Помимо захоронений голодоморщиков должны быть в наличие и документы, удостоверяющие факт массовой смертности. Бумаги, говорящие о голоде (не только в селе, но и в городах) есть, документы, свидетельствующие об оказании помощи голодающим, имеются. Но никаких документальных источников, позволяющих сделать выводы о миллионах умерших от голода, историки не приводят. Недавно на Украине принялись издавать книги памяти со списками жертв голодомора, и тут же приключился скандал – выяснилось, что в некоторых случаях в качестве таковых были опубликованы списки избирателей, причем в числе жертв москальского «голокоста» оказались даже ныне живые граждане.
Вообще, удивительное дело – все книги о голодоморе написаны в США и Канаде в 60—70-е годы прошлого века на основании устных рассказов нескольких «чудом выживших очевидцев». Правда, придумали голодомор не американцы, и даже не украинские эмигранты, а доктор Геббельс. В 1941 г. на Украине проводилась пропагандистская кампания, гвоздем которой было обвинение жидо-большевиков в уморении голодом семи миллионов украинских крестьян, но успеха эта акция не имела и была быстро свернута. Нынешние украинские историки умишком слабы, придумать новые страшилки не в состоянии, а потому нагло воруют идеи у Геббельса, только количество жертв сталинского геноцида корректируют в сторону увеличения. Оно и понятно – в 41-м трудно было убедить людей, что восемь лет назад на их глазах случился массовый мор. А сейчас уже можно смело врать – современников тех событий практически нет в живых.
Отменить индустриализацию историки не могут, потому что все промышленные гиганты, имеющиеся в РФ, построены в советское время (после развала ССР происходит лишь деиндустриализация страны). Но и тут они норовят все обгадить. В любой газетной статье, в любой телепередаче на одно слово «индустриализация» приходится три-четыре упоминания слов «Гулаг», «рабский труд», «миллионы заключенных», на чьих костях, дескать, покоится промышленная мощь страны. Любой школьник сегодня свято уверен, что на всех ударных стройках социализма трудились зэки, и вообще всякий труд в стране был исключительно принудительный. Но эта армия рабов, сделавшая Советский Союз индустриальной державой, на поверку оказывается совершенно виртуальной.
В 1940 г. население страны составляло 193 миллиона человек (кстати, не смотря на Первую мировую, гражданскую войну, голод в Поволжье 1921 г. и «голодомор» 33-го население увеличилось по сравнению с 1913 г. более чем на 30 миллионов душ). В Гулаге числилось 1,2 миллиона граждан, включая ссыльнопоселенцев, работающих без вохры и отбывающих наказание по месту жительства без лишения свободы (у них удерживалось в пользу государства 25 % заработка). Итого в «рабы» можно записать от силы 0,5 % населения страны. Правда, при ужасном сталинском режиме даже заключенные работали за деньги, участвовали в соцсоревновании и получали ордена за выдающиеся достижения. Но об этом историки предпочитают умалчивать.
Зато они очень любят рассказывать о жутких сталинских репрессиях, унесших миллионы жизней (количество унесенных миллионов почему-то при этом не уточняется). Слово «репрессии» так часто произносится, что бедный обыватель уже совершенно не понимает, о чем идет речь, когда историки долдонят про «репрессивный сталинский режим». Репрессии – это наказание, применяемое государством. Любое государство – инструмент репрессий. Если инспектор ГИБДД налагает на вас штраф за превышение скорости, то вы подвергаетесь репрессиям. Сегодня в тюрьмах сидит почти миллион граждан РФ – больше в расчете на душу населения, чем при сталинской «тирании». Но никому и в голову не приходит стенать о репрессивном «путинско-медведевском режиме», затмившем ужасы Гулага.
Вопрос в том, были ли репрессии 30-х годов законными. Как известно в 1939 г. по инициативе наркома внутренних дел Берия было пересмотрено по разным данным от 120 до 350 тысяч уголовных дел периода ежовщины. Это не значит, что треть миллиона человек была признана невиновными. В отношении многих были лишь смягчены приговоры. Допускаю, что процент невинно осужденных достигал 5 % или даже 10 % от этого числа, да пусть даже половины. И это называют «Большим террором»? Правда, историки пытаются представить дело так, что коварный Сталин инициировал не просто незаконные репрессии, а репрессии по политическому принципу. Репрессии были. И политические репрессии имели место быть. Но почему их называют незаконными?
Чтобы понять, что значит незаконные политические репрессии, попробуйте выйти на улицу с плакатом «Долой демократию!» Посчитайте, сколько минут вы сможете пользоваться своим конституционным правом на выражение мнения, свободу мысли и слова. Когда омоновцы отдубасят вас по почкам ботинками, а суд впаяет пару лет условно за экстремизм (радуйтесь, что не 12 лет строгого режима за подстрекательство к насильственному изменению конституционного строя) – вот тогда вы можете гордо считать себя незаконно репрессированным по политическим мотивам. А в 30-е годы за лозунг «Долой советскую власть» срок вешали вполне законно, ибо антисоветская пропаганда была запрещена. Не нравятся такие суровые законы? Так это уже другой вопрос. С точки зрения общественности Нидерландов давать пять лет «строгача» за курение травки – варварская жестокость. Но на этом основании нельзя утверждать, что 50 % всех наших зеков, что чалятся по печально знаменитой 228-й статье, осуждены незаконно. Потому можем подытожить: незаконные политические репрессии, унесшие жизни миллионов зэков – виртуальный нарост на действительной истории советского права.
Выражением «фантомная история» сторонники концепции Новой хронологии обозначают отражение реальных событий, возникшее при ошибочном сдвиге на хронологической шкале из-за неверной датировки древних летописей. Фантом – по-гречески phantasma – видение, призрак. Вполне возможно, что фантомным отражением штурма крестоносцами Константинополя в 1204 г. или взятие его османами в 1453 г. явилось описание античной троянской войны. Вполне можно допустить, что скифы, половцы, сарматы, гунны, хазары, печенеги и кипчаки – есть один и тот же народ или, что более вероятно, группа родственных племен, живших в Великой степи примерно в одно время, но попавшие в разноязыкие хроники под разными именами.
Можно ли создать фантомную историю недавних событий? Вполне возможно. Но в данном случае речь пойдет не об ошибочной трактовке древних источников, а о целенаправленной фальсификации. Если кого-то интересуют конкретные технологии создания исторических фантомов, рекомендую обратиться к моей книге «Секретные протоколы, или кто сфальсифицировал пакт Молотова – Риббентропа» («Алгоритм», Москва, 2009 г.) Вы удивлены, думаете, что невозможно сфальсифицировать события такого масштаба? Можно, и технология все та же – на реальном событии формируется виртуальный нарост, который постепенно поглощает реальность в массовом историческом сознании. 23 августа 1939 г. в Москве был подписан советско-германский договор о ненападении, а вовсе никакой не пакт, по которому будто бы две державы распилили между собой Восточную Европу. Эту байку запустили в пропагандистский оборот американские спецслужбы в 1946 г.
Из той же оперы фальсификация так называемого катынского дела о расстреле НКВД 20 тысяч пленных польских офицеров в апреле 1940 г. Постреляли-то поляков немцы зимой 1941/42 г. В 1943 г. трупы откопали и объявили, что зверское массовое убийство совершили большевистские жиды. Для пущей убедительности они опубликовали список жидов-палачей и организовали экскурсии к месту эксгумации. А Геббельс, разумеется, раздул скандал по полной программе. Сохранилась даже его подробная инструкция как надо освещать это дело и как не дать правде просочиться наружу – например, предоставлять журналистам только хорошо подготовленных «свидетелей» из числа местных жителей. Подготовкой свидетелей занимались в гестапо, а эти ребята кого хочешь выдрессируют. Подробный анализ этой фальсификации провели Юрий Мухин (см. книги «Катынский детектив», «Антироссийская подлость»), Владислав Швед и Сергей Стрыгин («Тайна Катыни»).
Итак, практически любое событие советской истории подвержено в историографии мощной смысловой атаке. Победы усиленно обращаются в поражение и даже объявляются преступлением. Те победы, которые невозможно дискредитировать, объявляются бесполезными или пирровыми, слишком дорогими. Можно, конечно, объявить концепции резунизма или пропагандистские излияния Сванидзе бредом. НО ЭТО НЕ БРЕД. Бредом можно назвать бессвязные словеса пьяного или горячечный шепот больного. Бред бессистемен. Известно даже такое заболевание – шизофразия, при котором человек строит предложения правильно, говорит членораздельно, но какого-либо смысла его высказывания лишены.
Если же чудовищный по своему размаху бред историков имеет четкую систему, внутреннюю логику, то это уже не бред. Каким бы дебильным не выглядело разделение Резуном оружия на наступательно и оборонительное, этот концепт сформулирован осмысленно и обоснован логически (пусть даже логика является сугубо умозрительной). Больной рассудок на это не способен. То есть мы имеем дело с сознательной манипуляцией. Построение фантомных извращений реальных событий – задача, требующая недюжинных умственных способностей и глубокого знания материала. Я уж не говорю о том, насколько сложно запустить в оборот сфальсифицированные документы, на которых базируются фантомы. А можно ли допустить, что сотни историков будут бредить абсолютно идентично? Нет, мы имеем дело не с выходками маргинальных сочинителей, а с целенаправленной атакой на сознание.
Итак, практически любое событие советской истории подвержено в историографии мощной смысловой атаке. Победы усиленно обращаются в поражение и даже объявляются преступлением. Те победы, которые невозможно дискредитировать, объявляются бесполезными или пирровыми, слишком дорогими. Можно, конечно, объявить концепции резунизма или пропагандистские излияния Сванидзе бредом. НО ЭТО НЕ БРЕД. Бредом можно назвать бессвязные словеса пьяного или горячечный шепот больного. Бред бессистемен. Известно даже такое заболевание – шизофразия, при котором человек строит предложения правильно, говорит членораздельно, но какого-либо смысла его высказывания лишены.
Если же чудовищный по своему размаху бред историков имеет четкую систему, внутреннюю логику, то это уже не бред. Каким бы дебильным не выглядело разделение Резуном оружия на наступательно и оборонительное, этот концепт сформулирован осмысленно и обоснован логически (пусть даже логика является сугубо умозрительной). Больной рассудок на это не способен. То есть мы имеем дело с сознательной манипуляцией. Построение фантомных извращений реальных событий – задача, требующая недюжинных умственных способностей и глубокого знания материала. Я уж не говорю о том, насколько сложно запустить в оборот сфальсифицированные документы, на которых базируются фантомы. А можно ли допустить, что сотни историков будут бредить абсолютно идентично? Нет, мы имеем дело не с выходками маргинальных сочинителей, а с целенаправленной атакой на сознание.
Многие категорически отказываются признавать это, заявляя, что целенаправленный заговор против русской истории невозможен в принципе. Дескать, теория заговора антинаучная и бредовая. А кто говорит о каком-то заговоре? Это сказки для впечатлительных обывателей. Речь о применении против противника специального оружия, называемого консциентальным. Понятие это вошло в широкий обиход недавно и означает оружие, поражающее сознание (от лат. сonscient – сознание). Впрочем, консциентальное оружие применяется давно. О его большой роли говорил еще Наполеон: «Четыре газеты смогут причинить врагу больше зла, чем стотысячная армия».
В минувшем веке Гитлер уже придавал пропагандистским операциям по подрыву боевого духа противника стратегическое значение. Захват Чехословакии без единого выстрела – вот высший успех новой военной доктрины. Да, Запад сдал чехословаков Гитлеру, но что же парализовало волю самих чехов и словаков к сопротивлению? Албанцы были несравнимо слабее их, однако они отчаянно сражались с итальянцами и немцами непрерывно всю войну.
Искажение истории, деформация исторического сознания – эффективнейшие методы консциентальной агрессии. Ведь могут десятки тысяч ученых, конструкторов, инженеров, технологов, рабочих, техников, испытателей двадцать лет трудиться над созданием и усовершенствованием боевого истребителя. Почему же несколько сотен человек не могут целенаправленно создавать и использовать оружие, поражающее сознание? Ведь оно позволяет решать те же задачи, что и боевая авиация, только путем куда меньших материальных затрат.
Проблема в том, что консциентальное оружие действует незаметно. Но это не дает повода отрицать сам факт его применения. Ведь мы не видим радиации, но она способна очень быстро убить человека. Мы не видим электричества, но оно существует. Так же и с консциентальным оружием: мы не можем его увидеть, виден лишь эффект его применения.
Можно рассмотреть эффект воздействия консциентального оружия на таком примере. Всякая война сейчас ведется не только боевыми средствами, но и таким оружием, как пропаганда. Когда над окопами противника разбрасываются листовки с подробным описанием сладкой жизни в плену – это есть пример пропаганды. Здесь сам момент применения пропагандистского оружия можно легко зафиксировать и даже объективно оценить его эффективность – если после разброса листовок на данном участке фронта дезертирство возросло на 12 % – это эффект от вражеской пропаганды.
А теперь представьте, что еще до начала войны противник скупил в вашей стране десяток телеканалов и крупных газет (в чем проблема, если у вас рынок и демократия?) и начал целенаправленно насаждать пораженческие настроения, рассказывать о чудовищной слабости армии, о коррупции генералов и казарменной дедовщине, о том, что боевая техника устарела и т. д. Мамаши начнут пугать армией отроков, которые плохо учатся в школе (не поступишь в институт – забреют), престиж вооруженных сил в обществе упадет, моральный дух солдат, воспринимающих службу, как наказание, будет отнюдь не боевым. Много ли навоюет такая армия? Не стоит фантазировать, просто оцените итоги первой чеченской войны 1994–1996 гг. В данном случае мы имеем дело не с пропагандой чеченских сепаратистов, призывающих сопливых срочников сдаваться в плен ради сохранения жизни, а именно с примером длительного пропагандистского воздействия на сознание всего общества.
Скептики возразят мне, что факт массированной скупки Западом наших СМИ не имел место в действительности, а потому я спекулирую. Но зачем же абстрактному Западу скупать наши СМИ? Достаточно западному банку выдать кредит владельцу телеканала, и можно им вертеть, как угодно. А если пообещать ему американское гражданство или амнистию вывезенных капиталов (разворованный кредит), то он горы свернет ради «банки варенья и пачки печенья». Факт заключается в том, что не только частные, но и формально государственные СМИ придерживались в 90-е годы ярко выраженной прозападной позиции. После путинской зачистки СМИ кардинально поменяли позицию в чеченском вопросе. В этом случае все ясно – новый хозяин заставил своих подчиненных обслуживать его интересы – кого кнутом, кого – пряником. Но разве до того момента журналисты излагали собственную точку зрения и пользовались «свободой слова» для выражения своей «гражданской позиции»? Нет, конечно. Но, как поется в известной песенке Макаревича, «только как порой обидно, что хозяина не видно…».
Главное отличие консциентального оружия от примитивной военной пропаганды – закамуфлированность действий, а само воздействие на сознание противника носит не прямой, а опосредованный характер. То, что скептики не желают замечать его воздействия – это их проблемы. Представьте себе такую картину: по полю идет человек, вдруг его голова раскалывается, как тыква и он замертво падает на землю. Некто же заявляет: это не может быть результатом действия вражеского снайпера, потому что мы не слышали звука выстрела. Такой человек просто не знает о существовании снайперских винтовок с глушителем. А что наши скептики знают о тактико-технических характеристиках (ТТХ) консциентального оружия, чтобы отрицать само его существование? Вот об одном из аспектов ТТХ консциентального оружия я сейчас и расскажу.
В последнее время умники часто используют в своих рассуждизмах жаргонное словечко «дискурс». Но что оно обозначает, никто толком объяснить не может. Буквально латинское слово discursus означает бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор. Как иронически отмечается в энциклопедии «Кругосвет» (http://www.krugosvet.ru): «Четкого и общепризнанного определения «дискурса», охватывающего все случаи его употребления, не существует, и не исключено, что именно это способствовало широкой популярности, приобретенной этим термином за последние десятилетия: связанные нетривиальными отношениями различные понимания удачно удовлетворяют различные понятийные потребности, модифицируя более традиционные представления о речи, тексте, диалоге, стиле и даже языке». Проще говоря, всяк волен вкладывать в это слово любой смысл, каковой сочтет нужным.
В деле манипуляции массовым сознанием термин «дискурс» тоже нашел свое место. Наилучшее, на мой взгляд, его определение в технологиях формирования исторического сознания дал сетевой публицист Магомед Али Сулейманов (http://stalin-ist.livejournal.com): «Дискурс – противопоставление строгому анализу исторических фактов (концепций развития) не фактов и аргументов, а критических образов и эмоций. В этом случае важно не то, что мы знаем об объекте, а как мы к нему относимся».
Действительно, не важно, какую позицию вы займете по отношению к дискурсу, примете вы его безоговорочно, или станете с ним спорить. Приняв саму дискурсивную постановку вопроса, вы уже проиграли. Квинтэссенция дискурса заключается всего в нескольких словах. Вот классический пример дискурса, выраженный словами «преступления коммунистического режима». Конкретным содержанием этот дискурс наполняется в зависимости от ситуации. Скажем, если вы выступаете с речью перед интеллигенцией, то внедрение дискурса можете начать со слов, приписываемых Ленину, про то, что интеллигенция – говно нации. Следом можно сразу перепрыгнуть на тему 37-го года и постенать о том, что проклятый коммунистический режим сознательно уничтожал интеллигенцию, дабы сподручнее было помыкать быдлом. Если надо, можно спеть песенку об искоренении крестьянства, о том, как проклятые сталинисты уничтожили цвет отечественной науки или выкосили перед войной верхушку РККА.