Максим бросил взгляд на часы: без пятнадцати восемь утра, – слез с кровати, прошлепал босиком по холодному полу в прихожую, снял трубку:
– Слушаю.
– Срочное задание, майор, – загундосил в трубке голос полковника Пищелко, начальника отдела; он никогда и ни с кем не здоровался. – Поднимай своих людей, Шамана тоже. Вылет в одиннадцать двадцать, то есть через три с половиной часа.
– Куда? – обалдел Максим.
– В Улан-Удэ. Все материалы получишь на аэродроме в Домодедове.
– Что случилось?
– По нашим данным, бандиты собираются похитить одного из лам Иволгинского дацана. Надо посмотреть на месте, соответствует ли информация действительности. Остальное – при передаче пакета.
Не попрощавшись, полковник отключил связь.
Максим в задумчивости положил трубку на телефон. Потом обзвонил всех членов своей команды, передал приказ собраться с вещами в аэропорту Домодедово и поспешил в ванную.
Отдел Федеральной службы безопасности, в котором он работал, официально назывался «отделом энергоинформатики», на самом деле эта структура инспектировала все пятьдесят два региона страны по выявлению экстрасенсов и ясновидящих и привлекала их к работе со спецслужбами. В каждом регионе существовал свой центр парапсихологии, в котором числились от трех до десятка экстрасенсов разного уровня, работу которых и контролировал Отдел (так его называли сотрудники между собой – просто Отдел). Главной его заботой было выявление и нейтрализация мощных экстрасенсов, работающих на криминальные структуры, так как экстрасенсы определенного уровня свободно могли выстраивать психоэнергетические программы человека таким образом, что он умирал в считаные дни. Бывали случаи, когда начинали гибнуть в автокатастрофах известные политики, не угодившие определенному преступному клану. А в Омске, к примеру, недавно участились случаи прямого зомбирования граждан, которые открывали двери своих квартир незнакомцам, а потом бежали в сбербанк, снимали с книжки деньги и передавали чужакам. Или выносили из дома все ценное. И напрочь забывали облик обокравших их людей. Группа Максима Разина занималась именно такими делами и с большим трудом вычислила экстрасенса, который оказался… учителем истории в школе, но работал на местного омского авторитета.
В принципе, все крупные российские преступные группировки имели в своем «штате» экстрасенсов. Обязанностью Отдела и было их вычисление, определение местонахождения, рода занятий и вывод из-под криминальных «крыш». Раньше Отдел больше занимался проверкой способностей «магов» и «видящих», отделяя «зерна от плевел», то есть выяснял, где настоящий талант, а где шарлатан. Разрабатывались специальные методы диагностики на клеточном, радиоизотопном, биологическом и психическом уровнях, причем как в военных лабораториях, так и в гражданских институтах. В результате были созданы приборы – пси-сканеры или биолокаторы, способные по комплексному специфическому излучению (торсионного типа) определять запас психоэнергетики человека. А потом оказалось, что экстрасенсы существуют! Вопреки мнению авторитетных академиков! И действительно умеют предвидеть многие явления природы, а также воздействовать на человека дистанционно. Началась новая эра в изучении способностей хомо сапиенс, эра выявления дар а и его использования во благо человечества. Или во вред. Причем гораздо чаще – во вред. К примеру, ЦРУ публично призналось, что потратило только на разработку методов «экстрасенсорного шпионажа» более двадцати миллионов долларов, а сколько на создание методов зомбирования – осталось тайной.
Занимались проблемами телепатии, ясновидения и прочих энергоинформационных взаимодействий и российские военные и ученые. Хотя ни они, ни американцы никогда и нигде не заявляли, что не нашли подтверждений или опровержений реальности самих явлений. За них это сделала жизнь.
Впрочем, эти вопросы майора Максима Разина не волновали. Его подразделение имело конкретные установки – отлавливать экстрасенсов, становящихся на сторону криминальных структур, и передавать их в руки спецов из других отделов ФСБ. Дальнейшая судьба «заблудших колдовских овец» не должна была его интересовать.
Стараясь не шуметь, Максим начал собираться. Но жена все же проснулась, вышла в гостиную в одной рубашке. Фигура у нее была красивая, хотя уже начала полнеть сверх меры.
– Куда это ты?
– Задание, – виновато развел он руками.
– Какое еще задание? – Жена мрачно сдвинула брови. – Сегодня же суббота, мы к маме собирались поехать.
– В одиннадцать я должен быть в Домодедове, летим в Улан-Удэ.
– Никуда ты не полетишь! Мы все собрали, договорились маме перевезти мебель, одна я не справлюсь. Сейчас позвоню твоему Пищелке и скажу, что ты полетишь в понедельник.
Максим подавил раздражение, мягко обнял Варвару за плечи:
– Ну что ты чепуху городишь, как я буду выглядеть в глазах начальства? А лететь все равно придется.
Жена стряхнула руки мужа, глаза ее зло сверкнули.
– Сам позвони! Майор ты или петух общипанный? Говорил – будем вместе, планы строил, а сам? Я тебя вижу три раза в неделю! К черту твою службу! Ненавижу! Твои сокурсники уже в полковниках ходят, а ты три года все майор и майор!
Максим покачал головой. Это была, мягко говоря, неправда, но Варе доказывать ничего не хотелось. Да и невозможно было, когда она входила в раж.
– Сколько можно терпеть? Я ничего не вижу, кроме казарм и кухни!
И это была неправда, супруги Разины часто «выходили в свет», да и в Москве имели друзей, ходили в гости и в театры, но опять же, когда Варвара начинала выставлять мужу претензии, остановить ее могло только стихийное бедствие. И случалось это все чаще и чаще.
– Ты видел мой гардероб? – В голосе жены зазвучали слезы. – Два платья и костюм! Где твоя зарплата? Что на нее можно купить? Почему ты не устроился в коммерческую структуру, как Саша Бушкович?
– Сашка твой совсем отупел и обнаглел, рабов нанял…
– Тупой не тупой, а деньги лопатой загребает! В последний раз спрашиваю: полетишь или нет? Звони полковнику!
Максим потемнел:
– Варя, ну зачем ты так?..
– Я уже двадцать шесть лет Варя! Могла бы жениха получше выбрать, а не такого безвольного урода! Короче, не позвонишь – я…
– Что?
– Уйду!
Максим проглотил все, что вертелось на языке, побросал в сумку личные вещи, обошел жену, проговорил от двери глухо:
– Приеду – поговорим.
И вышел.
– Можешь не возвращаться, козел! – донеслось из-за двери.
Он стиснул зубы, вспоминая слова соседа. Тот как-то очень осторожно намекнул, что к жене ходит некий молодой человек. Что ж, вполне возможно, Варя завела любовника, уж слишком часто она стала вести себя стервозно, нервно, срываясь на каждой мелочи, устраивая скандалы по всякому поводу и без. О чем это говорит?
О том, что прошла любовь, завяли помидоры, саркастически ответил внутренний голос. Самому уходить надо, пока не поздно.
Но ведь я ее люблю?
Любил когда-то, сейчас – вряд ли. Покопайся в душе, она ответит.
Но нельзя же так, с ходу…
Ты давно уже подошел к последней черте, найди смелость – переступи.
И что я буду делать?
Предложи ей пожить врозь какое-то время, может, образумится.
Это идея, кивнул сам себе Максим, запахнул куртку и ссыпался по лестнице вниз, разом отсекая семейные проблемы от мыслительной сферы. Жена упрекала его в безвольности, по натуре же он был решительным и твердым человеком, человеком слова.
Группа ждала его на стоянке маршрутных такси. Все четверо: старлей Гена Пашкевич по кличке Писатель, лейтенант Веня Бурков по кличке Кузьмич, Герман Райхман, капитан, кличка – Штирлиц, и «гражданское лицо на службе» Иван-Доржо Итигилов по кличке Шаман. Ему исполнилось пятьдесят восемь лет, и был он самым настоящим шаманом, получившим вдобавок ко всему медицинское образование. Его «вычислили» еще предшественники Максима из Отдела и предложили работать на службу безопасности. Итигилов согласился и с тех пор являлся сотрудником ФСБ без погон. Нюх на экстрасенсов у него наличествовал великолепный, поэтому сочетание пси-сканера с «живым биолокатором» сильно увеличивало эффективность работы группы.
– Как настроение? – поинтересовался Разин.
– Не могли послать нас в понедельник? – недовольно проговорил Пашкевич, выражая общее состояние. – Что за спешка? Никуда бы он не делся.
– Кто?
– Кого мы едем ловить.
– Это решает начальство, – резонно заметил Райхман-Штирлиц. – Мне тоже хотелось бы отдохнуть в выходные, на рыбалку собирался с друзьями.
– И мне, – хмыкнул Бурков-Кузьмич.
Максим оглядел унылые физиономии подчиненных, усмехнулся:
– Это что – бунт на корабле?
– Новый фильм из сериала «Тупой и еще тупее», – вставил слово Шаман; говорил он редко, зато метко. – Третья серия, «Восстание тупых».
Максим засмеялся:
– Не в бровь, а в глаз. Пошли на посадку, «тупые». Где порученец?
– Не видели.
Из подъехавшей маршрутки вышел мужчина в дубленке, с портфелем, подошел к группе, выдыхая облачка пара; несмотря на проглядывающее сквозь тучи солнышко, мороз стоял нешуточный, градусов под восемнадцать.
– Кого ждем?
Это был капитан Сорокин, правая рука полковника Пищелко, начальника Отдела.
– С моря погоды, – буркнул Бурков.
– Разрешаю вылет, господа-товарищи. – Капитан пожал руки сослуживцам, вытащил из портфеля пакет. – Ознакомитесь с заданием в самолете. Вот билеты и документы.
В руки Максима перешел еще один пакет.
– В Улан-Удэ вас встретит наш человек, местный чекист, устроит в гостиницу и поможет с транспортом. Вопросы есть?
– Есть, – сказал Кузьмич. – Дубленка на тебе государственная или на свои кровные купил?
Брови Сорокина полезли на лоб.
– На свои кровные. А что?
– Богато живешь, капитан. – Лейтенант посмотрел на приятелей. – Может, проверим его приборчиком? Вдруг он на мафию работает?
Сорокин сделал официальное лицо, повернулся к Разину:
– У вас есть вопросы, Максим Аверьянович?
– Он пошутил, – сказал Максим с улыбкой, взглядом одергивая подчиненного. – У него было тяжелое детство, беспризорное, потом детдом и служба. Уж ты его прости, Владимир Борисыч. Не любит наш Кузьмич богатеньких, бзик у него такой.
– Хрен вас поймешь, – пробурчал Сорокин, отходя, – когда вы шутите, когда нет.
Помолчали, глядя ему вслед.
Потом Максим свел брови в линию, глянул на старшего лейтенанта:
– Чего привязался к человеку со своими глупостями? При чем тут его дубленка?
Кузьмич шмыгнул носом:
– Я и сам не знаю. Не люблю я его, однако, холеный он какой-то, недобрый, да и одевается с подчеркнутым шиком.
– Хорошо одеваться – еще не значит – быть дураком. А Борисыч не дурак.
– Откуда у него башли на дубленки и фраки? Машину купил недавно – новенький FX-45. Где заработал? На капитанскую зарплату такую тачку не купишь.
– Это не наше дело.
– Может, и не наше. А богатеньких я и в самом деле не переношу, особенно тех, кто добывает деньги неправедным путем. Я читал, что у нас, в России, десять процентов населения – богачи, а концентрируют они в своих шаловливых ручках сорок процентов всех доходов населения. Как прикажете к ним относиться?
– Не все богатые нажили свой капитал неправедным путем, – подал голос Райхман. – И среди них попадаются нормальные люди, предприниматели и творческие личности. Я знаком с некоторыми крутыми бизнесменами и могу подтвердить: они очень ответственные люди и очень много работают.
– Каким же чудом они разбогатели?
– Не чудом, просто оказались в нужное время в нужном месте. Будь вы на их месте, вы бы тоже воспользовались моментом.
– Я слеплен из другого теста. Твои приятели наверняка уклоняются от уплаты налогов.
– Вот и нет, им это не нужно.
– Ты проверял?
– Отставить базар! – рассердился Максим. – Философы доморощенные! На посадку!
Пряча лица от ветра, группа направилась к зданию аэропорта.
Взлетели точно по расписанию и прилетели в Улан-Удэ тоже по расписанию – в шесть часов вечера по местному времени.
В столице Бурятии было теплее, всего минус шесть, но тоже шел снег.
Разомлевшую в самолете группу встречала симпатичная девушка в черной меховой шубке, усадила в «Баргузин» и отвезла в гостиницу «Майдари», где все и поселились.
За время полета Разин ознакомился с переданными Сорокиным материалами и знал, что предстоит делать его команде.
Местный криминалитет, как оказалось, имел «крышу» в лице главы городского УВД Льва Вайсмана, поэтому обращаться к милиции за помощью не стоило. С подачи того же Вайсмана «братки» выкрали из Иволгинского дацана одного из молодых монахов, сильного экстрасенса, судя по наблюдениям чекистов, и заставили работать на структуру. Теперь надо было вычислить его местонахождение, освободить и перевезти в Москву.
Простой задачу назвать было трудно, так как зима сильно осложняла маневры группы, к тому же монаха наверняка охраняли по высшему разряду, как президента, уж очень большую выгоду сулило применение его способностей бандитам. Во всяком случае, именно с его помощью местная мафия устранила соперников с юга и расставила на руководящие посты в республике своих людей.
– То, что они задавили кавказцев, это хорошо, – сказал Пашкевич-Писатель, – но то, что их «крышует» милиция, это плохо.
– Нам эти нюансы до лампочки, – сказал Кузьмич. – Важно другое: эта связь добавляет проблем.
– Ничего не до лампочки, – возмутился Пашкевич. – За державу обидно! За коллег, переметнувшихся на сторону бандитов.
– Какие они тебе коллеги, – проворчал Райхман-Штирлиц, чем-то и в самом деле похожий на артиста Тихонова, сыгравшего Штирлица в фильме «Семнадцать мгновений весны». – Коллеги остались на этой стороне, а на ту переметнулись предатели.
– Давайте о деле, – остановил спор Максим. – У кого какие соображения?
Ответом ему было молчание.
В самолете так никто ничего и не предложил. В гостинице же нашлись соображения у девушки-проводника – ее звали Еленой Вышинской, оказавшейся капитаном УФСБ Улан-Удэ, и у Шамана.
Шаман, то есть Иван-Доржо Итигилов, или, как его чаще называли члены группы, – Ваня Дрожжевич, бурят по национальности, говорил мало, знал много, поэтому его советы всегда были конкретны и практичны.
– Я схожу в дацан, – сказал он бесстрастно, щуря и без того узкие глаза; по-русски Ваня Дрожжевич говорил чисто, но его выдавал характерный горловой «акцент». – Поговорю с настоятелем. Все узнаю. Потом обсудим.
– Отлично! – кивнул Максим. – Настоятель и монахи должны знать обстоятельства дела и могут подсказать путь.
– А я выдам вам всю информацию о передвижении и о встречах генерала УВД Вайсмана, – добавила Вышинская. – Мы давно следим за его деятельностью, вычисляем связи, которые тянутся аж на самый верх, в Москву. Возможно, это даст вам шанс найти адрес, по которому мафиози прячут монаха.
– Если вы знаете о его связях с бандитами, – проворчал Бурков, – почему не берете с поличным?
– Не знаю, – смутилась Вышинская, – я только координатор по оперативно-разыскной работе, делом Вайсмана занимается отдел по борьбе с коррупцией…
– Если уж занялись этим «оборотнем», – хмыкнул Пашкевич, – то доведут до финала.
– Оптимист ты, Писатель. Сколько таких дел открывалось за последние годы и тут же закрывалось по указке сверху? Генералов вообще, по-моему, не судят, всегда спускают их дела на тормозах.
– Не всегда.
Вышинская с интересом посмотрела на спорщиков, и Максим, пряча досаду, сказал с усмешкой:
– Не слушайте этих теоретиков, капитан, они спорят просто от безделья. Когда вы снабдите нас данными «наружки»?
– Завтра утром.
– Вот с утра и начнем работать, – решил Разин. – Дискуссий не начинать, всем спать. Писатель, проводи хозяйку.
– Не надо, я сама доберусь. Спокойной ночи.
Вышинская ушла.
Поворчав, группа разошлась по номерам.
Наутро, после раннего визита симпатичной представительницы УФСБ, разделились на два отряда: Писатель, Штирлиц и Кузьмич отправились изучать видеопленку наблюдений за главными действующими лицами местной «элиты», а также местность, Разин же поехал с Шаманом в Иволгинский дацан. Вышинская сдержала обещание, и группе были приданы два автомобиля: микроавтобус «Баргузин» и новенькая «КИА Брабус». Водителями машин были сотрудники Управления, что упрощало контакты с местной патрульно-постовой службой в случае каких-либо осложнений.
«Брабус» выехал на Кяхтинское шоссе.
Иволгинский дацан – монастырь по-русски, располагался в тридцати километрах от города, дорога была очищена от снега, тучи разошлись, выглянуло солнце, и снежная равнина по обеим сторонам шоссе заискрилась россыпями драгоценных камней. Настроение Максима слегка поднялось, хотя он помнил размолвку с женой и особого повода радоваться жизни не имел.
– Летом здесь красиво, – кивнул на пейзаж Иван-Доржо. – Ты не бывал на Майдари-хурале?
– Нет, – качнул головой Максим. – Что за праздник?
– По буддистским верованиям в будущем, по окончании кальпы, в наш мир снизойдет новый Будда – Майдари, чтобы принести обновленное учение. Майдари-хурал – это символическая встреча нового Будды.
– Интересно было бы посмотреть.
– Я был много раз. Красивое зрелище, торжественное, особенно шествие. Впереди идет монах, окропляет дорогу освященной водой из ритуального сосуда, за ним ламы с благовониями, служители в красно-бордовых бонго и в желтых шапках, следящие за порядком и соблюдением правил церемонии, и монахи, тянущие колесницу. Послушники держат жалцаны…