– Насколько я знаю, он слишком…, любил выпить, правда?
– И не говорите.
– Я слышал, что у него большой дом. Он достался Бет?
– И дом, и деньги.
Марио засмеялся и хлопнул себя по толстым ляжкам.
– Узнаю Бет. Она всегда с победителями. Значит, ей достались дом и деньги. – Подавшись вперед, он спросил:
– Много?
Так я ему и сказал.
– Даже не знаю…
– Что ж, это здорово. Теперь ей будет хватать на сигареты и пиво для ее копа.
По моей спине снова скользнул холодный палец мертвеца. Я с трудом ухитрился сохранить на лице бесстрастное выражение.
– Для ее копа? Какого копа?
– Вы его не знаете: заместитель шерифа в Викстеде, один из тех парней, которые всех достают…, его имя Росс. Бет сходила по нему с ума и, наверное, до сих пор сходит. В свои свободные дни он приходил сюда, когда Бет еще здесь работала. Она тут же все оставляла на меня и бежала трахаться с ним в один из наших номеров. – Он прервался и подмигнул мне. – В точности как вы с ней, когда она пригласила вас сюда. Этот коп каждую неделю приходил и ее обрабатывал. Вы бы видели их вместе, это было что-то! Бет с него глаз не сводила, не могла оторваться от него. В свое время я навидался потерявших голову женщин, но не до такой же степени. Что ж, если у нее теперь есть деньги, он их получит. Бет у него на крючке, и поверьте мне, с этого крючка ей не сорваться.
Я сидел, тупо уставясь на Марио. Его слова были для меня словно удар в живот, Я чувствовал, как желчь поднялась у меня из желудка. Вскочив, я побежал в мужскую комнату, впопыхах добрался до раковины, и меня тут же вырвало.
Минут через десять я пришел в норму. Я сполоснул лицо, попил водички и, собравшись с духом, вернулся в зал. Мое сердце едва билось. Я потел и соображал с трудом.
Марио допил пиво и смотрел, как я усаживаюсь на стул.
– Что-то не так? – спросил он, когда я перевел дух.
– Уже все в порядке. Я чего-то не то съел вчера вечером. Пришлось очистить желудок. Давайте выпьем немного виски.
Марио просиял:
– Я не часто пью виски, но почему бы и нет? К тому времени, как он вернулся с бутылкой “Олд Розез” и двумя стопками, я уже взял себя в руки. Марио разлил виски. Мы выпили.
– Что вы вчера ели? – участливо спросил Марио.
– Моллюски…, чтобы еще хоть раз…
– Да уж. Они либо безвредны, либо ядовиты. Вам уже лучше, мистер Девери?
Я допил виски, плеснул себе еще и подтолкнул бутылку в сторону Марио.
– Все в порядке. Мы говорили про Росса. Я его знаю. Мне довелось работать в Викстеде. Я слышал, что он уволился из полиции и работает в какой-то охранной фирме.
– Вот как? – Марио пожал плечами. – Я не в курсе.
– Вы видели Бет после того раза, когда мы были здесь?
– Нет. – Он состроил гримасу, выпил виски и добавил:
– И не жалею об этом. Она всегда выискивает недостатки. Вы думаете, она во Фриско?
– Я это точно знаю.
– Тогда, может быть, она заглянет к нам. – Он допил виски. – Хотя я за это не ручаюсь.
– Насколько мне известно, она всегда хотела поселиться во Фриско. – Я налил ему еще одну стопку.
– Это верно. Она здесь родилась. От отца ей достался маленький дом на Садовой авеню. Он назвал этот дом “Яблони”. Бет однажды сказала мне, что ни одной яблони там никогда не было. Еще она говорила, что ей предлагали продать дом, но она отказалась. Она считает этот дом частью своего прошлого.
Я узнал все, что хотел. Допив виски, я бросил на столик пятидолларовую бумажку и поднялся.
– Что ж, кажется, мне пора, – сказал я. – Рад был поговорить с вами. Он глянул на меня:
– Что-то не так?
– Продолжайте совершенствоваться. Я вышел из ресторана и сел в машину.
***Я остановился в дешевом мотеле и заперся в своем тесном номере. Мне необходимо было побыть в одиночестве, спокойно посидеть и подумать. Я сказал престарелому портье, что ехал всю ночь и хочу немножко отдохнуть. Его это ничуть не интересовало. Я осведомился, нет ли у него автомобильной карты Сан-Франциско. Он порылся в ящике и нашел то, что мне требовалось.
Закрывшись в комнате с едва работающим кондиционером, я закурил и попытался разложить все по полочкам.
До сих пор на моих глазах словно была повязка, и только рассказ Марио сорвал ее, лишь сейчас я увидел, каким сосунком я оказался.
С забытой меж пальцев сигаретой я стал вспоминать все подряд. Вспомнил, как впервые увидел Росса. Он предстал перед моим внутренним взором: высокий, стройный, молодой – нет и тридцати – с колючим взглядом и тонкогубым ртом. Любовник Бет! Тот, от кого эта женщина, по словам Марио, была без ума. По чистой случайности он заинтересовался моей персоной и обнаружил, что я отсидел срок. Должно быть, он поговорил с Бет обо мне. Я был в этом городе залетным гостем с криминальным прошлым. Настоящий подарок судьбы, словно специально посланный сюда, чтобы таскать для них каштаны из огня. Росс оказался на железнодорожной станции, когда Маршалл пьяным возвращался домой. Теперь я понимал, что это было подстроено. Я попался на их удочку, потому что предложил Маршаллу отвезти его домой, а тот, в свою очередь, попался на удочку, потому что нанял меня работать у него шофером. Не исключено, что именно Бет убедила Маршалла в необходимости нанять человека, который водил бы машину вместо него. Остальное было просто до крайности. Ей надо было только затащить меня в постель. Дальше я сам выкопал себе могилу. Тут мне вспомнилось, как я привез упившегося Маршалла из Фриско и застал Росса в гостях у Бет. Они наверняка трахались, думая, что Маршалл пробудет в отлучке еще три-четыре дня. Должно быть, они здорово перепугались, но все же так хладнокровно разыграли свои роли, что сумели меня одурачить. О, теперь-то я понимал, почему Росс заявил, что дело о смерти Маршалла можно закрывать. Меньше всего на свете любовничкам хотелось, чтобы полиция стала расследовать дело об убийстве, и, пожалуйста, – шериф Маквин и коронер Люк Бревер невольно подыграли им. Я безостановочно кружил по комнате. Да, Бет и Росс ловко провернули это дельце, оставив меня без денег и повесив на меня убийство. Они, должно быть, животики надорвали, смеясь над моей доверчивостью.
Ладно, Бет получила деньги и получила своего хахаля, но они с Россом от меня еще не отделались, хотя и не знают об этом.
Схватившись за карту города, я разыскал на ней Садовую авеню. Вполне вероятно, что Бет прячется там со своим любовником. В конце концов, рассудил я, она еще не могла получить деньги, и, хотя Бернстайн наверняка устроил ей какой-то кредит, не исключено, что она все-таки живет в своем доме.
Если я ее там найду, что мне сделать? Я задумался. Вопрос оказался нелегким. Бесполезно загонять Бет в угол и требовать свою долю. Она просто посмеется надо мной. Допустим, я пригрожу ей, что все расскажу Бернстайну? С этого я не поимею ничего, кроме долгого тюремного срока, даже если Бет тоже посадят. Впрочем, с ее деньгами и таким адвокатом, как Бернстайн, угроза наказания за убийство казалась не слишком серьезной. На суде будут рассматриваться мои показания против ее показаний, и придется признать, что замысел принадлежал мне и убил Маршалла фактически тоже я. Бет сможет присягнуть, что знать ничего не знала, и у меня не найдется никаких доказательств обратного.
В ходе дальнейших размышлений я пришел к выводу, что попытка взять Бет на испуг не принесет мне ничего, кроме неприятностей. Мне нужно найти какой-то способ отобрать у нее свои деньги, и я обязательно его найду.
Затем я вспомнил слова Марио: “Заместитель шерифа в Викстеде. Бет сходила по нему с ума и, наверное, до сих пор сходит. Вы бы видели их вместе, это было что-то. Бет с него глаз не сводила, не могла оторваться от него. Бет у него на крючке, и, поверьте мне, с этого крючка ей не сорваться”.
Если это правда, – а я скоро выясню, правда ли это, – тогда благодаря Россу я и получу деньги от Бет.
Вопрос ставится так: что для нее дороже – жизнь Росса или пятьсот тысяч долларов? Если доллары, то мне придется придумать что-то еще, но если Росс все-таки дорог ей, то деньги, можно считать, у меня в кармане.
Я оставался в номере до темноты, а потом сходил в кафе и съел хот-дог с кофе. Народу там было немного, и никто не обратил на меня внимания.
Садовая авеню спускалась с одного из холмов на юго-западе города. Я разыскал ее не без труда, пару раз пришлось даже останавливаться и спрашивать дорогу. Обнаружив указатель с нужным названием, я тут же припарковался, вылез из “фольксвагена” и двинулся вдоль длинной улицы с деревянными домами типа бунгало по обеим сторонам. У каждого дома было свое название, но я не смог найти “Яблони”. Улица имела в длину ярдов двести, поэтому я перешел ее и стал просматривать другую сторону.
На полпути я увидел толстую женщину, которая вышла подышать ночным воздухом и курила сигарету, прислонясь к своей калитке. Когда я проходил мимо, она сказала:
– Что-то ищете, мистер? Я вижу, что вы ищете. Освещение на улице было никудышным, но я смог различить ее круглое добродушное лицо. На женщине было бесформенное платье, и она казалась одинокой. Я встал спиной к свету, чтобы ей труднее было меня разглядеть.
– Что-то ищете, мистер? Я вижу, что вы ищете. Освещение на улице было никудышным, но я смог различить ее круглое добродушное лицо. На женщине было бесформенное платье, и она казалась одинокой. Я встал спиной к свету, чтобы ей труднее было меня разглядеть.
– Добрый вечер, – сказал я. – Да, я ищу один дом.
Она кивнула:
– Я так и поняла. Идиотизм какой-то – эти дома с именами. Почему бы просто не повесить номера? Может быть, я смогу вам помочь.
Ум мой работал быстро. Не опасно ли это? Она может оказаться подругой Бет, но, взглянув на нее, я в этом усомнился.
– “Яблони”, – сказал я. – Я слышал, что этот дом сдается. Мне нужно где-то поселиться с женой и детьми.
Она затянулась, закашлялась и постучала себя по плоской груди:
– Не надо бы мне курить, но не могу бросить – не хватает силы воли. – Бросив окурок на траву, толстуха растоптала его подошвой. – “Яблони”? – Она фыркнула. – Ни за что их не найдете, если вам не скажут. В конце улицы узкий проход между двумя домами, “Яблони” – в самом его конце, но не тратьте зря время, мистер. Этот дом не сдается. Она вернулась туда пару дней назад.
По тому, как толстуха сказала “она”, мне кое-что стало ясно. В этом слове прозвучало явное неодобрение.
– Ох уж эти мне агенты по недвижимости! – недовольно пробурчал я. – Мне сказали, что дом сдается.
– Она его никогда не сдавала. – Толстуха покачала головой. – Он пустовал три года, это верно. А потом она неожиданно заявилась туда со своим хахалем…, пару дней назад. Мое сердце пропустило один удар. Стараясь сохранить ровный тон голоса, я сказал:
– Может быть, она готовит дом к сдаче внаем.
– За это я бы не стала ручаться. – Толстуха закурила еще одну сигарету. – У нас тут респектабельный район, мистер. Никому из нас, жителей, не по душе парочка, которая так нахально сожительствует. Это же позор!
– Значит, в конце улицы? Когда буду проходить там, спрошу у самой хозяйки. Может быть, она подумывает о сдаче дома.
– У вас есть дети, мистер?
– Двое, мальчик и девочка, – солгал я.
– Тогда сходите и спросите у нее. Несколько детей на улице нам не помешают. У нас тут все старики…, никому не нужные. Пусть уж лучше здесь живут дети, чем эта со своим хахалем.
– Я ведь могу просто спросить. Спасибо вам за помощь.
– Желаю удачи. Как вы говорите, вас зовут?
– Лукас… Гарри Лукас.
– А меня – Эмма Броуди. Если устроитесь здесь, скажите своей жене, чтобы заглянула ко мне в гости. – И кивнув мне, она потащилась домой.
Я выждал, пока она не закрыла за собой дверь, и отправился в конец улицы. Как и сказала толстуха, меж двух домов пролегала тропа. Ее ширины едва хватало, чтобы по ней, не задевая домов, могла проехать машина. Некоторое время я колебался. Если я пойду по тропе, а в это время Бет или Росс поедут по ней, то окажусь в ловушке. Но раздумывал я недолго и почти бегом устремился по дорожке. Уличных фонарей здесь не было, зато ярко светила луна. Дорога неожиданно свернула, и я увидел бунгало с небольшим садиком и освещенным знаком на калитке: “Яблони”.
За красными занавесками горел свет, и оттуда доносился шум телевизора. На участке имелось место для стоянки машины, там я увидел двухместный драндулет с откидным верхом.
Я встал у ворот и присмотрелся к бунгало. В плане оно имело форму буквы “Г”. Видимо, три спальни и большая гостиная. Внезапно на занавеску упала тень. Этот стройный силуэт я бы узнал везде…, это Бет!
Я приподнял щеколду и, толкнув калитку, подошел по траве к дому. Окна были открыты, за ними надрывался какой-то поп-музыкант.
Я встал около окна и ждал.
Вопли певца продолжались минут десять, потом кто-то неожиданно выключил телевизор.
– Если я еще несколько минут послушаю этого придурка, то с ума сойду!
Раздраженный голос Росса заставил меня оцепенеть.
– Переключись на другой канал, дорогой, – сказала Бет. Меня она никогда так не звала. – Твои соревнования начнутся только через полчаса.
– Да какого черта, кому они нужны, эти соревнования! – заорал Росс. – Черт! Меня тошнит от жизни в этой дыре! Все эти старые перечницы следят за нами, а потом сплетничают. Я хочу уехать!
– Но мы должны подождать, дорогой. Я тебе уже говорила. Деньги я получу не раньше чем недели через две.
– Две недели! Я тут не останусь еще на две недели! Ты ведь должна получить деньги за дом, правильно? Давай снимем квартиру…, что-нибудь классное.
– Дорогой, разве тебе здесь не нравится? Я здесь родилась и выросла. Это мой единственный настоящий дом. – В ее голосе появились умоляющие нотки.
– О Боже мой! Только не начинай все с начала. – Его голос звучал свирепо. – У нас, наконец, появились деньги! Мы не будем жить в деревянном бунгало. Поговори с этим идиотом Бернстайном. Скажи, что ты ждешь от него решительных действий!
– Он еще не должен знать о тебе, дорогой. Он очень умен. Я не хочу, чтобы у него возникли подозрения.
– Ладно, пусть он умный, но скажи ему, что тебе нужен большой аванс, и тогда мы уедем из Фриско. Мы можем отправиться в Майами и там затеряться. Получив деньги, мы легко скроемся.
– Я всегда хотела поселиться во Фриско.
– Забудь об этом! Ты полюбишь Майами, и там некому будет сплетничать.
– Хорошо, дорогой, все будет, как ты скажешь.
– Вот именно…, как я скажу. Иди сюда… Я отступил от окна и тихонько вернулся к калитке.
Информативный разговор. Я убедился, что Бет на крючке у Росса, а это все, что мне нужно было узнать. Я также выяснил, что она не получит деньги еще в течение двух недель. Я могу подождать. А тем временем куплю себе пистолет.
***После бессонной ночи в мотеле и плохо приготовленного завтрака я позвонил в свой банк в Викстеде и осведомился, внес ли Бернстайн на мой счет семьсот долларов, которые был мне должен. Внес. Я сказал клерку, чтобы он, перевел все деньги в филиал банка “Чейз нэшнл”, который располагался как раз напротив мотеля. Он обещал, что сделает это немедленно. Я перешел улицу и открыл счет в “Чейз нэшнл”, сказав, что сейчас на него переведут деньги.
Теперь в моем активе оказалось тысяча семьсот долларов, и на какое-то время их должно хватить с избытком. Затем я поехал в центр города. Оглядевшись по сторонам, я зашел в большой ломбард и сказал служащему, что хочу купить пистолет или револьвер.
С этим у него проблем не было. Он выложил передо мной “смит-и-вессон”, браунинг 32-го калибра и маузер калибра 7,63 мм. Я выбрал маузер, потому что он выглядел внушительнее, был превосходно сработан и к нему прилагался наплечный ремень с кобурой, которая тоже производила серьезное впечатление. Еще я купил коробку с двадцатью пятью патронами. Служащий окинул меня внимательным взглядом и заметил, что мне необходимо иметь разрешение от полиции. Я понял, что он запомнит мое лицо. Этого и следовало ожидать. Я сказал, что прямо сейчас направляюсь в участок. Я назвал вымышленную фамилию и адрес, подписал стандартную форму – и был таков.
За время своей службы во Вьетнаме я научился обращаться с оружием. Маузер для меня загадки не представлял.
Положив пистолет в бардачок, я поехал на Садовую авеню. Предыдущим вечером я приметил неподалеку офис агента по недвижимости. Подъехав к нему, я припарковался и вошел в маленький офис, где толстый и лысый человечек сидел за обшарпанным письменным столом, грыз ноготь и созерцал окружающее пространство. Он обнажил желтые зубы, поднялся, указал мне на стул и спросил, чем может быть полезен.
Я ответил, что хочу купить или арендовать дом на Садовой авеню. Он опечалился, покачал головой и сказал, что на Садовой таких домов нет, зато они есть…
Я перебил его, заявив, что мне полюбилась Садовая авеню и дом нужен именно там.
– Что ж, тогда все зависит от того, как долго вы готовы ждать. Там живет много стариков, и время от времени они умирают. Никогда нельзя угадать заранее. В прошлом году умерла одна старушка, и ее дом тут же купила другая старушка. Это вопрос времени.
– Я могу подождать, – сказал я. – Мне еще нужно сначала продать свой дом в Лос-Анджелесе. А сейчас я нашел себе работу здесь. Смогу ли я пока снять где-нибудь на Садовой меблированную комнату?
Агент отыскал у себя за отворотом пиджака булавку и в раздумье стал исследовать свои желтые зубы.
– Возможно, – изрек он в конце концов. – Миссис Эмма Броуди может взять жильца. Я знаю ее много лет. Не так давно она потеряла мужа. Она может этим заинтересоваться. Почему бы не попробовать обратиться к ней?
– А у вас есть план участка?
Он порылся в папках и достал мне план. Я попросил показать дом миссис Броуди. Агент обвел его карандашом.
– А это что за дом? – спросил я, указывая на “Яблони”.
– Он не продается. Я с дюжину раз пытался уговорить владелицу продать его, и ни в какую.
Я изучал план: из заднего окна миссис Броуди должен открываться вид на дом Бет.
Кажется, карты сами шли мне в руки. Я поблагодарил агента, сказал, что обращусь к миссис Броуди, и спросил, нужно ли мне ссылаться на него? Он печально покачал головой и ответил, что счастлив был помочь мне. Сдача внаем приносила ему больше хлопот, чем прибыли.