Рати, еще одна демоница, также как и Кали-Даруга присев подле тахты протянула ей тонкую черную полосу и влажный белый ручник. Рани Черных Каликамов нежно утерла струящуюся юшку поданным ручником на месте пореза у юницы, а после пристроила туда полосу тем самым, похоже сращивая кожу.
Кали-Даруга немного посидела обок девочки, ощупывая ее лоб и в целом тело, связанное с дымчатой Лярвой, а после, прикрыв ее дотоль свернутым голубым одеялом, поднявшись на ноги, сказала, обращаясь к служкам:
– Обмоете госпожу, разотрете и отнесете в ложе поколь почивает… Все получилось даже лучше чем я ожидала, – и повелительно глянув на покачивающуюся в шаге от тахты тень дополнила, – Лярва только не смей заходить в капище. Будешь дожидаться божество подле завесы.
Глава двадцать седьмая
Влада обряженная нынче в лазурный сарафан вышла из дома на двор. Нонешней ночью, когда рани Черных Каликамов сообщила Огню, что обряд удался, Небо убрал щит, абы не тревожить его присутствием возвращающуюся к общению и жизни поселения девушку. Остановившись подле изгороди, где на вбитом вертикально земле колу поместилась гладко отполированная голова лошади, девочка замерла. Она глубоко вдохнула жаристую теплоту воздуха резво наполнившего все ее тело, вплоть до кончиков перст ног, и широко улыбнулась яркому дневному светилу, голубому небу и плывущим по нему рыхлым разрозненным облакам. Весьма насыщенно пахло луговыми травами и возвышающимися, позадь дома рани, лиственными деревами, сберегшими в своем аромате нежную горечь первого сока.
– Хорошо, – зачарованно произнесла девушка, наслаждаясь теплом, воздухом и звуками насыщающими поселение и в целом планету.
Сзади подле Владелины, застывшая Кали-Даруга, нежно улыбнулась и провела рукой по ее трем раздельно-плетеным косам, собранным в рыхлый пучок.
– Госпожа, – мягко протянула рани демониц и ступила немного вперед и бок, чтобы можно было наблюдать всю юницу. – Вы можете прогуляться до капища, побыть с Зиждителем Небо… Он вас ждет, а после вернитесь обратно. Нынче не стоит ходить к духу и иным желанным вами зреть созданиям, ибо вы еще слабы. Будем понемногу осваиваться после болезни, и тогда вы не станете утомляться.
– А, что я пойду одна? – поворачивая в сторону Кали-Даруги голову поспрашала Влада. – Ты меня не будешь сопровождать?
– Вам же хочется ходить по поселению без присмотра? – вопросом на вопрос ответила рани Черных Каликамов и днесь нежно огладила обеими правыми руками плечо и предплечье девочки.
– Да… хочется, – прошептала юница, и резко вздев голову, воззрилась в голубизну небосвода. – Соколов!.. Соколов нет, – тревожно додышала она.
– И более соколы вас не потревожат, дорогая госпожа, – еще участливее, ласковей пояснила Кали-Даруга, слегка придерживая покачивающуюся девушку за руку. – Никто не огорчит, ничего не надобно бояться… Антропоморф, лопасты, энжеи… Это все прошлое. Никто никогда не приблизится, не заденет. Вы защищены и одновременно вас не будут утомлять своим присмотром порученцы Зиждителя Словуты. Вещунья иль кто иной своим сопровождением.
– Почему? – захлебываясь словами и благодарностью протянула девочка, все поколь обозревая небеса, точно не веря молви демоницы. – Ты так заботишься обо мне? И почему? Почему прибыла только сейчас… днесь… так… так…
– Как только позволили, моя бесценная госпожа, – и это вже звучал не голос, а легкие напевы излитые мягкостью присущей одной рани, она нежно облобызала перстами щеки девочки и ясно ей просила улыбкой. – Как только разрешили, я и приехала… Ибо вы, госпожа. Вы, лучица, моя жизнь, отрада и смысл, – легохонько затрепетали черты красивого лица демоницы и проворно сомкнулись три глаза, точно подавляя тем общим движением слезы. – Одначе, – миг погодя, уже схоронив в черных склерах всю свою слабость, дополнила Кали-Даруга, – вам надобно госпожа прогуляться. Немного побыть с Зиждителем Небо и вернуться, так как у меня на вечер кое-что задумано… Это непосредственно касается вашего благополучия. Посему задерживаться в капище не стоит. – Влада, наконец, опустила голову и с не меньшей теплотой воззрилась в лицо ставшей ей столь близкой демонице. – Сарафан не жмет? – продолжила меж тем та, – не давит, а как сандалии?
– Все хорошо, – отозвалась юница и тотчас перестав улыбаться, суетливо шевельнула плечами. – Только мне он не нравится. В нем как-то не так… не то… Ногу не подымешь, не побежишь. Я привыкла к шароварам и сапогам. А сандалии носила, потому как мне их подарил Перший.
– Вам госпожа и не надобно бегать, – умело перевела разговор Кали-Даруга узрев легкий трепет тронувший лицо девочки при упоминании имени старшего Димурга. – Сие поколь вредно для вас… То вы будете делать много позже, – пояснила рани Черных Каликамов и легохонько огладив голову юницы на мгновение задержалась перстами под ее правым ушком, где находился нитевидный разрез, прикрепляющий к ней Лярву, неподвижно замершую в нескольких шагах. – Поколь нужны простые, не мешающие движениям вещи. И потом такие сарафаны в вашем поселении будут носить все женские особи, когда прибудут сюда. И эта одежда весьма похожа на ту, что носят Боги: Господь Перший, Господь Седми, Зиждитель Дажба.
– Не-а… они носят рубахи, – отозвалась девочка и качнула головой и тотчас в ее веночке, ноне одетом и указующим на нее как на божество, плетеном из золотых тонких ветвей с малыми листочками заблистали изумрудные самоцветы.
– Это не рубахи. Такие одеяния называют сакхи, – пояснила Кали-Даруга и поощрительно подтолкнула юницу в спину, повелевая прогуляться. – Идите дорогая госпожа, я вас буду ждать.
Влада еще раз глубоко вздохнула, и, подгоняемая желанием видеть Небо, направилась по широкой мощеной дорожке к центральной улице, выйдя на каковую, повернула направо и пошла к капищу. Впервые за это лето Владелина шла и наслаждалась своим одиночеством, отсутствием всегда вызывающих досаду… именно внутреннюю досаду соколов иль альвов, а вслед за ней плыл не ощутимый, невидимый ею страж Лярва. Девочка разглядывала избы, дворы, так, точно видела их впервые, почасту улыбаясь. Прибывшие от Асила земные духи поселились в избах тех, кто отбыл к отпрыскам Атефской печищи. И теперь их можно было видеть во дворах, на улицах. Не редко подле них плотными кучками стояли, аль сидели отроки обучающиеся основам земледелия. Иноредь ребятня располагалась во дворах прямо на округлых ни чем не засаженных поросших травой пятачках да вздев ввысь головы, неотрывно следила за поучающими их духами, рассказывающих о признаках того или иного злакового растения, его произрастание и уходе за ним.
Стоило Владелине остановится подле одного из таких дворов, как длинющий прозрачно-сизо-серый дух с косматой шевелюрой, из рода полевиков, шибутно размахивающий своими костлявыми руками, приметив ее, стремительно преклонил голову. И в тот же миг вскочившие с земли мальчики, повертавшись к девочке, также низко поклонились. Девушка, опешившая от такого приветствия, кое дотоль полагалось одним Богам, сомкнула, уже было раскрывшийся, рот. Вместе с тем ощутив просквозившее внутри недовольство на то, что ей не дали, как допрежь того, поздороваться с отроками. Посему немедля Влада сошла с места и много проворнее направилась к капищу, более не останавливаясь подле дворов. Несколько отроков встретившихся ей по пути опять же вместо приветствия замирая, кланялись, а девочка вельми раздражаясь от их благоговения, одначе, помня об изменении собственной жизни, столь по словам рани надобном, старалась никак данное недовольство не проявлять. Одновременно, торопясь попасть туда, где вместо почтения испытывала обожание.
Кали-Даруга неотступно следила взглядом за уходящей по мостовой девочкой. Видела как она, выйдя на центральную улицу, повернула направо и неспешно двинулась по ней, а когда пропала из виду и сама, словно окаменела, уставившись своими тремя глазами вдаль поселения. Демоница еще какое-то время так стояла, не подавая признаков жизни, а засим чуть зримо колыхнулись ее губы, лучисто замерцали в венце синие сапфиры… Уста теперь и вовсе изогнулись в улыбке, видимо, Лярва передала ей, что бесценная девочка достигла капища и была под охраной Небо. Еще чуть-чуть и губы испрямились, и единожды поблекли в венце сапфиры, а рани ожив, медлительно повернув голову, воззрилась в направлении мостовой, по которой сейчас торопливо шла Вещунья Мудрая. Царица белоглазых альвов, стоило только ей ощутить на себе взгляд демоницы, значительно прибавила в шаге. И уже вмале остановилась напротив Кали-Даруги да низко преклонила пред ней голову.
– Наконец-то, – молвила рани Черных Каликамов с трудом сдерживая в себе негодование. – Поколь дозовешься тебя Вещунья Мудрая уже все напрочь и позабудешь, чего хотел поручить. И вообще моя милочка, – это величание Кали-Даруга говорила с особой язвительностью, точно невидимо шлепая царицу по щекам, отчего кожа на скулах у последней шла крупными багряными пежинами. – Видеть тебя, твое племя и старших Расов, особенно к вам благоволящих мне вельми не в радость. И коли б то не касалось госпожи и бесценной лучицы, аль тут, в Млечном Пути, присутствовали творения моего милого мальчика Господа Вежды, подвластные Димургам, я бы поверь, на тебя и не глянула, как это делаю всегда при нашей встрече.
– Наконец-то, – молвила рани Черных Каликамов с трудом сдерживая в себе негодование. – Поколь дозовешься тебя Вещунья Мудрая уже все напрочь и позабудешь, чего хотел поручить. И вообще моя милочка, – это величание Кали-Даруга говорила с особой язвительностью, точно невидимо шлепая царицу по щекам, отчего кожа на скулах у последней шла крупными багряными пежинами. – Видеть тебя, твое племя и старших Расов, особенно к вам благоволящих мне вельми не в радость. И коли б то не касалось госпожи и бесценной лучицы, аль тут, в Млечном Пути, присутствовали творения моего милого мальчика Господа Вежды, подвластные Димургам, я бы поверь, на тебя и не глянула, как это делаю всегда при нашей встрече.
– Господь Перший также вельми к нам альвам благоволит. Вы о том забыли упомянуть рани Темная Кали-Даруга, – вставила чуть слышно Вещунья Мудрая, и туго качнулась взад… вперед, похоже, намереваясь упасть. – Ибо считает, что творения его любимого сына и нашего Отца Зиждителя Седми не могут быть не удачными.
– Ишь ты, – ноне в гласе демоницы прозвучала слышимая насмешка, и шевельнулись единожды губы и второй язык на ее лице, напоминающие своим движением нападение змеи. – Больно головастую из себя строишь. Так я голову твою могу укоротить, мне, как говорится, не привыкать таковых мозговитых на место ставить. А впрочем, что от тебя ожидать. От тебя прихлебателя Зиждителя Небо… Нешто, ты думаешь, я не знаю благодаря чьему покровительству вы, белоглазые альвы, живете. Благодаря кому бываете в Галактиках Димургов, точно в своих. И коль б не мой дражайший мальчик Господь Седми, коего я не желаю расстраивать. Вас бы… альвов давно, как вида не существовало.
Последние слова прозвучали с такой гневливостью, что царица и вовсе вместе с головой пригнула спину, и ноне закачавшись с такой мощью вперед… назад, чуть было не упала. Однако, Кали-Даруга нежданно резко протянула вперед руки, и, придержав уже оседающую книзу Вещунью Мудрую, слегка ее вздернув, и поставив на ноги, много мягче дополнила:
– Более не задерживайся, когда я тебя зову. Хотела, чтоб ты повидалась с госпожой. Это ей надобно… потому и позвала.
– Простите, рани Темная Кали-Даруги, – голос царицы едва прозвучал, по всему вероятию, она растеряла все свои силы от проявленного демоницей гнева.
– Ну, будет… будет.., – и вовсе по теплому протянула рани Черных Каликамов, и теперь огладила склоненную пред ней голову царицы левой рукой.
Единожды с тем демоница перстами одной из правых рук обхватила подбородок альвинки, и энергично вздернув голову кверху, воззрилась в чем-то напоминающие ее, только с белой склерой, подсвечиваемые золотым сиянием, очи, все также участливо досказав:
– И коль ты опоздала, поговорим о проблемах, каковые непосредственно касаются госпожи. Во-первых, надобно устроить ее быт. Не пристало божеству жить в тех условиях, в коих она дотоль проживала. И это я могу поручить одной тебе Вещунья Мудрая. – Царица торопливо кивнула, и было зримо, что она рада теплоте проявленной в отношении ее демоницей. – Итак… ложе поменять, белье тоже. Никаких лавок, лишь плетеные кресла, с мягкими сидениями и ослонами. Стены в избе привести в должный вид, убрать наслоения, грязь, сняв верхний слой, мох в местах стыка поменять на паклю, пол устлать ковром, лучины выкинуть. Мои служки передадут свечи и все необходимое для быта госпожи. Ежели нет у Расов, все доставят с маковки четвертой планеты. Духу, оный приглядывает за госпожой, повелишь собаку в избу не пускать, и пусть обработает его от насекомых. Я смотрела, у госпожи ноги были усеяны укусами. – Кали-Даруга убрала руки от царицы, сочтя ее состояние стабильным и все также коротко роняя слова продолжила, – подле березы сделать должную широкую с мягким сидением скамейку. Госпожа любит там сидеть. Дорожки перекрыть. – Рани говорила столь скоро, словно торопилась позабыть все указания. Одначе, она все же на немного прервалась, взглянула на Вещунью Мудрую, и, узрев ее стремительный кивок, дополнила, – скажешь духу, чтоб водой госпожу поил только теплой. В избе должно быть всегда молоко, опять же теплое, она его вельми любит. Госпожа вернется к нему через недели две и если не будет должных условий, а будет то, что я дотоль увидела. Тот кошмар, тогда я пожалуюсь на тебя Зиждителю Небо… И так как он ноне весьма ощущает себя виноватым пред лучицей, думаю, ту вину непосредственно изольет на тебя. И еще… пусть поправят перед входом ступени и сделают хорошие сенцы, чтобы все кто приходит в дом к госпоже там разувались. Как и можно уразуметь, все ведра, бочонки и прочую утварь из избы удалить. Понятно я сказываю?
Кали-Даруга так резко смолкла, что царица белоглазых альвов не сводящая с нее трепетного взора и не сразу поняла, что этот вопрос обращался к ней… Кажется, она пропустила и большую часть указаний демоницы. И вообще чувствовалось, что Вещунья Мудрая не просто уважает и почитает рани Черных Каликамов, а испытывает к ней много большее… чувство близкое к любви… к обожанию и благоговению… И порой чудилось сие пред царицей стоит ее мать… Мать, каковая по неведомой причине недолюбливает собственную дочь.
– Конечно, я поняла, мы все устроим… Устроим рани Темная Кали-Даруга и я лично за тем прослежу, – наконец, протянула Вещунья Мудрая и в такт голосу кивнула, несколько правда нервно… так, что это движение смотрелось не кивком, а подергиванием.
Демоница углядев это прерывистое качание головы, очевидно, вновь встревожилась за состояние царицы, и протянув к ее лбу три перстам правой руки на чуть-чуть задержалась на нем… При том самую малость, вдавив кожу вглубь лба.
– Тебе надобно попить, что-либо от нервов, – теперь это звучала не издевка, а совет и глас Кали-Даруги стал умягчено-вкрадчивым. – И отдохнуть, ты давно отдыхала? Откуда вы прибыли?
– С Галактики Копейщика Зиждителя Словуты, там сформировалась новая система Белый Парус, – ответила вельми бодро Вещунья Мудрая, и широко улыбнулась, испытывая радость от проявленной к ней теперь еще и заботы рани. – Мы воспитывали детей на планете Пятнистый Луб, а после я и ближайшие мне сподвижницы из рода Хари-Калагия прибыли в Солнечную систему, ибо так просил Зиждитель Дажба. Право, мы несколько задержались с прибытием. Должны были много раньше гомозулей, но вовремя не прибыло транспортное средство для перемещения нас в чревоточине.
– В любом случае обрати внимание на свое здоровье… подлечи нервы и отдохни, – властно отметила Кали-Даруга, и озабоченно оглядев с ног до головы царицу, убрала руку от ее лба. – Не допустимо, чтобы тебя так покачивало и ты, таким образом, отзывалась на мои слова. Как же мне с тобой тогда говорить, ежели ты всяк раз теряешь от моей молви силы. Отложи там свои занятия с людьми, это поверь днесь не суть важно… Ведь думаю, и сама понимаешь, что коль тут живет лучица, срок службы системы дюже короток. Тем паче, эта лучица Господа Першего, а значит, перерождение ее будет значимо скорым. Так, что побереги себя. Впрочем, – сейчас она точно переключившись, вельми жестко продолжила, – мы отвлеклись… от госпожи на тебя… Вы, альвы, осматривали пальцы на ее ноге, где неправильно срослись кости?
– Я хотела, чтобы их поправили, но Кудесница Купавая отговорила, – отозвалась Вещунья Мудрая, теперь полностью обретя себя, потому убрала с лица, слетевший туда локон волос, заправив его за ухо. – Сказала, что перста лучше не трогать, чтобы не причинять лишней боли. Тем более, это вы рани Темная Кали-Даруга, знаете из нашего доклада, клетка Зиждителя Дивного не помогла.
– Нашла мне авторитет… Кудесницу Купавую, – теперь демоница заговорила гневливо, но то негодование не распространялось на царицу, а лишь на ее сподвижницу. – Надо было настоять… настоять… Кто ты, каковы твои знания. И кто такая эта некумека Кудесница. Много ты ей позволяешь, больно из себя строит мозговитую, а у самой мозгов тех и знаний мышь наплакала. Ладно, будет про эту кулему. Словом пальчики надо поправить… Пришлешь ноне эту башковитую неудаху ко мне и я ей поясню, коль сама не умеешь, кто ты и кто она. – Теперь всю досаду в целом на альвов Кали-Даруга решила излить на сподвижницу царицы, по-видимому, опасаясь за здоровье последней. – И что она вообще должна сделать. Ибо у госпожи к вечеру болят не только пальчики, но и в целом вся стопа. Сие просто она не умеет жаловаться. Привыкла терпеть, так как все эти годы не больно кому была нужна. Только духу, каковой как мог, так и заботился, и я ему за то благодарна. В целом ему должны быть благодарны все, не только альвы, гомозули, но и Боги. Так и теперь последнее… Нужен совет по поводу сердца госпожи. Посему пусть вечером придет Травница. С таковым сердцем госпожа долго не проживет, а бесиц-трясавиц нет смысла вызывать ежели вы тут, – казалось, демоница выплеснув все недовольство на царицу и ее племя, в целом, неизвестно по какой, причине в ней накопившееся, успокоилась и оттого молвила уже много ровней. – Почему вы не поили госпожу златцветом?