— Нет, не моя, — согласилась я с ним и поднялась, чтобы уйти. Мне ясно дали понять, что больше разговаривать со мной не желают. А допрашивать их я не имела никакого права.
Я миновала бассейн и подошла к дому сторожа. Дверь была открыта настежь. Ключи от въездных ворот на столе. Санька, понятное дело, пропал и след. Поскольку расспрашивать мне было некого, просто осмотрела комнату. Диван, письменный стол у окна, шкаф у стенки, тумбочка. Пара стульев. Есть в этом доме еще и кухня, но туда я даже не заглянула.
Я вышла на улицу и хотела уже покинуть негостеприимное поместье, но вспомнила еще об одном. Лопата так и стоит у стенки. Там, где Санек ее и оставил вчера днем. Я обследовала территорию и легко нашла место, где он копал. Некоторое время я ковырялась в земле и убедилась, что ничего там нет.
«Может, он, наоборот, что-то выкапывал?» — поставила я вопрос по-другому. Такой вариант мне нравился больше.
«Киреевскую расписку? — продолжала я размышлять на ту же тему. — Которую должен был отдать тому человеку, с кем ночью разговаривал в парке. Тогда почему не отдал?»
Я прислонила лопату к дереву и пошла к гаражу. Он также был открыт. Вернее, ключ торчал прямо в скважине.
Я открыла дверь, на всякий случай огляделась. А вдруг Санек с ломом притаился? С него, пожалуй, станется!
Выгнав машину, я вновь затворила зеленые створки металлических ворот. Словом, все оставила так же, как и было до моего появления.
Новый день выдался облачным, и в воздухе ощутимо пахло дождем. Совсем под стать моему настроению…
* * *«Итак, что же мы имеем?» — спрашивала я себя, потягивая ароматный кофе.
Что-что, а кофе здесь готовить умеют. Кроме кофе, Марина приготовила мне двойную порцию пельменей, но с ней я разделалась в одночасье — после ночного лазанья по кустам голод меня прошиб просто волчий. И самое обидное, что домой мне идти сейчас никак не хотелось. Друг юности моей тетушки еще не уехал, а я была не в том настроении, чтобы общаться с типом вроде него. Нервы на пределе. Не дай бог, взорвусь! Потом сама себе в жизни не прощу. Потому, с тоской посмотрев на окна собственного дома, и подкатила к «Веселому огоньку» — так называется это заведение.
Я сделала еще глоток и потянулась к пачке. Закурила и вновь посмотрела в окно.
Если принять за основу то, что Катя не убивала господина Киреева, тогда возникает вопрос — кто мог это сделать? Да любой из тех троих, кто оставался в поместье, кроме меня и Кэт: Лада, Антон, сторож.
«Плюс еще четвертая, — поправилась я, — та женщина, что приезжала среди ночи. Подтверждение тому — их странный разговор! Из того обрывка, что я невольно подслушала, совершенно ясно, что Санек должен был спереть для другого человека что-то из сейфа Киреева. Что? Расписку, про которую мне говорил Андрей Викторович?»
Стоп! Незадача! Нарушается хронологическая последовательность. Разговор-то ты слышала, но убили Киреева уже после него!
«Почему ты так решила?» — Я перевела взгляд на кончик своей сигареты.
«Да ясно как белый день! Сейф вскрыли до убийства. Иначе как бы у убийцы в руках оказался пистолет Киреева? А неизвестная явно сама не открывала сейф, иначе зачем бы ей пытать Санька?»
Сделав этот глобальный вывод, я глянула на пустую чашку. Голова после вчерашнего выпивона и последующей бессонной ночи была чугунная, и мысли ворочались с трудом. Одной чашки оказалось маловато, чтобы привести себя в нормальное состояние. Марина поняла мой взгляд и подошла к столику.
— Сделай еще кофе, — попросила я ее. — Покрепче, пожалуйста.
— Двойной?
— Можно даже тройной, — усмехнулась я в ответ. Но, глядя на мои покрасневшие глаза и взъерошенную прическу, официантка не восприняла мою просьбу как шутку. Через пять минут я получила свою чашку и по вкусу определила, что кофе по насыщенности действительно близок к тройной порции.
Но сейчас мне чем крепче, тем лучше.
Я продолжала разгадывать шараду.
«Итак, Санек своей заказчице, скорее всего, наврал», — пыталась я подцепить последнюю мысль.
И неожиданно до меня дошло, что совершенно не важно, наврал Санек или нет. Нет, может, как частность эта деталь важна. Но в целом из их разговора следует, что неизвестной женщине, собственно, и незачем было идти самой в особняк. Рисковать, чтобы быть застуканной хозяевами, одним или вторым, лезть в сейф — зачем?! Зачем, если она платила за это сторожу!
«Н-да! А вдруг?..»
«Да как ты себе это представляешь?» — задала я себе вопрос.
После второй чашки мысли в голове бегали живее, и воображение сразу нарисовало абстрактную фигурку в коридоре второго этажа. Вот она идет, останавливается…
Стоп!
«Ни один человек не полезет воровать в комнату, если в открытую дверь выбивается полоска света. Становится ясно как белый день, что там кто-то есть!»
Ну что, опять тупик?
«Не полезет, если только… если только кто-то не подсказал, что хозяин вдрабадан пьяный и его пушкой не разбудить!»
Правильно! Санек впускал женщину, он и подсказал ей.
«Хотя это не факт, что убийца посторонний. Просто так выгоднее думать!»
Я закончила с кофе и заодно с мыслями об участи бедолаги Киреева.
Голых теорий не люблю — не моя стихия! И поэтому, когда я оторвалась наконец от стула и попрощалась с Мариной и Леней, душа настоятельно потребовала действия.
«Итак, с чего начнем?» — встал вопрос ребром, едва я оказалась за дверью «Веселого огонька».
Начать пришлось с того, что на рекордной скорости я помчалась к своему «фольксу». Дело в том, что как только я оказалась на улице, в небе жутко ухнуло. Не пугайтесь! Никакого криминала — обычный гром! Просто следом за этим звуком небо обрушило на грешную землю поток воды, и, чтобы не проникнуть до нитки, пришлось спасаться бегством.
Лишь забравшись на водительское место в свое авто, я подумала, что холодный душ, в общем-то, мне как раз и не помешал бы. Решительно выжала сцепление и включила скорость.
«А нужно ли твое участие в расследовании самой Кате? Что ж, в одном ты можешь быть уверена, что этим ей не навредишь!»
Под «ей» подразумевалась, конечно, дочь Киреевых. На остальных обитателей славного домика в Волжских Заводях мне было наплевать.
Действовал ли убийца с тонким расчетом или же, наоборот, спонтанно, под давлением обстоятельств? Скорее всего, второе. После прекращения действия клофелина Андрей Викторович внезапно очнулся и застукал его (или ее) за неприятным занятием. Убийца выстрелил…
Потом, чтобы не быть застигнутым с поличным, пришлось бежать. А пистолет бросить тут же на пол, поскольку в коридоре можно было наткнуться на кого-то другого. На меня, например. Или на ту же Катю.
Условия для совершения преступления, прямо скажем, не из лучших. На что надеялся (или надеялась) убийца? Наверное, ни на что — просто не было другого выхода.
И вдруг случается чудо: помогает Катя! Тем, что нежданно-негаданно хватает в свои ручонки ствол. И убийца тут же прячется за детской спиной!
Поэтому он мне заранее омерзителен.
* * *Начать я решила с самого простого: выяснить наконец, чем же занимался Андрей Викторович. Что за долларовая скважина у него была на самом деле? Что собой представляет фирма «Данко»? В общем, все, что связано с деятельностью покойного.
Для этого существовало несколько путей. Один из них, самый тяжелый, на мой взгляд, — это через справочные службы выяснить адрес офиса, затем приехать туда и попытаться завести с кем-нибудь знакомство. Именно так я и поступила бы лет пять назад, в самом начале своей частной практики на тарасовских улицах. Но сейчас… Простите, я уже заматерела!
Информация о людях, сколько-нибудь значимых в жизни тарасовского общества, бывает мне порой весьма необходима. И не обязательно это член правительства или депутат областной думы. Это может быть и известный уголовный авторитет, и крупный бизнесмен. Человек, чье имя на слуху. Или же, наоборот, неизвестно широкой публике, но знающие люди сразу скажут, что реально этот субъект может сделать о-о-очень многое!
Кроме категории значимых людей, о которой зашла речь, есть другая, неизменно ей сопутствующая. Это те, что знают все о людях. Тех, которые в свою очередь что-то могут! Вот так сложно и запутанно, зато очень верно по существу!
К одному из таких «знатоков» я сейчас и направляюсь.
Семен Матвеевич Коган — очень занимательная личность. Начиная с внешности.
Представьте себе невысокого кругленького еврея под шестьдесят, с вечной скептической улыбкой на лице и живыми выразительными глазами. Это — Коган.
В золотое социалистическое время Семен Матвеевич жил весьма недурственно, причем никогда не занимал высоких должностей. А уж если быть совсем точной, то должность он занимал лишь одну — товаровед. Товароведом Семен Матвеевич был не простым. Вернее сказать, место, где он работал, было не простым. Тогда в разговоре подобные учреждения называли «блатными». Еще бы — «Тарасовоблторг»!
Главное, что требовалось от Семена Матвеевича, — это знать.
Знать, что в магазин к Федору Львовичу привезли четыре польские «стенки». А у Артура Гарибяна появились югославские костюмы. А вот у Якова Лукича скоро день рождения, и ему как раз нужно…
Коган имел исключительно важную особенность появляться всегда вовремя и всегда кстати. И всегда с тем, что нужно человеку, к которому он пришел.
Кстати, он был первым, кто рассказал мне анекдот про «нового русского» и старого еврея. Было это так.
Мы спорили о первоначальном накоплении капитала и — как следствие этого — разворовывании страны.
— Женя, вы еще слишком молоды и, простите, наивны! — со спокойной мудростью глядя на меня, заметил тогда Семен Матвеевич. — Все давно поделено! Поделено еще в то время, когда я был молод. «Новые русские», «новые русские». Ха! Женя, хотите анекдот?
— Конечно, хочу, — ответила я недолго думая.
— Так вот, приходит «новый русский» к старому еврею и говорит: «Папа, одолжи мне денег!»
К этому человеку я сейчас и ехала. Остановилась у Крытого рынка и нырнула в ливень. Купила букет цветов для его жены и бутылку водки для нас с ним. В этом вопросе хозяин тоже оригинал: никаких тебе сухих вин, коньяков — только водка!
Потом вновь лавина водных струй — и я в машине. Закурила сигарету и достала сотовый. В голове мелькнула умная, но не своевременная мысль: сначала нужно было позвонить Когану, а уж затем нырять под дождь. Вдруг его нет дома? Но Семен Матвеевич находился дома и ждал меня. Коган всегда ждет. Еще ни разу я не слышала от этого человека, что ты не вовремя и он занят. Для гостей Семен Матвеевич всегда свободен. Конечно, в три часа ночи я ему ни разу не звонила, а в дневное время — всегда пожалуйста!
Моя машина, как та амфибия, выплыла навстречу потоку воды. «Дворники» работали так энергично, словно я могла выписать им премию. Небо периодически напоминало о себе раскатами грома.
Плыла не только я одна — плыл весь город. Ливень был такой, что струй дождя даже не видно — все сливалось в единый фон белесого цвета.
Я знала, что такое буйство не может быть продолжительным. Правда, сверху еще пару раз шарахнуло, словно молотком по жестяной крыше. В назидание нам, грешным. Чтобы помнили о вечности. Затем водяная стена стала распадаться на отдельные струи. Равномерный клекот от падающих капель сменился шелестом, затем постепенно стал стихать.
Когда я подъехала к дому Семена Матвеевича, туча выжимала из себя жалкие остатки. Посидела в машине еще пару минут, и дождь совсем сошел на нет.
«Ну не дура ли? Нужно было лезть?!»
Дура не потому, что купила розы и водку — к Семену Матвеевичу с пустыми руками ходить не принято. Не поймет. Дура потому, что можно было подождать минут двадцать, пока дождь закончится.
«Ладно, что уже теперь!» — отмахнулась я от очевидного факта и подошла к подъездной двери. Пока вспоминала код, рядом оказалась женщина. Она торопливо сложила зонтик и набрала номер. На меня она и не посмотрела.
Семен Матвеевич был такой же, как и всегда, — в меру приветливый, в меру заинтересованный.
— Рая, тебе цветы! — объявил он, пока я снимала кроссовки.
Хозяйку увидеть мне не удалось, я только краем уха слышала ее голос. Но меня нисколько это не огорчило — голова была занята совершенно другим. Семен Матвеевич все прекрасно понял и осторожно подтолкнул меня в сторону комнаты, служившей ему кабинетом.
Он оставил меня сидеть в кресле, а сам вновь ненадолго исчез и вернулся с двумя тарелками в руках. На них — сыр, колбаса, хлеб. Выпивка у нас планировалась чисто символическая, потому большого внимания закуске хозяин дома не уделил.
— Ну, чему обязан пожилой человек вашим визитом? — Коган наконец налил в малюсенькие рюмки производную спирта и воды.
Первым делом мы выпили, затем закусили. И только тогда я перешла к делу, ради которого приехала:
— Киреев Андрей Викторович.
— Хм, это тот, с которым этой ночью произошел, хм… несчастный случай?
Коган не случайно делал небольшие паузы между словами. Это смягчало фразу, но передавало точный смысл произошедшего. Я поразилась другому — насколько быстро распространилась информация. Хотя в отношении Когана удивляться излишне — ведь человек живет этим.
— Да, тот самый.
— Да-а!.. Чего человеку не хватало?
— А ему чего-то не хватало? — сразу же поинтересовалась я.
— В определенной среде ходили упорные слухи о том, что Андрея Викторовича последнее время одолевали неприятности. Неприятности… и крупные денежные затраты на их улаживание.
— Даже так? — изогнула я дугой бровь, выказывая тем самым немой вопрос.
— Слухи, слухи! — развел руками Семен Матвеевич. В его глазах читалось недосказанное: «Женечка, большего я вам не скажу! Потому и живу на свете шестой десяток лет, что знаю: это говорить можно, а это — нельзя!»
— Ладно, бог с ними, с его неприятностями. А вот насчет поместья и его совладельца?..
— Ах! — На лице Семена Матвеевича появилось мечтательное выражение. — Сказка! Вы там, я полагаю, уже побывали?
— Да, была, — не стала я скрывать очевидный факт.
— Вершинин Антон Валентинович сам проектировал это чудо…
«Надо же! — мысленно поставила я себе двойку. — Пинкертон новоявленный! Не могла распознать тарасовскую знаменитость! Фамилию, видите ли, тебе назвать забыли!»
Тут я спохватилась, что не слушаю Когана, и поспешила переключиться на него.
— …так вот, — продолжал он, — денег у него самого в то время не хватило бы на подобное строительство…
— В то время?.. — перебила я Семена Матвеевича, нисколько не смущаясь этого. Это — обычная наша практика делового общения: ему незачем повторять то, что я и так знаю, а мне — слушать. Время — деньги. Кстати, не только в переносном смысле, но и в самом прямом. Потому, что, кроме цветов и водки, в зависимости от того, сколько продлится наша беседа, предполагается еще и конечная сумма оплаты разговора.
— В то время — да. Это сейчас у Вершинина налажено дело за рубежом и он такой же дворец может легко построить, скажем, где-то в Италии или во Флориде.
Я кивнула. Вопрос о пятидесяти тысячах долларов, которые Антон якобы занял у своего друга и не мог отдать, вертелся на языке, но я его не озвучила. Решила, что в силах обмозговать это самостоятельно.
— Фирма «Данко», которой руководит Киреев, — выдала я следующее направление.
— Руководит и владеет! — уточнил мой информатор, значительно тыча пальцем вверх.
— Значит, дела в фирме обстоят не блестяще… — задумчиво потянула я. На этот раз перебил меня сам Коган:
— Я этого не говорил! Я сказал: есть слух, что у господина Киреева неприятности. Личные! Это вовсе не означает, что его бизнес стал вянуть.
— А чем он занимается?
— Газ.
— Понятно. А я думала, что знаю всех «газовиков».
— Ну, газ не совсем в том понимании! Не труба с газом. Оборудование, промышленное и бытовое, сопутствующие товары.
— Все равно круто, — думая над услышанным, заметила я негромко.
«Пока хватит!» — поставила я точку в нашем общении.
— Сколько я вам должна?
— Ну, с учетом того, что я вам ничего особенного не сказал… Женя, можно предложить вам бартер? — наконец проговорил Коган.
Что ж, я понимала его стремление узнать подробнее о событиях минувшей ночи в поместье на Волжских Заводях из первых рук. Что может быть дороже информации, полученной из первоисточника?! В рукаве у меня появился своего рода козырный туз, но вытаскивать его на свет божий я пока не спешила.
— Можете, Семен Матвеевич, — улыбнулась я одними уголками губ. — Только, кроме самой общей информации, пока я вам ничего сказать не могу!
Слово «пока» я выделила, тем самым указывая на возможное развитие событий. Семен Матвеевич понял меня правильно.
— Ну, давайте тогда денежные расчеты оставим на потом. Возможно, вы еще заглянете ко мне?
— Вполне возможно, — подтвердила я правильность его догадки. — Ну, а то, что там произошло…
Скупо, казенным языком я изложила официальную версию. Изложила быстро, буквально в паре предложений.
Коган внимательно слушал, впитывая буквально каждое мое слово. Но нового я ему, скорее всего, ничего не сообщила. Еще не пришло время, Семен Матвеевич, для откровений! Он это тоже понимал, потому не задал ни единого вопроса.
Умытая улица встретила меня остатками былого водяного изобилия, от потоков остались только тоненькие ручейки. Солнце сияло, словно радуясь всему происходящему.
Я села за руль и вновь вернулась к тому же вопросу, что и до визита к Когану, — а что, собственно, делать дальше?
Прежде всего решила систематизировать всю накопившуюся информацию.
Размышления привели меня к следующему выводу. Покойный Киреев что-то прятал в сейфе на даче. Расписка — это, скорее всего, только для меня. Это самое «что-то», что должно подстегнуть интерес у определенных людей или человека. Меня взяли… например, в качестве постороннего свидетеля, для чего-то нужного Кирееву. Итак, он собирался устроить скандал Антону, и ему помешали сначала его жена, потом — его же дочь. Чего он мог добиться?