Боги наносили друг другу стремительные хлесткие удары. У них под ногами хрустели куски штукатурки, битый камень, обломки деревянных скамеек. Колонны, невзначай задетые их лапами, покрывались паутиной трещин. Люди жались вдоль стен, кто-то пытался пробраться к выходу. Мать Вария Клазиния, растеряв утонченный лоск придворной дамы, пронзительно визжала. Внезапно змеиная голова Нэрренират метнулась к женщине и перекусила ей шею, а в следующее мгновение вновь впилась зубами в запястье Ицналуана.
«Как же она управляет сразу всеми восьмью конечностями, двумя головами и хвостом?» – подумал забившийся в нишу для подсудимых адвокат.
За шиворот ему упал кусок штукатурки. Здание содрогалось.
– Мы больше не контролируем ситуацию! – крикнул старший судья. – Выпускайте Карминатоса!
Маг, спрятавшийся за судейским возвышением, наполовину прокричал, наполовину пропел длинное заунывное заклинание.
Одна из колонн, разбитая могучим хвостом Ицналуана, разлетелась на куски.
– Романа, давайте наружу! – оглянулся на клиентку Парлус. – Здесь опасно!
Прижавшись к стене, оцепенев, Романа смотрела на драку.
– Пошли! – Чиновник Департамента Жертвоприношений схватил ее за руку и потянул к выходу. – Живо!
Он действительно хотел спасти ее (пусть не ради нее самой, а ради благоволения Нэрренират, ради эскалаторов, ради своей карьеры), но девушка вырвалась и отскочила. Ицналуан, благоразумно сузивший уцелевший глаз до размеров щелки, взмахнул лапой, стремясь зацепить ее, однако Нэрренират блокировала удар шипастым предплечьем и одновременно мягким толчком, на секунду втянув когти, отшвырнула Роману в сторону. Теперь девушка находилась слишком далеко от Парлуса и чиновника, те не могли до нее добраться.
Круглая гранитная плита в центре зала приподнялась, из отверстия высунулась покрытая синей чешуей морда. С лязгающих клыков капала пена. Следом за мордой показалась толстая шея, окруженная костяным воротником. Сообразив, кто это лезет из подвала, адвокат слегка опешил.
– Что делать? – пихнул его в бок чиновник. – Проклятая девчонка… Если мы не утрясем этот вопрос, с меня спросят!
– Романа, спасайтесь! – закричал Парлус. – Выбирайтесь отсюда и бегите к ближайшей станции рельсовой дороги!
В воздухе клубилась пыль, он закашлялся.
Кружась в своей жуткой пляске, боги подсекли еще одну колонну. Та рухнула, придавив крышку люка, и Карминатос – или кем еще было это существо – оказался в ловушке. Щель была слишком мала, чтобы целиком протиснуться наружу, а растопыренный костяной воротник не позволял ему втянуть голову внутрь. Ицналуан наступил ему на нос, он негодующе зафырчал.
– Бог справедливости, угомони их! – торжественно воззвал маг, выглянув из-за судейского возвышения.
Карминатос находился в незавидном положении собаки, застрявшей под воротами. Освободиться он не мог, и ему оставалось только хватать дерущихся зубами за ноги, когда те оказывались в пределах досягаемости. Что он и делал.
Упали еще две колонны. Вслед за ними обвалилась часть потолка. Парлус начал перемещаться к выходу вдоль стены. Хорошо, если Романа последует его совету…
Наконец-то Карминатосу удалось сбросить с себя каменную плиту и колонну! Из отверстия в полу выскользнуло большое чешуйчатое серо-синее тело. Может, когда-то в прошлом это существо и было богом справедливости, но сейчас, после длительного заточения в подвале, оно хотело только одного: подраться.
Рычание богов, крики и стоны людей, грохот рушащихся конструктивных элементов – все смешалось в одну несусветную какофонию. Адвокат бросился к спасительному проему, еле видимому сквозь пылевую завесу. Повезло, он успел выскочить.
На проспекте Неумолимой Длани собралась толпа. Здание Храма Правосудия тряслось и вздрагивало. Из-под арки выбегали люди, их одежда была испачкана пылью, кровью и штукатуркой. Вот Храм в последний раз содрогнулся – и его стены начали с грохотом оседать, рассыпаясь на куски. Толпа отхлынула.
Драка между тем продолжалась. Божества сцепились, как разъяренные коты. Этот чудовищный клубок выкатился из развалин на опоясывающую террасу и покатился вниз по ступенькам, давя людей, не успевших убраться с дороги.
Небо потемнело. Засверкали, сплетаясь, ветвистые молнии: все трое пустили в ход свою магию.
Парлус ощутил, что лоб у него влажный и по виску сбегает теплая струйка. Потрогал, взглянул на пальцы: кровь. Кирпич или обломок камня, а он и не заметил…
На месте Храма Правосудия, который испокон веков считался в Панадаре символом незыблемости и постоянства, громоздились руины. Шум стих, небо постепенно приобретало естественную сиреневую окраску: боги либо переместились в иное измерение, либо продолжали выяснять отношения, не обременяя себя телесными оболочками.
Повернувшись, адвокат побрел, пошатываясь, по проспекту. Прежде всего – к целителю, негоже человеку его профессии ходить с разбитой головой!
– Не желаете паланкин, господин?
С помощью неловкого раба Парлус забрался в наемный паланкин. Назвал адрес. Вот теперь голова заболела… Но это мелочи, ибо его мучил куда более существенный вопрос: должен он считать этот процесс проигранным или выигранным?
Глава 14
Закутавшись в плащ, Шертон неподвижно стоял у стены многоэтажного казенного здания, опоясанного колоннадой, и прислушивался к разговору должностных лиц из Департамента Жертвоприношений, расположившихся чуть поодаль.
– Ее тела там нет. Все разгребли, больше негде искать. Видимо, Нэрренират ее забрала.
– Но эскалаторы не работают! А Нэрренират в ярости, даже больше, чем до сих пор. Ее невозможно умиротворить.
– Значит, девчонку сожрал Ицналуан. Чтоб этих Фоймусов…
– Ну-ну, не стоит…
– А вы не знаете? Фоймус лишен полномочий и неприкосновенности и выведен из состава Палаты. Кое-кто долго ждал такого шанса… Фоймусу грозит суд, изгнание и конфискация имущества.
– Вряд ли. Это не пройдет.
– В счет возмещения ущерба, нанесенного государству разрушением Храма Правосудия. С такой формулировкой пройдет. Ведь это его супруга призвала Ицналуана!
– Однако Мервон и Золиний теперь наберут силу, раньше Фоймус зажимал их.
– Это да…
Чиновники перешли на таинственный шепот. Не замеченный ими Шертон скользнул в сторону.
В воздухе висел целый рой шарообразных магических светильников, рассеивающих ночную тьму. Вокруг руин копошились, как муравьи, темные фигурки рабов. Маги, тоже принимавшие участие в аварийных работах, устроились на богато украшенной платформе с креслами, которая парила над руинами. Середину проспекта Неумолимой Длани загромоздили кучи обломков и строительного мусора.
Работы по разборке завала продолжались четверо суток. Если б не магия, на это дело ушло бы несколько месяцев.
…В тот день, когда Роману судили, Шертон с утра занял свой пост на крыше семиэтажного жилого дома и долго ждал. Около полудня издали донесся грохот, небо потемнело и приобрело странный багровый оттенок, над крышами заблистали магические молнии. Лепестки чаш-ловушек на башнях беспокойно задвигались. Вскоре эти явления сошли на нет, вновь сменившись обычным сиреневым полднем. А Шертон продолжал ждать, он проторчал в засаде до сумерек.
Спускаясь впотьмах на улицу, он тщетно пытался угадать, в чем дело: нанятый им адвокат выиграл процесс, или суд не уложился в один день?
Парлус ждал его в своей конторе. С забинтованной головой, с остатками почти рассосавшегося синяка под глазом. Отдельные участки кожи на его загорелых руках и лице выделялись нежно-розовыми пятнами: так выглядят места, недавно исцеленные.
– Кто это вас? – нахмурился Шертон. – Люди Клазиниев и Фоймусов?
– Так я и думал, что с первого раза не угадаете! – криво усмехнулся адвокат.
В течение последующих четырех дней Шертон почти безотлучно дежурил возле развалин Храма Правосудия. Тут постоянно присутствовала большая группа чиновников из Департамента Жертвоприношений – они походили на стаю псов, подстерегающих добычу. Несмотря на свою антипатию к ним, Шертон сейчас видел в них отчасти союзников. В окрестностях также слонялись некие личности, слишком мускулистые и тренированные для обыкновенных зевак. Их рассеянный вид мог обмануть неискушенного наблюдателя, но не Шертона. Наемники Клазиниев и Фоймусов. Видимо, чиновники их тоже заметили и сделали выводы, потому что вокруг руин поставили оцепление из стражников и магов-учеников.
Теперь оцепление сняли, чиновники пошли прочь, продолжая тихо переговариваться. Все. Завал разобран, спасательные работы завершены.
Платформа с магами медленно поплыла над улицей. Свисающая позолоченная бахрома поблескивала в свете фонарей.
Мимо Шертона прошли двое рабов с носилками, вывалили битый камень в дальнюю, самую маленькую кучу и потащились обратно.
Мимо Шертона прошли двое рабов с носилками, вывалили битый камень в дальнюю, самую маленькую кучу и потащились обратно.
Запахнув плащ, надвинув поглубже капюшон, Шертон нырнул в неосвещенный боковой переулок. Если Романа до сих пор жива, искать ее надо в Нижнем Городе.
Ректор был недоволен Арсением: друг занимается, мягко говоря, не тем, ради чего его сюда пригласили! Он даже не посочувствовал ректору после случившейся в университете некрасивой истории с убийством. Наоборот, высказался в том роде, что, мол, если ты не хочешь разделаться с насущной проблемой, она рано или поздно сама с тобой разделается. Ну какие там проблемы, ведь ему уже объясняли, что в Императорском университете свои традиции, освященные минувшими веками, и не нам их ломать… Не понимает!
– Эта самая первокурсница, как ты ее зовешь… Регина?.. Ромея?.. А-а, все одно, между девчонками никакой разницы… Так вот, Арсений, она патологический преступный тип, есть такие, – попытался вразумить друга профессор Ламсеарий. – И ничего тут не попишешь! Десять человек ни за что убила.
– Двоих, – занудно уточнил Арсений.
– Ну да, двоих, – поморщился ректор. – Ох, все в голове запуталось… Это же это, как его… Патология!
– Венцлав, ты будешь очень шокирован, если я признаюсь, что сделал бы на ее месте то же самое? – суховато усмехнулся Шертон.
– Ну, ты сравнишь… – пробормотал тот обескураженно. – Ты другое дело, не сравнивай! А девчонка должна быть как девчонка, понял? С тобой ясное дело… От тебя, Арсений, никто и не ждет ничего другого!
Сейчас Арсений целыми днями где-то пропадал, словно совсем позабыл о старой дружбе. Ректор велел трем смышленым рабам следить за ним, да разве ж за ним уследишь! Для острастки он прописал рабам, не справившимся с поручением, порку, а сам начал думать, как бы ему с Арсением сладить.
Вот-вот вернутся контрабандисты, которые увезли в Одичалые Миры Тубмона, и надо устроить так, чтобы Шертон не девчонку свою искал, а отправился за шкатулкой. После долгих размышлений в затуманенном лекарствами сознании ректора зародился план. Очень хороший план. Должно сработать.
Титус поправлялся. Его левый глаз по-прежнему видел хуже правого, левая щека представляла собой сплошной рваный багровый рубец, зато боль ослабла, температура спала.
Маги Ордена сделали все, что могли, однако, если увечье нанесено божеством, исчезнуть оно может лишь по воле сего божества. Титус подозревал, что Нэрренират не станет его исцелять.
– Как же ты мог сесть в лужу, мальчик? – сокрушался Магистр, беспокойно расхаживая взад-вперед по своему кабинету. – Принять Нэрренират за Эрмоару До-Энселе! Заклятье заклятьем, но где были твои глаза и уши афария? Человек, искушенный в анализе, даже находясь под заклятьем, сумеет отметить и запомнить подозрительные моменты, если только наложивший заклятье не заблокировал саму его способность к анализу. Тогда в чем дело, Титус?!
Молодой афарий угрюмо смотрел в пол, вымощенный мелкой плиткой из полированного камня. Его правая щека пылала, левая неприятно ныла.
– Я же тебе рассказывал, какова Эрмоара. Ты располагал информацией, афарий! Да Эрмоара никогда бы не стала вести себя как Нэрренират! Чтоб она сквернословила, хлестала Цведониево пойло – Создатель упаси… Неужели тебе ни разу не пришло в голову, что здесь что-то не так?
– Так ведь она богатая… – пробормотал он еле слышно. – У нее столько денег… Я и думал…
– Нет, Титус, ты не думал! Ты всего лишь бездумно подчинялся поработившим твое сознание представлениям, которые были внушены тебе твоими нищими родичами в раннем детстве. Орден дал тебе образование, но ты пренебрег своими знаниями ради уродливых предрассудков. Это – твоя главная вина, это источник всей остальной твоей вины! Тебе не хочется умереть от стыда?
– Хочется… – прошептал Титус.
Наставник некоторое время молчал, отвернувшись к узкому стрельчатому окошку.
– Тот, кто не пользуется своими знаниями, – еще больший глупец, чем тот, кому знания не даны. Руководство Ордена долго решало, как с тобой поступить. Ты больше не исполнитель.
Вздрогнув, Титус еще ниже опустил голову. Изгнание?.. Что ж, он это заслужил…
– Изгнать тебя мы не можем. Да и не хочется так жестоко тебя наказывать, несмотря на твою дурость… – Наставник тяжело вздохнул. – А не можем потому, что, ежели кто-нибудь развяжет тебе язык, у Ордена будут проблемы. Эта история принесла Верхнему Городу массу неприятностей. Нэрренират разгневана, ее же два раза подряд кинули, сначала Романа До-Энселе, а потом еще и ты! С великими богами так нельзя. Эскалаторы не работают. Владельцы магазинов терпят убытки, поскольку товары в нужных количествах не поступают. Цены подскочили втрое-впятеро. Храм Правосудия лежит в руинах. Карминатоса потеряли. Ну, с ним-то ладно, императорские маги нового поймают… Пока все шишки валятся на Департамент Жертвоприношений и на Фоймусов, нас сия участь миновала, но лишь потому, что никто не ведает о нашем вкладе в это дело.
– Я готов убить себя, наставник, – угнетенно вымолвил Титус. – Вы скажите…
– Дурак, – сказал Магистр. – Не для того тебя выхаживали. Пойдешь в патрульные, будешь охранять врата в междумирье. Там у тебя не будет шанса проявить свою дурость насчет богатых и нищих! И Нэрренират тебя там не найдет, все патрульные машины снабжены кристаллами Сойон.
– Спасибо вам, наставник, – прошептал Титус.
– Постарайся поумнеть, – ворчливо посоветовал Магистр. – Пора бы уже… Ступай сейчас к старшему брату-пилоту Ивандию, отныне он будет твоим непосредственным наставником.
Низко поклонившись, Титус вышел из кабинета, спустился по винтовой лестнице, свернул в облицованную изразцами галерею. С одной стороны находились одинаковые двери келий, с другой, за арочными проемами, зеленели кроны деревьев. Он дал себе слово, что никогда больше не повторит прежних ошибок. Орден не оттолкнул его, и он сделает все, дабы искупить свою вину. Пусть он теперь не брат-исполнитель, а брат-патрульный, у него все еще есть перспективы… Вдруг его кольнула неожиданная мысль, и он остановился.
Пророчество. Все произошло в точности так, как предсказала рыночная гадалка. Он, Титус, не ведая, с кем связался и что творит, подрядился выполнить «воровскую работу» – похитить Роми из Верхнего Города, взял у Нэрренират деньги (мешочек с золотом до сих пор лежит у него под койкой), непреднамеренно обманул богиню, получил травму, но остался жив… Все сбылось, один к одному! Первая часть предсказания осуществилась. Значит, теперь надо ждать конца света?..
Часть вторая ОБЛАЧНЫЙ МИР
Глава 1
Аспидно-черную доску покрывали начертанные мелом ломаные линии. Это хитросплетение разноцветных зигзагов выглядело очень красиво – с точки зрения непосвященного. Лаймодию Гортониусу, полгода назад принятому на должность младшего регистратора в Статистическое подразделение Департамента Налогов и Сборов, одного взгляда хватило, чтобы понять: паршивая статистика. И вдобавок кое-что не сходится. Вон те линии в правой части доски пересекаться никак не должны, а вот эти, в центре, почему-то не хотят накладываться друг на друга… Вывод: получены ложные данные. То ли это следствие ошибки, то ли кто-то намеренно вводит Отдел контроля за товарообменом с Окрапосом в заблуждение.
Лаймо с ранних лет умел связывать воедино разрозненные мелочи и делать выводы. Обычно он тут же говорил о них вслух, просто не мог удержаться. Школьные учителя его за это хвалили, мать ругала, а случалось – и поколачивала. «Если ты умный, не ляпай все подряд, не позорь меня перед людьми! А если дурак, не думай!» – пыталась она вразумить Лаймо. Постепенно он и сам понял, что стоит держать язык за зубами, но ведь так хочется сделать как лучше!
– Принес бумажки? – оторвавшись от магического зеркала, спросила Фаида Эсмон, начальница Отдела.
Наблюдая за ней краем глаза, Лаймо определил, что руководство использует казенное оборудование не по назначению, то есть не для работы со служебной информацией, а для подбора наилучшего варианта макияжа (магические зеркала и на это годились). Правда, у него хватило ума сделать вид, будто ничего не заметил. Все-таки ему уже не пять лет, что бы там ни говорила мать… Двадцать недавно исполнилось.
– Вот, госпожа Фаида, пожалуйста. – Он положил перед ней бумаги.
– Ладно, ступай. – Начальница искривила накрашенный рот в зевке.
Лаймо направился к двери, но его остановил окрик:
– Погоди! Вытри с доски. Все там одно и то же, ничего особенного…
– Да ведь там все неправильно! – Уж теперь-то Лаймо смолчать не смог. – Посмотрите на эти линии, госпожа, и на эти: начиная с месяца Винной Чаши на оптовые рынки Панадара поступило в полтора раза больше товаров из Окрапоса, чем зафиксировано в документах. И это только по официальным данным, а на самом деле, значит, еще больше…