопчик свалился мокрый как мышь молодой серб. Сотник не говоря ни слова, достал фляжку.
— Хвала… О, це добре… Што такое?
— Горилка. Самогон. Спичку поднесешь — зараз загорится.
— Це добре. Радован спрошает — уходить с положая?
— А сам что разумеешь? Если когда и пойдут — так в такую только ночь. Ни биплы не летают, ни по дорогам не пройдешь.
— То так.
— Вот и скажи ему — мы остаемся. А сами — как знаете.
К тому моменту, как они пересекли границу — разыгралось всерьез…
Собственно говоря — на это они и рассчитывали, метеорологи обещали дождь, облачность всю ночь, нелегкую погоду. После инцидента, когда при переходе группа была обстреляна неизвестными в пограничной зоне и правила безопасности были ужесточены. Теперь было предписано усилить разведку по пути следования, перед переходом — использовать данные аэрофотосъемки для изучения маршрута движения, больше работать с данными агентуры. Относительным нововведением было прослушивание переговоров контрабандистов — по ним можно было узнать оперативную обстановку на границе в целом и в зоне перехода — конкретно.
Обрушивающиеся на лес струи дождя пробивали кроны, падали на землю, собирались в низинах и овражках, где воды уже было по щиколотку. Почва в этом район была глинистой, поэтому вода не впитывалась, а развозила верхний слой и делала передвижение по залитому водой лесу не самым приятным занятием.