– Вы мне за это заплатите! – прошипела Варвара. – Причём немедленно и наличными!
– Ещё чего! – Обычно Кувалда не позволял себе повышать голос в присутствии людов – вассальная присяга требовала от дикарей учтивости. Но сейчас перед великим фюрером стояла не грозная посланница Зелёного Дома, а едва не нарушившая режим секретности хозяйка големов, поэтому одноглазый решил позволить себе некоторые вольности в разговоре. – А кто буфет возмещать убытки нам? Ваши куклы тут такое устроили! Фвор мне, в натуре, раскурочили, в баре всё поломали, уйбуев верных поубивали! – приврал он для убедительности. – Как это понимать?
– Вы сами виноваты! – вмешалась Раиса. – Никто не просил вас брать телефон! Портал сюда случайно угодил.
– Вы ещё и порталы вслепую открываете? – наседал великий фюрер. – А если бы ваши урофы к человскому презифенту прилетели? Служба утилизации за такую беспечность три шкуры сфирает!
Варвару буквально трясло от ярости, но она поняла, что проклятый дикарь прав. Она недоглядела, доверила важное дело беспечной сестре, позволила куклам разгуливать без присмотра. Если великий фюрер обратится к третейским судьям, то они вполне могут встать на его сторону. Прикинув величину грядущих расходов – потери из-за потраченных впустую материалов и энергии, неустойка за сорванный контракт, штраф Службе – Варвара вздрогнула и решила любой ценой стоять на своем.
– Не смейте мне угрожать! У меня много влиятельных друзей! Сам барон Мечеслав приобрёл у меня голема и высоко оценил моё мастерство!
Кувалда открыл рот, чтобы возразить… и сразу его закрыл. Крыть ему было нечем. Повелитель домена Сокольники был одним из самых влиятельных людов и отличался тяжёлым нравом. Одноглазый сомневался, что фаворит королевы будет слушать его сбивчивые жалобы на взбесившихся големов, которые что-то поломали и кого-то «поубивали». Скорее уж он посоветует извиниться перед настырной ведьмой и добровольно возместить ей все убытки. Иначе…
– Зачем нам ссориться? – пошёл на попятный одноглазый. – Все знают, что Красные Шапки – самая справефливая и честная семья! Конечно, я всё оплачу!
Варвара с кривой усмешкой протянула Кувалде заготовленный листок, на котором изложила все свои притязания. Тот взял его, но, присмотревшись, едва не выронил. Такого количества нулей Кувалда не видел очень давно. До этого фюрер и не подозревал, что создание големов – настолько дорогостоящее занятие. Когда же он добрался до графы «Итого», то заорал не своим голосом:
– Кошелёк гфе? Найти врефителя, мля! Лично на куски порежу!
– Э-э… Я что-то не понял! – почесал затылок Лом, глядя на сидящего за рулём уйбуя. – Фюрер-то наш… гм… почему орёт так громко?
– Как резаный прям, – пискнул с заднего сиденья Кнопка. Сбежав от кукол, он трясся в кустах до тех пор, пока его не подобрал куда-то спешно уезжающий вместе с десяткой Кошелёк. – Големы опять напали?
– С големами, мля, вопрос решён уже! – проворчал десятник. – Тама новое бедствие нарисовалось! К фюреру ведьма прилетела и бабки требует за своих чудищ. Много, в натуре, хочет – чуть ли не четверть казны!
– Фюрер отдаст?
– Раз орёт – значит, отдать придётся!
– А он… это… про нас чего орёт? – допытывался одноухий.
– Нашу десятку ищет, – со странным спокойствием ответил Кошелёк. – Повесить, в натуре, хочет. Кнопку за то, что големов в Форт притащил, меня – за то, что уничтожил их, остальных – чисто за компанию.
– Я не хотел, мля! – запричитал Кнопка. – Страшно было! Аж жуть! Режьте меня – я тут самый виноватый! И башку мою, в натуре, фюреру отнесите – вдруг простит!
– Резать не будем, – обнадёжил его Кошелёк. Внезапно он ударил «кинолюба» в левое ухо. Не дав опомниться, десятник поставил бойцу фингал под правым глазом, после чего спокойно объяснил:
– Это, типа, тебе наказание будет. Первый удар – за то, что кукол наружу повёл, хотя я тебе орал. Второй – за то, что тащишь что попало и симки потом не выкидываешь! Считай, что мы в расчёте!
– Так типа всё? – нахмурился Лом. – Кончилась у нас… эта… светлая полоса, короче?
– Ненадолго, мля, – заверил его Кошелёк. – Надо на месяц-другой в Питер уехать и подождать, пока великий фюрер не остынет! Я как раз на днях встречался с одним челом знакомым из питерской братвы. Он, в натуре, что-то крупное затеял, а стволов ему не хватает! Долю обещал.
– Наваримся, типа? – напряг извилины одноухий здоровяк.
– Верняк! – уверенно отозвался Кошелёк. – Деньги сами нас найдут! Как всегда!
В копилку курьезов:
Интересные новости пришли от наших непредсказуемых Красных Шапок. Сегодня днём великий фюрер Кувалда подписал указ, запрещающий без его разрешения показывать на территории Южного Форта любые фильмы «со всякими зомбами, упырями и прочей непонятной пакостью» (конец цитаты). По утверждениям Кувалды, такие фильмы плохо действуют на его подданных и подрывают их высокий боевой дух. Пресс-служба Зелёного Дома отнеслась к инициативе великого фюрера с пониманием. «Современные режиссёры привыкли заигрывать с кровью и насилием, и их произведения нередко наносят психологические травмы добропорядочным челам или толкают их на преступления, – сообщил её представитель. – Что уж говорить об изначально предрасположенных к беспорядкам дикарях!» (Тиградком)
Игорь Горбунов, Борис Харькин Три шага к пропасти
Большинство представителей семьи шас – прожжённые дельцы и редко ошибаются в клиентах. Старенький Правин Кумар – владелец небольшой лавки с артефактами – не был исключением.
Когда висящий над входом колокольчик мелодично звякнул и дверь отворилась, впуская посетителя, первая мысль шаса была: а не кликнуть ли стоящего снаружи охранника. А следом пришла вторая мысль: как вообще охранник додумался впустить такого типа!
Вошедший чел был типичным алкоголиком с заросшей одутловатой рожей и в грязной одежде, запах от которой тут же распространился по лавке.
Посетитель, заметно прихрамывая на правую ногу, доковылял до витрины и пробежался взглядом по многочисленным артефактам.
– Мне нужен этот. – Грязный палец указал на чёрную пятиконечную звезду с небольшой дырочкой в середине.
Шас еле сдержал смешок. Надо бы как-нибудь поделикатнее объяснить этому челу, что «Звезда Арна» не по карману обладателю замызганного свитера и опухшего от пьянства лица.
Посетитель криво улыбнулся и прохрипел:
– Не надо смотреть на меня, как на пациента психушки. Я знаю, что это за вещь и сколько она стоит.
Правин ещё раз внимательно оглядел вошедшего, и в далёком уголке памяти вдруг всплыла размытая картина. Если вместо грязной одежды представить строгий костюм, вместо седой щетины – аккуратную эспаньолку, а вместо мутного шального взгляда – вкрадчивый и с хитринкой – то это будет копия Данилы Лисина. Точно! Данила Лисин. В рейтинге наёмников Тайного Города он когда-то входил в первую десятку. А около трёх лет назад внезапно исчез, и теперь шасу стало ясно, куда – на дно бутылки дешёвой водки…
– В чём дело? – недовольно буркнул Данила, заметив, как пристально продавец его разглядывает. – Мне нужна «Звезда Арна». Только… Наличных у меня нет…
– Извините, – развел руками Правин, – я не продаю в долг.
– И не нужно, – фальшиво улыбнулся клиент. – Могу предложить кое-что, не менее интересное, чем хрустящие бумажонки.
Несмотря на то что выгода и спившийся наёмник понятия совсем уж не близкие, шас сверкнул хитрыми глазами и подался вперёд. Кто знает, вдруг Спящий решил послать старенькому Правину удачу в таком вот неприглядном, дурно пахнущем виде.
– Я открыт для предложений. Но только выгодных… Взаимовыгодных.
– Двухкомнатная квартира на Чистых прудах годится? Я перепишу её на вас прямо сейчас же. Но мне понадобится неделя на переезд.
Шас чуть было не присвистнул. И правда, пути Спящего неисповедимы!
– Вы уверены? – ради приличия произнёс он, уже прикидывая, кому бы продать выгодно полученную недвижимость.
– Абсолютно.
Заполняя документы, владелец лавки думал, что стареет – впервые в жизни он не опознал выгодного покупателя с первого взгляда.
* * *Глотая дым дешёвой сигареты, Данила глядел на дисплей старенького мобильника, на котором высвечивалось имя «Алла».
Он уже полгода не слышал её голоса, немного низковатого и тихого. Иногда, стыдясь самого себя, он скучал по её серым глазкам, по её длинным ухоженным ногтям, но по-прежнему ненавидел её безразличие и пустую душу.
Бывший наёмник нажал кнопку дозвона.
– Да, – сонным голосом ответила Алла.
– Здравствуй. Ангелине нужна твоя помощь.
– Что у вас там случилось? – Алла будто выдавливала из себя слова, отчего бывший наёмник начал закипать внутри. – Если нужны деньги, я перешлю тебе на счёт.
– Приезжай ко мне сегодня.
– Но…
– Я не беспокоил тебя больше года, и за всё это время ты ни разу не удосужилась узнать, как живёт твоя дочь. Так что будь любезна, отложи дела и навести мою берлогу.
Данила отключился и готов был швырнуть мобильник в стену, вспоминая, как некогда любимая жена бросила его с малолетней дочерью ради молодого любовника…
* * *Алла явилась ровно в девять – она никогда не опаздывала. Как всегда, сногсшибательна: с каре из поблёскивающих светлых волос, в платье кораллового цвета и с жемчужной ниткой на шее. На её тонком предплечье висел бежевый клатч.
Алле было тридцать восемь, но вряд ли кто-то дал бы ей больше тридцати – она слишком пеклась о внешности и тратила на неё фантастические деньги.
Оглядев грязные обои прихожей, она, не снимая туфли, прошла в гостиную. Присела на диван и брезгливо поморщилась, словно под ней была не мебель, а груда мусора.
– Во что ты превратил квартиру?
– Я не волшебник и «превращать» не умею. – Данила, прихрамывая, прошёл к подоконнику и закурил.
– Хромаешь? – ехидно осведомилась Алла. – Небось пьяный сверзился с лестницы?
Бывшего наёмника не сильно задело циничное оскорбление, злость вызвал другой факт.
– Слушай, ты не видела Ангелину полгода и даже не спросишь, где она находится в девятом часу вечера?
– Она уже не маленькая, в пятнадцать лет среднестатистические девочки по вечерам гуляют с мальчиками. В её возрасте это нормально.
– Значит, нормально… – процедил Данила и затушил сигарету в банке от тушёнки. – Вообще-то, ей четырнадцать… Впрочем, для тебя это не имеет значения…
– Может, перейдём к делу, противно слушать жалкие завывания унылого алкоголика.
Даниле немыслимо захотелось врезать по холёному личику Аллы. Его, когда-то успешного наёмника Тайного Города, втаптывала в грязь продажная шлюха. Десять лет назад он принимался за любые заказы, лишь бы их дочь ни в чём не нуждалась. Он давал жене деньги на раскрутку бизнеса. А ей уже тогда было наплевать на дела мужа. Она даже не интересовалась, откуда он берёт зелёные бумажки. И Данила решил не делиться с ней информацией о существовании Тайного Города. Он сказал, что работает в ФСБ, и ей этого было достаточно.
«Жалкие завывания!» Эта тварь даже не подозревала, что значит браться за дело, не зная, удастся ли вернуться домой живым и вновь увидеть семью.
– Воздержись от выплескивания своего яда, – пытаясь не сорваться на крик, проговорил Данила. – Я тебя не для этого позвал…
– Я вся – внимание. – Алла посмотрела в мутные глаза бывшего мужа и саркастически улыбнулась.
– Ангелина – фанатка певца Ивана Демишева. Ты, наверное, знаешь его – гламурный паренёк с модной причёской…
– Знаю, сейчас многие девочки сохнут по нему. И что дальше?
– Нет, ты не поняла. Пойдём… – Бывший наёмник жестом позвал Аллу в комнату дочери.
– Почему ты просто не можешь сказать, чего от меня хочешь?!
– Пожалуйста, иди за мной.
Стены комнаты Ангелины были сплошь обклеены плакатами с изображениями молодой эстрадной звезды. Вот Иван Демишев улыбается на фоне розового лимузина, а здесь хитро подмигивает, держа в руке коктейль в высоком бокале. Самый большой плакат висел над кроватью. На нём певец был одет в строгий костюм, а над его головой авторучкой было написано: «Для Ангелины с любовью. Иван Д.»
– Этот он подписал ей после концерта в «Лужниках», – отметил Данила.
Алле, судя по её кислой физиономии, музыкальные пристрастия дочери были до лампочки.
– Ну и пылища… – Она провела пальцем по компьютерному столу. – Вы б хоть иногда уборку проводили. Или вам нашу домработницу прислать?
Пламя ненависти разгоралось в Даниле всё сильнее, но выпускать это разрушительное чувство наружу было нельзя. Нужно потерпеть, совсем немного, ради дочери…
– Так вот, – громко сказал бывший наёмник, не обращая внимания на слова Аллы. – Ангелина очень хочет сделать Демишеву подарок…
– Ну а я здесь при чем?
– Может, хватит перебивать! – проскрежетал Данила, смахнув со лба капельки пота. – Вот этот подарок.
Он достал из кармана брюк небольшой металлический амулет в виде пятиугольной звезды, края которой были украшены красными камушками, а в центре зияло маленькое отверстие, размером с ноготь. Алла взяла амулет и, без особого интереса, стала разглядывать.
– Бред какой-то… Неужели жизненно необходимо дарить такую побрякушку?
– Для тебя это побрякушка. А для Ангелины – очень важная вещь.
– Повторяю вопрос – при чём тут я? Хочет подарить – пусть дарит.
– Демишев круглый год колесит по стране, Ангелине его не выловить. Но у него есть продюсер, и о нём ты тоже, скорее всего, слышала. Люнций Хейз.
– Не слышала. Что за дурацкое имя?
– Не знаю, – соврал Данила, хотя прекрасно знал, у кого в моде подобные имена, кто подмял под себя весь шоу-бизнес Тайного Города, а теперь расширяет сферы влияния на человской территории. – Наверное, иностранец. У него свой продюсерский центр на Малой Никитской. Ангелина хотела передать подарок через него, но её к нему не пропустили.
– Так передай сам. – Алла внимательно уставилась на экс-супруга, и её губы скривились в презрительной усмешке. – А-а… понимаю. Такое убожество, как ты, к продюсеру тоже не пропускают.
В воображении бывший наёмник уже сломал Алле нос и спустил её с лестницы вверх тормашками. Но в реальности он опустил голову и глухо произнёс:
– Ты права. Кто меня впустит в таком виде!
– Ну так побрейся, помойся и неделю не пей! Речь же идёт о твоей горячо любимой дочурке! Неужели ради неё ты не можешь вымыть рожу?
– Я пробовал, не впустили. – Данила стиснул зубы и отвернулся. – Преуспевающие продюсеры не встречается с такими, как я. Но ты ведь запросто можешь добиться аудиенции.
– Ну хорошо. Я выполню вашу просьбу при одном условии.
– Каком?
Алла скрестила руки на груди:
– Больше вы никогда не будете тратить моё время по таким пустякам.
Данила кивнул. Бывшая жена небрежно бросила амулет в сумочку.
– Я пошлю своего человека, завтра подарок передадут.
Данила крепко взял Аллу за локоть и тоном, который не допускает возражений, сказал:
– Хотя бы раз в жизни сделай что-нибудь для дочери сама.
* * *Не успели звёзды полностью усыпать ночное небо, как вернувшаяся домой Ангелина, одетая в длинное белое платье, босиком вошла в неухоженную комнату отца. Данила сидел на краю кровати и курил. Хромоногий столик, стоящий рядом, был завален десятком окурков. В комнате было темно, бледный свет луны, падающий на лицо бывшего наёмника, делал его похожим на безжизненную статую.
– Привет, папа, – сказала девочка, скромно пристроившись рядом со шкафом.
– Ангелина, – Данила резко повернулся к ней и впервые за несколько дней улыбнулся. – Почему ты так долго не приходила?
Он не видел лица дочери, слабый свет, лившийся из окна, позволял различить лишь её хрупкий силуэт. Девочка по-детски пожала плечами и ответила:
– Ты не хотел, чтобы я пришла, не ждал меня.
Данила вскочил с кровати и, затушив сигарету прямо о мозолистую ладонь, быстро проговорил:
– Нет, что ты! Я только о тебе и думаю… День и ночь…
– Думать и хотеть – не одно и то же.
– Да, ты права, – бывший наёмник бросил окурок в угол комнаты. – Знаешь, родная, я в последнее время чувствую себя совсем плохо, голова раскалывается, и в груди жжёт…
– Ты постоянно пьёшь, папа. Это тебя убивает.
– А я не могу по-другому! Когда я трезвый, а ты не приходишь, только и остаётся смотреть на фото. А мне больно, понимаешь?! – На глазах Данилы заблестели слезы. – Мне тебя слишком мало!
Он сделал шаг навстречу дочери, но она попятилась.
– Стой! Не подходи близко! Ты продал меня, а деньги спустил на водку.
Бывший наёмник почувствовал, как горький ком встал у него в горле. Ещё одно слово Ангелины, и он сорвётся.
– Нет, родная, я…
– Ты продал меня!
– Замолчи! – Данила схватился за голову. – Я ведь уже тысячу раз объяснял! У меня не было другого выхода! Но, клянусь, завтра всё наладится!
– Ты что-то придумал?
– Да… План очень хороший. Если удастся, я накажу их.
Девочка прошла к окну и, встав к отцу спиной, тихо спросила:
– Почему мама никогда меня не любила?
– Потому что она… – Бывший наёмник осекся. Умом он понимал, что лучше сказать дочери, что мама её очень любит, но обстоятельства заставили её уйти. Одно не позволяло произнести эти слова – безграничная ненависть к своей бывшей жене и к её мерзкому любовничку.
– Твоя мама никого не любит. Только себя. Такой уж она человек. Материнский инстинкт у неё полностью атрофирован. Тебе не повезло.
– А ты? Ты любишь меня?
– Да! Поэтому и не бросил тебя.
– Но предал, – холодно промолвила девочка, продолжая смотреть в окно.
– Я всё исправлю, – пробормотал Данила.