Не знаю, чем бы закончился наш спор, если бы в этот момент на домашний телефон не позвонил менеджер группы. Трубку сняла я.
– Привет, Анна. Рауль дома? – спросил Хосе Мануэль. – Звоню на мобильный, но он отключен.
– Дома, – ответила я как прилежная жена. И не смогла отказать себе в удовольствии использовать «решающий ход» в этой проигрышной, как казалось, для меня битве против упрямства благоверного: – Он вчера на съемках подвернул ногу, а сегодня не может на нее даже наступить.
– Так все плохо? – встревожился Хосе Мануэль.
– Ну… – сделала я красноречивую паузу, которая должна была означать, что хуже некуда. Рауль состроил мне зверскую рожу и знаками показал, чтобы я передала ему трубку. Я сделала вид, что не заметила его жестов.
– Сейчас заеду к вам, – правильно понял меня Хосе Мануэль.
Чувствуя себя победительницей, я с довольной улыбкой отдала трубку мужу. Тот сверкнул на меня глазами, которые от негодования приобрели цвет незрелого крыжовника, но промолчал. А я, считая дело сделанным, удалилась из комнаты.
Хосе Мануэль приехал через полчаса. И как Рауль ни хорохорился перед ним, мигом оценил обстановку и принял верное, на мой взгляд, решение: достал телефон и отменил все назначенные на день встречи.
– А теперь – в травматологию, – приказал он притихшему парню. – Лично свожу тебя туда и обратно.
Я торжествующе улыбнулась Раулю из-за спины Хосе Мануэля. Лицо у супруга стало таким кислым, словно его накормили лимонами. Если он еще мог спорить со мной и настаивать на своем, то менеджера слушался беспрекословно. Хосе Мануэль не только занимался карьерой ребят, но и пекся о них как о детях. Было ему около пятидесяти, в океане шоу-бизнеса плавал акулой не меньше двух десятков лет, веяния капризной моды улавливал заранее и оказывался не подражателем, а пионером. Он обладал безошибочным чутьем на то, кто именно из неизвестных исполнителей может «выстрелить», поэтому его частенько приглашали на различные конкурсы судить молодые таланты. Его знали во всех местных звукозаписывающих компаниях, он был знаком со многими продюсерами, умел продавать и продвигать проект так, что тот обязательно становился успешным. Ему готовы были платить большие деньги, чтобы он раскрутил того или иного начинающего артиста, но Хосе Мануэль никогда не принимал подобные предложения, работал лишь с теми, кого выбирал сам. При этом, глядя на него, я бы никогда не причислила его к акулам шоу-бизнеса. Приходя к нам, Хосе Мануэль вел себя всегда так просто и по-домашнему, словно дядюшка, навещающий родных племянников: сыпал шутками, хвалил мою стряпню, рассказывал какие-то истории. Одевался он в приглушенных тонов джемперы (зимой) и поло (летом) и неизменные джинсы: аккуратно, но просто.
Когда мужчины уехали, я проверила почту и увидела, что мне прислали для перевода статью на немецком про медицинское оборудование. Заказ просили выполнить к завтрашнему утру, так что я не стала терять время и принялась за работу. Когда до обеда оставалось чуть больше часа, выключила ноутбук и вышла на улицу.
Овощная лавка, в которой я часто делала покупки, находилась на соседней улице минутах в трех ходьбы от дома. Владелец, сеньор Мигель, обычно встречал меня как родную, обязательно расспрашивал о делах. Я тоже испытывала симпатию к этому человеку с добродушной улыбкой на смуглом лице. Сеньор Мигель напоминал мне сказочного гнома: его гладкую, как коленка, макушку украшал красный, в тон фартуку, колпак, подбородок скрывала борода, а небольшие темные и блестящие, как жуки, глаза, от внешних уголков которых при улыбке симпатично разбегались сеточки морщин, глядели с отеческой заботой. С каждой покупкой хозяин лавки делал мне презент – вкладывал в пакет что-нибудь от себя: связку бананов или пару-тройку краснобоких яблок, упаковку засушенных фиников или пакетик очищенных орехов. Возражать было бесполезно, иначе сеньор Мигель обижался, смешно надувал губы и хмурил кустистые брови. Правда, уже через секунду вновь улыбался и решительным жестом вкладывал подарок в пакет. «Не для тебя – так для твоего мужа! Ради него ты точно возьмешь».
Сегодня, когда я вошла в лавку, хозяин был занят разговором с покупательницей, поэтому просто кивнул на мое приветствие и тепло улыбнулся. Я взяла корзинку, несколько целлофановых пакетов и пошла вдоль рядов ящиков, выбирая овощи и фрукты. Покупательница, с которой беседовал хозяин, уже ушла, но ее место у кассы успела занять пожилая сеньора, которая никак не могла решить, возьмет она кочанный салат или нет. Сеньор Мигель с ангельским терпением выкладывал перед придирчивой покупательницей то один кочан, то другой, старушка мяла листья, заглядывала в сердцевину и качала седой головой, вспоминая давний случай, как когда-то где-то купила подпорченный салат. Поняв, что старушка собирается перебрать все наличествующие кочаны, я поставила корзинку на пол и вышла из лавки, чтобы взять из выставленных на улицы ящиков помидоры.
– То, что произошло с твоим парнем, – не случайность, – вдруг раздалось за моей спиной в тот момент, когда я закончила выбирать. От неожиданности пакет выпал из рук, и спелые томаты посыпались обратно в ящик. Я резко оглянулась и увидела, как от меня торопливым шагом уходит какой-то мужчина в темной куртке с накинутым на голову капюшоном.
– Подождите! – крикнула я. Но незнакомец не оглянулся и скрылся за углом.
В этот момент на крыльце появилась пожилая сеньора, торжественно держащая в одной руке выбранный салат, и я вернулась в лавку.
– Как здоровье супруга? – спросил сеньор Мигель, взвешивая мои покупки и складывая их в два крепких пакета.
Я ответила. Хозяин поохал и, нырнув под стол, извлек оттуда два крупных граната и добавил их к покупкам:
– Это для мужа. Пусть поскорей поправляется!
Я сунула руку в карман за кошельком и вытащила вместе с ним сложенный вдвое листок. Мельком заглянув внутрь, увидела, что это какая-то записка. Прочитала ее уже на улице:
«Сегодня в пять буду ждать у церкви».
Что это? Я повертела листок в руках, не зная, что с ним делать. Кто мне его подложил? Тот мужчина в куртке? Неужели он рассчитывает на то, что я вот так отправлюсь на встречу неизвестно с кем и зачем?
Дома я выбросила записку в ведро, но, выкладывая покупки, не могла отделаться от этой привязавшейся, словно навязчивая песня, фразы. Кто этот мужчина и что ему от меня нужно? Рассказать Раулю или нет? Думала я об этом происшествии и во время приготовления обеда. И чем дольше размышляла, тем сильнее укреплялась в мысли, что человек, подложивший мне записку, – тот же, что наблюдал за съемками.
Мужчины вернулись домой как раз к тому времени, когда я закончила готовить обед. Хосе Мануэль усадил Рауля на диван и, глядя, как я подкладываю ему под перебинтованную ногу подушку, наказал:
– Анна, следи за тем, чтобы он выполнял рекомендации врача, в первую очередь ему нужен покой. К счастью, ничего не сломано, но быстрого заживления не обещали. Я аннулирую все встречи и постараюсь хотя бы пару-тройку дней вас не тревожить. А ты, Рауль, отмени пока репетиции. Слышишь?
– Так концерт скоро! – возразил тот. – Как без репетиций?
– А вот чтобы концерт не переносить, отлеживайся.
– Зачем переносить? – возмутился Рауль. – Я повредил связки на ноге, с голосовыми как раз все в порядке!
– Ну, раз в порядке, то отмена двух-трех репетиций вреда не причинит, – парировал Хосе Мануэль. – Думай о том, что впереди у тебя плотный график поездок и концертов. Лежи отдыхай. Мультики смотри.
Рауль хмуро глянул на менеджера, но промолчал.
– У тебя есть мой телефон? – спросил Хосе Мануэль меня. – Нет? Держи.
Он протянул мне свою визитку:
– Звони, если что.
Я с благодарностью улыбнулась и пригласила его пообедать с нами.
– Спасибо, Анна, но поеду. Планы на сегодня сбились, но это не значит, что дел у меня больше нет. В следующий раз!
После обеда я принесла ноутбук в гостиную, чтобы составить компанию Раулю, и вернулась к переводам. Я бы с удовольствием посмотрела, как муж и предложил, вместе какой-нибудь фильм, но оставалось еще много работы. Рауль не стал настаивать, зная, что, если я занята, меня лучше не беспокоить, только попросил тоже принести ему компьютер.
В какой-то момент я оторвала взгляд от монитора и увидела, что муж уснул с открытым ноутбуком на коленях, словно сон сразил его внезапно. Неудивительно: спал он в последнее время мало, а этой ночью не смог отдохнуть из-за болевшей ноги. Я тихонько, чтобы не разбудить его, сняла с его колен компьютер и увидела открытый чат, в котором Рауль переписывался с Эстер. В последнем сообщении девушка желала ему скорейшего выздоровления и вновь просила прощения за спровоцированную аварию. Я поставила ноут на стол рядом со своим и задумалась, борясь с желанием отмотать переписку на начало, чтобы просто увидеть, кто кому написал первым. Но… остановилась. Зачем мне это знать? Я перевела взгляд на спящего мужа и увидела, что он зябко поежился. Укутывая его пледом, взглянула на его наручные часы: без четверти пять. «Сегодня в пять…» – вновь всплыли в памяти слова из записки. Я закусила губу, терзаемая сомнениями.
Он протянул мне свою визитку:
– Звони, если что.
Я с благодарностью улыбнулась и пригласила его пообедать с нами.
– Спасибо, Анна, но поеду. Планы на сегодня сбились, но это не значит, что дел у меня больше нет. В следующий раз!
После обеда я принесла ноутбук в гостиную, чтобы составить компанию Раулю, и вернулась к переводам. Я бы с удовольствием посмотрела, как муж и предложил, вместе какой-нибудь фильм, но оставалось еще много работы. Рауль не стал настаивать, зная, что, если я занята, меня лучше не беспокоить, только попросил тоже принести ему компьютер.
В какой-то момент я оторвала взгляд от монитора и увидела, что муж уснул с открытым ноутбуком на коленях, словно сон сразил его внезапно. Неудивительно: спал он в последнее время мало, а этой ночью не смог отдохнуть из-за болевшей ноги. Я тихонько, чтобы не разбудить его, сняла с его колен компьютер и увидела открытый чат, в котором Рауль переписывался с Эстер. В последнем сообщении девушка желала ему скорейшего выздоровления и вновь просила прощения за спровоцированную аварию. Я поставила ноут на стол рядом со своим и задумалась, борясь с желанием отмотать переписку на начало, чтобы просто увидеть, кто кому написал первым. Но… остановилась. Зачем мне это знать? Я перевела взгляд на спящего мужа и увидела, что он зябко поежился. Укутывая его пледом, взглянула на его наручные часы: без четверти пять. «Сегодня в пять…» – вновь всплыли в памяти слова из записки. Я закусила губу, терзаемая сомнениями.
– Идти? – тихонько спросила я у мягко вспрыгнувшего на диван кота. Булка чихнул, словно соглашаясь со мной, но после этого потряс головой, будто уже говоря «нет». И что мне делать? Кот тем временем, легонько потоптавшись у Рауля на животе, улегся ему на пострадавшую ногу. Рауль не шелохнулся во сне, и я не стала сгонять Булку. «То, что случилось с твоим парнем, – не случайность…» – припомнились мне слова незнакомца. И я решилась. Если муж проснется во время моего отсутствия, скажу ему потом, что ходила к банкомату снимать деньги за последний перевод. Что, в общем-то, не ложь: по пути так и сделаю.
До церкви, расположенной в старой части города, было минут семь пути. Я спустилась по широкой центральной улице, пестрящей ресторанами, барами, маленькими магазинчиками и булочными. Здесь всегда ощущалась жизнь, особенно около пяти вечера: к этому времени родители забирали детей из школы, открывались после дневного перерыва магазины. Рассекая бурлящий разговорами и детскими криками льющийся мне навстречу пешеходный поток, уворачиваясь от то и дело норовящих сбить меня с ног бегущих детишек, я наконец-то пришла к нужному месту. Величественная церковь из серого крупного камня, с узкими окнами-бойницами, похожая на средневековую крепость, хранила торжественное молчание. Но в тот момент, когда я к ней подошла, с высокой, будто наблюдательная башня, колокольни раздался бой колокола. Ровно пять. Надо было прийти мне чуть раньше, чтобы унять волнение и встретить незнакомца, назначившего мне встречу, не с бьющимся у горла сердцем, а с хладнокровным спокойствием.
Я растерянно огляделась, не зная, куда идти: с одной стороны церкви располагались бары и кафе-мороженое с немногочисленными посетителями, с другой – небольшая площадка. Мужчина не указал, где именно будет меня ожидать. Обычно встречи назначают в каком-нибудь баре. Я мельком оглядела сидевших на улице под еще не убранными летними тентами посетителей, но не заметила, чтобы кто-то меня тут ожидал. Я повернулась в сторону площадки, издали пытаясь разглядеть, сидит ли кто на скрытой за деревьями лавочке. И в этот момент меня окликнули по имени. Сердце испуганно дернулось вниз-вверх, как игрушка йо-йо, я резко оглянулась, но увидела за спиной не незнакомца в куртке, а подругу Рауля Монику.
– Анна, рада тебя видеть! – широко улыбнулась она и расцеловалась со мной. А я одновременно почувствовала и легкую досаду, потому что встреча со знакомой сбила мои планы, и облегчение. Моника шла с электрички домой, и я вызвалась ее проводить.
Когда я вернулась, Рауль уже проснулся и сидел на диване, поглаживая разомлевшего от его ласк кота.
– Я выходила снять деньги за перевод, – сказала я, опережая вопрос, и присела рядом на диван. – Как ты?
– Выспался, – улыбнулся муж.
– Вот видишь…
– Даже в плохом можно отыскать что-то хорошее, – пробормотал он, пытаясь устроить травмированную ногу поудобней. – Правда, когда что-то болит, сложно найти в этом приятное.
– Сильно болит? – встревожилась я, легонько коснувшись бинтов.
– Терпимо. Зато у меня теперь маленькие каникулы. Ты же мечтала, чтобы мы провели дома вместе несколько дней подряд. Вуаля!
– Но не такой ценой, – грустно улыбнулась я. Подала, по его просьбе, ноутбук и сняла трубку зазвонившего телефона.
– Привет! – услышала я голос невестки. – Что там с моим братом случилось?
Я поймала вопросительный взгляд Рауля и сказала ему вполголоса:
– Это Лаура. Спрашивает, что произошло.
– А откуда она знает? – удивился он. – Я ни ей, ни Давиду, ни матери не звонил.
– Ну, теперь новости о брате я куда быстрей могу узнать из Интернета, – сказала Лаура, которая услышала ответ Рауля. – Так что с ним случилось? Как он?
Я в двух словах пересказала события и, увидев, что муж прислушивается к нашему разговору, включила громкую связь.
– Он хоть бы позвонил, – вздохнула Лаура.
– Не успел! – тут же откликнулся Рауль. – До обеда проторчал в госпитале, остальную часть дня проспал. Что ты там про Интернет сказала?
– А ты открой свою страницу, сам увидишь.
Рауль набрал что-то на клавиатуре и удивленно присвистнул:
– Ничего себе!
Я заглянула ему через плечо и увидела, что он отматывает вниз пестрящую встревоженными вопросами страницу. Сбоку маячил значок о принятых личных сообщениях, количество которых насчитывало несколько десятков.
– Эстер упомянула у себя, что на съемках случилось какое-то происшествие, и новость мигом понеслась по Сети, всполошив поклонниц, – пояснила Лаура. – Хороший вы себе пиар устроили!
– Кошмар какой… – пробормотал Рауль, продолжая пролистывать страницу, пестрящую бесконечными вопросами. – Не понимаю, откуда…
– Ну вот, будет чем тебе заняться – успокаивать воздыхательниц, – усмехнулась я, перехватив взгляд, который он бросил на меня. – Пока на все письма не ответишь, с дивана не встанешь! Работы тебе тут как раз дня на три.
– Какая у меня добрая жена! – съязвил Рауль, открывая сообщения. Я же, отключив громкую связь, вернулась к разговору с Лаурой:
– Как ты?
– Я – хорошо, – засмеялась невестка. – Можно к вам сегодня приехать? И Рауля бы навестила, и с тобой поболтала. У Давида сегодня как раз выходной. Или у вас есть какие-то планы?
– Какие у нас планы, – хмыкнула я, мельком глянув на уже что-то печатающего мужа. – Твоему брату покой прописан, а мне строго наказали следить за тем, чтобы он его соблюдал. Приезжайте!
– Отлично! Об ужине не беспокойся: мы привезем с собой все для пиццы.
Я попрощалась с невесткой и сказала поднявшему на меня взгляд мужу:
– Лаура с Давидом скоро приедут. Давид сделает пиццу.
– Отлично! – обрадовался Рауль и, кивнув на раскрытую на мониторе страницу, усмехнулся: – Сестра оказалась права насчет пиара, правда, вышел он какой-то кривой. Понятно теперь, откуда такой шквал вопросов.
– Что такое? – встревожилась я.
Рауль повернул ко мне ноутбук, и я увидела раскрытую заметку, текст которой сопровождали фотографии. Начало было довольно невинным: статейка начиналась с фотографий Эстер в роли героини популярного сериала и снимков Рауля с одного из выступлений. Автор писал о том, что для съемок видеоклипа пригласили известную актрису Эстер Аранда. Но дальше рассказывалось не о процессе съемок, а об «ужасной» аварии, случившейся там. Я пробежала взглядом всю заметку и присвистнула, удивившись количеству выдуманных «подробностей». Более того, фотографии, вставленные в текст, были явно взятыми из Интернета и подобранными так, чтобы посеять тревогу. Под тем абзацем, где говорилось об аварии, разместили снимок чужого мотоцикла, разбитого в реальном ДТП. Фразу, что солист группы пострадал, проиллюстрировали другой фотографией, на которой медики грузили в карету «Скорой помощи» носилки с лежащим на них человеком. Специально ли так сделали, чтобы пустить «утку», или лишь из желания подогреть интерес к интернет-порталу, на котором разместили «новость», – неизвестно, но привело это к тому, что слух, обросший новыми «подробностями», полетел по Сети: муж показал мне еще несколько форумов, на которых муссировалась эта тема.
– Из этого «репортажа» следует, что я лишь чудом выжил, лежу по уши загипсованным, а известная актриса с монашеским милосердием ухаживает за мной, – хмыкнул Рауль, закрывая все страницы. – Я ответил одной девушке, что со мной все в порядке, так она не поверила, что это я ей пишу: меня же ведь в гипс закатали! Как я могу отвечать на письма?.. Дал на нашей странице опровержение: все неправда, я жив-здоров, концерты не отменяются и так далее. А то уже пошли вопросы, сдавать ли билеты…