Марья Львовна (задумчиво). Грустно это все...
Влас. Грустно? Но - ведь это прошлое! Женщина с подвязанной щекой. Господа, не видали Женечку? Мальчик такой... не пробегал? В соломенной шляпочке... Беленький.
Марья Львовна. Не видали.
Женщина. Ах ты... грех какой... Мальчик-то господ Розовых! Бойкенький такой... а?
Влас. Не видали, тетенька...
(Женщина бормочет что-то и бежит в лес.)
Двоеточие. А вы, того, господин Чернов... понимаете...
Влас. Чего? Не понимаю.
Двоеточие. Нравитесь мне...
Влас. Ну?
Двоеточие. Право...
Влас. Я рад... за вас!..
(Двоеточие хохочет.)
Дудаков. Скверно вам будет, Влас!..
Влас. Когда?
Дудаков. Вообще... всегда...
Двоеточие. Конечно, будет скверно... потому - человек прямой... и всякому, понимаете, забавно попробовать - а ну-ка, не согнется ли?
Влас. Увидим! А пока идемте чай пить, а? У нас, вероятно, пьют уже...
Дудаков. Это - хорошее дело.
Двоеточие. Я бы пошел... Ловко ли?
Влас. Очень ловко, дедушка. Я иду вперед... (Убегает на дачу, все медленно идут за ним.)
Двоеточие. Приятный паренек...
Марья Львовна. Да, славный, только вот - кривляется...
Двоеточие. Ничего! Это пройдет. В нем есть внутренняя честность, знаете... Обыкновенно честность у людей где-то снаружи прицеплена, вроде галстуха, что ли.. Человек больше сам про себя кричит: я честный, честный! Но когда, понимаете, девица часто про себя говорит: ах, я девушка! ах, я девушка! - для меня это верный признак, что она в дамки прошла... Хо-хо! Вы меня простите, Марья Львовна.
Марья Львовна. Что с вас возьмешь...
(Входят на террасу и в комнаты. Суслов выходит им навстречу.)
Двоеточие. Ты куда, Петр?
Суслов. Так... покурить, на воздух...
(Суслов медленно идет к своей даче. Навстречу ему выбегает женщина с подвязанной щекой. Из леса выходит господин в цилиндре, останавливается, пожимает плечами.)
Женщина. Господин, не видали вы мальчика? Колечка... то бишь, Женечка... В курточке!
Суслов (негромко). Нет... уйди прочь!
(Женщина убегает.)
Господин (элегантно кланяясь). Милостивый государь, извините... вы не меня ищете?
Суслов (недоумевая). Это не я ищу, это баба ищет.
Господин. Видите ли что... я приглашен играть первую роль в пьесе.
Суслов (идет). Это меня не касается.
Господин (обиженно). Но позвольте... кого же это касается? Где, наконец, режиссер? Я два часа хожу, ищу... Ушел... невежа!.. (Идет к сцене и скрывается за ней. Ольга Алексеевна идет по дороге с дачи Суслова.)
Ольга Алексеевна. Здравствуйте, Петр Иванович!
Суслов. А... добрый вечер!.. Как душно!..
Ольга Алексеевна. Душно? Мне не кажется...
Суслов (закуривая). А я вот - задыхаюсь... Ходят тут какие-то полоумные, ищут мальчиков, режиссеров...
Ольга Алексеевна. Да, да... Вы что - устали? У вас трясутся руки.
Суслов (идет с нею обратно к даче Басова). Это... оттого, что я много выпил вчера и плохо спал...
Ольга Алексеевна. Зачем вы пьете?
Суслов. Чтоб веселее жить...
Ольга Алексеевна. Вы мужа не встречали?
Суслов. Он у Басовых пьет чай...
Варвара Михайловна (появляясь на террасе). Ты ко мне, Оля?
Ольга Алексеевна. Я гуляю...
Варвара Михайловна. А вы почему ушли, Петр Иванович?
Суслов (усмехаясь). По земле, как всегда, хожу... Надоело слушать речи господина писателя и почтенной Марии Львовны.
Варвара Михайловна. Да? Вам не интересно? А вот я слушаю.
Суслов (пожимая плечами). На здоровье... До свиданья пока... (Идет к своей даче.)
Ольга Алексеевна (негромко). Ты понимаешь, почему он такой?..
Варвара Михайловна. Нет... Мне не хочется понимать это. Идем в комнаты?
Ольга Алексеевна. Посиди со мной, там обойдутся и без тебя.
Варвара Михайловна. Несомненно. А ты опять расстроена?
Ольга Алексеевна. Могу ли я быть спокойной, Варя? Он приехал из города, заглянул на минутку домой и исчез... Меня это не может радовать, согласись...
Варвара Михайловна. Он у нас сидит.
(Они медленно идут к группе елей.)
Ольга Алексеевна (раздраженно). Он бегает от меня и детей... Я понимаю, он заработался, ему надо отдохнуть... Но ведь и я тоже устала... О, как я устала! Я ничего не могу делать, у меня все не ладится... это злит меня. Он должен помнить, что молодость мою, все мои силы я отдала ему.
Варвара Михайловна (мягко). Милая Оля... Мне кажется, что тебе нравится жаловаться... нет? я ошибаюсь?
(Из комнаты доносится глухой шум спора, он все возрастает.)
Ольга Алексеевна. Не знаю... может быть! Я хочу сказать ему - пусть лучше я уеду... и дети...
Варвара Михайловна. Вот это так! Просто вам нужно отдохнуть друг от друга... Поезжай, я достану тебе денег.
Ольга Алексеевна. Ах, я так много должна тебе!
Варвара Михайловна. Пустяки это! Успокойся, сядем здесь.
Ольга Алексеевна. Я ненавижу себя за то, что не могу жить без твоей помощи... ненавижу! Ты думаешь, мне легко брать у тебя деньги... деньги твоего мужа?.. Нельзя уважать себя, если не умеешь жить... если всю жизнь нужно, чтобы кто-то помогал тебе, кто-то поддерживал тебя... Ты знаешь? Иногда я не люблю и тебя... ненавижу! За то, что вот ты такая спокойная и все только рассуждаешь, а не живешь, не чувствуешь...
Варвара Михайловна. Голубчик мой, я только умею молчать... Я не могу себе позволить жалоб - вот и все!..
Ольга Алексеевна. Те, которые помогают, должны в душе презирать людей... Я сама хочу помогать.
(На дачу Басовых быстро проходит Рюмин.)
Варвара Михайловна. Чтобы презирать людей?
Ольга Алексеевна. Да! да! Я - не люблю их! Не люблю Марью Львовну, зачем она всех так строго судит? Не люблю Рюмина, - он все философствует и ничего не смеет, не может. И мужа твоего не люблю: он стал мягкий, как тесто, он боится тебя; разве это хорошо? А твой брат... влюблен в эту резонерку, в эту злую Марью Львовну...
Варвара Михайловна (удивленно, с упреком). Ольга! Что с тобой? Это нехорошо! послушай...
Ольга Алексеевна. Да! да! Пускай нехорошо! А эта гордая Калерия!.. Говорит о красоте... а самой просто хочется замуж!
Варвара Михайловна (строго и холодно). Ольга! Ты не должна давать воли этому чувству... оно тебя заведет в такой темный угол...
Ольга Алексеевна (негромко, но сильно и со злостью). Мне все равно!.. Все равно, куда я приду, лишь бы выйти из этой скучной муки! Я жить хочу! Я не хуже других! Я все вижу, я не глупая... Я вижу, что ты тоже... о, я понимаю!.. Тебе хорошо жить. Да, твой муж богат... он не очень щепетилен в делах, твой муж... это все говорят про него. Ты должна знать это!.. Ты сама тоже... Ты устроилась как-то так, чтобы не иметь детей...
Варвара Михайловна (медленно встает и смотрит в лицо Ольги изумленными глазами). Устроилась? Ты... что ты хочешь сказать?..
Ольга Алексеевна (смущенно). Я ничего не говорю особенного... я только хотела сказать... мне муж говорил, что многие женщины не хотят детей...
Варвара Михайловна. Я не понимаю тебя, но я чувствую, - ты подозреваешь меня в чем-то гадком... Я не хочу знать, в чем именно...
Ольга Алексеевна. Варя, не говори так, не смотри на меня... Ведь это правда, твой муж... о нем дурно говорят...
Варвара Михайловна (вздрагивая, задумчиво). Ты, Ольга, была мне как родная... Если бы я не знала, как тяжело тебе жить... если бы не помнила, что когда-то мы обе с тобой мечтали не о такой жизни...
Ольга Алексеевна (искренно). Ну, прости меня... прости. Я - злая...
Варвара Михайловна. Мечтали о хорошей, яркой жизни и вместе оплакали эти мечты... Мне очень больно, Ольга... Ты хотела этого? Мне больно!
Ольга Алексеевна. Не говори... не говори так, Варя!..
Варвара Михайловна. Я уйду... (Ольга Алексеевна встает.) Нет! не ходи за мной... не надо...
Ольга Алексеевна. Ты... навсегда... Варя?.. Ты - навсегда?..
Варвара Михайловна. Молчи... Подожди... Я не понимаю, за что ты меня?..
(Двоеточие быстро сходит с террасы, хохочет и, подойдя к
Варваре Михайловне, берет ее за руку.)
Двоеточие. Сбежал я, сударыня! Красивенький философ - господин Рюмин загонял меня до полного конфуза! В премудростях я не смышлен и противиться ему никак не могу... Так и увяз я в речах его... точно таракан в патоке... Сбежал, ну его!.. Лучше с вами потолкую... уж очень вы мне, старому лешему, нравитесь, право! А что у вас личико эдакое... как бы опрокинутое? (Смотрит на Ольгу Алексеевну. Смущенно крякает.)
Ольга Алексеевна (кротко). Мне уйти, Варя?
Варвара Михайловна (твердо). Да... (Ольга Алексеевна быстро идет в глубину сцены. Варвара Михайловна смотрит ей вслед, обращается к Двоеточию.) Вы говорите... что такое? Простите... я...
Двоеточие (дружески, просто). Эх, сударыня! Смотрю я на вас: нехорошо вам тут, понимаете? Нехорошо, правда? (Хохочет.)
Варвара Михайловна (оглядывая его с головы до ног, спокойно, ровно). Послушайте, Семен Семенович, вы не можете объяснить мне, кто дал вам право говорить со мной... в этом странном тоне?
Двоеточие. Хо-хо-хо! Э! бросьте! Право это дает мне старость моя и опыт мой...
Варвара Михайловна. Извините меня... но, мне кажется... этого слишком мало, чтобы так бесцеремонно вторгаться...
Ольга Алексеевна (кротко). Мне уйти, Варя?
Варвара Михайловна (твердо). Да... (Ольга Алексеевна быстро идет в глубину сцены. Варвара Михайловна смотрит ей вслед, обращается к Двоеточию.) Вы говорите... что такое? Простите... я...
Двоеточие (дружески, просто). Эх, сударыня! Смотрю я на вас: нехорошо вам тут, понимаете? Нехорошо, правда? (Хохочет.)
Варвара Михайловна (оглядывая его с головы до ног, спокойно, ровно). Послушайте, Семен Семенович, вы не можете объяснить мне, кто дал вам право говорить со мной... в этом странном тоне?
Двоеточие. Хо-хо-хо! Э! бросьте! Право это дает мне старость моя и опыт мой...
Варвара Михайловна. Извините меня... но, мне кажется... этого слишком мало, чтобы так бесцеремонно вторгаться...
Двоеточие (добродушно). Никуда я не вторгаюсь, а вижу я - чужая вы всем тут... и я чужой... ну вот, и того... понимаете... захотелось мне сказать вам что-то... ну, видно, не сумел: извините, коли так...
Варвара Михайловна (усмехаясь). Простите и вы меня... я, кажется, грубо сказала вам... но, право, мне странно, я не привыкла к такому отношению.
Двоеточие. Понимаю... Вижу, что не привыкли... где тут привыкнуть! Пойдемте, погуляем, а? Уважьте старика!..
(Семенов влетает на велосипеде и подкатывается прямо к ногам Двоеточия.)
Двоеточие (испуганно). Куда вы, сударь мой? Что вы?
Семенов (задыхаясь). Извините... уже кончилась?..
Двоеточие. Что кончилось?.. Бог с вами!
Семенов. Такая досада!.. Лопнула шина!.. Я, видите, сегодня на двух репетициях...
Двоеточие. Да мне-то какое дело до этого?..
Семенов. Вы не участвуете? Извините! Я думал, вы в гриме...
Двоеточие (Варваре Михайловне). Что такое?
Варвара Михайловна (Семенову). Вы на репетицию?
Семенов. Да, и вот...
Варвара Михайловна. Еще не начинали.
Семенов (радостно). О, благодарю вас! Это очень досадно... я всегда так аккуратен!
Двоеточие. Чего же вам досадно?
Семенов (любезно). То есть было бы досадно, если бы я опоздал... Извиняюсь. (Отходит, раскланиваясь, к сцене.)
Двоеточие. Вот чудовищное насекомое! Наехал: Извольте радоваться! Уйдемте прочь отсюда, Варвара Михайловна, а то еще наскочит какой-нибудь эдакий... брандахлыст!
Варвара Михайловна (рассеянно). Пойдемте... я возьму платок... я сейчас. (Уходит на дачу, Семенов подходит к Двоеточию.)
Семенов. Там еще едут... две барышни и юнкер...
Двоеточие. Ага? Едут? Приятно мне слышать это...
Семенов. Они должны сейчас явиться... Знаете, это тот юнкер, у которого сестра застрелилась...
Двоеточие. Тот самый... Скажите!..
Семенов. Не правда ли, какой сенсационный случай... барышня и вдруг стреляется?
Двоеточие. М-да... Действительно... случай...
Семенов. А я подумал, что вы в гриме... У вас такие волосы и лицо, точно грим.
Двоеточие. Покорно вас благодарю...
Семенов. Я не льщу вам... поверьте...
Двоеточие. Я - верю... Только не понимаю... чем тут... польстить можно?
Семенов. Как же! В гриме человек всегда красивее, чем в натуре. А скажите, вы не декоратор, нет?
(Из леса выходит Суслов, в глубине сцены, являются дама в желтом и молодой человек в клетчатом костюме.)
Двоеточие. Нет... я просто дядя вон этого господина...
Дама в желтом. Господин Сазанов!
Семенов. Это меня зовут. Вот, знаете, странно... у меня такая простая фамилия, а никто ее не запоминает... До свиданья! (Идет на зов, оживленно кланяясь даме.)
Суслов (подходит). Жену не видали? (Двоеточие отрицательно кивает головой и облегченно вздыхает.) На даче собрались эти... артисты...
Двоеточие. Ко мне вот этот репей пристал... декоратором меня назвал... Спиноза тонконогая! Тоже место на земле занимает!.. Опять спорят! Ну!
(Из комнат дачи выходят: Калерия, Шалимов, Рюмин, Варвара
Михайловна. Двоеточие идет им навстречу, внимательно слушает спор. Суслов садится на его место, угрюмо глядя на спорящих.)
Шалимов (утомленно). Нет, я готов бежать от нее на северный полюс... невыносимо горяча она!
Рюмин. Меня положительно возмущает ее деспотизм. Люди этого типа преступно нетерпимы... Почему они полагают, что все должны принимать их верования?
Варвара Михайловна (пристально смотрит на всех). Укажите им что-нибудь более великое и красивое, чем эти верования!
Калерия. Ты называешь великим и красивым эти холодные, лишенные поэзии мечты о всеобщей сытости?
Варвара Михайловна (волнуясь). А я не знаю... Я не вижу ничего более яркого... (Шалимов внимательно прислушивается к словам Варвары. Михайловны.) Я не умею говорить... Но, господа, я сердцем чувствую: надо, необходимо пробудить в людях сознание своего достоинства, во всех людях... во всех! Тогда никто из нас не будет оскорблять другого... Ведь мы не умеем уважать человека, и это так больно... обидно...
Калерия. Ах, боже мой! Да не Марья же Львовна может научить этому!
Варвара Михайловна. Вы все относитесь к ней так враждебно... Зачем?
Рюмин. Она сама - прежде всех!.. Она раздражает... Когда я слышу, как люди определяют смысл жизни, мне кажется, что кто-то грубый, сильный обнимает меня жесткими объятиями и давит, хочет изуродовать...
Калерия. Как тяжело, тесно жить среди таких людей!
Варвара Михайловна. А среди людей, которые всё только жалуются на жизнь, - весело, легко, Калерия? Будем справедливы... разве легко и свободно жить среди людей, которые всё только стонут, всё кричат о себе, насыщают жизнь жалобами и ничего, ничего больше не вносят в нее?.. Что вносим в жизнь все мы... вы, я, ты?..
Рюмин. А она?.. А Марья Львовна? Вражду?
Калерия. Забытые слова - забыты, и прекрасно! Живые люди не могут жить заветами покойников.
(Около сцены собираются любители. Пустобайка на сцене расставляет стулья.)
Двоеточие. А вам бы, Варвара Михайловна, не волноваться так, а? Прекратить бы разговорец-то? Пойдемте гулять... вы обещали.
Варвара Михайловна. Да... я пойду! Я не умею сказать, что чувствую... что хочу... не умею! Как это обидно... быть умственно немой...
Шалимов. Свидетельствую, что это неправда... Вы позволите идти с вами?
Варвара Михайловна. Пожалуйста, идите...
Двоеточие. Пойдемте к речке... в беседку. Чего вы горячитесь, сударыня моя?
Варвара Михайловна. Ах... я чувствую какое-то тяжелое недоразумение.
(Уходят по дороге в лес. Суслов смотрит вслед им, и усмехается.)
Рюмин (смотрит им вслед). Как она оживилась... когда приехал этот... Шалимов. .. Как она говорит! А что такое он? Ведь она видит, - он исписался, потерял почву под собой... и, когда он говорит уверенно, он лжет себе, обманывает других.
Калерия. Она это знает; вчера вечером, после разговора с ним, она плакала, как разочарованное дитя... Да... Издали он казался ей сильным, смелым, она ожидала, что он внесет в ее пустую жизнь что-то новое, интересное...
(Из-за угла дачи Басова идут Замыслов и Юлия Филипповна. Он что-то шепчет ей, она смеется. Суслов это видит.)
Рюмин. Пойдемте в комнаты. Сыграйте что-нибудь, пожалуйста... хочется музыки...
Калерия. Пойдемте... Да, грустно жить, когда кругом тебя всё так...
Юлия Филипповна. Смотрите: артисты наши уже пришли. Репетиция в шесть, а теперь?
Замыслов. А теперь семь с половиной. Но раньше опаздывали только вы, а теперь - все. Плоды вашего влияния.
Юлия Филипповна. Это - дерзость?..
Замыслов. Это - комплимент. Я на секунду забегу к патрону, вы позволите?
Юлия Филипповна. Скорее! (Замыслов уходит на дачу Басовых, Юлия Филипповна - к группе деревьев, напевая, видит мужа.)
Суслов. А, где была?
Юлия Филипповна. Там... И там...
(Около сцены, дама в желтом, молодой человек, Семенов, юнкер и две барышни. На сцене Пустобайка с грохотом ставит стол. Смех, отдельные восклицания: "Господа!" - "Где режиссер?" - "Господин Степанов!" - "Он здесь, я видел". - "Опоздаем мы в город!" - "Извините - Семенов, а не Степанов!")
Суслов. Всё с ним?.. С этим... так открыто... чем ты рисуешься, Юлия? Надо мной уже смеются. Ты понимаешь?
Юлия Филипповна. Уже смеются?.. Это скверно...
Суслов. Нам нужно объясниться... Я не могу позволить тебе...
Юлия Филипповна. Мне не улыбается роль жены человека, над которым смеются...
Суслов. Берегись, Юлия!.. Я способен...
Юлия Филипповна. Быть грубым, как извозчик? - я знаю...
Суслов. Не смей говорить так! Развратная!
Юлия Филипповна (негромко, спокойно). Мы кончим эту сцену дома. Сюда идут... Ты ушел бы... У тебя такое лицо...
(Брезгливо вздрагивает. Суслов делает шаг к ней, но быстро отступает и, сказав сквозь зубы свою фразу, исчезает в лесу.)
Суслов. Когда-нибудь... я застрелю тебя!..
Юлия Филипповна (вслед ему). Это - не сегодня? да? (Напевает.) "Уже утомившийся день..." (Голос у нее дрожит.) "...Склонился в багряные воды..." (Смотрит широко открытыми глазами вперед и медленно опускает голову. С дачи Басова выходят: Марья Львовна, очень взволнованная, Дудаков и Басов с удочками.)
Басов (распутывая лесу). Уважаемая... Надо быть мягче, надо быть добрее... все мы - люди... Черт бы взял того, кто спутал мои удочки!..