Мобильник лежит на столе. Можно взять и позвонить. Ничего сложного… «Как дела, чем занят, когда приедешь?..» Нет. Так Костя поймет, что он ей нравится.
– Ага, а то он не догадывается, – выдохнула Алиса, протягивая руку к футлярам с DVD-дисками, сложенными стопкой на журнальном столике. Почему бы не посмотреть еще раз замечательный фильм «Девчата»?
«Перевозбуждение мне тогда точно гарантировано», – мрачно подумала Алиса, останавливая выбор на бессмертном блокбастере «Любовь и голуби».
– «…Наденька… Васенька… Наденька… Васенька…Надя… Васенька… ты че, Васенька, прям щас, что ли… увидят…» – неслось с экрана, когда раздался настойчивый мелодичный звонок.
Алиса в который раз переживала за судьбу главных героев, а уж когда они стали стягивать друг с друга одежду, вжалась в диван и, широко распахнув глаза, не шевелясь, следила за развивающимися событиями. А развивались они в сторону немедленной и страстной любви… прямо на берегу, при ветреной погоде и холоде. Счастливые люди!
Услышав звонок, она подскочила, точно ее застали на месте преступления, быстро нажала кнопку на пульте и бросилась в коридор. Остановилась около двери, отдышалась и щелкнула замком. Он приехал.
– Держи, – сказал Костя, протягивая коробку с прозрачной крышкой, стянутую тонкой золотистой ленточкой. – Не знал, какие конфеты ты любишь, и поэтому купил разные.
– Спасибо, – поблагодарила Алиса, – я как раз очень люблю разные конфеты.
– Я так и думал. – Его губы дрогнули и растянулись в улыбке. Не отрывая от нее глаз, он наклонился и снял ботинки.
– Тебе чай или кофе?
– Чай, – ответил Костя, хотя в данную минуту не желал ни того, ни другого.
На кухне Алиса почувствовала себя спокойнее и увереннее. Яркий свет сгладил появившуюся в душе робость, и хотя в ушах все еще звенело: «Наденька, Васенька…» и взгляд постоянно скользил в сторону расстегнутых верхних пуговиц на рубашке Кости, она уже не подбирала с трудом слова и не паниковала.
– С сахаром или без? – Она обернулась и замерла в ожидании ответа.
Он сидел за столом боком, подперев щеку ладонью, и пристально смотрел на нее. «Ну его в баню, этот чай», – подумал Костя. Встать, подойти к ней, обнять…
– Без сахара.
Выложив из коробки на тарелку конфеты, Алиса достала из холодильника половинку лимона, отрезала несколько кружочков и потянулась за блюдцем, затем опять обернулась и нахмурилась.
– Помочь? – спросил Костя.
– Нет.
После короткого молчания он встал со стула, но не двинулся с места.
– Я не хочу конфеты, – сказал Костя.
– Я тоже их совсем не хочу. – Она улыбнулась и покачала головой.
– Даже несмотря на то, что они такие… разные?
– Даже несмотря на это.
Он сделал всего три шага и оказался рядом. Заглянул в зеленые глаза и, безошибочно прочитав в них твердое «да», притянул Алису к себе.
– Рыжая, – тихо сказал он, сжимая ее лицо ладонями.
– Ага, – ответила она, чуть приподнимая подбородок.
Первый поцелуй получился коротким, второй, наоборот, очень долгим. Алису захлестнули именно те чувства и ощущения, которых она так ждала… так долго ждала. Тишина зазвенела и рассыпалась от ласковых слов Кости, аромат лимона и смелые желания закружили голову и заставили на миг самой прижаться к его груди – крепко-крепко.
– Крошка ты моя, – хрипло произнес он, целуя ее в лоб, нос, губы.
Алиса взяла Костю за руку, переплела пальцы, отстранилась и потянула его в свою комнату…
Глава 18
10 августа – пятница
День высоких отношений
– Ты полдня улыбаешься, – Дана с подозрением покосилась на Алису и небрежно кинула на гладильную доску бордовый сарафан. Решив устроить сегодня день стирки-глажки-уборки, она и не подозревала, какой объем работы ее ожидает, и уже через час заскучала и потребовала от Алисы помощи. Но та явно витала в облаках и весомого вклада в общее дело привнести не могла.
– Просто так.
Ага, «просто так». Нет, есть причина… Вернувшись вчера вечером, она сразу поняла, что в квартире был мужчина. Уж тут у нее и глаз, и нюх наметаны. А поведение Алисы только тому подтверждение. И хотя в душе по этому поводу присутствует болезненное раздражение (чем же они тут занимались???), за дочь она рада. Любовь – прекрасное чувство, а взаимная любовь и подавно. Первые свидания, поцелуи, слова, доверие – трогательно и хрупко. Дана расправила сарафан и взяла утюг. Но она мать и имеет право немного… пошалить.
– Откуда у нас такие вкусные и дорогущие конфеты?
– Из магазина, – ответила Алиса, не желая врать и подозревая, что мамуля интересуется неспроста.
– Странно.
– Очень странно.
Алиса поглубже села в кресло, взяла журнал с телевизионной программой и принялась читать его «с особой заинтересованностью». Воспоминания вчерашнего вечера не давали никакой возможности сосредоточиться, да и не очень-то хотелось… Она счастлива. По-настоящему. И так будет каждый день, обязательно будет.
– Опять улыбаешься, – добавляя голосу строгости, сказала Дана.
– Просто так, – ответила Алиса.
– Ты сегодня куда-нибудь собираешься?
– Не-а, буду дома.
– Я приду поздно… как обычно…
– Угу.
«Знать бы, как он к ней относится. – Дана покачала головой и повесила поглаженный сарафан на вешалку. – И, надеюсь, Северов к этому не имеет никакого отношения».
Северов… Она пытается, честно пытается не думать о нем (что о нем думать!). Но пока не очень выходит. И почему он вновь появился на ее пути, и какого черта приходил в «Джерси»?!
– Я пойду посуду помою, – сказала Алиса, поднимаясь. На кухне лежат конфеты, слопать их сейчас будет очень приятно…
Около двери она остановилась, обернулась и замерла.
– Ты чего? – спросила Дана.
– Мам, сегодня пятница…
– Я знаю.
– Ладно.
– Ладно, – повторила Дана, не очень понимая, куда клонит дочь.
Алиса еще немного постояла, потом вышла, потом вернулась и быстро сказала:
– Сегодня пятница, а по пятницам Северов встречается со своими читателями в культурном центре «Просвет». С четырех до шести, кажется. Первый раз я его увидела именно там. Ну-у… это я на всякий случай… мало ли…
Забыв о юбке, плохо поддающейся глажке, об утюге, Дана уставилась на Алису.
– Мне нет никакого дела до Максима Юрьевича Северова, – выпалила она, поджимая губы.
– Ладно. Я просто так сказала.
– У тебя сегодня все «просто так». Марш мыть посуду! – рассердилась Дана и задумалась: «А что я сегодня делаю с четырех до шести?»
* * *Максим Юрьевич выдвинул ящик, достал широкий конверт. Вынул сложенный пополам лист бумаги и пробежался глазами по уже неоднократно читанным строчкам. Результат ДНК-анализа – вот он. Черным по белому.
– Больше никаких нервов… больше никакой Даны Бестужевой, – выдохнул Максим Юрьевич, запрокинул голову назад и закрыл глаза. – Хватит.
До половины третьего он усиленно работал. Ответил на скопившиеся за последние два дня письма, решил несколько важных вопросов, съездил в студию и выступил в еженедельной телепередаче, побывал на строительстве больницы и вернулся домой. День выдался суматошный, а впереди еще встреча с народом в центре фонда «Просвет».
Приняв душ, он надел рубашку и брюки светлых тонов, выпил кофе, приготовленный Маргаритой Александровной, и, пообещав не задерживаться, уехал. Чувствовал себя Максим Юрьевич странно, будто его заморозили. Ни хорошо ни плохо. Пройдя мимо плакатов с собственным изображением, он первый раз не почувствовал удовлетворения. Обычно в голове раздавался звоночек: «Дзинь, ты многого добился». Такой короткий, еле слышный звоночек. А тут – тишина.
В зале Максима Юрьевича уже ждали: Костя, читатели и книги. Женская часть присутствующих (можно сказать, основная) при его появлении заволновалась, стянулась ближе к рекламному щиту, а затем рассыпалась веером в полукруг. Максим Юрьевич поймал себя на мысли, что все лица кажутся знакомыми и даже одинаковыми. Громко поздоровавшись, натянуто улыбнувшись, он выслушал щебетания девушки-администратора, которая подскочила к нему, и направился к Косте. Сначала речь, затем ответы на вопросы, а потом автографы.
– Давно здесь? – спросил он у Кости.
– Полчаса.
– Все спокойно?
– Да, – автоматически кивнул Костя, только через секунду поняв, что Северов имеет в виду, – раньше он подобных вопросов не задавал. Алиса – вот кто сейчас его волнует.
Максим Юрьевич еще раз пробежался взглядом по присутствующим и посмотрел на вход в зал. Прошлая пятница внесла такие коррективы в его устоявшуюся жизнь, что теперь он подсознательно ждал появления худой рыжеволосой девушки в джинсах с фотоаппаратом в руках. Здесь состоялось его первое знакомство с Алисой… Будешь тут спокойным, когда в любой момент все может вернуться на круги своя!
– Я получил результаты экспертизы – она не моя дочь, – тихо, как заклинание, произнес Максим Юрьевич и посмотрел на Костю. Тот не выразил никаких особых эмоций по этому поводу, будто ждал именно такого результата.
– Тогда вам не о чем беспокоиться, – ответил он.
– Это я понимаю, но все равно… – Максим Юрьевич краем глаза заметил оранжевое пятно и резко повернул голову. Около расписания мероприятий мелькнула бейсболка сутулого паренька. Никто не придет – глупо дергаться, бесконечно глупо. И тем не менее странное предчувствие не отпускает…
Речь Максим Юрьевич произнес. Уже после первых трех предложений улыбка стала искренней, уверенней, шире. «На трибуне» он всегда чувствовал себя великолепно, и этот раз не стал исключением. Дамы остались довольны и сначала робко, а затем бойко принялись заваливать любимого депутата вопросами.
Если раньше Максим Юрьевич считал свою книгу отличной, то теперь его мнение переменилось – надо было писать не так сухо и отрывисто. И название теперь отчего-то тяготило, хотя его придумывала команда из десяти человек. Попроще бы.
– Да, я планирую написать еще одну книгу, – вежливо улыбнулся он белокурой мадам, расписываясь на первой странице. Книги медленно плыли перед глазами, рука ставила привычный росчерк.
Увидев Дану, Костя ничуть не удивился – а чего удивляться, когда судьба давно скрестила дороги, как шпаги. Сопротивляйтесь, успокаивайте самих себя, настраивайтесь на иное, но уже слишком поздно… Помедлив, он подошел к столу и тихо произнес:
– Она здесь.
Максим Юрьевич вздрогнул и поднял голову. Он ожидал увидеть Алису, но действительность оказалась еще хуже…
Дана в прямом коротком белом платье, постукивая тонкими высокими каблуками, непринужденно и довольно быстро приближалась к нему. По ее лицу нельзя было понять, что она выкинет в следующую минуту. Скажет: «Здравствуйте. Я одна из ваших самых горячих поклонниц» или: «Максим, давай уйдем отсюда и поговорим». Она подхватила с соседнего стола книгу, подошла ближе и встала в очередь – всего-то два человека впереди.
Спина Максима Юрьевича мгновенно взмокла, правая щека дернулась.
Один автограф, второй, и…
– Напишите, пожалуйста, «Дане с любовью», – томно произнесла она, нарочно перейдя на «вы».
– Добрый день, – поздоровался Костя.
– Добрый, – ответила Дана и отправила ему улыбку под названием: «Обидишь мою дочь – убью».
Раскрыв книгу, сохраняя молчание, Максим Юрьевич торопливо сделал короткую запись и холодно сказал:
– Читайте на здоровье.
До окончания мероприятия оставалось пятнадцать минут, желающих получить автограф больше не было, а присутствие Даны вызывало болезненные спазмы в животе… Бежать, бежать, бежать! Максим Юрьевич встал, поблагодарил администрацию и читателей, щелкнул кнопкой шариковой ручки и обогнул стол. Спокойствие и равнодушие – ну, пришла, ну и что…
– «Дане на добрую память»… Вы написали вовсе не то, что я просила, – нарочно делая голос громче, возмутилась Дана. – Разве вы не любите своих избирателей?
– Очень люблю, – прошипел Максим Юрьевич, теряя самообладание и терпение, и спросил еще тише: – Объясни, зачем ты явилась? Что тебе нужно?
«Может быть, все же потребовать у него алименты за двадцать один год?» – на секунду задумалась Дана и ответила:
– Всего лишь автограф.
– Отойдем в сторону.
– Отойдем, – согласилась Дана и нагло взяла Северова под локоть. Он сморщился, но пререкаться не стал.
Костя не без удовольствия следил за разыгравшейся сценой и вмешиваться не собирался. Во-первых, Дана Григорьевна Бестужева – мать Алисы. Во-вторых, в его обязанности не входит разнимать влюбленных. В-третьих – «Ну, давайте же, давайте…».
– Чего ты добиваешься? – процедил Максим Юрьевич.
– Здесь проходит встреча с твоими избирателями?
– Да.
– Тогда почему тебя удивляет мое присутствие? Я, между прочим, голосовала за тебя и, возможно, именно мой голос стал решающим в твоей головокружительной карьере.
– Не обольщайся.
– Всего лишь допустимая реальность. А могу и я тебя кое о чем спросить? Зачем ты приходил в «Джерси»? Только не говори, что этого не было.
– Не было, – выпалил Максим Юрьевич и покраснел.
* * *Тома застряла в дорожной пробке. Раздосадованная, она поругалась с водителем такси, хотя уж он точно ни в чем виноват не был. Удивившись собственной, непонятно откуда взявшейся раздражительности, она выбралась из машины, остановилась около стеклянной афиши, напоминающей пенал, и попыталась разглядеть прическу. Короткие светлые волосы, уложенные в салоне умелыми руками мастера, находились в идеальном порядке.
«Сегодня я первый раз появлюсь с Максимом в обществе», – подумала она, улыбаясь.
В обществе Тома уже появлялась с Северовым неоднократно. Рестораны, театры, концерты… Но это были неофициальные встречи, не имеющие к его политической карьере никакого отношения. Ее статус – невеста депутата – не афишировался. Мало ли с кем он куда ходит… Теперь же совсем другое дело – в культурном центре фонда «Просвет» собрались люди, которые прежде всего видят в Максиме успешного политика, и так волнительно оказаться сейчас рядом с ним. Она им очень гордится, а он, безусловно, гордится ей.
Поднявшись по трем ступенькам, очутившись в просторном зале, заставленном по периметру мягкими креслами и цветами, Тома разочарованно сжала губы – если бы не пробки на дорогах! Она планировала приехать к семнадцати тридцати, когда официальная часть закончится и ее появление будет уместно, а на часах уже шесть, и желающих пообщаться с депутатом осталось не так уж и много…
Она обошла колонну и увидела в стороне, около стены, Максима, а рядом с ним – худую девушку с ярко-оранжевыми волосами… Короткое белое платье, стройные ноги, блестящие серебряные каблуки босоножек. Первая мысль – Алиса, но нет, не она…
Выражение лица Максима, румянец на щеках, его отрывистые движения, напряженная поза неприятно поразили Тому. Что с ним? Переутомление? Недостаток кислорода? Здесь ужасно душно…
Приближаясь к эмоционально разговаривающей парочке, она задавалась вопросами и качала головой, но вдруг правда запульсировала в висках, да так, что ноги подкосились. Он смущен. Он смущен! Ее Максим – депутат Государственной думы, будущий президент (курс только на победу) – смущен настолько, что себя не контролирует! Да, он временами бывает мягким, уступает, но это только когда они наедине, и такое случается только по отношению к ней. А «на трибуне» он всегда уверенный политик, который владеет словом, чувствами и собственным телом. Мимика, жесты – это целая наука, которой нельзя пренебрегать, нельзя смущаться, когда разговариваешь с простыми людьми!
А где Костя?
Тома увидела его около стола (он кивнул, но с места не двинулся) и немного успокоилась. А с Максимом по этому поводу она поговорит позже. Раньше подобных проблем не возникало, а теперь что ни день, то отклонение от графика, режима, целей и задач.
– Ты? – выдохнул Северов, отступая на шаг.
– Да, я. Решила тебя навестить, хотела приехать пораньше, но опоздала, – однотонно ответила Тома и повернулась к рыжеволосой собеседнице Максима. По этикету он должен представить их друг другу…
Повисла напряженная тишина.
– А меня зовут Дана, – эффектная незнакомка представилась сама и выдала улыбку, которая показалась едкой.
«Если бы у меня был такой цвет волос от природы, – подумала Тома, – я бы перекрасила его в нечто более приличное…»
– Моя невеста Тамара, – спохватился Максим Юрьевич, понимая, что лучше взять ситуацию в свои руки, иначе… от Даны можно всего ожидать. Он обернулся на Костю в поисках поддержки, и тот, оставив свой пост, пошел к ним.
– Очень приятно, – вежливо произнесла Тома.
– Я мама Алисы… – Эта фраза доставила Дане особое удовольствие. – О презентации я узнала совершенно случайно – чуть не пропустила, и вот мы с Максимом встретились через столько лет и никак наговориться не можем, но, увы, мне пора…
«Еще одна родственница… – Тома тоже попыталась улыбнуться, но вышло не слишком естественно. – С Алисой у них явное сходство… но она слишком молода для матери столь великовозрастной девушки».
– …Максим, огромное спасибо за книгу и автограф, я всегда тебя ставила в пример дочери и всегда за тебя голосовала. Ты обещал мне визитку… – Дана посмотрела на Северова с вызовом.
«Я???!!! – хотел воскликнуть Максим Юрьевич. – Когда???!!!» Но, мгновенно оценив ситуацию (она уходит, уходит, уходит!), тут же полез в карман брюк, достал плоскую металлическую визитницу и молча протянул Дане белую карточку.
– Звони, если что-нибудь понадобится или когда будет свободное время… – затараторил он, сглаживая напряжение. – И передавай привет Алисе… Костя отвезет тебя домой.