И все же Марина решила довести начатое дело до конца. Чтобы не дать себе одуматься, она оделась и быстро спустилась в хозяйственный магазин, который находился в соседнем доме. Вернулась она с новым замком. Завтра же позвонит, вызовет мастера, и Артемий придет теперь только за вещами. Причем в ее присутствии. Надо еще поискать этого мастера…
Пока она рылась в газетах, в дверь позвонили.
– Эх, не успела, – с досадой вздохнула Марина, открыла дверь и оторопела. – Здра-асьте… Давно не виделись.
На пороге с огромным букетом сиреневых роз и с какими-то пакетами стоял Корнеев. Он был бесподобен! Стильное пальто, дорогой шарф, из-под которого выглядывает воротничок белоснежной рубашки, и легкий аромат дурманящего одеколона. Реклама отдыхает!
– Привет! – громко, свободно и тепло проговорил Корнеев. – Как ты сегодня?
У Маринки заколотилось сердце. Господи, что же такое было между Корнеевым и ней, если он вот так теперь к ней… запросто… только что малышкой не назвал.
– Неплохо, – пробормотала она. – А вы?
– Марина, мы же на «ты», – напомнил Корнеев. – Забыла?
– Да? – совсем по-идиотски хлопала она глазами. – Ну тогда… вы проходите! Ты! Раздевайтесь…
– Вот и правильно, – усмехнулся Корнеев и протянул ей пакеты вместе с букетом. – Это все на стол!
– Ну да… – никак не могла прийти в себя Маринка. – Пойдемте в кухню, я пока там чай поставлю, а потом…
– Марин, да все нормально! Знаешь, я ведь после того как ты уехала, места себе не нахожу.
– Да что вы! – охнула Маринка. – А что случилось? Послушайте, вы мне передайте ту рубашку, я постираю… А больше я ничего…
– Марин, – с улыбкой посмотрел на нее Корнеев. – Что с тобой сегодня? Мы же с тобой…
– Что?!
– Ничего! – показал ей язык Корнеев. – Я тебя угощал, теперь ты меня угощай. Я, между прочим, с работы. Есть хочу. Я мяса привез, если позволишь, сам пожарю, я умею, а ты пока…
– Нет! – испуганно ухватилась за пакеты Марина. – Я сама! А вы…
– Ты.
– Ну да, а то ты весь испачкаешься! У меня духовка не работает. И… замок надо вставить. Нет, замок потом, а духовка…
– А ты вообще дома готовишь? – поинтересовался Корнеев.
– Да! То есть нет… Ну, я готовлю, конечно, но это получается… суп.
Корнеев сел за стол и негромко произнес:
– Марин, все нормально. Все хорошо, чего ты так волнуешься? А это мясо… Ну давай его вместе приготовим или вообще трогать не будем. Ты мне бутерброды сделай, я там все принес.
Марина ничего не понимала. Еще утром они холодно попрощались с Корнеевым, и, она точно помнит, в гости никто ни к кому не набивался. Он даже не сказал, что приедет. Да Маринка и адреса ему своего не давала! Разве только… разве только мама ему сообщила. А с чего бы ему у мамы спрашивать? К тому же он сказал, что прямо с работы, значит, домой не заезжал, маму не видел. И при чем здесь какое-то мясо? Ах да, он же голодный!
Очень скоро они уже сидели за столом, который украшала ваза с розами, вместо бутылки вина у них стоял чайник. Они пили чай, закусывали бутербродами, какими-то нарезками, и Марина от этого чая каждую минуту хмелела все больше. И дело тут было даже не в ароматном напитке, а в том, что говорил Корнеев.
Когда он первый раз сказал, что очень соскучился, Маринка приняла это за шутку и пропустила мимо ушей. Но Корнеев вдруг накрыл ладонью ее руку и проникновенно произнес:
– Когда ты опять ко мне приедешь?
Он ждал ответа, и промолчать было невежливо.
– Ну… – поежившись, убрала свою руку Марина. – Я даже не знаю. Да чего там! Я же очень часто к маме езжу! Там и встретимся!
– Мариш, я ж не про маму сейчас.
Ее щеки вдруг полыхнули румянцем. Ну так и есть! Эта рубашка… Между ними что-то было. А она ничего не помнит. Господи, стыдно-то как! Теперь хоть к матери не показывайся.
– Корнеев… – Блин, да как же его зовут? – Я, конечно, все помню, но вот… короче, то, что было сегодня ночью…
– Перестань! – он сказал это громко, но так, что Маринку прошиб пот.
Да, от этого никуда не деться. Было. Но… Блин, еще бы хоть немного вспомнить! Как было-то? Вон он какой влюбленный! Что же она такое вытворяла? И ведь захочешь, а не повторишь, потому что такие провалы! И надо было ей забыть именно эти моменты! Дура!
– Я все равно буду ждать тебя, – сказал Корнеев, заглядывая ей в лицо.
Боже! Ну, у кого не помутится разум, когда тебе такое говорит… нет, не Корнеев, а… принц?! Да, того, прежнего Корнеева – чуть насмешливого, с ядовитой ухмылочкой, его больше нет. Вместо него сидит прекрасный мужчина, который почти открыто признается в любви. И это после того, как такой ничтожный Артемий буквально сегодня в который раз вытер об нее ноги! А Корнеев… он очень симпатичный, просто красавец. У него такой голос, он так смотрит ей в глаза. За все восемь лет жизни Артемий хотя бы раз на нее так посмотрел!
А впрочем, о муже думать не хотелось. Откуда-то появилась такая легкость, будто что-то тяжелое, долго гнетущее, вдруг исчезло. Все. Нет ничего черного и тяжелого. На душе радостно, светло, хочется петь и прыгать.
– Знаешь, Корнеев, – улыбнулась ему Марина. – Я к тебе приеду. Если хочешь, прямо завтра. И мы с тобой… и с твоими собаками… мы пойдем на лыжах! Или на рыбалку. Ты познакомишь меня со своими собаками? Чтобы они меня не кусали.
– Они тебя уже любят, – улыбнулся он. – А на рыбалку… Точно! У нас в воскресенье соревнования устраивают по подводной ловле. Правда, я рыбачить не умею.
– И я не умею. Значит, будем вместе… не уметь!
Маринка не зря вспомнила про рыбалку. Ее матушка, элегантная леди Эмма Витольдовна, очень любила ловить рыбу. И почему-то именно зимой. И уже все уши прожужжала про эти соревнования. Кстати, она и являлась одним из организаторов.
– Кстати, а на что сейчас ловят? – вдруг обеспокоился Корнеев. – На червяка? А где его взять?
– Да, – отмахнулась Марина. – Мы свою золотую рыбку на хлеб поймаем или еще на что-нибудь.
– Марин, не отвлекайся, – вдруг шепнул Корнеев и снова закатил глаза. – Марина-а… Я теперь захожу в комнату, где ты спала, и дышу твоими духами…
– Ну, чего ж… – пожала плечами Маринка и спросила: – А почему шепотом?
Корнеев чуть изменился в лице.
– Так ведь… – кивнул он в сторону комнат. – А там же…
– Кто там? Никого дома нет. Я одна.
– Как одна? Серьезно, что ли, одна?
– Да. Мужа своего я выс… в общем, он у меня на работе.
– Так его дома нет? – воскликнул Корнеев. – Черт! А перед кем я тут тогда сижу и распинаюсь?
– Передо мной. – Маринка снова ничего не понимала. – А тебе мой муж нужен, что ли?
– Конечно! – вскочил Корнеев. – Мы ж… Блин! Я тут сижу битый час… битых три часа! Несу всякую ахинею! А дома нет никого! Почему ты мне сразу не сказала?
Маринка тупо хлопала глазами. Теперь перед ней был прежний Корнеев. Никакого волшебства. Только отчего это вдруг подобные превращения? Наверное, что-то все-таки связанное с той ночью. Она решила успокоить расстроенного гостя:
– Корнеев… Иван Иваныч… ну вы…
– Лев Михайлович я! Лев Михайлович Корнеев! – повернулся к ней всем телом Лев Михайлович.
– Да я так и сказала, чего вы беситесь-то? Вы мне… я правда не помню, что было. Я редко пью. Вообще почти никогда, а тут… дома неприятности, вы еще… подвернулись на дороге… вот я и…
– О-о, – фыркнул Лев Корнеев. – Про свои домашние неприятности вы мне все уши прожужжали. Вы даже упросили меня, чтобы я к вам пришел и изобразил влюбленного. Чтобы ваши сестрица и муж умерли от зависти! Даже сказали, что специально все устроите, я имею в виду встречу. Дескать, будете их держать до моего прихода, я приду, вы броситесь мне на шею, а я минут двадцать стану осыпать вас комплиментами. И когда они выбегут и устроят скандал, я вас уведу из дома и вы спокойно поедете к матушке. Я уже третий час сижу, плету тут про любовь всякую ахинею, а никто не выбегает! И вы, как заяц, все больше петляете и заметаете следы. Я уже запутался. А мне, между прочим, завтра на работу! И еще до дома добираться!
До Маринки медленно доходил смысл его слов.
– Погодите, Иван Ива…
– Да какой, к черту, Иван Иваныч? – окончательно рассвирепел Корнеев. – Вы хоть бы потрудились запомнить имя своего любовника!
– Да, да… Лев… Иваны… э-э-э… Михайлович… погодите… – пробормотала Маринка. – Так это вы мне тут… про скучаете… руку мою гладили… это вы потому, что мы договорились?
– Ну а почему еще? – засунув руки в карманы, склонился перед ней Корнеев. – С чего бы я тут стал распинаться? Вы когда-то помогли мне, я счел нужным помочь вам. А то с какого перепугу я бы стал за вами ухаживать? Я что – совсем идиот?
Маринка медленно подняла голову.
– А по-вашему, за мной только идиоты ухаживать могут?
– Ну, знаете! – отмахнулся Корнеев. – Если ко мне обратились, значит, и идиотов нет.
– Ах вы… вы… чучело! – воскликнула Маринка. – Тупой павиан! Верблюд! А я-то думаю… я-то, дура, сижу, уши развесила! А он!
Маринка медленно подняла голову.
– А по-вашему, за мной только идиоты ухаживать могут?
– Ну, знаете! – отмахнулся Корнеев. – Если ко мне обратились, значит, и идиотов нет.
– Ах вы… вы… чучело! – воскликнула Маринка. – Тупой павиан! Верблюд! А я-то думаю… я-то, дура, сижу, уши развесила! А он!
Корнеев оторопел. Вообще-то он не ожидал такой реакции. Он исполнил все, как его просили, как договаривались. Ну да, девица при договоре была немного того… подшофе… Так он же не знал, что у нее напрочь отрубило память! И к тому же он сам здесь сейчас выглядел настоящим дураком. Пришел с цветами, распинался-распинался, а она, оказывается, поверила.
– А ну пошел вон отсюда! – уже не стесняясь слез, кричала Маринка. – И… мясо свое забери! Трепач! И… веник! Кто тебя просил?
Корнеев понял, что попал в дурацкую ситуацию, надо было удирать, но… Блин, было такое нехорошее ощущение, будто в магазине спер коровью ногу и не расплатился!
– Да ладно тебе, – отступал он к прихожей. – Ну, погорячился, про идиотов, говорю же, погорячился.
– Погорячился? Не-ет! Ты не погорячился! Все вы! – от души хлестала обидчика букетом Маринка. – Куда бежишь? Стой, говорю!
– Да чего ж ты меня цветами-то! Блин! Чуть лоб не поцара… Да уймись ты! Я ж… Дай обуться-то!
Он кое-как напялил пальто, затолкал ноги в ботинки и выскочил, разгоряченный, поправляя на ходу шарф.
– О! А че это у вас? – спросил мужчина прямо у двери.
– А-а! Вот и еще один!! – Маринка увидела Артемия, и злоба вспыхнула в ней с новой силой. – Кобели! Всю кровь мне выпили! А ты чего приперся? Жанночка вытолкала?
Корнеев быстро смекнул, что столкнулся с законным супругом Марины, и чтобы хоть как-то загладить перед ней свою вину, вспомнив все ее жалобы в ресторане, решил проявить инициативу.
– Мариша, а я все равно тебя люблю, – вдруг оттолкнул он мужа и крепко впился губами в Маринкины губы.
Та от удивления стояла столбом и даже не сообразила, что надо бы посопротивляться, все же… перед мужем-то…
– Ну я фиге-е-ею… – все больше расширялись глаза у законного супруга. – Ну… охренели совсе-е-ем… Мужик, слышь…
– Все, прости, друг, некогда, – оторвался от Маринки Корнеев, кивнул мужу и ускакал вниз по лестнице огромными прыжками.
Маринка недоуменно смотрела ему вслед.
– Это… Я не понял… Че за финты ушами? – растерянно перевел взгляд на Маринку Артемий.
– О господи, какими ушами? – недовольно поморщилась та. – Губами! Целуется он так… Ты чего? За вещами?
– Нет, – никак не мог прийти в себя Артемий. – Я просто… домой. Мне же… А кто это вообще был?
Маринка молча ушла в комнату.
Хотелось закрыться где-нибудь и прокрутить весь день в памяти. Нет, не весь день, а только утро и вечер. Ну хорошо, с утром понятно, там…
– Марин, так я не понял, а чего у нас поесть? – заявился в комнату муж. – Ничего нет?
Она уставилась на него невидящим взглядом.
– Я не знаю, – рассеянно пробормотала она. – Что-то в холодильнике, наверное, есть, я вчера покупала. И наготовила много. Вы же здесь хозяйничали.
– Ну, так мы же все съели! – совершенно не понимал ее равнодушия муж. – Вместо того чтобы с любовниками шашни разводить, лучше бы… Иди в магазин! Я тут с голоду сдохну…
Марина смотрела на мужа: чего он от нее хочет? Ей так надо все уложить по полочкам в своей голове, а ему… Чего ему надо? Ах да, кажется, ужин!
– Слушай, Беляев, ты вроде вешаться собрался? – неожиданно произнесла Маринка. – Так это… Не отвлекайся. И вообще, я завтра замок переставлю, ты найди себе какую-нибудь жену.
– Чего? – вытаращился Артемий. – Замо-ок? Да я…
Марина уже его не слушала. Ей необходимо было срочно с кем-то поделиться.
– Алло, Надя? – набрала она номер подруги. – Можно я к тебе приеду?
Надя не горела желанием встречать подругу. Заболела, что ли?
– Марин, я себя неважно чувствую, – раздалось в трубке. – Я даже кашляю, слышишь? Кыхы-кыхы.
– Ладно, – вздохнула она.
– Так я не понял… – теперь уже донимал ее в комнате Артемий. – Ты не сделала выводов? Ты не видишь, что я недоволен? Я тебе простил этого… хахаля, я вообще… закрываю глаза на ваши… обжимания, понимаешь ли, но я не могу! Не могу смириться, что дома нет элементарного ужина! А у меня депрессия, я болен, а ты даже кружку воды… или чая…
– Точно! – вдруг загорелись глаза у Маринки. – И кружку чаю поднести некому!
Она быстро накинула куртку, схватила сумку и вскочила из дома.
Сначала она заехала в аптеку – у Нади наверняка простуда. Затем заскочила в магазин и уже оттуда направилась к подруге.
Дверь ей открыли быстро – Наденька появилась в выходном платье, с прической и макияжем.
– А, это ты… – быстро погас взгляд у болезной подруги. – Мариш, ты знаешь…
– Знаю! Все знаю! – стремительно прошла в кухню та. – Иди ложись, а я уж тут… Ты чего вырядилась? Врача ждешь? Так их надо встречать с потухшим взором, скорее поверят. Так, вот эти таблетки выпей прямо сейчас, мне посоветовали в аптеке, сказали, очень эффективные. А на ночь – вот эту, красненькую выпьешь… У тебя же простуда? Грипп?
Наденька нерешительно мялась в проеме двери.
– Марина, а зачем ты приехала? Случилось что-нибудь?
– А как я могла не приехать? Ты же сказала, что болеешь! – хлопала глазами Марина. – А поскольку ты одна… тебе даже кружку чаю некому принести. Да чего ты стоишь-то? Я ж говорю, иди ложись, я сейчас сама все принесу. Кстати, я конфеты купила и малиновое варенье. Или джем… Сейчас, представляешь, все продают!
– Ну ты уже принесла, спасибо. Дальше я сама, – попыталась взять из ее рук пакеты Надя. – Все, спасибо. А сейчас… Ты иди, а я полежу, голова болит. – У Наденьки на лице отразилась вселенская мука, и она даже пошатнулась.
– Ну вот! – переполошилась Марина. – И она еще куда-то меня отправляет! А ну в постель! Быстро!
Наденька не успела быстро отправиться в постель: в дверь позвонили.
– Иди, ложись, я сама открою, – распорядилась Марина. – Нечего тебе на сквозняках.
Но Надюша рванула в прихожую.
– Марина! Пока еще я тут хозяйка!
Через секунду Маринке все стало ясно – на пороге стоял Степан Орехов – один из новых сослуживцев, которых с собой привел новый директор.
– Здрассьте… – качнул он головой. – Надя… Надежда Романовна, а я вот… мимо шел и подумал…
– Проходите, – напыщенно проговорила хозяйка и повела рукой, будто неопытная певица деревенского ансамбля. – Проходите, пожалуйста, в комнату.
– Спасибо, – так же напыщенно ответил Степан.
Маринка обиженно засопела. Для чего комедию разыгрывать? Будто она слепая и ничего не видит. Ага, разболелась Наденька, как же! Вон как выпендрилась! И этот тоже – случайно он шел. А у самого бутылка шампанского из кармана торчит, и даже, кажется, цветы за пазухой прячет. Только чего бы Наде сразу-то не сказать? Маринка не неслась бы к ней сломя голову. Да уж, эти женщины! Их фиг разберешь…
– Ну ладно, Наденька, – с обидой проговорила она. – Я пойду, вижу, ты уже дождалась врача. А таблетку выпей.
– И чего пришел? – шепотом щебетала Наденька в прихожей, пока подруга одевалась. – Я прямо и вообще… Главное, мимо шел, да?
– И еще, заметь, адрес откуда-то узнал, – усмехнулась Маринка. – И умудрился ведь, наглец такой, как раз к новому платью подоспеть!
– Ой, Марина, – округлила глаза Надя. – Ты сейчас скажешь, что мы договаривались! У тебя в мозгах сплошной винегрет. Ты же знаешь, как я отношусь к мужчинам!
– Да, они, Надя… паразиты!
– Конечно! Наверное… Но ты же знаешь мою профессию – я никогда на слово не верю. Все приходится проверять.
Маринка чмокнула подругу в щеку и выскочила на улицу. За рулем она непроизвольно улыбалась. Надо же! Даже Наденьку проняло! Проверяет она… Пусть хоть ей повезет. Чтобы не попался такой, как…
При упоминании Артемия уголки губ сползли вниз. Сейчас опять этот ненавистный телевизор на всю громкость, опять это приложение к дивану, опять… А ведь как было бы хорошо именно сейчас прийти домой, залезть в ванну, взять какой-нибудь журнальчик, выйти в банном халате… пусть в нем и расхаживала Жанка… и отдыхать в чистой квартире на полную катушку!
Зазвонил телефон. Маринка не любила болтать по телефону за рулем, но звонила… Надя! А подруга беспокоила Маринку очень редко, а тем более после того, как Маринка от нее только ушла. Может, забыла что-нибудь?
– Да, Надя? – спросила она, притормозив у обочины. – Что случилось?
– Марин, – послышался виноватый голос подруги. – Не обижайся. Ну из-за того, что я тебя к себе не пустила. Понимаешь, у нас со Степаном Ореховым, наверное, роман. И вот…
– Да брось ты! Я за тебя рада! В кои-то веки! Давно надо было с кем-нибудь роман завести, что ж ты все одна и одна. Такая женщина!
– Да, Мариночка, – обрадованно затараторила в трубку Надя. – Знаешь, я тоже так подумала! А то все сижу, как сверчок за печкой! Я, Марин, пересмотрела свое поведение! Решила брать пример с Жанны и только стала ей подражать, как тут же…