…Оторвавшись от губ любовницы, Мясников медленно, как бы нехотя, разжал руки. Его лицо не выражало абсолютно никаких эмоций… Не в пример ему, Татьяна выглядела растерянной. Высвободившись из рук Виталия, она торопливо поправила съехавшие с плеч лямки платья. Казалось, что она не знала, что делать — то ли сбежать, то ли остаться, чтобы как-то урегулировать ситуацию.
— Аля… — начала было она, но Виталий остановил её движением руки.
— Сандра, послушай, — он сделал шаг в сторону жены, — Татьяна тут ни при чём. Давай, не будем поднимать шума…
— Я неправильно всё поняла?.. — у Александры хватило сил на усмешку; пристально глядя на Виталия, она медленно покачала головой — Я ожидала от тебя всякого… но такого…
— Да, ты неправильно всё поняла, — Виталий хорошо держал себя в руках. Оглянувшись на Татьяну, он кивнул на дверь, — Таня, ты иди… всё будет хорошо…
Побледневшая, как мел, та немедленно вышла из кухни, оставив супругов вдвоём.
— Только не надо говорить, что это у вас впервые… — Александра не сводила с мужа полного презрения взгляда, — Только не надо врать…
— Я не собираюсь тебе врать, — он снова прикрыл дверь и за локоть оттащил её в глубь кухни, — да, я люблю Татьяну. Но она здесь ни при чём. Это я к ней полез… поняла?..
— А мне плевать… — вырывая руку, Аля повысила голос чуть ли не до крика, — Мне плевать, понял?! Кобель!.. А она… она — сучка!..
— Заткнись… — схватив одной рукой жену за шею, другой он зажал ей рот, — Заткнись, дура… не порть сыну день рождения… И слушай меня внимательно… Если ты сейчас хоть слово скажешь Олегу… или родителям… я с тобой разведусь, поняла?!
— Да разводись!.. — Александре удалось оттолкнуть его руку, — Думаешь, я боюсь?! Сволочь!.. Тварь!..
— Я сказал, заткнись… — побелев от злости, Виталий схватил её за плечи и чувствительно тряхнул, — И послушай меня… Если ты сейчас скажешь хоть слово… я проведу экспертизу на установление отцовства… И… ты сама знаешь, что будет… Учти, что я в курсе, что Мишка — не мой сын. Но пока ещё он — мой наследник… Поняла?! П о к а…
— Какая же ты мразь… — едва удержавшись, чтобы не плюнуть ему в лицо, она сжала дрожащие губы, — Какая же ты…
…После ухода Виталия Аля ещё какое-то время стояла посреди кухни в оцепенении. Затем, медленно подошла к холодильнику, достала оттуда бутылку коньяка. Налив себе полный стакан, выпила его неторопливо, с каким-то зловещим наслаждением…
— Мама, бабушка сказала, чтобы ты поставила чайник, — довольное лицо сына заглянуло в дверной проём, — пора торт есть!
— Да, сейчас… — сделав вид, что она моет под краном стакан, Александра кивнула Мише, — Ты иди… я сейчас…
…Слёз не было. Не было и обиды. Была только жалость к себе. А ещё — ненависть… Ненависть к человеку, с которым она прожила уже больше пятнадцати лет… но без которого дальнейшей жизни она себе просто не представляла.
…Возвращаться в гостиную не хотелось. Судя по доносившимся звукам музыки и весёлым голосам, за столом царило праздничное настроение.
Аля не представляла себе, как она сейчас вернётся туда и, как ни в чём не бывало, усядется за стол. Она должна будет делать вид, что ничего не произошло…
"Сволочь… Знает, в какую точку бить…"
Наполнив чайник водой, она поставила его на зажжённую конфорку. Тихо ступая, вышла в прихожую, обулась… схватила сумочку и, бесшумно открыв дверь, шагнула через порог.
* * *…Бар, в который приехала на такси Александра, был полон посетителей. Летние субботние вечера и ночи располагали к весёлому времяпрепровождению, и молодые, и не только, люди в это время суток спешили в подобные заведения.
Усевшись у барной стойки, Аля заказала себе коньяк… Да, она решила завязать с алкоголем, но сегодня у неё уважительная причина — день рождения сына… А ещё… ещё — измена мужа… подлая, до извращения подлая измена… И, пусть это не первая и не последняя его измена… но, в конце концов, она — женщина… и у неё ранимая женская душа… душа, которая кричит от боли вот уже пятнадцать лет…
…Она была уже прилично навеселе, когда заметила возле себя троих молодых парней лет по восемнадцать- двадцать. Грохот музыки и сигаретный дым только усиливали действие алкоголя, и Александре вдруг ужасно захотелось танцевать.
Не обращая ни на кого внимания, она вышла в центр зала и начала двигаться под ритмичную музыку… Ей казалось, что она очень красиво танцует… Зеркальные стены отражали её фигуру в отблесках цветомузыки, и, поглядывая на своё отражение, она подумала, что выглядит не так уж плохо.
Вернувшись к стойке, Аля заказала ещё коньяк… потом — ещё…
Глядя, как полноватая, хорошо одетая и увешанная драгоценностями дамочка глотает одну за другой рюмки с дорогим напитком, парни весело переговаривались между собой, смеясь и кивая на соседку.
— Ну… чего смотрите?.. — повернувшись к ним, Александра пьяно усмехнулась, — Выпить хотите?..
— А вы что, угощаете? — один из парней, высокий, с красивыми, утончёнными чертами лица, облокотился рядом на стойку.
— Тебя — угощаю… — женщина щёлкнула пальцем бармену, — Ещё коньяк… вот этому… и тем двум… я плачу…
…Они показались ей очень интересными ребятами… Але захотелось почувствовать себя совсем молодой девушкой… особенно с этим красавчиком… как его там… Ромой!..
— Ромка, ты классный парень! — обняв одной рукой парня за шею, другой Александра подняла очередную порцию коньяка, — Почти как мой Мишка!.. Знаешь, кто такой Мишка?..
— Не знаю… — Роман смотрел на неё каким-то странным взглядом, в котором были и насмешка, и какой-то определённый интерес, — А кто у нас Мишка?
— Мишка — это мой сын! — Александра с гордостью прицокнула заплетающимся языком, — Ему сегодня исполнилось пятнадцать лет… Представляешь?!
— Так за это надо выпить! — парень взял свой стакан и, подняв чуть вверх, посмотрел сквозь него на софит, — Тю… только хотел выпить за Мишку… а там — ничего нет…
— Нет проблем… — Александра снова жестом подозвала бармена, — Всем ещё по сто… нет! По сто пятьдесят!..
— А ты красивая… — рука Романа недвусмысленно скользнула по спине Александры, — И не скажешь, что у тебя такой взрослый сын…
— Ой-ой-ой… — скривив лицо, она попыталась кокетничать, — Льстец…
— Нет, правда… — его карие, какие-то шальные глаза были так близко, что, пытаясь сфокусировать на них зрение, Аля почувствовала, как у неё закружилась голова.
— Ты знаешь, сколько мне лет?.. — она вновь пьяно усмехнулась, — И вообще… ты знаешь, кто я?..
— А кто ты?.. — несмотря на выпитое, он казался трезвым и смотрел на неё с насмешливым интересом, — Наверное, Золушка… которая пришла на бал?..
— Ой, насмешил!.. — Аля громко расхохоталась, — Золушка… хотя… Наверное, ты прав… И ровно в двенадцать часов я превращусь… Знаешь, в кого я превращусь?!
— В кого?..
— В жену одного крупного бизнесмена… — откинутая назад голова и чуть прищуренный взгляд должны были изображать превосходство, во всяком случае, Аля представляла всё именно так, — Не веришь?!
— Не верю!.. — парень явно её дразнил, — Докажи!..
— Дурак ты… — Аля скривила губы, — Зачем мне доказывать… Я только скажу фамилию, и ты сам всё поймёшь…
— Ну, скажи… скажи…
— Мясников… — она многозначительно приподняла брови, — Знаешь такого?..
— Нет… — пожав плечами, парень покачал головой, — Не знаю… А кто это?
— Ты что?! — Александра возмущённо нахмурилась, — Не знаешь, кто такой Мясников?! Это — владелец ликёро-водочного завода!.. мой муж… А кто такой Семён Дзюба — знаешь?..
— Нет…
— Что ты вообще знаешь?.. Хотя… — она махнула рукой, — Правильно делаешь, что не знаешь… Это такой козёл…
— Кто? Семён Дзюба?
— Мясников… Ой…
Почувствовав внезапное головокружение, Аля сползла с высокого стула и схватилась руками за стойку. Ей захотелось выйти из этого душного помещения на свежий воздух, но она не смогла сделать и шага.
…Она из последних сил попыталась сохранить равновесие, но пол вдруг стал мягким, а горящие вокруг софиты закрутились, собираясь в один световой пучок… потолок поплыл в сторону… Последнее, что она запомнила, были чьи-то руки, подхватившие её и потянувшие в сторону выхода…
* * *Проснулась Александра от дикой жажды. Казалось, что если она сейчас не сделает хотя бы одного глотка воды, то умрёт от внутреннего жара. С трудом пошевелившись, она еле открыла глаза.
…Потолок был явно чужим… на нём не было её итальянской трёхрожковой люстры — вместо неё висела обыкновенная лампочка, даже не прикрытая плафоном. Да и сам потолок не отличался белизной — он был грязно-серым, давно не видевшим побелки.
…Потолок был явно чужим… на нём не было её итальянской трёхрожковой люстры — вместо неё висела обыкновенная лампочка, даже не прикрытая плафоном. Да и сам потолок не отличался белизной — он был грязно-серым, давно не видевшим побелки.
Услышав сбоку чьё-то дыхание, Александра с ужасом повернула голову — рядом с ней, на соседней подушке спал какой-то парень… Откинув простыню, заменяющую одеяло, она захотела немедленно встать, но, опустив глаза, тут же торопливо прикрылась — одежды на ней не было…
Совсем не было…
…Платье и бельё валялись тут же, на полу, и, кое-как дотянувшись до них, она с трудом оделась. Судя по тому, что за окном было довольно шумно, утро наступило уже давно… Обводя взглядом комнату, она содрогнулась — грязные, кое-где оборванные обои, какие-то плакаты на стене, старый, жёлтого цвета, плательный шкаф, стол, три стула… и кровать — с панцирной сеткой…
Сумочка валялась тут же, на давно не крашенном голом полу. Открыв её, Аля проверила кошелёк — от вчерашней суммы оставалось совсем немного, но на такси должно было хватить.
Ещё раз посмотрев на своего неожиданного знакомого, она в очередной раз пришла в тихий ужас… Парень был совсем молодой, почти мальчишка…
…Сквозь головную боль напрягая память, Аля вспоминала подробности вчерашнего вечера…
Этот парень… да, она встретила его в баре… Сначала их было трое… Потом остался только один… Кажется, его зовут Романом…
Чёрт… Сколько же она вчера выпила?! А, самое главное, где она сейчас находится?! Судя по пейзажу за окном, это какая-то окраина… комната находится примерно на втором этаже…
— Эй… — Александра потрясла парня за плечо, — Слышишь?.. Как тебя там… Проснись!..
…Разбудить его удалось, наверное, с десятой попытки. Проснувшись, Роман не сразу смог сообразить, что за женщина трясёт его за плечо. Когда он, наконец, пришёл в себя, Аля с ужасом для себя узнала, что сейчас они находятся в студенческом общежитии, в его комнате… И что живёт он здесь один, и сейчас у него сессия… и что вчера они с друзьями отправились в бар, чтобы отметить очередной экзамен…
— Боже… — присев рядом, она сдавила пальцами виски, — Только этого мне не хватало…
То, что она переспала с мальчишкой, не шло ни в какое сравнение с тем скандалом, который разразится дома, когда она вернётся… Ведь вчера она исчезла так внезапно, никому ничего не сказав…
…Господи… отец, наверное, поднял на ноги уже всю областную милицию…
…И что она скажет сыну?..
Ведь это был его день рождения…
— Ты куда?.. — увидев, что Александра собирается уходить, Роман схватил её за руку и снова потянул к кровати, — Останься ещё ненадолго… Ты мне понравилась…
Глава 7
Часы на кухонной стене показывали без четверти пять. Июньский тёплый вечер лёгким ветерком врывался в полуоткрытое окно сквозь розовый, в белый цветочек, тюль и наполнял помещение летним теплом и уютом.
Сидя за столом, Виталий мрачно смотрел на хрустальную рюмку, почти по края наполненную прозрачной жидкостью. Сколько таких рюмок он опрокинул за последние пару часов?.. Судя по опустошённой более чем наполовину литровой бутылке водки, не одну и не две… и даже не три…
Он никогда не напивался вусмерть, даже вчера, на дне рождения сына был относительно в форме… А вот сегодня что-то захотелось. И не потому, что вчера Александра случайно застала его и Татьяну на кухне… и не потому, что она потом так внезапно исчезла… хоть бы она вообще больше не появлялась!..
Нет, всё это неприятно, но не смертельно. Другие причины заставили достать из собственного тайника заветную бутылку и опустошать её — рюмка за рюмкой, без закуски, несмотря на то, что после вчерашнего застолья холодильник ломится от разносолов.
…Половина жизни прожита… Прожита рядом с нелюбимой женщиной, с неродным сыном… без близких и преданных по-настоящему людей… Даже родной отец отдалился от него, связав свою жизнь с бывшей домработницей. Но и это можно было бы пережить, если бы впереди было бы хоть что-то светлое… Но даже Татьяна, женщина, которая его искренне любила, и к которой у него были настоящие, как он считал, чувства, оттолкнула его, сказав, что больше не хочет с ним встречаться. Как ни крути, а он одинок… И почему-то именно сейчас это одиночество чувствуется особенно остро…
Вчера, после того, как исчезла Сандра, все присутствующие за праздничным столом ещё какое-то время ждали, что она вот-вот вернётся. Сандра никогда не уходила из дома вот так — вечером, и надолго. Пила она всегда дома, в своей комнате, и, даже если ей не хотелось делать этого в присутствии гостей, она могла просто дождаться, когда все уйдут, чтобы принять дозу алкоголя. Но она исчезла внезапно, просто уйдя из квартиры. Если в первые полтора-два часа все родственники делали вид, что всё нормально и не поднимали шума, то ближе к полуночи тревога охватила всех присутствующих.
Виталий и Олег несколько раз выходили на улицу, осматривали соседние дворы, заглядывали в находившийся неподалёку парк, но Александра как сквозь землю провалилась. Близких подруг у неё не было, но Вероника Григорьевна на всякий случай обзвонила нескольких своих знакомых, к которым каким-то чудом могла забрести её непутёвая дочь. Но на все её вопросы знакомые на том конце лишь удивлённо разводили руками.
Наконец, отчаявшись найти хозяйку, все снова собрались за столом, который уже не выглядел таким праздничным, как в начале вечера. Хорошее настроение улетучилось, сменившись на тревожное ожидание.
Особенно это было видно по Татьяне — кусая губы, она смотрела куда-то в одну точку, предаваясь одной ей известным мыслям.
Впрочем, Виталий прекрасно знал, что это за мысли. Только он и Татьяна могли догадываться об истинных причинах того, что Александра бросила именинника сына и ушла из дома в неизвестном направлении. Естественно, рассказать об этом они не могли, и с каждой минутой это мучило Таню всё больше. В какой-то момент Виталию показалось, что она готова всё рассказать… признаться в их связи и в скандале с Сандрой… признаться прямо здесь, при всех.
Впрочем, он сразу отмёл эту мысль, но, в то же самое время старался не выходить из комнаты, и держать ситуацию под контролем.
Нет, такие скандалы ему сейчас совершенно не нужны. Перед тем, как уйти, Сандра выпила — об этом красноречиво говорила начатая бутылка коньяка в холодильнике. Кроме неё открыть её было некому. Значит, выпила и ушла…
На вопросы Вероники Григорьевны, куда могла уйти Аля, Виталий только нервно разводил руками. Семён Ильич тяжело ходил по комнате, время от времени выглядывая на лоджию, как будто пытаясь оттуда высмотреть пропавшую дочь. Видимо, не желая участвовать в надвигающихся "разборках", Иван Михайлович, в конце концов, попрощался и уехал к себе домой, оставив сына наедине с неожиданно возникшей проблемой.
Следующими удалились Олег и Татьяна — наблюдая за тем, как Таня прощается со свекровью и свёкром, Виталий изо всех сил боролся с желанием оттащить её куда-нибудь в соседнюю комнату и предупредить, чтобы она не вздумала ни в чём признаваться своему мужу…
Оставшись в обществе тёщи и тестя, он снова напрягся, но уже по другому поводу — Виталий чувствовал, что Семён Ильич хочет сказать ему что-то нелицеприятное, и не хотел, чтобы при этом были лишние свидетели. Мясников оказался прав: как только за сыном, невесткой и внуками закрылась дверь, Дзюба повернулся к нему. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
"Где Аля? — Семён Ильич смотрел тяжело, исподлобья, сдвинув брови, — Куда она ушла?"
"Понятия не имею, — поджав губы, Виталий изображал справедливую обиду, — она передо мной давно уже не отчитывается".
"Ты — муж, и не знаешь, куда могла уйти твоя жена?!" — тесть возмущённо застыл перед ним, невольно сжав в кулаки кисти рук.
"Не знаю!" — коротко ответил Виталий.
"Тебе наплевать на неё! Я давно это заметил!"
"Это ей наплевать на меня… — Виталий гневно выбросил руку в сторону сына, — И на меня, и на Мишку! Ей на всех наплевать! Вот взяла, и ушла!"
"Значит, на это были причины!"
"Да у неё одна причина — выпивка!"
Виталия искренне возмутил тон тестя, он разозлился не на шутку. Этот старый ментяра решил повесить на него всех собак?!
"Это ты виноват! — Семён Ильич буравил зятя пронзительным взглядом, — Ты! Это из-за тебя она стала алкоголичкой!"
"Я?! — в ответ зять тоже вытаращил на него глаза, — Не надо переваливать с больной головы на здоровую!"
"Это у тебя-то больная голова?! Хорошо пристроился! Да ты всю жизнь ей изломал!"
"Сеня, успокойся… — бледная Вероника Григорьевна пыталась успокоить мужа, — Лучше позвони… её нужно искать… мне кажется, что-то случилось…"