Разумеется, мечом придётся помахать, но у меня огромное преимущество перед местной обслугой и охраной — среди них по определению не может быть «чистых», а значит, это им лавировать в лабиринте смертоносных магических завес. Я же свободен в своих действиях. Смертоносного тут для меня ничего нет.
На второго демона мне повезло напасть со спины, и когда я уронил его помягче, чтоб не сотрясти грохотом весь коридор, лишь пожал плечами. Ну, извини, друг, вас много — я один. Не до рыцарства. Кстати, а имеют ли местные представление о том, что такое «честный бой»? В смысле, «честный бой» по человеческим меркам? Можно со спокойной душой биться об заклад, что нет.
А вот и нужный мне поворот, нужный закуток. Окунувшись в плотную атмосферу насыщенного магией воздуха, я почувствовал, что мне становится трудно дышать. Правда, через минуту притерпелся, но эта минута запомнилась мне своей редкостной омерзительностью.
А вот и нужная конструкция! Выглядит как переплетение тонких стеклянных нитей, эдакий монумент безумному стеклодуву. Ага, нужный узел отлично виден — он светится, играет перламутровыми искрами, вздрагивает в своём гнезде. Я выдрал его рукой в перчатке, не особо боясь порезаться, а потом с грохотом опрокинул всю конструкцию на пол. Это оказалось нелегко, потому что её связывали с другими такими же монументами длинные, но прочные хрустальные полосы. Их пришлось просто обрубить.
После чего уже рухнувшей массе стекла, металлов и камней я несколько раз наподдал сапогом. Хруст звучал для меня как хорошая музыка. Всё-таки я варвар в душе. Кстати, вот и пригодились подковки на носках и каблуках сапог, снятых с возчика. Никогда не знаешь, где выиграешь от случайной потери.
Сочтя свою миссию в этом месте выполненной, я выскочил из закутка — и сразу столкнулся взглядом с офигевшим от неожиданности демоном-бойцом. Местный дозорный явно не мог понять, что вообще тут происходит.
— Лови! — крикнул я и кинул ему выломанный магический узел.
Тот рефлекторно поймал, чем подписал себе смертный приговор. Камень, оплетённый металлом и хрусталём, нёс в себе такой заряд магии, что демоническому существу достаточно было одного прикосновения. Он же не был «чистым». Демоны по определению «чистыми» не бывают, это мне Аштия в своё время сообщила с полной уверенностью. Потому-то и надеялась на вторичный успех своей задумки.
Без единого звука мой противник рухнул на пол, на этот раз произведя по дороге довольно много шума. Последствий этого громыхания я дожидаться не стал, поэтому услышал восклицания и окрик, когда уже успел покрыть прыжками добрую половину расстояния до нужной мне завесы. К ней я нёсся, как к единственной моей надежде на спасение. Оно отчасти и верно — никто, кроме меня, за барьер проникнуть не сможет, а значит, в области высокой магической напряжённости я буду пребывать в полной безопасности.
Здесь всё обстояло намного сложнее, намного плотнее было заставлено всевозможными конструкциями самой невообразимой формы. Хорошо хоть у меня есть какой-никакой опыт, и я могу определить, где тут главный энергораспределяющий агрегат… С ума сойти, это сколько ж чужого труда я сейчас вынужден буду похе… ну, короче, пустить псу под хвост! Уму непостижимо!
Вынув нож, прихваченный именно для этой цели, я поспешил разбить хрустальные нити, за которыми, словно за решёткой, сиял «уголёк». На этот раз металл не истаял, будто рафинад в кипятке, а потёк. Слава богу, рукоять деревянная, и она всего лишь задымилась. За «угольком» уже пришлось лезть пальцами. Ворочаешься там, будто в густом киселе. Страшно.
Эту добычу уже велено было уничтожить на месте, и выделен подходящий немагический инструмент для этой цели. Колупая камушек, рассыпающий упругие эфирные искры, маленьким серебряным долотом, я наблюдал за тем, как оно оплывает каплями жидкого металла. Всё правильно, так и должно быть. Сейчас серебро затечёт в те крохотные каверны, которые я всё-таки сумел проделать, проникнет в глубь структуры и в любом случае сделает штуковину непригодной для использования в магии. Разве что на полку поставить и любоваться. Вот так, наверное, будет достаточно…
Посомневавшись, я всё-таки направился к другому выходу из залы. У прежнего, наверное, уже собралась депутация встречающих. Магия, наполняющая это место, иссякала очень медленно, почти неразличимо, так что времени, чтоб улизнуть от насевшего врага, у меня будет достаточно… О, и тут не пусто!
Выскакивая из-под защиты магического фона, я уже заранее решил, кого из противников в каком порядке буду атаковать. Полученное мастерство наделило меня толикой самоуверенности. Моё преимущество тут ещё и в том, что я их хорошо вижу, а они меня сквозь завесу — очень плохо, если вообще могут разглядеть. Для меня завеса — лишь рубеж, на котором становится слегка не по себе, там покалывает, тут подавливает. Для них же это — стена сияния, вполне возможно что и довольно яркого. Аштия и об этом упоминала, с чего бы мне ей не верить?
Я врубился в отряд демонов, в глубине души уповая на свою неуязвимость, но при этом не рассчитывая на всесилие. И потому, когда один из бойцов устоял под первым моим ударом, я не удивился. Лишь полностью мобилизовался. И в тот момент, когда, обманутый моим финтом и пинком с разворота, демон влетел всем телом в ту самую область повышенного магического фона, которая служила мне надёжной защитой, он в мгновение ока обратился истаивающей горстью останков. Я никогда раньше не видел подобного, поэтому нервно перехватил дыхание.
И в то же время был горд. К успеху в схватке я ещё не успел привыкнуть. Приятно было осознавать, что мне везёт благодаря высокой степени мастерства. Я ведь жив…
Бой с другими бойцами-демонами тоже требовал времени и внимания. Самому себе я казался эдаким монстром, цунами или селем, сметающим живых существ одного за другим, не замечая ни сопротивления, ни возведённых преград. Конечно, каждую атаку дозорных я отлично замечал и отмечал. Просто проходил сквозь них с такой непривычной лёгкостью, что порой даже становилось стыдно. Уж слишком легко далось мне это запредельное искусство меча. Неужели подобным макаром я способен истребить всю местную обслугу и охрану?
«Не расслабляйся, — шепнул мне здравый смысл. — Вот так и ловят самоуверенных. Ты ведь пока неопытный ученик, хоть и забит знаниями и навыками, словно авоська батонами. Тебе эти навыки банально положили в башку, как книжку на полку пользоваться всеми ими в полной мере ты пока не умеешь. Осторожнее!»
Напоминание пришлось очень кстати. В последний закуток я убегал уже от такой массы воинов, что едва ли мне тут что-нибудь по-настоящему светило. Похоже, охрана прочухала, в чём прикол, и сбежалась если не предотвращать вредительство, то хотя бы мстить. Я сбегал, не задумываясь о том, как буду потом выбираться наружу. Похоже, в мои жилы тоже успел проникнуть яд имперского мировоззрения. Главное — выполнить приказ. После чего можно подыхать.
Но, вывернув из паза нужный узел и разбив его каблуком, я задумался. Дохнуть-то как раз не хотелось. Хотелось жить, и лучше всего, если в полном счастье и достатке. Так, рано или поздно уровень магической напряжённости в этом закутке начнёт падать, и на меня наедут всей той массой, которая сейчас дежурит за пределами опасной зоны. Где дольше всего будет держаться фон? Ну, в центре, конечно. А там, глядишь, замок будет захвачен, и охрана займётся более важными делами, чем моя скромная особа. Например, спасением собственных шкур.
Теперь предстояло придумать, как перебраться туда, в центр. То есть через орды обозлённых местных. Весело… Демонам мстительность свойственна в той же мере, что и людям, всячески одобряема и намного более изобретательна.
Взвесив в уме всё то, на что в принципе теперь был способен, я остановился на акробатике. На успех можно было разве только уповать — никакого точного расчёта в этом случае быть не могло.
Разбежавшись, я вылетел из-за завесы, как пробка из бутылки с шампанским — по настильной траектории поверх демонских голов. Кто-то из них сообразил взмахнуть оружием — но опоздал, безнадёжно опоздал.
Большинство, наоборот, рефлекторно пригнулось, отшатнулось, тут же спохватилось, попробовало меня поймать. Если они и растерялись, я об этом не узнал. Да и — что там говорить — в нынешней ситуации это была бы для меня лишняя информация. Сейчас имели значение только границы возможностей моего тела, тренированного по-новому.
В прыжке я развернулся, и дальше уже пошла стандартная схема, с которой приходилось знакомиться прямо вот так, по ходу дела. Раз — удар ногой в плечо подвернувшемуся демону-бойцу (к счастью, ни ощетиненных металлом наплечников, ни роговых наростов на плече у него не оказалось), опрокинуть его. Два — приземлиться рядом и схватиться за меч. Три — плавно, словно движение санок по укатанному снегу, выхватить его, по ходу дела врезав навершием рукояти в лицо ближайшему противнику, лезвием довершить дело. И теперь парировать выпад бойца, напавшего со спины — этот чужой удар послужил мне опорой для второго прыжка.
В прыжке я развернулся, и дальше уже пошла стандартная схема, с которой приходилось знакомиться прямо вот так, по ходу дела. Раз — удар ногой в плечо подвернувшемуся демону-бойцу (к счастью, ни ощетиненных металлом наплечников, ни роговых наростов на плече у него не оказалось), опрокинуть его. Два — приземлиться рядом и схватиться за меч. Три — плавно, словно движение санок по укатанному снегу, выхватить его, по ходу дела врезав навершием рукояти в лицо ближайшему противнику, лезвием довершить дело. И теперь парировать выпад бойца, напавшего со спины — этот чужой удар послужил мне опорой для второго прыжка.
Мне казалось, я взвился в воздух листком, сдутым с ветки сильными порывами осеннего ветра. В этом движении была и запредельная лёгкость, и предрешённость, и чужая воля, более сильная, чем моя собственная. Только и оставалось, что подчиняться инерции — перевернуться в воздухе, чтоб суметь приземлиться сперва на скальное основание большой проходной арки, а потом перепрыгнуть за спину тем трём демонам, что преграждали мне путь к нужному залу. И здесь сцепиться с ними, а ещё с четырьмя другими, набежавшими слева.
Странным был этот бой. С одной стороны, я спешил, потому что те, кого я обошёл в прыжках, теперь рвались догнать меня и раскатать. С другой стороны, рубился почти с удовольствием, понимая, какая это игра со смертью для моих противников. Слишком близко дрожала, источая зловещее сияние, завеса магического фона, суля гибель при любом неосторожном движении. Поэтому, когда я сменил тактику с прямого взаимодействия клинков на всеобъемлющий поединок с применением широких взмахов, пинков, подножек и движений по широкой дуге друг вокруг друга, увидел настоящий ужас в глазах своих противников. Этим ужасом я почти наслаждался.
И устраивать свалку вместо геометрически правильного, аккуратно выверенного в каждом жесте боя мне понравилось бы ещё больше, если б не приходилось спешить.
Я улизнул в центральный закуток едва ли не в самый последний момент, когда на свободном пространстве стало по-настоящему тесно. Уже за завесой мне удалось оглянуться и убедиться, что порцию смертоносной магии поймали то ли трое, то ли четверо демонов. От них мало что осталось. Не удержавшись, я показал своим противникам пару неприличных жестов. Впрочем, они наверняка этого не увидели. А увидели, так не поняли.
В зальце было спокойно, меж сложных хрустальных конструкций дремала тишина. Ничего удивительного, насыщенный магический фон глушил звуки. Сперва я осмотрел себя — нет ли ран, которые умудрился не заметить. Всё в порядке, цел, слава богу. Аштия как-то упоминала мне, что в область магической напряжённости раненым не стоит соваться даже мне. Она предпочла промолчать в ответ на вопрос, почему, но какая, в конце концов, разница?
Здесь произошли значительные изменения, но я не сразу сумел понять, в чём их суть. И почему-то с большой задержкой осознал — на месте центральной конструкции, порушенной мною в меру своей изобретательности, бьёт в свод столб насыщенного белого света. Присмотревшись, я понял, что свода-то на самом деле и нет, а есть провал в вышину, чёрный и непроглядный, будто бездна — так казалось из-за яркости светового столба.
Сияние шло вверх — я видел переливы на потоке, напоминающие водную рябь, я ощущал это движение, хотя, по идее, и не должен был. Первые моменты мне страшно было даже подумать о том, чтоб приблизиться к нему. Потом в голову пришло: «Тебе-то чего бояться? Ты же „чистыйˮ и уже сотню раз в этом убедился“. Подойдя, я осторожно сунул пальцы в свет. Руку резко рвануло вверх.
В тот же момент пришло решение. Если энергия утекает отсюда с такой скоростью, можно предположить, что область высокой магической напряжённости быстро начнёт иссякать, и я останусь без защиты. Значит, пока ещё поток света столь плотен, что может поднять меня, надо этим пользоваться и убираться отсюда. Почему-то меня поддерживала уверенность, что там, наверху, будет безопасно.
Поэтому, проверив, не забыл ли чего тут, я решительно, как пловец в воду, прыгнул прямо в центр светового столба. Свет ударил по глазам, гудение — по ушам, в какой-то момент меня испугала полная потеря чувствительности: не было ни тепла, ни холода, ни каких-либо ещё ощущений. Ошеломлённый, я сумел собраться лишь сколько-то мгновений спустя, и именно в этот момент уже нужно было прыгать.
Как вообще возможен прыжок, если ты не опираешься ногами или хотя бы руками о что-нибудь твёрдое, а висишь в пространстве? Судьбу, конечно, нисколько не волновали эти проблемы. За долю секунды до того, как полёт превратился в падение, я совершил рывок, похожий, наверное, на агонию придавленного ботинком червяка — и рухнул на самый край идеально круглого провала.
Разумеется, идеальную форму отверстия, как и всё прочее, я сумел оценить лишь позже. Первые моменты было не до восприятия — даже тела своего я не ощущал. Марево рассеивалось, и вот появилась боль в локтях, почти мгновенно следом за тем — в коленях, в бедре, боку, и ладони ныли, словно ободранные об асфальт. Я подскочил, опираясь коленями, и встретился взглядом с изумлённой и разозлённой женщиной.
Демонические черты в её облике стали заметнее лишь мгновение спустя, как и то, насколько необычно она была одета. Ну то, что девица была облачена в кожу с металлом — это не удивительно ничуть, просто уж больно странным мне показался покрой. Где-то одежда обливала её, будто вторая кожа, где-то топорщилась, словно намекала на большие карманы, набитые до отказа, или ещё какую-нибудь хрень. Что я мог знать об экипировке местных обитателей?
Её растерянность длилась примерно столько же, сколько мой шок. К моменту, когда ко мне вместе со зрением, слухом, осязанием и болью вернулась способность двигаться, она уже стояла, готовая к бою, и биться собиралась явно не на оружии. Так что я попал — магические-то действия как таковые на меня проходят, это только фон пасует.
В следующее мгновение с грохотом отлетела к стене одна из створок двери, огромной двери, единственной в этой зале. Девица развернулась в ту сторону, не успев припечатать меня заклинанием. Она знала, что делает, знала, что для неё важнее — несколько вспышек разорвало воздух, треск ударил по ушам. Незнакомка устояла, но ко мне больше не поворачивалась, хотя моё появление тут явно было для неё большим шоком. Не до меня. И хорошо.
Только теперь удалось хоть краем глаза оглядеть залу — круглую, сводчатую, с колоннами по стенам, с ровным круглым отверстием посередине — из него, уже иссякая, бил световой столб. Наверное, тут имелось и ещё что-нибудь, но я был не в том состоянии, чтоб созерцать. Определил расстояние до провала — и то хорошо. Есть шанс, что не рухну туда случайно.
— Прекратить! — вспыхнул, легко перебив шум магии, знакомый мне голос. Аштия! — Она мне нужна живой. Пока.
Маги посторонились, но были настороже. Госпожа Главнокомандующая без спешки шагнула вперёд, сняла шлем. Я узнал бы её и по доспехам. Памятная броня. Как мы задолбались тащить её через горы и пустошь нижнего демонического мира! Какими словами на пару с Ниршавом крыли этот объёмистый увесистый тюк, когда он оказывался на наших плечах.
Аштия смотрела на меня. Вспомнив о субординации и о собственном неприлично-горизонтальном положении, я поспешил вскочить.
— Прекрасно, — сказала она. — Как понимаю, приказ выполнен до точки?
— Именно так, госпожа.
— Подойди… брат мой. Я очень рада, что ты не пострадал, — и женщина раскрыла мне свои металлические объятия.
Я поспешил убраться прочь от круглого пролома и девицы, наблюдавшей за мной почти с таким же выражением, что и спутники госпожи Солор. Ах да, Аштия же впервые публично обратилась ко мне, как к брату. Видимо, это многое значит в глазах имперцев. Чужачка же наверняка и сейчас понять не может, кто я такой и откуда тут взялся.
Оказывается, Ниршав тоже тут, вон он стоит за порогом, в третьем ряду сопровождающих. Ещё пару знакомых я увидел поверх плеча госпожи Солор, пока она аккуратно похлопывала меня по лопаткам латной рукавицей. А вот супруга её, Раджефа Акшанта, что-то не видать. Наверное, во главе своей знаменитой гвардии зачищает замок. Или вообще воюет где-нибудь в другом месте.
Поприветствовав меня и продемонстрировав свою приязнь, Аштия потеряла ко мне видимый интерес. Шепнув: „Потом поговорим“, — она осторожно отодвинула меня в сторону и обратила внимательный взгляд на девицу. Та созерцала главу Вооружённых сил Империи с иронией.
— Поединок, — произнесла госпожа Солор.
Я решил, что ослышался. А чуть позже, осознав, что она говорит с полной серьёзностью, онемел от изумления. Поединок? О чём вообще речь, блин?!
Владелица замка, скривив лицо, оглядела Аштию с ног до головы.
— С тобой?