Бой длился около четырех часов до полного наступления темноты. Преследуя отходящие танки противника, части дивизии подошли к восточной окраине Дубно на рубеж Панталия, Рачин. Противник, отходя в Дубно, взорвал за собою мосты, лишив таким образом дивизию [возможности] прорваться в Дубно на плечах его отходящей пехоты… Наши потери: 2 танка КВ (оба сгорели), 15 танков Т-26, из них 4 огнеметных; убито и ранено 128 человек». [270]
Эта история, очень нетипичная для июня 41-го, вызывает некоторые сомнения. Во-первых, противник, «приведенный в замешательство» и бежавший с поля боя, «взрывая за собой мосты», ничего об этом не знает. Никакого взрыва мостов на р. Иква, конечно же, не было, нет даже упоминания о подобных намерениях. В очень подробно составленном Журнале боевых действий 48-го Танкового корпуса вермахта (русский перевод описания событий 26 июня занимает 1290 слов) для встречного танкового боя с 43-й тд нашлось всего две фразы: «Уже с 14.00 наши танки ведут бой с танковыми частями противника в районе Варковице» и «Танковый полк и вечером продолжает вести бой близ Варковице». [188]
Во-вторых, и это гораздо важнее любых описаний боя, «отходящие танки противника» в 5 утра 27 июня уже вели бой у н.п. Мизоч, т. е. оказались в 25 км восточнее Дубно, и после 14.30 продолжили наступление к Острогу; что же касается мотопехотной бригады 11-й тд, то вечером 26 июня она дошла до н.п. Буща (35 км юго-восточнее Дубно) и в 6 утра 27 июня захватила Острог и переправы на р. Горынь. Вероятно, единственным благопристойным способом соединить реальность с докладом командования 43-й танковой дивизии будет такое объяснение: сплошного фронта не было, ситуация развивалась крайне динамично, какое-то моторизованное подразделение 43-й танковой дивизии вырвалось с поля боя у Млодава-Варковице вперед, дошло до пригородов Дубно и посмотрело в бинокль на островерхие кровли костелов старинного города…
Вечером 26 июня в сражение у Млынова, Дубно вступил новый участник — свежая, почти не имевшая с начала войны боевых потерь 13-й танковая дивизия вермахта. Захватив вечером 25 июня переправы через р. Стырь южнее Луцка, 13-я тд вышла на автостраду Луцк, Дубно и, проехав по ней 35 км до перекрестка с дорогой Млынов, Ровно, повернула налево. Это означало разрыв боевого порядка дивизий 19-го мехкорпуса и создавало угрозу захвата немцами г. Ровно с ходу. В такой ситуации не оставалось ничего лучшего, как отвести назад к Ровно сохранившие боеспособность и управляемость части 19 МК. 43-я тд отошла достаточно организованно, с боем: «При отходе дивизии от Дубно к Ровно было уничтожено 3 средних танка (2 сожжено) и уничтожено около 15 автомашин с пехотой противника; наши потери: 3 танка Т-26, 1 огнеметный, 7 автомашин и 17 человек убитыми и ранеными». [270]
Отход к реке Горынь 228-й сд в отчете ее командования описан так: «Дивизия, не имея начиная с 25.6.41 ни помощи, ни связи как от штакора, так и от частей 36 СК, вынуждена была начать выход из боя. При этом дивизия потеряла всю гаубичную артиллерию, легкую дивизионную, все минометы, до 50 % станковых пулеметов, до 50 % личного состава, а 799 сп потерял убитыми, ранеными и без вести пропавшими 75 % своего личного состава; кроме того, дивизия потеряла все штабное имущество, все средства связи, полковую и батальонную артиллерию». [225]
В течение 27–28 июня 43-я танковая дивизия вела ожесточенный бой в западных пригородах Ровно, сдерживая наступление немецкой 13-й тд. За эти два дня дивизия потеряла 16 танков Т-26 и 101 человека убитыми и ранеными. Поздним вечером 28 июня остатки двух дивизий 19-го мехкорпуса отошли на рубеж р. Горынь в полосе Тучин, Гоща.
От соединений 9-го мехкорпуса, несмотря на столь знаменитых командиров, первичных документов практически не осталось; по крайней мере, до сих пор их никто не опубликовал. Архивные фонды мехкорпуса, 20-й и 35-й танковых дивизий номинально существуют, но они традиционно «пусты» (не содержат оперативных документов первых недель войны). Остается лишь процитировать те несколько абзацев из моно-графии Владимирского, в которых он описывает участие 9 МК в контрударе мехкорпусов 5-й Армии:
«В то время как части 19-го мехкорпуса отходили с боями на рубеж реки Стубла и далее на Ровно, во фланг наступавшей вражеской группировки из района Ставок, Ромашковка (н.п. у шоссе Луцк, Ровно севернее Олыка. — М.С. ) перешел в наступление на рассвете 27 июня 9-й мехкорпус.
35-я танковая дивизия полковника Н. А. Новикова, двигаясь в направлении Ставок, Покошув, Заболотце, Млынув, в 3–4 часа 27 июня достигла рубежа клх. Mалин, Уездце (15 км сев. Млынува), где вошла в coприкосновение с передовыми частями 299-й пехотной дивизии противника. На этом рубеже 35-я танковая дивизия развернулась и обороняла его до исхода 27 июня (т. е. никакого наступления после «соприкосновения с противником» не было вовсе. — М.С. ).
20-я танковая дивизия полковника М. Е. Катукова, двигаясь левее 35-й танковой дивизии в общем направлении м. Олыка, Долгошие, Млынув, при подходе к Петушкову в 3 часа 27 июня была обстреляна из засад автоматно-пулеметным огнем частей 13-й танковой и 299-й пехотной дивизий противника. Развернувшись в боевой порядок, 20-я танковая дивизия в 7 часов 27 июня перешла в наступление на Петушков. В течение дня части дивизии вели ожесточенный бой за овладение Петушков и Долгошие, оборонявшихся частями 299-й пехотной и 13-й танковой дивизий противника (как туда попали «части 13 тд», наступавшие в это время вдоль шоссе Млынов, Ровно и уже подошедшие к западным окраинам Ровно, понять трудно. — М.С. ). Во второй половине дня противник, нащупав открытые фланги 20-й тд и промежутки между ее частями, стал обходить дивизию, угрожая выходом в ее тыл и окружением.
Командир 9-го мехкорпуса в этой обстановке принял решение 27 июня с наступлением темноты отвести 35-ю и 20-ю танковые дивизии на линию южной опушки леса в районе Ромашевская, Клевань, где они и закрепились». [43]
Этим движением «вперед-назад», на юго-запад от шоссе Луцк, Ровно и обратно, контрудар 9-го мехкорпуса начался и в течение одного дня закончился. Возможно, еще лучшим вариантом было бы вовсе не уходить с рубежа р. Путиловка у Олыка, т. к. после полудня 28 июня на шоссе вышла немецкая 14-я танковая дивизия. Части 9-го мехкорпуса сдерживали наступление 14-й тд в течение двух дней (28 и 29 июня), что не позволило противнику с ходу и по кратчайшему пути (от Клевань до реки всего 10 км) преодолеть рубеж р. Горынь.
Подводя итог боевых действий 9-го и 19-го мехкорпусов и оценивая возможные варианты их использования с точки зрения нашего сегодняшнего знания, можно предположить, что самым оптимальным было бы изначально отказаться от попыток наступления, сосредоточить танковые дивизии на восточном берегу рек Горынь и Стубла, концентрируя силы у шоссе Ровно, Гоща, а большую часть танков зарыть в землю, используя их в качестве неподвижных огневых точек. Возможно, в таком случае потери были бы меньшими, а неуклонное продвижение 3 ТК вермахта на восток удалось бы задержать еще на несколько дней.
Глава 2.5 Юго-Западный фронт. Итоги
Поздним вечером 30 июня в штабе Юго-Западного фронта был утвержден Боевой приказ № 0027. После короткой, бесстрастной констатации состоявшегося поражения («противник после упорных боев подвижными частями овладел районом Дубно, Оструг, Ровно» ) формулировалось следующее решение: «Армии Юго-Западного фронта к 9.7.41 г. отходят на рубеж укрепленных районов Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского, где, опираясь на укрепленные районы, организуют упорную оборону… Промежуточный рубеж Сарны, р. Случь, Оструг, Скалат, Чортков, Коломыя, Берхомет удерживают до 6.7.41 г.». [280]
Решение об общем отводе войск к линии укрепрайонов на «старой границе» могло быть одним из разумных вариантов действий, если бы оно было принято в первые часы войны [102]. К исходу девятого дня боевых действий ситуация радикально изменилась. На момент подписания приказа № 0027 противник силами двух танковых дивизий (13-й тд и 11-й тд) форсировал р. Горынь в районе Гоща (у шоссе Ровно, Новоград-Волынский) и Острог. (Рис. 21.) Это означало, что установленный приказом промежуточный рубеж отхода в двух его точках уже занят противником. Южнее, от Львова на Золочев, Тарнополь и далее к «старой границе» развивал наступление 14-й Танковый корпус вермахта.
Рис. 21. Юго-Западный фронт. Конец июня 1941 г.
На новоград-волынском направлении наступление 3 ТК вермахта сдерживали остатки частей 9-го и 19-го мехкорпусов, а в полосе Острог, Шепетовка на пути наступления 48 ТК вермахта в силу случайного стечения обстоятельств оказались соединения 16-й Армии Второго стратегического эшелона, переброшенной туда с Дальнего Востока в мае-июне. Это позволило на несколько дней остановить продвижение моторизованных частей противника, но не смогло изменить ситуацию в целом — к 6 июня линия Сарны, Острог, Скалат, Чортков была уже в немецком тылу, причем восточнее этой линии продвинулись не только танковые, но и многие пехотные дивизии вермахта. К 9–10 июля (когда войска ЮЗФ, в соответствии с приказом № 0027, должны были отойти на рубеж укрепрайонов) немецкие моторизованные соединения прорвали линию Шепетовского, Новоград-Волынского и Староконстантиновского УРов на всю глубину, форсировали реку Случь и вышли к Житомиру и Бердичеву. На этом оборонительная операция по линии «старой границы» закончилась, так и не начавшись. За 20 дней войны пехота вермахта прошла 250 км от границы до реки Случь (судя по карте германского Генштаба, к вечеру 10 июля на рубеже р. Случь или восточнее ее находились 299, 298, 44, 111, 75, 57, 9 и 297-я пехотные дивизии), а танки ушли еще дальше на восток. Такие темпы ничуть не уступали тому, что в советской историографии называлось «триумфальное шествие немецких войск по Франции». Да и в сентябре 1939 г., в ходе т. н. «освободительного похода», Красная Армия заняла восточные воеводства Польши (позднее названные «Западной Украиной») немногим быстрее — и это при том, что польская армия к тому моменту уже находилась в состоянии агонии.
Рис. 21. Юго-Западный фронт. Конец июня 1941 г.
На новоград-волынском направлении наступление 3 ТК вермахта сдерживали остатки частей 9-го и 19-го мехкорпусов, а в полосе Острог, Шепетовка на пути наступления 48 ТК вермахта в силу случайного стечения обстоятельств оказались соединения 16-й Армии Второго стратегического эшелона, переброшенной туда с Дальнего Востока в мае-июне. Это позволило на несколько дней остановить продвижение моторизованных частей противника, но не смогло изменить ситуацию в целом — к 6 июня линия Сарны, Острог, Скалат, Чортков была уже в немецком тылу, причем восточнее этой линии продвинулись не только танковые, но и многие пехотные дивизии вермахта. К 9–10 июля (когда войска ЮЗФ, в соответствии с приказом № 0027, должны были отойти на рубеж укрепрайонов) немецкие моторизованные соединения прорвали линию Шепетовского, Новоград-Волынского и Староконстантиновского УРов на всю глубину, форсировали реку Случь и вышли к Житомиру и Бердичеву. На этом оборонительная операция по линии «старой границы» закончилась, так и не начавшись. За 20 дней войны пехота вермахта прошла 250 км от границы до реки Случь (судя по карте германского Генштаба, к вечеру 10 июля на рубеже р. Случь или восточнее ее находились 299, 298, 44, 111, 75, 57, 9 и 297-я пехотные дивизии), а танки ушли еще дальше на восток. Такие темпы ничуть не уступали тому, что в советской историографии называлось «триумфальное шествие немецких войск по Франции». Да и в сентябре 1939 г., в ходе т. н. «освободительного похода», Красная Армия заняла восточные воеводства Польши (позднее названные «Западной Украиной») немногим быстрее — и это при том, что польская армия к тому моменту уже находилась в состоянии агонии.
Какую цену заплатил вермахт за успех такого масштаба? Прежде всего прочего хочу отметить ошеломляющие цифры потерь противотанковых пушек в соединениях 1-й Танковой группы (напомним, что это не только танковые и моторизованные, но и приданные танковым корпусам на начальном этапе операции пехотные дивизии). [298] За долгие 42 дня войны, за то время, когда Юго-Западный фронт потерял более 4 тыс. танков, немцы потеряли всего 105 орудий ПТО (см. таблицу 10).
Таблица 10
Особого внимания заслуживают две последние строки таблицы. Одна сторона вооруженного противоборства теряет сотни танков «новых типов», а другая — всего 18 пушек, теоретически способных пробить броню КВ или Т-34. Тут еще надо учесть, что в таблице приведены потери на 3 августа, а танки в заслуживающих упоминания количествах в танковых частях Юго-Западного фронта «закончились» на 3–4 недели раньше; соответственно, некоторая (едва ли кто-то сможет назвать точные цифры) часть этих орудий была потеряна уже безо всякого взаимодействия с танками Красной Армии.
Разумеется, по советским танкам стреляли не только артиллеристы дивизий 1-й Танковой группы вермахта. Некоторые товарищи утверждают, что тяжелые советские танки были уничтожены, главным образом, огнем 88-мм зенитных пушек, и в полосе наступления Группы армий «Юг» для этих целей был использован элитный зенитный полк «Герман Геринг». Увы, потери личного состава этой части заставляют усомниться в том, что немецкие зенитчики хотя бы видели танки КВ в количестве более дюжины. По состоянию на 2 июля потери составили 5 человек убитыми и 21 раненый, к 16 июля потери полка выросли до 10 убитых и 35 раненых. [299] При этом не следует забывать, что от исполнения прямых обязанностей зенитчиков никто не освобождал, а советские самолеты бомбили и обстреливали их отнюдь не надувными шариками…
Потери (убитые, раненые, пропавшие без вести) личного состава моторизованных соединений Группы армий «Юг» представлены в таблице 11. [300]
Таблица 11
Необычайно высокие (по меркам вермахта) потери танковых дивизий 48 ТК — это вполне понятный результат сражения у Дубно, у Острога (где 11-я тд практически в полном одиночестве, под градом ударов советской авиации [103] вела бой против 109-й мд, 213-й мд и танкового полка 57-й тд) и у Бердичева, где на пути немецких танков оказались свежие, ранее не участвовавшие в боях 16-й мехкорпус и 3-я ПТАБР. Столь же легко объяснимы и относительно низкие потери соединений 14 ТК (9-я тд и моторизованная дивизия СС «Викинг») — корпус был введен в бой на 6–7 дней позже других и наступал южнее района главных сражений.
Не столь очевидна причина относительно низких потерь моторизованных дивизий 48-го и 3-го танковых корпусов (16 мд-я и 25-я мд). Дивизии эти неизменно наступали во втором эшелоне своих корпусов, отставая от передовых танковых дивизий на 1–2 дня и на 20–40 км на местности; видимо, даже этого отличия оказалось достаточно для того, чтобы их потери оказались вдвое меньше. Если такое предположение верно, то оно говорит о том, что даже в тех случаях, когда немцы нарывались на сопротивление частей Красной Армии, длилось это сопротивление недолго, и на долю дивизий второго эшелона оставались, главным образом, сбор пленных и трофеев.
Потери пехотных дивизий, приданных танковым корпусам, были в целом еще ниже. Так, к 2 июля 57-я пехотная дивизия (та самая, о которую разбился контрудар 12-й танковой дивизии) потеряла 211 человек (54 убитых, 157 раненых), 44-я пехотная потеряла всего 104 человека, 298-я пд потеряла 520 человек (такие высокие, по меркам вермахта, потери являются, скорее всего, результатом боев против 131-й моторизованной дивизии 9 МК севернее Луцка).
В целом и в среднем дивизия 1-й Танковой группы в боях первых трех недель войны теряла по 60 человек в день. На вдвое большем временном отрезке, за 42 дня войны (до 3 августа) 1-я ТГр потеряла 16 584 человека (5029 убитых и пропавших без вести, 11 555 раненых), т. е. порядка 45 на дивизию в день. [301] В целом Группа армий «Юг» (за вычетом 11-й Армии) с 22 июня по 20 июля потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 43,7 тыс. человек, что в пересчете на число дивизий дает такие же (46 человек в день) цифры потерь. [305] Абсолютным максимумом, видимо, следует считать потери 68-й пехотной дивизии, которая за три дня боев (24–26 июня) с частями 4-го мехкорпуса у Краковец, Яворов потеряла убитыми и ранеными 547 человек (182 в день).
Безвозвратные потери немецких танков оказались исключительно низкими. К 5 июля 1-я Танковая группа потеряла всего 85 танков, причем в это число включены 11 пулеметных танкеток Pz-I. [302] В дальнейшем темп нарастания потерь даже снизился, и к 3 августа совокупные безвозвратные потери немецких танков (включая Pz-I и т. н. «командирские») составили 156 шт. [303] Сравнивая эти цифры с потерями личного состава, мы видим, что в танковых дивизиях вермахта на один безвозвратно потерянный танк приходилось 50–70 убитых и раненых людей. Даже если поделить эту цифру на четыре (в предположении, что потери личного состава танкового полка составляли примерно одну четвертую от потерь дивизии), то потери танкистов в воюющей армии все равно окажутся на порядок больше потерь танков.
Немцы свои малочисленные танки берегли, поэтому в каждой дивизии числилось большое (превосходящее безвозвратные потери) количество танков, временно неисправных и находящихся в ремонте. В середине июля конкретная картина потерь была следующей: [304]
Таблица 12
Сведенные в единую таблицу, эти цифры отчетливо показывают, что в активно воюющих дивизиях (11-я тд, 16-я тд) безвозвратные потери примерно равны количеству временно вышедших из строя танков. Напротив, там, где больше маршировали, чем воевали (9 тд), оказавшихся в ремонте танков значительно больше, чем безвозвратно потерянных. Это дает основания предположить, что временно неисправные танки — это не только (и не столько) подбитые, но не добитые огнем противника, но и сломавшиеся по техническим причинам. Стоит также напомнить, что все без исключения немецкие танки работали на бензине, а калибры советских противотанковых пушек начинались с 45-мм; у реально получившего снаряд в бок немецкого танка были большие шансы загореться, а сгоревший танк ремонту не подлежит (от нагрева происходит т. н. «отпуск» броневой стали, после чего остатки танка пригодны только для переплавки). «Много» и «мало» — понятия относительные. Если вспомнить, что к началу войны на вооружении войск Киевского ОВО числилось 1900 противотанковых 45-мм пушек, 870 дивизионных 76-мм пушек, 1140 зениток калибра 76 мм и 85мм (и это не считая 4,5 тыс. 45-мм и 76-мм пушек в башнях танков и бронеавтомобилей), то на этом фоне потери танков вермахта ничтожно малы. По отношению же к исходному количеству танков 1-й ТГр (728 единиц) потери оказались очень большими, и уже в середине июля в исправном состоянии находилось чуть более половины от первоначальной численности танков. Фактически, танковые соединения вермахта превратились в моторизованную пехотную дивизию, усиленную батальоном танков.