«Иди! – зашептал внутренний голос. – Иди, не останавливайся!» Однако Дэнни согласился зайти в мрачного вида бар на углу. В одном из окон светилась неоновая вывеска: череп со скрещенными костями. Переступив порог, Макганн снял руку с плеча Картера и направился к угловому столику. Дэнни к этому времени почти пришел в себя, кивнул официантке и растянул губы в некоем подобии беззаботной улыбки.
– На бейсбол приехал?
– Вот еще! – фыркнул Эван.
Миловидная брюнетка с приветливой улыбкой подошла к столику. Приятели заказали пиво, не взглянув на длинный список, выведенный мелом на доске. Официантка удалилась.
– Что же ты здесь делаешь? – спросил Дэнни с непонимающим выражением на лице.
– В прошлый раз мы не договорили. Сегодня воскресенье, о работе волноваться не надо.
Дэнни пропустил колкое замечание мимо ушей.
– Ты теперь здесь живешь? – поинтересовался Эван.
– Да, неподалеку.
– Дом, девушка, внедорожник. Все устроено и до тошноты прилично.
Картер кивнул, а в подсознании появилась тревожная мысль. Внедорожник? Эван случайно угадал? Почему он не сказал просто «машина»? Официантка принесла две бутылки. Макганн вручил ей десятку, отмахнулся от сдачи. Бывшие приятели чокнулись, пристально глядя друг на друга.
– Тебе досталась жизнь добропорядочного обывателя.
– Мне другой и не надо.
– За что выпьем?
– За что… – С печальной улыбкой покачав головой, Эван выбил из пачки сигарету, щелкнул «Зиппо» и аккуратно положил зажигалку поверх пачки. О чем-то задумавшись, выпустил струйку сизого дыма, и глаза стали непроницаемо-жесткими. – Сколько мы знакомы?
– С детства.
– Точно. Два пацана из рабочего квартала, откуда ирландцев постепенно вытесняли черномазые и латиносы. Мы вместе через столько всего прошли!
Дэнни решил перехватить инициативу.
– Ты злишься, что я тебя бросил.
Эван вопросительно поднял бровь, не говоря ни слова, но всем своим видом сигнализируя: «Я – уличный. Я очень опасен».
– Да пошел ты! – продолжил Дэнни, стремясь во что бы то ни стало утвердиться. – Тебе тогда точно башню снесло.
– Если бы я не пристрелил хозяина, он бы тебя уложил.
– Ерунда! Он бы вызвал полицию. По-любому мы спокойно могли слинять с бабками до его прихода. Не было бы ни пострадавших, ни срока.
– Планы составлять ты умеешь. Слушай, Эйнштейн, – Макганн ткнул в его сторону зажженной сигаретой, – должок за тобой. Во-первых, я спас тебе жизнь, во-вторых, держал рот на замке и угодил за решетку в гордом одиночестве. А ты даже на суд не явился. Пока ты выбивался в яппи, я делил камеру с боровом по имени Исайя, крутым бандитом. Он знал, что я ни в какую банду не вхожу, и все выяснял, акула я или так, мелкая рыбешка. С таким не заснешь!
Дэнни примирительно поднял руку:
– Мне очень жаль, что так получилось. – Он всеми силами старался сохранить невозмутимость, но сердце бешено стучало. Еще вчера он был уверен, что старый приятель больше не появится. Похоже, у Эвана изменились планы. Макганна нужно поскорее умаслить и навсегда вычеркнуть из жизни. – Я очень благодарен, что ты взял всю вину на себя.
Вздохнув, Эван откинулся на спинку стула и потушил сигарету.
– Ладно, проехали.
Они молча пили пиво. Дэнни вспоминал свою отсидку. По сравнению со Стейтвиллем это был просто дом отдыха, но все-таки тюрьма. Страшнее всего было постоянное ощущение опасности. Один неверный взгляд – и ты по уши в дерьме.
– Я отсидел почти семь лет. – Эван успокоился, заговорил тише. – Ну, не повезло! Думал: «Вернусь, а друг придумал новый план, как деньжат срубить». Фигушки! Друг испарился, его пришлось искать. Нашел приятеля, а он заявляет: «Прости, завязал», проставляет пиво и желает удачи.
Дэнни из последних сил сохранял спокойствие. Главное – ничем не выдать страха.
– Вот и получается: я – в дерьме, а друг – в розах. У тебя есть все, а у меня – ничего. С тебя причитается.
– Что мне делать? Сдуть пыль с отмычек и на дело с тобой пойти?
– Тоже вариант, – пожал плечами Эван. – Деньги лучше делать вдвоем. Тем более меня долго не было, мне нужен проверенный напарник, умеющий работать.
– Я отошел от дел в одно время с тобой. От меня толку не будет, я не в теме.
– Мне не нужны контакты среди скупщиков краденого, мне нужно с кем-то варианты просчитывать. Помоги мне – и мы в расчете.
– Нет, – твердо проговорил Дэнни.
– Нет?
– К прошлому не вернусь. Ни за что.
– Значит, мне убираться восвояси?
– При всем уважении, Эван, у меня теперь другая жизнь. Со старым покончено.
– Вот она, проблема. – Макганн закурил, откинулся на спинку стула.
«Поосторожнее с ним». Дэнни хорошо помнил вспышки ярости Эвана, лишающие его разума и самообладания.
– Не вижу никакой проблемы, но есть идея. – Дэнни проигрывал безумный сценарий с того вечера, когда Эван явился в бар, где сидели они с Макклоски.
– Да ну?
– Сначала расслабься и подумай, а не набрасывайся на меня, ладно, compadre?[14] – Дэнни глубоко вздохнул и продолжил: – К старому я не вернусь, однако заработать помогу. Есть у меня работа.
Склонив голову набок, Макганн подался вперед:
– Выгодное дельце?
– Нет, именно работа, настоящая работа. – Картер не сводил с Эвана глаз, пытаясь оценить его реакцию. В лучшем случае Макганн согласится на мировую. В худшем случае – решит, что готов ежемесячно получать деньги за «просто так». Подобного Дэнни, разумеется, не допустил бы, но в целом план неплох, и если он сработает, то они с бывшим приятелем начнут переговоры. Лучше так, чем вставать в боевую стойку!
– Настоящая работа. – Лицо Эвана превратилось в непроницаемую маску, он глубоко затянулся. – В строительстве.
– Для начала опыта у тебя предостаточно, деньги платят достойные.
Макганн покачал головой, будто не веря собственным ушам:
– Невероятно!
– Я зарабатываю больше, чем тогда, когда мы с тобой ходили «на дело», и никто косо не смотрит. По-моему, это неплохой шанс начать новую жизнь. – Дэнни помедлил, но Эван молчания не нарушил. – Большего предложить не могу.
Тишина. Эван наживку не проглотил. Ничего страшного, если сразу не согласился. Может, он все-таки обдумает предложение, увидит возможность вырваться из тени прошлого. А если нет? Если нет, то и время тратить на него не стоит. Дэнни поднялся.
– Взвесь все как следует. Появится интерес – дашь знать.
Эван затушил сигарету.
– И спасибо за пиво. – Не суетясь и не оборачиваясь, Дэнни вышел на вечернюю улицу.
Глава 8. Из окна
– Самодовольный, надутый говнюк! – буркнул Эван.
– Кто, милый? – перекинув белокурые волосы на плечо, с невинным видом поинтересовалась Дебби Лэки – ни в коем случае не «Деб» и не «Дебора». Только «Дебби», как Дебби Харри.[15]
Эван раздраженно взглянул на девушку, словно только что вспомнил о ее существовании.
– Парень, за которым мы следим. – Отвернувшись, он уставился в окно «мустанга».
Дебби хотелось включить музыку. За полчаса ожидания Эван не произнес ни слова. Девушка взглянула на улицу, надеясь увидеть что-нибудь интересное. Такая красота: деревья в яркой осенней листве, добротные дома из серого камня, дорогие машины на подъездных аллеях… Выгуливая собак, хозяева собирали дерьмо в пластиковые пакетики.
– Твой приятель живет в хорошем районе.
По-прежнему не глядя на подругу, Эван кивнул. Она продолжила:
– В богатом. Помнишь, я работала в службе помощниц по дому? Нас часто сюда посылали.
– Воровать часы и сережки?
– Да пошел ты, мистер Бандит!
Макганн лишь фыркнул.
– И сколько мы будем так сидеть? – не унималась она.
– Сколько нужно. Куда тебе спешить? С работы уволилась… – Макганн достал пачку «Винстона», щелкнул по дну, выбил сигарету и вытащил ее зубами, как в кино. Дебби это очень возбуждало. – Чем ты занималась?
– Массаж делала. Официанткой быть надоело, пошла на вечерние курсы в местном учебном центре. Хотела устроиться в приличное место – свечи, ароматерапия, восточная музыка. Оказывается, в такие салоны принимают только массажисток с опытом. Нашла место в одном заведении на Двадцать пятой улице. Клиентура та еще! – Дебби захихикала. – Только закончишь спину массировать, перевернешь клиента, а у него такой красавец стоит… Так в люди не выбьешься.
Эван захохотал, запрокинув голову, – совсем как раньше. Здорово! Вообще-то он стал каким-то тихим. В начале девяностых веселились они напропалую. На дикой скорости гоняли по Лейкшор-драйв: радио орет, рука Эвана в ее трусиках, стрелка спидометра подбирается к отметке сто восемьдесят километров, а Дебби на пути к оргазму… Однажды они выпотрошили весь ее бар: начали с бурбона и текилы, потом перешли на «остатки былой роскоши» – кокосовый ром и вермут, а когда заря окрасила линолеум в нежно-розовый цвет, закончили мятным ликером. Хорошие были времена, повторить бы их!
В конце квартала открылась стеклянная дверь дома – отражение пылающих деревьев поплыло к серой стене.
– Доброе утро, приятель! – не сводя глаз с кондоминиума, пробормотал Эван. На улицу вышел парень, за которым они следили накануне – довольно симпатичный, в оксфордской рубашке и слаксах. Он с улыбкой обернулся к вышедшей следом брюнетке.
– Как ее зовут? – спросила Дебби, но Эван не ответил. – Хорошенькая…
Привстав на цыпочки, брюнетка обняла и нежно поцеловала парня, сильные руки которого скользнули вниз по ее спине. Поцелуй затянулся.
– Сколько лет трахаются, а до сих пор друг другу не надоели, – задумчиво сказал Эван.
Дебби вспомнилась сцена в зоопарке: устроившись на скамейке, парень положил голову на колени девушки. Эван остался в машине, а ей велел подобраться к ним поближе. Дебби присела на скамейку напротив, но ничего интересного не услышала. Они почти не разговаривали, и посторонним в их мире места не было.
– Настоящая семья.
– Что?
– Они – любящая семья… – Дебби поняла, что ее слова звучат чересчур завистливо, и сделала холодно-непроницаемое лицо, совсем как перед парнями в баре: «Смотреть – смотри, а руками не трогай». Эван уставился на нее так, будто она сказала нечто гениальное. Впервые за все утро вниманием удостоил! Дебби покраснела. Глупо! – Ну что?
– Ничего, ровным счетом ничего, – покачал головой Макганн.
Открыв дверцу серебристого внедорожника, парень бросил сумку на пассажирское сиденье и сел в салон. Брюнетка изящно, как кинозвезда, качнула бедрами и отступила к дому. «Форд» тронулся, и девушка, улыбнувшись, скрылась за дверью. Макганн смотрел вслед «эксплореру», но машину не заводил.
– Мы будем за ним следить?
– Нет, – покачал головой Эван.
– Почему?
– Потому что. – Макганн едва заметно улыбнулся, с тем опасным выражением на лице, от которого у Дебби всегда кружилась голова. – Я только что придумал, как разбогатеть и отомстить одновременно.
Глава 9. Под дождем воспоминаний
Совсем рядом прогремел поезд надземки, летящий по кольцу. Дэнни вышел из библиотеки имени Гарольда Вашингтона на старую, потемневшую от дождя автостоянку. С восьмого этажа глядели позеленевшие от времени горгульи – воплощения его сомнений и неуверенности. Среди многочисленных мыслей, борющихся за внимание Дэнни, ярко выделялась одна.
Зря он сюда пришел!
Зачем он пораньше закончил работу, приехал в центр, заплатил бешеные деньги за парковку и три часа просидел над материалами о тюрьмах? Почему? Из стыда? Из чувства вины? Из собственной дурости?
Правы те, кто утверждает, что знания нужно получать из первоисточника. Ни одна книга не передаст чувства щемящего одиночества, с которым просыпаешься в трехметровой камере, или ужаса, намертво въедающегося в душу. С последней отсидки прошло почти десять лет, но Дэнни иногда путал звон будильника с сигналом к перекличке, а по ночам с трудом приходил в себя после заслонявшего реальность кошмара. Знания из первоисточника дорого стоят.
Информация из вторых рук порой ужасает не меньше. Устроившись за одним столом с бомжом, дремавшим над стопкой неоткрытых книг, Дэнни изучал публикации, от которых выть хотелось. Данные министерства юстиции кого угодно напугают. В США почти два миллиона заключенных, больше чем в любой другой стране мира, больше, чем в России! В некоторых штатах на тюрьмы уходит больше денег, чем на школы. «Международная амнистия» осудила американскую систему уголовных наказаний.
Страшная статистика: семьдесят процентов заключенных неграмотны, двести тысяч – психически больны. За решетку попадает каждый четвертый афроамериканец, причем на более долгий срок. Вдобавок во многих штатах бывшие заключенные лишаются гражданских прав. Например, в некоторых южных штатах тридцать процентов цветного населения не имеют права голоса.
Хорошо, что Эван не цветной. Повезло!
Дэнни запрокинул голову, подставляя лицо под ласковые капли дождя. Вообще-то он неплохо разбирался в своих мыслях, но никак не мог понять, из-за чего он сегодня пришел в библиотеку. Из чувства вины? В чем он виноват – в том, что много лет назад бросил приятеля? Он вспомнил лицо Эвана в ломбарде – выражение садистского удовольствия, словно какая-то темная сила вырвалась на волю. Нет, он не виноват в том, что сбежал из этого ада. Дэнни дорого отдал бы за возможность изменить прошлое: не совершать ограбления, не видеть растекающейся по полу крови, не слышать жутких стонов. Да, он виноват, что участвовал в налете на ломбард. Но ведь не из-за этого он сегодня сюда приехал!
Картер прислонился к мокрой кирпичной стене. По Стейт-стрит проплывали такси, рассекая отражения фар на мокром асфальте. Дождь выгнал бездомных из парка, и они сбились в кучки под полотном надземки. Через дорогу студенты Коламбиа-колледжа с радостными воплями носились по лужам. Смех звучал так молодо и заразительно, что сердце Дэнни болезненно сжалось. Жизнь продолжается.
Вот что главное!
Жизнь продолжается. Но в один прекрасный день тебя под конвоем и в наручниках посадят в автобус с решетками на окнах и повезут мимо людей, спешащих домой, на обед, на работу. Для нормальных людей ты перестал существовать. Тюрьма – это изгнание. Дэнни знал об этом и из первых, и из вторых рук. Тюрьма – это рутина и томительное ожидание. Каждую секунду понемногу сползаешь в пропасть, где только насилие вносит разнообразие в череду неотличимых друг от друга дней.
Да, они выросли вместе, но, как только Эван Макганн нажал на спуск пистолета, их пути разошлись. Воспоминания о страшной ночи повергли Дэнни в привычное смятение. Он до сих пор не мог с уверенностью сказать, выстрелил бы хозяин ломбарда или нет. Скорее нет, хоть и был опытным стрелком. Во всяком случае, Макганн не имел права мучить его, избивать девушку до полусмерти. Дэнни занимал только один вопрос: «А вдруг Эван действительно спас мне жизнь?»
Все может быть. Наверное, именно потому он пришел сегодня в библиотеку. Однако, вглядываясь в темное дождливое небо, Дэнни понял, что дело не только в этом.
Им двигал страх.
Все эти годы, думая об Эване, он вспоминал сцену в ломбарде: перекошенное лицо, сумасшедшие глаза. Безумец, утративший остатки разума и человечности, в любую секунду готовый нажать на спусковой крючок – Эван Макганн, который в минуты просветления был приятелем, сообщником, другом детства, не раз выручавшим из беды.
Вот в чем дело. Дэнни совершенно забыл, что время меняет людей. Эван изменился. Семь долгих лет в кошмаре тюрьмы строгого режима сделали его в два раза мускулистее и в три раза молчаливее. Он приспособился к миру, где скрываются самые опасные хищники.
Подняв воротник, Дэнни поспешил по залитой дождем улице.
Чем это чревато?
Глава 10. Не отводя взгляда
Черные потрепанные ботинки Дэнни узнал сразу. Эван надел их в роковую ночь семь лет и целую вечность назад. Стальные набойки и жесткая подошва производили куда больше шума, чем его любимые кроссовки. Однако сейчас Картера волновало совсем другое: черные ботинки возлежали на кухонном столе в его квартире.
Старомодные ходики на стене тикали слишком громко. Вспомнились вестерны: гробовая тишина перед началом перестрелки. Он бросил сумку на табурет, ключи – на кухонный шкафчик и как можно спокойнее сказал Эвану: «Будь как дома». От избытка адреналина дрожали пальцы, но отступать было поздно. Страх чуют не только собаки, у преступников обоняние не менее острое.
– Чей «Хайникен» в холодильнике? – Воплощение умиротворения и комфорта, Эван раскачивался на задних ножках стула. На столе стояли три пустых зеленых бутылки и полупустая четвертая.
– Карен.
– Моча мочой.
Картер незаметно огляделся. Если кухня таит еще какие-то сюрпризы, лучше быть в курсе. Стол, залитый ярким полуденным солнцем, стоял в небольшой нише у окна, рядом – кухонный шкафчик, напротив – кладовка. Прятаться особо негде. Вообще-то в кладовке вполне мог бы уместиться человек, но из-за двойной двери-гармошки незаметно не выбраться.
Как давно здесь сидит Эван? Откуда он знает, что первым домой возвращается Дэнни, а не Карен?
– Тебя это не остановило.
– Холодного пива давно не пробовал, – пожал плечами Макганн. – Наверстываю упущенное. Зато у тебя, – в темных глазах полыхнула злость, – времени было предостаточно.
У Дэнни засосало под ложечкой, внутри все сжалось. Чувство до боли знакомое, но совершенно ненужное.
Картер отвернулся, достал бутылку «Хайникена» из холодильника. Подумав, взял вторую, открыл обе, протянул одну Эвану.
Эван опустошил початую бутылку одним глотком. Да, выглядит он впечатляюще: под черной футболкой бугрятся мускулы, по шее поднимаются иссиня-черные завитки татуировки. Рисунок довольно неаккуратный, но булавкой и пастой от шариковой ручки лучше не сделаешь.