Хальрик после моих слов заметно повеселел.
– Будь спокоен, мастер Лорикен, это не грабеж, а вполне честная и обоюдовыгодная сделка. Ну, что, приступим к отбору мехов, мастер Лорикен?
Его слова почему-то очень развеселили меня и я позволил себе пошутить:
– Мастер Хальрик, разреши мне дать тебе один совет, вели твоим людям начать брать меха с краю и тащить всё подряд, я все равно ничего в этом деле не понимаю, хотя, признаюсь честно, изумительнее их нет ничего на свете и прекраснее этих мехов, кроме разве что женщины Галана.
По моей просьбе капитан Милз послал своих моряков в порт, чтобы они доставили дорканские клинки на пушной рынок. Так, с опозданием на полтора часа, торги все-таки начались и это был самый большой суточный объем продаж за последние семьдесят лет. Такой партии мехов еще не попадало ни в одни руки. Перекупщики, узнав о параметрах моей сделки, только что не рвали волос на голове, а так было все и проклятья в адрес Хальрика за то, что он пошел на эту сделку, в мой адрес за то, что я вообще здесь появился и даже в адрес капитана Милза за то, что он не попал в шторм и так далее вплоть до моих предков до десятого колена. В конце концов их вопли надоели не только мне, но и Хальрику, он слегка повел бровью и охотники быстро выставили всех недовольных прочь с пушного рынка.
С "Южной принцессы" доставили, наконец, дорканские мечи и моряки стали выкладывать их на каменные плиты столов. Охотники же стали выносить изумрудно-зеленые шкуры, самая маленькая из которых имела в длину не менее четырех метров, а самые большие достигали в длину пяти с половиной метров. У меня даже создалось такое впечатление, что пушная площадь вдруг поросла яркой, изумрудно-зеленой травой. Охотники, после того, как очередная шкура предъявлялась мне для осмотра, сноровисто скатывали ее и быстро упаковывали, сначала в плотную белую ткань, потом в промасленную бумагу и уж затем в просмоленный брезент.
Все шкуры были тщательно осмотрены купцами, добровольно вызвавшимися мне помочь. Когда с этим было покончено, со скрипом распахнулись здоровенные ворота дома охотников. Хальрик хитро ухмыльнулся и подмигнул мне своим плутоватым, голубым, в лучах Обелайра, глазом и жестом предложил повернуться к воротам. Там двигалась, какая-то торжественная процессия. Когда те, кто был поближе к воротам, увидели идущих охотников, раздался, какой-то неистовый вопль. Кто-то из купцов упал на колени и стал исступленно стучать лбом по каменной мостовой, другой по-бабьи всплеснул руками и рухнул навзничь в обморок, а один бедолага и вовсе завертелся на месте волчком. В общем массовый психоз поразил всех, за исключением Хальрика и его охотников.
Процессия из шести охотников, несущих на двух длинных копьях огромную, шестиметровую ультрамариново-синюю шкуру, вышла на рыночную площадь, подошла поближе к нам и шкура была разложена на столе, старшина охотников встал и сказал мне:
– Мастер Лорикен, за твои синие мечи, – подарок, достойный самого императора, я дарю тебе этот редкостный мех.
Путешествуя по галактике, я видел в своей жизни немало диковинных вещей, но это чудо поразило меня прямо в сердце. Не веря своим глазам я подошел и положил руку на синюю, чарующую меня, красоту. Сам не зная почему, я встал перед шкурой на колени, распростер по меху руки и положил на него голову, зарывшись в синюю, ласкающую меня свой мягкой шелковистостью, прохладу. У меня возникло такое ощущение, что позади не было долгих лет странствий, я у себя дома, на Варкене, прибежал с улицы и уткнулся лицом в колени к маме, сидящей с рукоделием у окна.
Невольно у меня выступили из глаз слезы, но синий мех тотчас без остатка поглотил их. На площади пушного рынка, воцарилась полная тишина. Люди, собравшиеся здесь, купцы, моряки, горожане, быстрой чередой стали подходить к столу, покрытому мехом синего барса. Они касались его рукой и тотчас уходили прочь, неся на лице печать покоя и умиротворения. Когда все разошлись я встал и попросил свернуть эту шкуру и отнести ее в гостиницу. Остальные меха моряки "Южной принцессы" доставили в порт и погрузили в трюм шхуны, разместив их там с предосторожностями и соблюдением всех надлежащих требований к транспортировке, которые следовало исполнять в отношении этого ценного груза.
Вернувшись в гостиницу я застал Нейзера скучающим в номере лежа на кровати. Отодвинув стол в угол комнаты, я раскатал на полу шкуру синего барса, сбросил с себя мечи, башмаки и жилетку и мгновенно на нее улегся. Нейзер пару минут молча таращился на синий мех, а потом не выдержал, подошел поближе, присел на корточки и боязливо погладил его рукой. На его лице тотчас отразились сильная тревога и удивление и он свистящим шепотом спросил меня:
– Веридор, что это?
– Знаменитый синий равелнаштарамский барс. – Ответил я с улыбкой на лице.
Мой стажер взглянул на меня с испугом и спросил:
– Они, что все такие красивые?
Продолжая улыбаться, я сказал ему:
– Нет, этот мех уникальный, остальные меха изумрудно-зеленые, но тоже очень красивые. Нейзер, да, не стойте вы на корточках, а лучше ложитесь. Поверьте мне, это такое непередаваемое блаженство.
Нейзер был так поражен красотой меха синего барса, что даже не огрызнулся и не стал отпускать ни одной из своих штучек, словом или жестом, он просто попытался с размаха нырнуть в эту синеву. Чувство покоя, охватившего меня, привело мои мысли в полный порядок. Ситуация на Галане стала для меня понятной и простой, теперь я точно знал, что моя миссия на планете окончена и галанскую цивилизацию нужно открывать и представлять Галактическому Союзу со всеми ее особенностями. Вряд ли Галану была нужна галактика, но вот он ей был просто необходим, чтобы внести в жизнь Галактического Человечества хоть малую толику разума и простых, естественных желаний и чувств. Похоже, что Нейзер думал точно также, поскольку он сказал мне:
– Ну, вот, Веридор, наша экспедиция, наконец, подошла к концу. Вы получили нужную вам информацию? – Я молча кивнул головой, а Нейзер задал следующий вопрос – Что вы намерены делать дальше?
Уже без улыбки на лице я сказал:
– Пожалуй, Нейзер, я теперь знаю о Галане нечто такое, что позволит мне написать докладную в Комиссию по ускорению миров и ходатайствовать о снятии темпорального барьера, да, это уже и не важно, темпоральный ускоритель Галана, должен вот-вот остановится, им уже почти невозможно управлять. Нейзер, мы закончили свое долгое путешествие по этой, благословенной Великой Матерью Льдов, планете и теперь можем спокойно отправляться на остров, но сначала я предлагаю вам пообедать. Право же, у меня сегодня с утра крошки во рту не было.
С чувством величайшего сожаления я поднялся с роскошного меха, обулся и пошел распорядиться насчет обеда. Выйдя в коридор, я, не доверяя звону колокольчика, зычным голосом позвал кого-нибудь из службы обслуживания отеля. На мой зов немедленно явилась очень милая, симпатичная девушка, просто крохотного, по меркам Галана, роста. Смущенно улыбаясь и удивленно поглядывая на мех синего барса и развалившегося на нем Нейзера, она приняла заказ и, прежде чем уйти, быстро присела на корточки и погладила синий мех рукой. Это шаманское действие уже приобрело в городке Равел характер какого-то массового заболевания. Все, кто видел синюю шкуру Хальрика Соймера, в первую очередь считали своим долгом вытереть об нее руки и меня даже стала одолевать какая-то смутная тревога по поводу их психики.
Девушка удалилась, а я принялся подсчитывать, сколько денег у нас осталось. Вскоре снизу подтянулась длинная вереница официантов и поваров во главе с моложавым, сухопарым шеф-поваром. Кухонный люд подтаскивал нам все новую и новую снедь, разложенную порциями во множество посудин самой затейливой формы. При этом каждое блюдо сначала предъявлялось мне, затем Нейзеру, после этого ставилось на сервировочный столик, который был поднят наверх двумя дюжими молодцами, официант или повар вежливо кланялись нам и удалялись, не забыв, напоследок, наклониться и погладить мех рукой. Горничная, потупив взгляд, стояла у дверей и молча ждала, когда ее отпустят. В тот момент, когда самый последний из поварят вышел за дверь, Нейзер, безучастно лежавший на синем, мохнатом коврике, очнулся и попросил горничную:
– Милая, подай мне, пожалуйста, завтрак прямо на этот чудесный синий мех, я не хочу вставать с него.
Девушка тотчас зарделась ярким румянцем, энергично кивнула в ответ головой и стала быстро сервировать импровизированный стол на полу, для чего покрыла мех белой скатертью, поставила на него поднос и принялась ставить для Нейзера серебряном блюде тарелки и кубки. Нейзер, на лице которого блуждала опасно-мечтательная улыбка, вежливо уточнил свое распоряжение:
– Красавица, я всегда завтракаю и обедаю с мастером Лори, поэтому поставь прибор и для него.
С притворным кряхтением и оханьем я опустился на синий мех и расположился напротив Нейзера. Наша прелестная горничная быстро поставила поднос и тарелку для меня, благо в номере имелась прорва всяческой посуды. Нейзер же все никак не успокаивался и продолжал в том же духе:
С притворным кряхтением и оханьем я опустился на синий мех и расположился напротив Нейзера. Наша прелестная горничная быстро поставила поднос и тарелку для меня, благо в номере имелась прорва всяческой посуды. Нейзер же все никак не успокаивался и продолжал в том же духе:
– Дитя моё, поставь пожалуйста и третий прибор, присядь и позавтракай с двумя почтенными кируфскими господами.
Бедняжка от слов этого повесы вздрогнула, как от удара. Горничная с каким-то, не то испугом, не то немым вопросом посмотрела на меня. Я улыбнулся ей доброжелательно и радушно и указал на место между мной Нейзером. Девушка поставила третий прибор, быстро переместила всю снедь на расстеленную скатерть и скромно присела рядом с нами, но все-таки поближе к этому мидорскому чудовищу, моему стажеру.
Нейзер бесстыдно таращил свои, горящие бесовским огнем, карие глазищи на девушку, от чего у той кусок в горло не шел. Сам же он едва прикоснулся к кусочку сыра. Мне это быстро надоело, так как я ощущал дикий аппетит, но не мог есть в такой ненормальной обстановке и потому, сердито зыркнув на Нейзера, резко высказал ему на галалингве:
– Ешьте, сексуальный маньяк и не пяльтесь на эту милую девочку! Разве вы не видите, что этим смущаете ее?
Нейзер вздрогнул, густо покраснел, к моему полнейшему удивлению, и принялся энергично двигать челюстями. Девушка благодарно посмотрела на меня и улыбнулась, хотя не поняла ни единого слова, сказанного мною. О, это, несомненно, была самая восхитительнейшая из всех девичьих улыбок, которую мне только доводилось когда-либо видеть в пределах всей Обитаемой Галактики Человечества. Теперь аппетит мигом пропал у меня, но я все равно продолжил беспорядочно поедать все то, что стояло на подносе передо мной. Не ощущая вкуса блюд, я молча ел и изредка посматривал на девушку. Только теперь я увидел, что она была удивительно, просто невероятно красива. Тонкие черты лица, мягкие и очаровательные, темно-каштановые волосы с удивительно красивым медным оттенком, кожа цвета благородного лурийского опала, бархатистая и светящаяся изнутри, всё в ней было полно совершенства. Она ела так аккуратно и изящно, словно принцесса на приеме во дворце короля-отца, данном в её честь.
Поймав на себе её любопытствующий взгляд, я, вдруг, смутился своего дурацкого маскарада и стыдливо отвёл глаза. На какое-то время я выпал из реальности, погруженный в сладостные грезы об этой галанской красавице. В чувство меня привела какая-то неясная тревога и когда я открыл глаза, то увидел, что Нейзер придвинулся к девушке вплотную. Она полулежала подле него, взгляд её блуждал, а грудь высоко вздымалась от неровного дыхания. Рука Нейзера лежала у неё на талии и медленно двигалась вверх, по направлению к груди, а голова мидорца склонялась к её голове. Наконец, ладонь Нейзера накрыла грудь юной галанской красавицы, а губы впились в её алый, очаровательный рот. Глаза девушки закрылись, тело затрепетало, а из уст, скованных поцелуем, вырвался приглушенный стон.
– Нейзер, разрази вас Великая Мать Льдов своими ледяными молниями, что это вы тут затеяли? – Тихо прорычал я на галалингве – Мало вам бедняжки Марины, которую вы так коварно соблазнили в Мо, так теперь вы решили поиметь эту милую горничную прямо у меня под носом? Вы что же это, издеваетесь надо мной, что ли?
Нейзер отскочил от девушки сразу на пару метров, отчего она рассмеялась и, гордо выпрямившись, без малейшего смущения принялась за десерт. Зато лицо Нейзера снова залилось краской смущения и он принялся оправдываться, к счастью тоже на галалингве:
– Веридор, простите, я сам не знаю, как со мной такое случилось… – Правда, не смотря на свой конфуз, этот кобель всё же ввернул напоследок несколько слов на галикири – Милая, я надеюсь встретиться с тобой сегодня вечером. Сейчас же прости, меня ждут важные и неотложные дела. Мне нужно отделать на дуэли одного господина из Роанта.
Вскочив с синего половика, этот повеса немедленно бросился к шкафу, вытащил оттуда здоровенный сардусский меч, один из своих костюмов и скрылся в ванной комнате, оставив нас вдвоём. В отличие от гнусного обольстителя Нейзера, я не делал никаких попыток приблизиться к девушке. Я просто скромно сидел, смотрел на это чудесное, волшебное существо влюблённым взглядом, лакомился фруктами и неторопливо беседовал с девушкой, которая отвечала на мои вопросы как-то очень уж односложно и временами невпопад. Из ответов юной галанки, произнесённых тихим, застенчивым голосом, я только и узнал, что её зовут Рунита и что она живёт в Равеле чуть более года.
Теперь девушка смотрела на меня открыто и уже без какого-либо страха. Наоборот, в её взгляде легко читались изумление и какое-то восхищение, что, в свою очередь, поставило меня в затруднительное положение. Вот уж никак не мог подумать, что моя пластиплоть способна воодушевить какую-нибудь девушку, хотя Бэкси, моделируя из нее мой портрет, вовсе не ставила перед собой цель сделать из меня чудовище. Просто перед ней в тот момент стояла задача придать мне вид глубокого, изможденного пережитыми годами старца и она с ней превосходно справилась, превратив меня в жутко древнего старца, эдакую ходячую мумию, правда, с весьма выпуклым брюшком и мясистыми щеками.
Нейзер, наконец, не спеша оделся и вышел из ванной комнаты. Настала пора разобраться с одной из наших последних проблем на Галане, – успокоить высокородного дворянина из Роанта, которому Нейзер отпустил болезненный щелчок по лбу. Оставив горничную лежать на шкуре синего барса, мы направились на площадь перед гостиницей, куда вскоре должен был прибыть господин фрай-Доралд. Перед гостиницей уже собралась довольно большая толпа зевак, среди которых я увидел нескольких перекупщиков, которые с самым злорадным видом ожидали дальнейшего развития событий.
По обе стороны от входа в гостиницу стояли две массивные, длинные скамейки, высеченные из плотного известняка, покрытые циновками, сплетёнными из тонких стеблей верёвочной лианы. На скамейках чинно расселись некоторые из постояльцев гостиницы, которых, как я уже успел заметить, было не так уж и много. Вместе со своими постояльцами сидел и хозяин гостиницы. Подойдя к господину Лоранту, я поздоровался с ним и мы обменялись несколькими, почти ничего не значащими, фразами прежде, чем я позволил себе поинтересоваться у него о куда более важном предмете:
– Господин Лорант, мы не имеем знакомств в Равеле, а у моего господина сегодня на три часа назначен поединок. Вы не могли бы познакомит нас с кем-либо из местных дворян, чтобы мы могли найти человека, готового выступить в роли секунданта моего господина на поединке чести?
Господин Лорант был сама любезность. Встав со скамьи, он снял с головы шляпу и, вежливо поклонившись, ответил:
– О, мастер Лорикен, никаких проблем, я сам могу выступить секундантом господина Арлансо.
Нейзер был несколько смущен, вниманием, оказанным ему господином Лорантом. Из его головы напрочь вылетели все куртуазные штучки и выкрутасы и он, пробормотав что-то в порядке благодарности, присел на скамейку рядом со мной. Солнце едва миновало зенит и палило нещадно, а дворянина, назвавшего себя Ролтером фрай-Доралдом, всё ещё не было и Нейзер начал довольно громко ворчать:
– Лори, где же этот господин фрай-Доралд? Я вчера не очень хорошо рассмотрел его, но, тем не менее, не вижу на площади никого, кто хотя бы отдаленно напоминал мне моего соперника. Может он решил совсем отказаться от поединка?
Не обращая внимания на его нытье, я беседовал с Лорантом, пытаясь выяснить у него, с чего это дворянин из Роанта, потребовав удовлетворения, до сих пор так и не прислал своих секундантов, чтобы те свели дело к формальным извинениям или ритуальному, бескровному поединку. Вроде бы Нейзер сделал все, чтобы решить вопрос без дуэли, тем более, что оскорбление, нанесённое господину фрай-Доралду, было ловко замаскировано и не направлялось против его чести, а стало быть у того не могло возникнуть ненависти к моему подопечному. Антор Лорант был удивлен ничуть не меньше моего, но надеялся на то, что дело обойдется чисто формальным поединком, в котором дворянин из Роанта просто покажет свою ловкость и мастерство фехтовальщика. Прервавшись на полуслове, он, вдруг, сказал:
– Мастер Лорикен, о намерениях господина фрай-Доралда мы скоро узнаем, вот показалась его свита и он сам.
И в самом деле, в конце улицы, круто спускающейся к гостинице от дома коменданта, показалась пёстро одетая процессия. Впереди шагал сам губернатор Равела, одетый в парадный мундир, позади него несколько человек тащили портшез, в котором сидел господин фрай-Доралд собственной персоной в новеньком, с иголочки, белом атласном костюме. Физиономия у этого господина была самая, что ни на есть, злорадная и мне почему-то показалось, что не случайно. Слуги выволокли портшез на противоположный конец площади и осторожно, словно боялись расплескать воду, поставили его на мостовую. Вот вам ещё одна из причин, по которой я не очень-то жалую дворян. Особенно высокородных. Попробовал бы на Варкене глава какого-либо из кланов, хотя бы и относящегося к кланам Большой семёрки, поездить верхом на клансменах.