Страсбург. Эффект порхающей бабочки
Вечерний город встретил Павла хорошей погодой, ярким, многоцветным сиянием иллюминаций, толпами праздно шатающихся туристов. Всё почти как в его первый приезд сюда, поймал себя на мысли Фролов.
Сойдя с парижского экспресса, Павлу захотелось немного пройтись, тем более что он был налегке: кофр с ноутбуком не был тяжёлой ношей. Скоротечный перелёт с мыса Канаверал в Бурже его совсем не утомил. Поэтому, неторопливо шагая по улицам Страсбурга, Фролов с удовольствием вдыхал свежий воздух, разглядывал витрины и гадал, на месте ли Зоммер.
Хотя что Зоммер? Что у него за заботы?! Вот ему надо действительно решать, как жить дальше! Павел вдруг остро почувствовал, что уже тоскует по Лилии. Может, любовь спасает его от одиночества? Он почему-то вспомнил последнюю странную фразу, которую, прощаясь с ним, произнесла Лилия: «Запомни и утешься, милый, даже самая красивая женщина в мире не может дать больше того, что она имеет».
Павел вновь вспомнил о Курте. Как преподнести ему свою флоридскую одиссею? А главное, как сказать о состоявшемся торге с этим дьяволом-искусителем – Дэйвом Блейком? Павла мучили угрызения совести: по большому счёту, он считал перед адвокатом себя предателем. Он не заметил, как ноги сами привели его на аллею парка «Оранжери», где они нередко встречались с Зоммером. Присев на влажную после дождя скамейку, Фролов отрешённо наблюдал за праздной публикой, гуляющей по аллее парка.
– С возвращением тебя, блудный сын! Где ты пропадал?
Фролов чуть не свалился со скамейки. Подняв глаза, он увидел сияющее лицо Курта. Тот подозрительно внимательно вглядывался ему в глаза.
– Я всё про тебя знаю, приятель. Мадам Лурье выложила всё как на духу. Что у тебя гостила молодая женщина неземной красоты, с которой ты и укатил в неизвестном направлении. Признавайся, где ты её подцепил? – В голосе адвоката зазвучали интонации мяукающего мартовского кота.
– Было дело, – уклончиво ответил Павел. – Скорее она меня подцепила.
– А как же иначе? Ты же у нас мачо! Правда, нищий, как церковная мышь... – рассмеялся Курт. – И где же вы залегли на дно? В Ницце? Конечно, платила она? Везёт же людям...
Вместо ответа Павел поднялся с места и потянул Зоммера за рукав пальто.
– Пойдём прогуляемся. Что-то холодновато сидеть на одном месте. А может, ко мне домой?
Когда они, не сговариваясь, двинулись в сторону квартиры мадам Лурье, Павел загадочно прошептал Курту на ухо:
– Движущуюся мишень труднее засечь направленными микрофонами.
– Неужели ты думаешь?..
– Я уже ничему не удивляюсь...
– Сейчас удивишься, – не дал досказать ему Зоммер. – Ты слышал, что случилось с мэтром Конти? Впрочем, откуда? По требованию семьи об этом нигде пока не сообщалось.
– Что случилось с Конти? – насторожился Фролов. Фрагменты разговора с Блейком мгновенно всплыли в его памяти.
– Инфаркт, и его срочно переправили в парижский кардиоцентр, – сообщил адвокат. – Надо надеяться, что старик выкарабкается.
– А мэтр когда-нибудь жаловался на сердце?
– Откуда мне знать? Я не его лечащий врач. Но почему ты спрашиваешь? – Глаза Зоммера забегали за линзами очков. А это, насколько его мог изучить Фролов, означало, что тот сильно занервничал. – Я же вижу, что ты спрашиваешь неспроста. Если с Конти случится худшее, то нам практически ничего не светит на процессе. Ты это понимаешь?...
– Не совсем... Словом, я так не считаю, – растягивая слова, произнёс Фролов, остановившись. – Мы с тобой, герр Зоммер, оказались в роли резонансной бабочки. Знаешь, что такое «эффект бабочки»?
– Какие ещё бабочки?
– Жалко, что ты не физик... Тебе трудно будет понять. Как бы объяснить это проще... – Павел задумался, подбирая нужные слова. – Дело в том, что в физическом мире, то есть в природе, всё теснейшим образом взаимосвязано. Через всякие там поля, электромагнитные волны, кванты. Это тебе неинтересно... Так вот, учёные теоретически доказали вероятность того, что даже бабочка, взмахнув крылышками где-то в Африке, вполне может вызвать цунами во Флориде. – Упоминание о Флориде вырвалось у него подсознательно.
– Ты хочешь сказать, что мы с тобой вызвали цунами на другом континенте? – удивлённо спросил Курт.
«Если б ты знал, дружище, как ты близок к истине», – мелькнуло в голове у Фролова, но вслух он предпочёл ответить вопросом на вопрос:
– А ты разве так не думаешь? Вполне возможно, что и Конти на нашей совести. А если это так, то угроза более чем серьёзна. – Фролов стал мрачнее тучи.
– Ты серьёзно считаешь, что инфаркт мэтра Конти – это результат покушения? – Зоммер даже присвистнул от леденящего неправдоподобия своей формулировки.
– Как говорят в Одессе, я уже не считаю, я знаю... – Павел зло сплюнул.
– Откуда знаешь? Признавайся, где ты всё это время обитал?
– Честно говоря, Курт, я всё же немного устал с дороги. Даю слово, я всё тебе расскажу. А сейчас попросим мадам Лурье нас чем-нибудь покормить. Поедим и поговорим.
Предложение устроило обоих. Павел мог выиграть ещё чуточку времени, а Зоммер быстро сообразил, что в квартире пожилой хозяйки вряд ли кому в голову придёт устанавливать подслушивающие жучки.
Когда стол был накрыт, мадам Лурье деликатно удалилась, мотивируя тем, что ей надо идти в церковь на вечернюю мессу.
Оставшись одни, приятели ещё некоторое время сидели молча, словно соревновались, кто кого переглядит. Наконец, сделав изрядный глоток красного вина, первым нарушил молчание Павел и без утайки рассказал обо всём в деталях, за исключением, конечно, отношений с Лилией. Содержание беседы с Блейком, насколько позволяла память, было изложено почти дословно. При этом он не забыл подчеркнуть, что именно Блейк очень уж недобро отзывался о мэтре Конти.
Когда же Павел закончил, Курт замер, словно восковое изваяние. Его отсутствующий взгляд был устремлён куда-то мимо собеседника.
– Что с тобой, приятель?
– И ты ещё спрашиваешь?! Всё это похоже на американский блокбастер. Я в шоке! Но если это правда, то они нас загнали в ловушку! – с отчаянием в голосе заговорил адвокат. – И прежде всего тебя, дружище. Смотри, что получается! Твоё вынужденное согласие на предложение Блейка начисто перечеркивает вопрос об иске.
– Не передёргивай, Курт. Ты же слышал, что я был в этом вопросе категоричен.
– Это сейчас. А когда ты лабораторию получишь, тогда запоёшь по-другому. А я? Два года мучительного труда, риска. Согласись, эти гады ловко вбили клин между нами. – Зоммер налил себе полбокала вина, залпом выпил и тут же налил ещё. – Да твой Блейк иуда! Пойми ты, дурья, голова, – твоя наивность просто смешна. Проиграв однажды, потом будешь проигрывать всю жизнь.
От осознания того, что адвокат прав, Фролов и сам разволновался:
– Значит, так, Курт, успокойся. У нас сейчас два реальных выхода. Первый – тебе продолжать расследование, за что рано или поздно каждый из нас получит как минимум девять граммов в сердце. Это выход, но на тот свет. Я его, заметь, не исключаю, но одновременно не боюсь. – Павел перевёл дух и внимательно посмотрел на Зоммера, слушает ли он его. – Второй – отозвать иск. Хотя я и сказал этому монстру Блейку, что буду стоять до конца, право решать оставляю за тобой.
– Какие вы, русские, всё-таки наивные, – горько ухмыльнулся Зоммер. – Ты, конечно, будешь иметь лабораторию, потому что в этом очень заинтересован сам Блейк. А я, как только иск будет отозван, в лучшем случае получу гроши, возможно даже от того же Блейка. Если ты постараешься... Но я не хочу зависеть ни от тебя, ни от американца. Ты знаешь, о чём я сейчас подумал? А что, если ниточки вашего дефолта потянутся как раз к Блейку? Уж очень подозрительно его желание, чтобы ты бросил эту историю с иском. Потом ненависть к мэтру Конти... – Курт выскочил из-за стола в ожидании реакции русского.
Павел думал недолго.
– Решать тебе. И нет нужды повторять одно и то же.
– Тогда я хватаю свой портфельчик с компроматом, и мы летим срочно в Москву. Тебе же, как я понял, надо в Новосибирск. И только потом в Базель. А я пойду к вашему бывшему олигарху... – Зоммер стал копаться в записной книжке, – вот, нашёл, к господину Духону.
Фролов опешил:
– А ты откуда его знаешь? Это же один из тех банкиров, который...
– Да знаю я всё про него...
Удивлению Павла не было предела:
– Ты что городишь, приятель? Духон тебе рассказал? Где? Когда?
Адвокат не ожидал подобного эффекта от своих слов.
– Ты так заморочил мне мозги о своей флоридской эпопее, что я даже забыл поведать тебе о моих встречах. Пока ты пропадал, Духон искал тебя здесь, в Страсбурге.
– Час от часу не легче. – Фролов был удивлён не меньше, чем Зоммер его встречей с Блейком.
– Искал тебя, а нашёл меня. Мы с ним мило побеседовали в «Оранжери». Выпили, закусили. Словом, он дал согласие сотрудничать с нами. Он ведь тоже пострадал от дефолта.
– А сколько вкладчиков пострадало от него? – скептически сказал Павел.
– Да знаю я всё про него...
Удивлению Павла не было предела:
– Ты что городишь, приятель? Духон тебе рассказал? Где? Когда?
Адвокат не ожидал подобного эффекта от своих слов.
– Ты так заморочил мне мозги о своей флоридской эпопее, что я даже забыл поведать тебе о моих встречах. Пока ты пропадал, Духон искал тебя здесь, в Страсбурге.
– Час от часу не легче. – Фролов был удивлён не меньше, чем Зоммер его встречей с Блейком.
– Искал тебя, а нашёл меня. Мы с ним мило побеседовали в «Оранжери». Выпили, закусили. Словом, он дал согласие сотрудничать с нами. Он ведь тоже пострадал от дефолта.
– А сколько вкладчиков пострадало от него? – скептически сказал Павел.
– Ну, это же принцип домино, – невозмутимо парировал Зоммер. – Когда государство беззастенчиво подставляет банки, оно убивает и их вкладчиков. Дважды два. Когда я ему рассказал о своих находках, – Зоммер похлопал по кейсу, – тот был жутко заинтригован. Так что он обещал.
– Кстати, я знал в банке Духона одного неплохого мужика. Когда случился дефолт, его отдали на растерзание вкладчикам. Что ты на меня так смотришь? Не в буквальном же смысле. Он у них отвечал за связи с общественностью. Словом, отбивался от вкладчиков. Там как раз мы и познакомились.
– Вот видишь. Может, повезёт, он там же и работает. Главное, что мы, наконец, срочно летим в Москву!
– Надеюсь, с визой у тебя всё в порядке? – полюбопытствовал Павел странным голосом.
– С визой всё нормально. Я парень предусмотрительный. Только если ты не возражаешь, я завтра же сбегаю в суд и оставлю твое заявление с просьбой отложить рассмотрение иска в связи с необходимостью дополнительного расследования. Ты, надеюсь, подпишешь такую бумагу?
– Подпишу. Насколько я понимаю, это теперь в наших общих интересах, – успокоил адвоката Фролов.
Крокодиловый кейс Лабораторная работа № 5
Москва. Досье нужно всем
Только на борту самолёта Курт и Павел почувствовали себя в безопасности. Оба не были уверены, что им дадут вылететь в Москву. Разумеется, это прежде всего касалось Зоммера. Причина такого беспокойства приятелей была обусловлена тем, что немецкий адвокат тащил с собой нарытые им же документы.
Так или иначе, через четыре часа полёта они уже проходили паспортный контроль в Шереметьеве-2. Пассажирский терминал аэропорта был буквально забит толпами туристов. Павлу стало смешно, когда он увидел растерянное выражение на лице Зоммера.
– Раньше такого не было, – развёл он руками.
– Издержки открытого окна в Европу, – сухо прокомментировал Фролов. – А аэропорты все те же, что были.
Он энергично работал локтями, отбиваясь от агрессивно навязчивых шереметьевских таксистов, грудью преграждавших путь к выходу.
– Куда и как будем добираться? – озабоченно спросил Зоммер.
– Найдём сейчас машину и махнём в гостиницу «Украина». Там у меня знакомый администратор. Ты, Курт, только не дёргайся. Поначалу Москва всех приезжих пугает. Но потом быстро привыкаешь.
Неожиданно перед приятелями возник рослый, симпатичный парень в плотной коричневой кожанке и синих джинсах.
– Вас подвезти, ребята? – улыбаясь во всё своё широкоскулое лицо, спросил он. – Мне-то всё равно по пути. Я хозяина привез и свободен. Эти оглоеды, как погляжу, совсем с ума посходили. Конца и края нет их аппетитам. – Парень кивнул в сторону кучкующихся неподалёку водителей.
Дружелюбное предложение подкупило Павла, и они, больше не раздумывая, нырнули в его машину – черный джип «Паджеро».
Зарядил сильный дождь, но водитель, не обращая на него никакого внимания, уверенно продолжал гнать джип по сколькой дороге.
Через боковое зеркало Фролов давно заметил, что за ними на небольшом расстоянии неотступно следует какая-то машина. Он интуитивно ощутил опасность, но признаться в этом водителю так и не решился. Ещё подумает, что он псих.
Курт же, вольготно развалившись на заднем сиденье, пребывал в легкой дреме. Крокодиловый кейс покоился у него на коленях. Единственный вопрос, который задал адвокат по дороге, касался непонятного для него явления: почему по обочинам шоссе в столь поздний час стоят шеренги полуголых девиц, время от времени освещаемых фарами проносящихся мимо авто?
– Девочки встречают зарубежных гостей, да и не только их.
– А ты не сочиняешь?
На перекрестье Ленинградки с улицей Алабяна джип стал замедлять ход, когда преследующая их машина вдруг резко пошла на обгон. И в это же мгновение слева раздался сильный и режущий ухо скрежет металла.
– Что он делает, козёл?! – только и успел выкрикнуть водитель.
В следующее мгновение их машину уже неудержимо несло юзом вправо, к тротуару, и она с жутким грохотом врезалась правым боком в фонарный столб. Задняя дверца, где сидел Курт, от столкновения открылась. Не успев осознать, что произошло, адвокат вместе со своим кейсом вывалился на обочину.
Павел так и остался сидеть на месте, благо был пристёгнут ремнем безопасности. Мутным взором он успел заметить, что окровавленная голова водителя недвижно покоится на руле. Сквозь разбитое вдребезги лобовое стекло Павел увидел метрах в двадцати перевёрнутый «Мерседес». Его колёса всё ещё бешено вращались.
«Поделом», – успел подумать Павел и на какое-то мгновение отключился.
Не прошло и четверти часа, как машина «скорой помощи» повезла их в ближайшую больницу. Как ни пытался Фролов отбиться от назойливости врачей и умолял отвезти их в «Украину», те не поддавались ни на какие уговоры.
– Вы что предлагаете, гражданин? Ладно, вы русский. А если с иностранцем что случится? – увещевал его в машине врач.
После наскоро проведённого обследования их обоих отвели в двухместную палату и предложили вздремнуть. Самое время спать, чуть ли не засмеялся Павел, но посмотрел на соседнюю койку, на которой валялся забинтованный Курт, и настроение шутить мигом улетучилось. Он напялил на себя грязно-серый больничный халат и медленно побрёл по больничному коридору. У окна стоял какой-то мужчина в накинутом на плечи медицинском халате. Не успел Фролов поинтересоваться, где здесь «нужник», как мужик напал на него:
– Что за безобразие, молодой человек?! Кто вам позволил вставать?! А ну-ка марш обратно в палату!
– Так мне ж в туалет надо... – попытался оправдаться Павел.
– У вас там, в палате, всё в наличии... – строго сказал доктор и, обернувшись, подозвал миловидную курносую медсестру: – Будьте любезны, препроводите товарища на место и объясните, что к чему. И вообще, голубушка, вас же просили строже присматривать за пациентами из шестой палаты. А то устроили здесь Бродвей...
Бережно поддерживая Павла, медсестра повела его обратно в палату.
– Ну вот, из-за вас мне попало. У вас же особая палата, полулюкс называется, там и туалет, и душ свой. Даже телевизор...
Когда Павел вышел из туалета, он застал медсестру, делающую Зоммеру укол в зад. Курт усердно охал и стонал, но при этом не забывал краем глаза коситься на медсестричку. Стало быть, приходит в себя, обрадовался Фролов.
– Слышишь, Курт, хватит изображать из себя больного.
– Угу, – промычал в ответ адвокат и тяжко вздохнул.
– Он не изображает, его лечить надо. Знаете, сколько у этого господина травм?! – встала на защиту девушка. Бросив взгляд на Павла, она вдруг спросила: – Вы такие важные персоны, что вас в такую палату поместили? Да ещё и охрану приставили?
– Стоп, сестричка. – Павел насторожился. – А ну-ка расскажи нам по порядку да поподробнее, что и как.
– Всё, как обычно, – продолжая стрелять глазками и приятно улыбаясь, ответила сестра. – Когда вас с места аварии доставили, я как раз дежурила... Было около двух часов ночи... Как полагается, вас сначала поместили в реанимацию. Потом выяснилось, что у вас травмы там, ушибы, ещё легкое сотрясение мозга.
– Бедный мой мозг, – сокрушённо покачал головой Фролов. – Ему никак нельзя сотрясаться. Разве что от неразделённой любви? – Он выразительно посмотрел на девушку. – Как вас зовут, сестричка?
– Мария. Я так понимаю, потому что ваш друг иностранец...
– Да, он настоящий шваб... – буркнул Павел.
– Кто-кто? – удивлённо воскликнула Машенька, округлив свои очаровательные зелёные глазки.
– Ну, немец, короче, – почему-то раздражённо ответил Павел. – И долго нас собираются лечить?
– Надеюсь, не долго. Только вот ваш шваб... У вашего друга трещина правой ключицы и сильный ушиб колена... Все говорят, что вы оба в рубашках родились. Если была бы другая машина, а не джип, лежать бы вам сейчас не в полулюксе, а в морге...
Павел живо представил себя и Курта, лежащими в чём мать родила на холодных кафельных топчанах с номерной биркой, привязанной к большому пальцу ноги.
– Ладно, забыли, Машенька, – улыбнулся Павел. – Ты лучше скажи, кто приходил по наши души и чего от нас хотели?
– Что хотели, не знаю. Только сегодня рано утром приходили сначала из милиции, потом приходили ещё двое, потом ещё трое. Все, как положено, с документами. Ясно, что из органов. Но ваш врач, Аристарх Аристархович, – вы с ним в коридоре столкнулись, – быстро их отвадил... По крайней мере, на сутки.